— И все же, ты хорошо подумал? — Я задала этот вопрос уже не в первый раз. — Ведь едва ты станешь главой, едва имя твоего отца, что венчало древо Вердэнов, исчезнет и заменится твоим, ты потеряешь магию, может…
— Рей, это мое решение. К тому же так я точно не смогу вернуться к прежнему занятию.
— Ну да, ты больше не шпион, — улыбнулась. — Ты теперь тот, кто все добытые сведения анализирует.
— Ты не поверишь, но для работы с документами дар эмпатии вовсе не обязателен.
А я смотрела на него и понимала: бывших разведчиков не бывает. И хоть отец и отпустил его, но сам Дэн… Я не представляла его тихим семьянином. Он — как шторм, буря. Покой и небесная лазурь не для него. И пускай он мастерски скрывает свою истинную суть под масками, но его я полюбила именно таким — ненастным. И другого мне не надо.
— Уснула? — шепотом уточнил феникс.
Я лишь кивнула.
Уложила малышку в кроватку, оставив на попечение Энжи, которая, проникшись возложенной на нее миссией, ныне часто разгуливала по дому в облике миниатюрной кенгуру, а вернее, местного аналога этой зверюшки. От привычной для меня уроженки Австралии она отличалась повышенной шерстистостью, круглыми ушами, как у панды, и передними лапами, практически напоминавшими по форме человеческие ладони.
Энжи заверила, что не стоит волноваться за Бьянку, и мы отправились в храм.
Уже сидя в карете, я все же решилась задать давно мучивший меня вопрос:
— А как ты догадался о Бьянке?
— По твоему взгляду. У тебя был взгляд матери. А отнимать ребенка у женщины, которая считает его своим… К тому же я хочу, чтобы у нас в доме было много детей, и если среди них окажется одна юная приемная вампиресса — ничего страшного.
— А ты не торопишь события? Мы же еще не женаты!
— Скажу больше: мы даже еще не помолвлены, но это не помешало мне неделю назад стать будущим папой.
Я закашлялась:
— Прости?
— Извини, я думал, ты знаешь. — В голосе Дэна не было ни капли раскаяния. Дальнейшие его слова лишь подтвердили, что этот несносный феникс форменным образом надо мной издевается. — Когда двое проводят ночи вместе, появление третьего — лишь дело времени. В нашем случае оказалось, что недолгого.
— Нет, откуда берутся дети, я тебе и сама могу рассказать. Подробно. И не по разу.
— Лучше покажи, — попытался сбить меня с мысли Дэн.
— Я про другое: откуда ты знаешь?
— У тебя сдвоенная аура.
После такого заявления в храм я входила задумчивая и погруженная в себя. Да и сама церемония, когда Альт произносил слова отречения, прошла мимо меня.
Опомнилась я, уже выходя из храма под руку с Вердэном. На крыльце стоял Эрвин. Взгляд боевика буквально впился в мое левое запястье, где сейчас не было брачного браслета.
Вот только увиденное его не обрадовало: хотя моя рука и была ныне свободна (во всех смыслах этого слова), но пальцы — переплетены с пальцами Дэна.
— Значит, ты выбрала его? — прозвучало вместо приветствия.
Букет цветов, прижатый к груди Эрвина, казался лишним и жутко неуместным.
Я почувствовала, как Вердэн, внешне спокойный, весь словно напрягся для броска.
— Да. И знаешь, я в чем-то тебе благодарна. Не пересекись наши пути, не было бы меня сегодняшней.
Лицо боевика напоминало восковую маску: бледное, решительное. Сжатые в тонкую нитку губы, желваки, что стали после моего ответа отчетливо видны. Стиснутые до белых костяшек кулаки. Стебли цветов захрустели под прессом, брызнув соком, но Эрвин этого словно не заметил.
— Я дурак! — В его восклицании непонятно чего было больше: злобы или отчаяния. — И поплатился за свою беспечность. Думал, что передо мной очередная красивая мордашка, которая быстро надоест, а оказалось, что меня затянула с головой твоя чокнутая натура.
— Знаешь, ты сделал комплимент так, что хочется поаплодировать тебе пощечиной. — Я лишь неосознанно придвинулась к Дэну, и он, расцепив руки, обнял меня, притянув еще ближе.
А Эрвин… Внутри него словно что-то взорвалось.
— Я предпочел бы вызов на дуэль, — с холодной яростью отчеканил боевик. — Я готов бороться за свою женщину и свое счастье.
— Умирать, отвечая за свои слова, благородно, но глупо. — Дэн говорил спокойно, его голос волнорезом рассекал решимость Эрвина. — Даже моя смерть не приблизит тебя к заветной цели, скорее наоборот, Рей тебя возненавидит. И ты готов всю жизнь видеть в глазах любимой женщины ненависть и только ненависть?
Это был поединок двух мужчин. И пусть в нем не было шпаг, но взгляды, впившиеся кобрами друг в друга, молчаливое противостояние из тех, что хуже стали, звенящей о сталь…
Именно этот момент выбрала коса, чтобы появиться в моей руке. И тут же Дэн, словно забыв о противнике, с укором произнес:
— Рей, тебе не стоит так волноваться, это может быть вредно…
Не знаю как, но Эрвин моментально все понял. Понял и отступил.
— Извини, Рей, но счастья вам пожелать не смогу. — С этими словами он развернулся и пошел прочь.
С неестественно прямой спиной, чеканя шаг и не оглядываясь.
Феникс же, задумчиво глядя ему в спину, начал творить вестника.
— Дэн?
— Пусть мои ребята за ним присмотрят. Кажется, он будет лучшей заменой для меня.
На мой молчаливый вопрос Вердэн лишь поцеловал в макушку и пояснил:
— Держать удар и уметь проигрывать — едва ли не главные качества любого шпиона. И он их сейчас продемонстрировал.
— А как же то, что у него не будет пути назад?
— Ему дадут выбор, и все остальное будет зависеть только от него самого. Единственное, он никогда не узнает, кто дал ему входной билет в тайную канцелярию.
Гораздо позже я поняла, что феникс умолчал еще об одном качестве шпиона: холодном сердце. А что может быть холоднее сердца разбитого?..
Утро дня свадьбы мне понравилось хотя бы тем, что не нужно было ломать голову, что надеть. Вот только, как выяснилось, я морально не была готова ко всему остальному. От щипцов для завивки волос до того, что к алтарю меня будет сопровождать мой бывший супруг. Как выразился сам Альт: «Чтобы ты точно до него дошла». Правда, он обмолвился, что и Дэна будет сопровождать его оборотнистый друг, так, на всякий случай. Ибо клятва старшего братца клятвой, но перестраховка не помешает.
А еще, пока ехали до храма, из Альта удалось вытянуть, что клятвы братья давали обоюдные: Дэн сумел-таки развести младшенького не только на развод, но и на обещание. А вот какое — бывший супружник категорически отказывался говорить.
— Не скажешь, я замуж не выйду, — пошла я на шантаж.
— Не смей мне угрожать, — парировал Альт не так уверено.
Пять минут женского прессинга, именуемого в народе ссорой с мозгами, и парень раскололся. Дэн взял с него обещание помириться с семьей, а особенно — с матерью.
— Ну и что в этом такого страшного? — не поняла я.
— А то ты как будто не знаешь?
А я действительно не знала. Дэн виртуозно умудрился избегать весь этот месяц темы знакомства, отшучиваясь, мол, со свекровью мы еще успеем быть представленными друг другу.
— Матушка — весьма специфическая женщина, — начал юлить Альт, поняв, что сболтнул лишнего. — Но зато все пять сестер — просто замечательные, — затараторил он.
А я поняла, что любовь все же сродни лопате: бьет по голове, отключая мозги, и тут же умудряется вырыть под ногами брачную яму, в которую ты по неосмотрительности можешь легко угодить. Свекровь еще ладно, но ПЯТЬ золовок?
— Остановите карету, мне нужно на свежий воздух, — малодушно пискнула я.
— Дык зачем, лесса, останавливать? Почти приехали! — Кучер натянул вожжи, и карета начала замедлять ход.
В этот раз все было не так. От толпы гостей, в которой промелькнула знакомая макушка капитана дирижабля, того самого покусанного мной эльфа, до отдельной комнаты, в которую меня завел Альт. Здесь невесте надлежало ждать начала церемонии.
Бывший муженек, увидев кучу букетов, ширму, зеркала, пуфики, подушечки, слегка растерялся и сказал, что, пожалуй, оставит меня одну буквально на пару мгновений, пока сбегает к брату и вернется. Но отчего-то засов на всякий случай на двери задвинул.
А я, посмотрев в зеркало, увидела взволнованную девушку в белом платье. И тут засов заскрежетал. Я обернулась, и на губах замерло так и не прозвучавшее имя бывшего супружника. Потому что в комнату вошел вовсе не он.
Три типа бандитской наружности и внушительных габаритов жаждали встречи со мной.
— Ты глянь, какая краля нам сегодня в руки упала, — начал один, отвлекая мое внимание, в то время как второй начал плести заклинание.
Будь я лишена магии — и не заметила бы аркана, на что, видно, и был расчет татей. Но бесследно не прошли не только занятия с магистром Норрелом, но и уроки Дэна, который, несмотря ни на что, заставил меня выучить несколько приемов, чтобы, как он сам выразился, ему было капельку спокойнее за меня. И первый из них гласил: внимательно наблюдай за противником.
Аркан я отразила щитом, не думая.
— Вот смрад и тлен! А та прошмандовка уверяла, что будет слабенькая магичка, которую оприходовать — раз плюнуть, — в сердцах ляпнул один из гостей.
А я смотрела на их лица, не изуродованные интеллектом. Один из бандитов вытащил заточку, второй — тесак.
— Ладно, не получилось поразвлечься, значит, сразу убьем. — И амбал решительно двинулся на меня.
Я тряхнула рукой, и в ладонь уже знакомо легла коса. Они не успели ничего понять. Я лишь махнула лезвием — и три головы раскатились по полу на манер шаров для боулинга.
Я выронила из руки черенок и прижала ладонь ко рту. Горло сдавил спазм.
Не впасть в истерику помогла, как ни странно, Смерть, по-деловому вошедшая в комнатку.
— А ты не так безнадежна, как я думала, — оптимистично начала она, собирая души. — А с учетом рода занятий твоего пернатого муженька перспективы все же есть…
Я же, глядя на то, как ловко она управляется с тремя душами, без слов протянула ей косу:
— Это ваше. Я нечаянно взяла тогда… Извините.
Смерть лишь фыркнула:
— «Извините» ей… А то, что мой рабочий инструмент перенастройке не подлежит, ее не смущает? Раз схватила и коса тебя своей новой хозяйкой признала, то все, назад хода нет. Теперь пользуйся… Коси, да смотри не иззубри.
Не иначе сегодня костлявая в хорошем настроении?
Смерть еще раз критически меня осмотрела, пробормотав себе под нос:
— Ех, это, конечно, не Иналия, но тоже тала-а-а-антливая… — И, выудив из воздуха новую косу, подхватила пучок душ и была такова.
А я же, не чуя под собой ног, помчалась к Дэну. Если на меня напали трое, то сколько же на него? Промчалась через весь зал. Гости, кто недоуменно, кто обеспокоенно выворачивали голову мне вслед. А я неслась в ту сторону, где должна была быть комната ожидания для жениха.
Вот только криков и шума боя не было. Зато одна из дверей оказалась приоткрыта, и из проема слышались два голоса. Один из них принадлежал фениксу, а второй был смутно знаком.
— Всего один поцелуй! — В женском сопрано звучали и мольба, и страсть, и томление, и отчаяние. — Оставь мне хотя бы его на прощанье. Я молю тебя, Дэни…
— Ты зря стараешься, Оливия, — слова — как пощечина. — И не надейся, что яд приворота на твоих губах подействует. Смотрю, после нашего расставания ты все никак не уймешься. Это уже четвертая твоя попытка.
— Ты не можешь быть со мной так жесток. Ты, ты… Как ты посмел предпочесть меня этой…
— Как видишь, — спокойно возразил Дэн.
— Тогда знай, что в эти самые мгновения твоя невеста стонет под тремя мужиками…
— Что. Ты. Сказала? — Я впервые слышала ТАКОЙ голос у феникса. Казалось, его слова выжигали сознание. Проникая в разум, в самую душу.
Я поняла: еще мгновение — и он просто убьет Оливию, спалив ей мозг. А вместе с ней и всех окрест. Пришлось вмешаться в их столь занимательный разговор.
— К сожалению, те трое мальчиков нашли себе подружку повеселее. Госпожа Смерть любезно согласилась организовать их досуг не только на ближайший вечер, но и на всю загробную жизнь. — Я прислонила косу к стене.
Дэн же, осмотрев меня и задержавшись на подоле подвенечного платья, которое украшали пятна крови, словно красный подбой, вкрадчиво спросил:
— Оливия, ты жаждала моего поцелуя?
Отчего-то та попятилась.
— Н-н-нет… — противореча сама себе, начала она.
— Знаешь, я не могу тебе отказать и запечатлею на твоем челе братский поцелуй.
— Не надо!
Дэн же, не слушая возражений и воплей, взял ее лицо в ладони и поцеловал лоб. Вот только огня феникса он при этом не сдерживал…
К алтарю мы шли против правил вместе. Я — все в том же платье, подол которого был кроваво-красный. Дэн — с горящими руками, отчего манжеты на его фраке были обуглены.
Церковник заикался, творя молитвы, поэтому церемония изрядно затянулась. Я жутко устала и перенервничала, и когда меня спросили, согласна ли я взять в мужья Дэниэля Вердэна, я в лучших одесских традициях ответила вопросом на вопрос:
— Я что, в фате и платье просто так тут постоять пришла?
Священник лишь сбледнул, но засчитал это за согласие.
На наших с Дэном запястьях защелкнулись браслеты. Тяжелые, родовые, те, что носили женщины рода Вердэн задолго до меня. Я приготовилась к боли, вспомнив, как кричал Альт, входя в род… а ее не было.
Служитель улыбнулся первый раз за всю церемонию.
— Ваш союз одобрила сама богиня! — воскликнул он, но Дэну это было не столь важно, как поскорее забрать меня из храма.
Оттого он чуть поспешно произнес:
— Я, Дэниэль из рода Вердэн, здесь и сейчас при свидетелях принимаю на себя все обязанности главы рода. Клянусь чтить предков и действовать лишь в интересах своего рода. Защищать и оберегать тех, в ком течет кровь рода, а также тех, кто причастен к нему.
Едва отзвучали последние звуки клятвы, как в силу начало вступать проклятие.
На лице феникса враз проступили все вены, наполнившись чернотой, а потом кто-то невидимый будто выбил из него весь воздух. Дэн пошатнулся, но устоял, и даже умудрился успокаивающе прошептать мне:
— Я в порядке. Все в этом мире имеет свою цену. У нашего счастья — такая. И я не жалею.
Он выдохнул, выпрямляясь, а потом… взял меня на руки и понес. А я поняла: все, теперь этот феникс от меня никуда не сбежит. И, едва мы сели в карету, решила начать семейную жизнь с правды:
— Дэн, ты знаешь, я должна тебе признаться. Я не совсем Рейнара Эрлис. Вернее, тело принадлежит ей, а душа…
Муж прижал свой палец к моим губам:
— Не надо. Я знаю. Просто ждал, когда ты мне расскажешь.
— Но как?..
— Догадки начали посещать меня уже давно, а капитан дирижабля их только подтвердил, — напустил туману Дэн и виртуозно сменил тему: — Хотя я бы так и так побеседовал с этим эльфом, ведь одна его пассажирка поразила меня еще при первой встрече, когда так ловко и искренне сумела обмануть таможенника, а потом удрать от него.
— А теперь твоя очередь. — Я не дала сбить себя с намеченного курса. — Что не так с твоей мамой? — задала я вопрос в лоб.
— Понимаешь… — замялся муж, — моя мама — ведьма. Со всеми вытекающими — вредным характером, способностью к стихийной порче…
— Знаешь, по-моему, это не мне, а ей надо переживать. У нее в невестках жнец Смерти.
ЭПИЛОГ
Затаив дыхание прокралась по коридору. В руках — подол длинной юбки, что могла бы выдать меня шуршанием и замедлить передвижение. Сердце все еще учащенно билось от недавнего стремительного забега. Вдалеке послышались голоса. Я прильнула к стене, спрятавшись за полный боевой доспех рыцаря, в надежде, что меня не успели заметить. Выдох. И тут у самого уха раздается голос:
— Вот вы и попались, лесса Рейнара…
А потом сильные и знакомые руки легли мне на талию и втянули в нишу, которую я сразу не заметила.
Летнее солнце сегодня задалось целью до самого распоследнего булыжника на мостовой прогреть за один день всю столицу, до этого целую неделю мокшую под дождем. Жарко стало всем: от благородных лесс, прячущих фарфоровую кожу под тенью кленов в парке, до бродяг в темных подворотнях. Оттого внутри особняка было душно, как в тропическом лесу. Вот только шестерым отважным воителям племени краснокожих до коварных планов светила не было никакого дела.