«А чего, спрашивается, ожидал-то? Ты, безымянный выродок, взявшийся ниоткуда, чужой каждой частице этого мира, небось, надеялся на «долго и счастливо»? Долго - возможно, но счастливо - уж прости, такие сказки точно не про тебя».
«Сколько нужно сил, чтобы разнести замок и все окрестности? Это сравнимо, наверное... не знаю, с чем. Бессмыслица. Не понимаю».
Арджин садится на коня и машет мне рукой: «Увидимся!» Его фигура удаляется к замку.
Дисс сидит у раскрытого настежь окна, в очередной раз перечитывает одну из книг. Вдруг что-то его отвлекает, Маг поворачивает голову; в его очках отражается небо, а в следующий миг линзы вспыхивают, как маленькие солнца...
«Не глупо ли это - пытаться встроиться в мир, которому ты не нужен? Идёшь навстречу, а он хлещет тебя по роже. Пытаешься восстановить справедливость, а тебя за это бросают в яму. Привязываешься к людям, а их взрывают одним махом, как не бывало! Ну и как там твои надежды? Не надоело ещё подставлять вторую щёку? Ведь с самого начала же было ясно: жить придётся не благодаря, а вопреки!»
Стук. Тихий, равномерный, гипнотизирующий. Пепел, скрипящий на зубах. Резкий запах гари. Исходящая едким дымом яма. И всё? Это всё, что есть у меня спустя восемь лет? Спустя всю мою жизнь?
«Можно попытаться ещё раз. Найти тихий уголок, заползти в него и снова попытаться стать как все, дожидаясь, пока мир окончательно тебя отторгнет. Этого ты хочешь? Сдохнуть в надежде, что тебе удалось сравняться с заурядностью? Откуда же такой комплекс неполноценности?»
Вдруг перестало хватать воздуха; я закашлялся, пошатнулся и чуть не упал. Это немного отрезвило - даже пришла мысль о том, что нужно куда-то идти и что-то делать. Она казалась полностью бредовой. Куда идти? Разве есть в этом мире место, где я смогу избавиться от собственного присутствия?
Позади раздался чей-то кашель. Я обернулся, с удивлением вспомнив - точно, девчонка! Она всё ещё здесь. Я так погрузился в себя, что позабыл, где нахожусь.
«Нет, хватит с меня. Все эти мысли - они от шока. Пора брать себя в руки и действовать».
Я развернулся и пошагал прочь, намереваясь как можно скорее покинуть это проклятое место. Мной завладело непреодолимое желание во что бы то ни стало выяснить, кто стоит за катастрофой. Это всё, что мне оставалось - потому что о другом даже думать было тошно.
Когда я прошёл мимо Лины, она взволнованно крикнула:
- Ты куда?
- Уезжаю. - Я даже не обернулся.
- Куда? - девчонка шла следом, стараясь не отстать. - А как же... то, что ты обещал?
- Ничего я тебе не обещал.
- Но...
- Ты что, не видишь? Некому теперь тебя учить.
- А ты? Ты разве не можешь?..
Я развернулся и хотел уже было крикнуть: «Не до тебя сейчас!», но остановился. Не из жалости или стыда, просто до меня вдруг дошло: а ведь она такая же.
Лина выглядела взволнованной, словно ей действительно было важно, соглашусь ли я взять её с собой. Утром она смотрела на меня волком, даже несмотря на то, что осталась жива только благодаря мне. А теперь вдруг передумала.
Почему?
Да потому что теперь мы оба неприкаянные. Лина, наверное, может представить, что я сейчас испытываю. Кому как не ей знать, что такое жить в огромном мире, в котором для тебя совсем нет места...
Я окончательно запутался и не знал, как поступить. Мы были едва знакомы, и в то же время у нас было много общего. Она смотрела мне в глаза так, будто тоже это чувствовала - и, вероятно, только поэтому решила напроситься в ученицы. Так что же - оттолкнуть её?
- Ты же понимаешь, что мне теперь придётся прятаться? - спросил я. - Только меня будут искать по-настоящему. И если найдут меня - найдут и тебя.
Она думала над ответом всего секунду.
- Значит, постараемся не попадаться.
«Она всё ещё не понимает, - догадался я. - Думает, раз её одну не поймали, то двоих и подавно не найдут».
- Послушай...
- Не надо, - перебила Лина. - Просто езжай, а я поеду с тобой.
Мне оставалось только вздохнуть. Хочет - пусть остаётся. Может, и это правда не такая уж плохая идея.
«Давай, попробуй снова, - шептала, посмеиваясь, тишина. - Возьми её с собой, привяжись к ней! Надежда умирает последней...»
- У тебя ещё будет время передумать, - сказал я, отворачиваясь. - Поехали. Здесь оставаться опасно.
Я запрыгнул в седло и помог забраться девчонке.
- Куда мы теперь?
- Не знаю. У меня не было плана на такой случай. На восток, наверное.
- Давай сначала вернёмся к моей хижине?
- Это ещё зачем?
Лина неловко поёжилась и тихо ответила:
- Там остались кое-какие... сбережения.
- Ага, - я понимающе кивнул. - То есть теперь ты достаточно мне доверяешь, чтобы рассказать о них?
- Как будто ты на моём месте поступил бы иначе, - отмахнулась девчонка. - Поехали уже. Мне здесь не по себе.
Меня не нужно было просить дважды. Сбежать - всё, чего я хотел, и жалел лишь, что не могу в один миг оказаться на другом конце света. Меня не пугала сила, уничтожившая Квисленд. Странно, но я боялся самого себя - опустошённого и злого на весь мир за его несправедливость. Наверное, потому что чувствовал, что не так уж и не права эта моя сторона.
Долгое время я считал, что главная моя проблема - это скука. Это были хорошие времена, и они закончились. Настали новые - где всё привычное кануло в Бездну, а осталось лишь... то, что осталось.
Глава 3. Отражение
Я не помнил, как очутился здесь, знал только, что мне тоскливо и немного жутко. Вокруг высились громадины-дома. Пугающе одинаковые, угнетающе бездушные, они смотрели на меня тысячами строго упорядоченных дырочек-окон. Ржавые металлические оградки и чахлые деревца немного оттесняли эти жилища от каменных дорог, тонущих в тени и тумане. Нигде не было ни души - словно не нашлось ни одного дурака, осмелившегося жить в таком месте. Был только я.
Выглядывающее из-за угловатых строений небо медленно наливалось свинцом, который бесформенными массами ворочался где-то в высоте. Я стал опасаться, что вот-вот польёт дождь, но вместо холодных капель сверху редкими хлопьями полетел пепел.
В конце одной из улиц я заметил тусклый огонёк. Он был еле виден, но ноги сами понесли меня ему навстречу. Чем дольше я шёл, тем ярче мерцал призрачный свет, и тем больше редел туман. Угрюмый город постепенно остался позади. Огонёк же оказался стеной чистого света, зажатой между двух могучих деревьев. Меня так и манило прикоснуться к сияющей преграде; недолго думая, я сделал это, и стена тут же обратилась в большое зеркало.
Вот только моё отражение, появившееся на его идеальной глади, жило собственной жизнью.
- Чего уставился? - со скучающим видом вопросило оно.
- Сон какой-то странный, - ответил я.
- Ну, не знаю, твой же сон, - осклабилось Отражение.
Позади него в зеркале появился вековечный лес, а за моими плечами клубился туман - словно зеркало вдруг стало окном в другой мир.
- Никогда не разговаривал с отражениями.
- А зря. Иногда бывает очень полезно.
- Чем?
Мой двойник в зеркале закатил глаза и небрежно ответил:
- Дружок, да я же единственный в этом мире, кто тебя понимает. С кем как не со мной тебе говорить?
Удар попал точно в цель. Я разозлился, хоть и понимал задним умом, что двойник в чём-то прав.
- Вот только не знаю, нравится ли мне, что ты меня понимаешь, - прошипел я.
- Ой, я задел твои нежные чувства? - Отражение равнодушно вскинуло бровь, и я вдруг понял, насколько сволочным может быть моё лицо. - Ну, в таком случае... - оно сделало паузу, - извинений не будет. Потому что давно пора перестать воспринимать свою уникальность как уродство.
- Что за бред? Я не считаю себя уродом.
- Ага, - двойник внимательно разглядывал свои ногти.
- Трудновато, знаешь ли, не обращать внимания на огромную дыру внутри себя, - сказал я, стараясь взять себя в руки.
Отражение окинуло меня взглядом с ног до головы и изрекло:
- Это которую из?
- Вот здесь, - я ткнул себя в висок. - Человеку свойственно считать себя неполноценным необоснованно, но у меня на то есть все причины.
- Могу угадать все по порядку, - лицо двойника отразило величайшую скуку. - У тебя не было детства, нет родителей, нет дома... ничего не забыл? Как по мне, обычное нытьё.
- Каждый человек должен знать, с чего он начался, - сказал я уже спокойнее. - Это элементарные знания. Сколько мне лет. Какое время года было, когда я родился. Как я рос и в каком возрасте у меня выпал первый молочный зуб. Как взрослел. У меня просто нет этих знаний. И вся эта неизвестность сводит с ума, дружок. Воспоминания дают человеку опору, которая позволяет идти дальше, а у меня её нет, так что я только беспомощно болтаю ногами.
- Вместо того чтобы лететь, - со вздохом добавил двойник. - Я же говорю - обычное нытьё.
- Очевидно, ты понимаешь меня не так хорошо, как думаешь, - сказал я и добавил с презрением. - Да и о чём это я? Ты же всего лишь моё отражение!
Двойник звонко расхохотался, и вокруг начали сгущаться сумерки.
- Да ну! - бросил он, щерясь. - Уверен, что я не понимаю тебя лучше, чем ты сам? Уверен, что настоящий мир по твою сторону зеркала, а не по мою?
С этими словами он ударил по разделявшей нас преграде, и та разлетелась вдребезги. Из зеркала, как из прорехи в реальности, ураганом хлынули краски и звуки; их напор был таким сильным, что меня едва не сбило с ног: пришлось отступить на несколько шагов, чтобы не упасть. Пёстрое шумное месиво полилось во все стороны, разрывая туман в клочья. Здания серого города стремительно зарастали мхом, покрывались лианами и плющом. Между ними, пробивая камень, вырастали громадные деревья, намного выше самого высокого из домов, а кажущиеся игрушечными оградки просто вырывало из земли могучими корнями. Мир наполнился пением птиц и запахами цветов, от которых закружилась голова - и я усомнился в том, что сплю.
Двойник шагнул сквозь разбитое зеркало, которое теперь превратилось в пустую рамку, и остановился в шаге от меня. В его позе сквозили хозяйская уверенность и властность, граничащая с величием.
- Уверен, что это я - всего лишь твоё отражение, а не ты - моё?
Я смешался на несколько мгновений, не зная, что ответить. Представление, устроенное Отражением, впечатляло. На место унылой серости пришло разнообразие. Вязкая тишина расступилась перед неторопливым потоком сотен звуков. Мёртвый город ожил - или, вернее, стал приютом для новой жизни. Вокруг изменилось всё. Один я остался прежним.
- Так вот кто я по-твоему? - сказал я наконец. - Чья-то тень? Не человек, а только облик, который кто-то когда-то видел в зеркале?
- Нет, - двойник покачал головой. - Это не по-моему. Это по-твоему.
Великолепный панорамный пейзаж разом поблёк и как будто выцвел: звуки разом утихли, зелень на домах стала шелушиться и облетать, по каменным стенам побежали трещины. Деревья засыхали на глазах и обращались в труху; откуда ни возьмись поднялась пыль, плотными облаками укутывающая погибающие растения.
- Я показал тебе простенький фокус, и вот ты уже говоришь мне то, что я хочу услышать. - Отражение вздохнуло, глядя мне в глаза. - Но я - это ты. Поэтому на самом деле ты произнёс вслух то, в чём давно боишься признаться себе самому.
Город разваливался на части, и его по кусочку поглощали обрётшие тяготение небеса. Бесцветные, немые небеса.
- Вот что ты такое, - продолжал двойник. - Существуешь, но не можешь себе этого объяснить. Ты окружён подсказками, но не замечаешь их, потому что смотришь внутрь себя. Ищешь, но не хочешь найти.
Вокруг нас уже не осталось ничего - ни тумана, ни города, ни даже земли под ногами. На месте буйства жизни зияла пустота.
- Ты не видишь, не слышишь, не понимаешь. Только бегаешь по кругу, как пёс, пытающийся догнать свой хвост. И пока это так, не может быть и речи о «нормальной» жизни. Ты - пуст.
С этими словами Отражение ткнуло в меня пальцем, и я начал рассыпаться на кусочки точно так же, как всё остальное несколько секунд назад.
- Что?! - запаниковал я. - Что ты делаешь?! Подожди!
Но было поздно - все чувства разом отказали, и меня окутала глухая непроницаемая тьма.
* * *
Проснулся я от того, что в горле собрался мешающий дышать комок. Тело взмокло, сердце билось где-то под диафрагмой. Хрипя и пытаясь откашляться, я сел на постели.
После посещения новообразованного Квислендского кратера с моими снами и так творилось что-то странное, но в этот раз ночные фантазии превзошли все ожидания. Перед глазами всё ещё висело лицо Отражения, ухмыляющееся одновременно гнусно и грустно. Он был как... настоящий.
- Ты чего?
Лина сидела на своей кровати и штопала плащ. Обычно я просыпался раньше, а она дрыхла до победного конца - если не будить, могла проспать до полудня или даже больше. Я глянул в окно: солнце только взошло, и тень от трактира, в котором мы остановились, простиралась на несколько десятков саженей.
«С ума, что ли, сошла?» - подумал я, глянув на девчонку, и ответил:
- Сон был... яркий.
- Мне кошмары давно перестали сниться, - сказала Лина, так и не повернув головы в мою сторону.
- А мне, похоже, как раз начали. После того, как встретил тебя, кстати. Хм-м... - я посмотрел на девчонку с прищуром.
- Ой, ну конечно, - отмахнулась та. - Я одним своим появлением разрушила твою психику. Смотри окончательно не рехнись.
В коридоре пронзительно скрипнула половица, и почти сразу раздался стук в дверь.
- Кто там? - недовольно отозвался я, вставая с постели.
- Велели жвать к жавтраку, - прошамкала служанка из коридора.
- Скоро будем, - я начал одеваться.
- Вы уж пошпешите, гошпода хорошие, похлёбка-то штынет жеж! - И до нас донеслись шаркающие удаляющиеся шаги.
Я повернулся к Лине:
- Ты-то чего не спишь? Лучше бы высыпалась. В следующий раз ночевать под крышей нам придётся только через недельку.
Девчонка только усмехнулась в ответ.
- Я спала в канаве с городскими шавками в обнимку. Уж как-нибудь переживу.
- Как знаешь, - вздохнул я. - Но если ты опять начнёшь ныть, что устала и хочешь спать, я засуну кляп тебе в рот и оставлю в ближайшей деревне, так и знай.
- Ну, ну, не оставишь, - промурлыкала Лина, подходя ближе. - Не бросишь же ты единственную ученицу на произвол судьбы из-за такой мелочи.
На мгновение мне захотелось придушить маленькую нахалку голыми руками.
- Ты меня в могилу сведёшь, - вздохнул я. - Пойдём уже завтракать.
Наглая девчонка зловеще хихикнула и первой шмыгнула из комнаты.
Что бы я ни говорил, она права. Не брошу.
Недоверие между нами растаяло в тот же день, когда мы уехали с места катастрофы. Это случилось само по себе, незаметно: я даже себе самому не мог объяснить, почему перестал ждать от Лины подвоха. Она тоже перестала смотреть исподлобья и односложно отвечать на вопросы. Мы словно одновременно расслабились, и барьеры, мешавшие нам находиться рядом, пали.
Я и не подозревал, что способен так быстро сближаться с людьми. Алонсо, к примеру, даже за несколько лет знакомства не подобрался к такому уровню: при нём я сначала думал, затем думал ещё раз, и только потом говорил. Любопытному купцу трудно верить - наверное, в этом всё дело.
Лина же ни о чём не спрашивала, а если и спрашивала, то не настаивала. Мы говорили обо всём понемногу и ни о чём. Временами девчонка вела себя грубо, временами - до умиления наивно. Иногда она становилась совершенно несносной, но даже когда я злился на неё, злость внутри меня смеялась. С Линой было легко.
Поэтому, несмотря на изначальные сомнения, теперь я не жалел, что взял её с собой.
Даже в такую рань в общем зале свободным остался только один стол. Девчонка, увидев в дверном проёме нового посетителя, бросилась занимать последнее место. Я, в силу менее скромных габаритов, шёл осторожнее и по давней привычке присматривался к публике. Уж что-то, а посмотреть сегодня было на кого - народ собрался весьма разномастный.