— Так, значит, это дело закрыто, а с ним и проблема? И я могу идти?.. – выдержав паузу и удостоверившись, что тьер Кован не хочет больше ничего добавить, уточнил я.
— Ну, учитывая, что ваш вызов сюда был, в общем–то, пустой формальностью, сэр Кэрридан… А заодно и предупреждением вам на будущее… – задумчиво произнес ас–тарх, устало потирая кончиками пальцев лоб. И, встряхнувшись, неожиданно бодро проговорил: – Собственно, я несколько иной момент с вами хотел обсудить… – Выдержал многозначительную паузу и тихо спросил: – Каким образом вы намерены разрешить конфликт с виконтом Жалье, учитывая, что никаких шансов на победу в дуэли у вас нет?
— Ну это мы еще посмотрим, есть или нет, – малость уязвленно буркнул я.
— Не на что там смотреть, – досадливо поморщился серомундирник. – Ральф ди Марсио – профессиональный бретер, впервые взявший в руки шпагу, наверное, лет в шесть. – И задал закономерный вопрос: – А вы когда?
Я угрюмо промолчал. Да и что тут скажешь? Уж кому–кому, а Ковану наверняка прекрасно известно о том, что взялся я за освоение благородного искусства фехтования всего год назад.
— И помочь со своей стороны, не нанеся существенного урона вашей чести, мы не можем, – сокрушенно вздохнул ас–тарх.
— Так я о помощи вас и не просил, – пожав плечами, заметил я.
— Впрочем, есть еще один вариант, – словно и не услышав меня, протянул забарабанивший пальцами по столешнице Кован.
— Какой? – исключительно из любопытства поинтересовался я. И, криво усмехнувшись, со смешком предположил, намекая на бытующую в миру непоколебимую убежденность простого люда о всяческих беззакониях, творимых служащими Охранной управы: – Прирезать виконта одним тихим вечерком? Вроде как грабители ночные на него напали?
— Нет, – без тени улыбки ответствовал тьер Кован, явно моей шутки не оценив. И, слегка помявшись, сообщил: – Наши люди навели тут кое–какие справки… И выяснили, что в данный момент ди Марсио пребывает в весьма стесненных обстоятельствах.
— И что? – в лоб спросил я, делая вид, что не понял намека.
— За сто тысяч золотом виконт готов примириться с вами и отказаться от дуэли, – перестав ходить вокруг да около, решительно рубанул серомундирник.
— А я и за двести не согласен отказаться от возможности прибить этого урода! – вспыхнув, возмущенно вскинулся я, едва до меня дошла суть поступившего предложения по мирному улаживанию конфликта с виконтом. А потом, поиграв желваками, решительно поднялся со стула и направился к двери. Хмуро буркнув на ходу: – Не вижу никакого смысла в продолжении нашего разговора. Платить ди Марсио я не собираюсь. Даже и не мечтайте об этом. Да и в любом случае – у меня нет таких денег. И вам это известно не хуже меня.
— Но… зато у вас есть у кого такую сумму занять, – прозрачно намекнул тьер Кован, когда я уже взялся за дверную ручку. И я застыл на месте…
«Ага, занять, а взамен – исключительным фамилиаром стать! – съехидничал осклабившийся бес. И, с превосходством глядя на меня, с торжеством заявил – да что там – едва не возопил: – А я говорил! Говорил! Что это все подстава стервы ди Мэнс! А ты – нет, нет, она тут никаким боком…»
Я бросил на него злой взгляд. И призадумался. На тему, а не торчат ли и впрямь из этого дела ушки моей дражайшей невесты. А потом, решительно мотнув головой, вышел прочь из кабинета ас–тарха Кована, не сказав ему ничего. Все равно ведь не сознается, чья это идея с примирением меня и Ральфа ди Марсио за огромные деньги – его или одной хитрой–прехитрой демоницы. Хотя, конечно, мне жуть как хотелось бы знать, замешана ли во всем этом ди Мэнс…
Всю дорогу из Охранной управы меня этот животрепещущий вопрос донимал. Даже мучил. Но, увы, к какому–то однозначному выводу о причастности ко всему этому делу моей невесты я так и не пришел. Недостаточно фактов, одни подозрения. Которые, как это говорится у дознавателей, к делу не пришьешь.
В состоянии глубокой задумчивости я возвратился в дом семейства ди Мэнс, где обнаружил в обширной гостиной Карла, Лайнуса, а также явившегося вместе с ними Айвена. Они, оказывается, уже полчаса как дожидались меня.
После кратких приветствий мои секунданты сразу перешли к делу, сообщив о результатах встречи с товарищами виконта Жалье. Согласовали они абсолютно все: место, время и оружие. Так, поединок с Ральфом состоится послезавтра, ровно в семь утра. Схватка произойдет на закрытой смертельной арене Броссури. А биться мы будем на длинных, трех с половиной футовых рапирах и кинжалах с лезвием длиной не более ладони.
Как по мне, немного странный комплект оружия. О чем я парням и сообщил, сказав:
— А почему не даги, а короткие кинжалы? Ими же практически нереально подколоть противника.
— Так идущие в паре с длинными рапирами кинжалы предназначены исключительно для защиты, парирования ударов основного оружия соперника, а не для возможных уколов–контратак, как даги, – просветил меня сэр Лайнус.
— Правда, необходимость в таком защитном оружии не столь велика и очевидна, и поговаривают, что в скором времени от кинжалов вовсе откажутся. В благородных поединках будет использоваться только одно оружие – длинные рапиры, как это уже принято у аквитанцев, – добавил к этому Карл.
Не став забивать себе голову изменениями, происходящими в данный момент в дуэльном вооружении, я махнул рукой. И отправился с парнями на тренировочную площадку. Благо и ехать никуда не пришлось – ведь такое полезное помещение, где можно клинками помахать, имелось в огромном особняке ди Мэнс. Целый огромный зал в задней части дома под это дело отдан был…
Очутившись там, я даже растерялся немного в первый миг. В некоторое замешательство меня привело количество оружия, размещенного на многочисленных стойках, расположившихся по периметру зала. Доводилось мне как–то бывать в арсенале Первой управы славного города Кельма, так там как бы не меньше хранилось всяких смертоубийственных железяк. Хотя рассчитан тот запас на полное вооружение аж двух с половиной сотен стражников!
У нас даже некоторое время ушло на то, чтоб отыскать требуемые длинные дуэльные рапиры и полагающиеся к ним кинжалы. Те, что в тренировочном исполнении были – с затупленными режущими кромками лезвий и посаженными на острия небольшими свинцовыми шариками–набалдашниками. За боевое оружие, которого на стойках был явный переизбыток, я просто опасался браться. И переубедить меня мои великосветские приятели не смогли. Ну не доверяю я больше кинетическим щитам, на которые Карл с Лайнусом уповают! Клив вон тоже на такую защиту всецело полагался.
Сбросив куртки–камзолы и вооружившись, мы задействовали кинетические щиты и сошлись в дружеском поединке. Сначала я провел пару быстрых боев с Лайнусом, а затем еще столько же с Карлом. Для разминки. Которой мне, впрочем, хватило, чтобы ясно понять, что фехтование это отнюдь не мой конек. Рапира–то легкая, как тростиночка, а потому управляться с ней, в отличие от надежного, массивного, непоколебимого меча, так же сложно, как с каким–то гибким прутом. Особенно напрягает постоянное ожидание, что эта тоненькая граненая полоска металла вот–вот переломится. А короткий кинжал с витой гардой, полностью прикрывающей кисть руки, и вовсе только мешается.
— Да?а, я надеялся, что ты получше фехтуешь, – расстроенно заметил Карл, когда мы прервались в очередной раз.
А Лайнус так прямо рубанул, без обиняков:
— Техника у тебя, Кэрридан, никакая. Сразу видно, что рапиру ты от силы пару раз в руках держал и обращаться с ней совершенно не умеешь. А это плохо. Так как никакая твоя сила и скорость недостаток нужного умения не искупит.
— Это да, фехтовальщик я еще тот… – опустив рапиру, со вздохом согласился я, и не подумав обижаться на жестокие, но справедливые слова касательно моего дуэльного мастерства.
— Хорошо еще, что мы не избрали местом тренировки арену Броссури, как намеревались, – перестал сглаживать углы и хмурящийся Карл. – А то после такой демонстрации твоих талантов букмекеры вовсе перестали бы принимать ставки на исход вашего поединка с Ральфом, сочтя его предопределенным.
«Ставки?!» – встрепенувшись, мигом навострил уши непоседа–бес, до сей поры скучавший на моем левом плече. И, заерзав, требовательно уставился на меня, явно желая, чтоб я разузнал об этом поподробней. Впрочем, мне и самому интересно стало, и я полюбопытствовал у Карла:
— И каковы же, по мнению букмекеров, шансы на то, что победа в дуэли будет за мной?
— Вроде бы один к семи сейчас принимают, – ответил он. После чего, пожав плечами, простодушно заметил: – Никто же не знает, какой ты фехтовальщик.
— Да, умеешь ты вдохновить, – хмыкнул я, заставив Карла смутиться. Но развивать тему не стал, а, встряхнувшись, с максимально возможным оптимизмом, которого вовсе не испытывал, предложил: – Ну что, продолжим тренировку? А там, глядишь, я с этой треклятой рапирой обращаться и научусь!
— Нет, разумеется, за пару оставшихся дней мы тебя поднатаскаем немного… – переглянувшись со своим владетельным приятелем, осторожно изрек баронет. И, помолчав, добил: – Но если честно, сомневаюсь, что твое мастерство после нескольких уроков возрастет в достаточной мере.
— Так, а что делать? – криво ухмыльнувшись, развел я руками. – Биться–то все равно послезавтра придется. Отступаться от своего и откупаться от Ральфа, либо каким–то иным способом уклоняться от дуэли я не собираюсь.
— Тогда действительно продолжим, – после краткой заминки согласно кивнул Карл, вставая в стойку.
И мы продолжили клинками звенеть. Подход, выпад или блок, отход… Снова сближение для того, чтоб атаковать самому либо отразить нападение противника, и резкое смещение – разрыв дистанции. Прямо как танцевальные па… Только музыки не хватает в такт движениям, то вальяжно–ленивым, нарочито неторопливым, то стремительно–резким, запредельно быстрым.
Но пришедшее на ум сравнение поединка на рапирах с танцами даже не позабавило меня. Ведь чем дальше, тем понятней мне становилось, что мои шансы на победу в дуэли над профессиональным бретером, прямо скажем, невелики. Да что там – просто призрачны. Я же, понятно, не изображал мальчика для битья в дружеских поединках с благородными приятелями. Старался. Тактики различные опробовал. Даже немного чистой стихиальной энергии из накопителя на наруче поглотил, чтоб ускориться. И попробовал выложиться, как в настоящем бою. Нет, мне, конечно, стало чуть полегче своим противникам противостоять, но в корне это ситуацию не переломило. Силы–то у меня было даже больше, чем надо, и скорости предостаточно, да и ловкости хватало, а умения обращения с рапирой как не было, так и нет. И я словно в глухую стену утыкался. Со всей своей чудовищной мощью, которую просто некуда было приложить. Самым жутчайшим образом сковывало меня это дуэльное оружие, якобы великолепно подходящее не только для выпендрежа перед приятелями и благородными дамами, но и для убиения реального врага… Что явная брехня! Ибо ну край как неудобно этим прутиком невесомым сражаться. Который, того и гляди, вот–вот переломится в азарте схватки.
— Кэрридан, да не переживай ты так за свою рапиру! – какое–то время спустя, остановив схватку, в сердцах высказался Карл. – Не переломится она! – И в доказательство своих слов взял клинок двумя руками за разные концы и, приложив некоторое усилие, изогнул свою граненую полоску стали дугой. – Вот, полюбуйся! Не ломается она, только гнется!
— Да, действительно, – поддержал его Лайнус, – ты зря беспокоишься на этот счет, Кэрридан. Мастера–оружейники давно уже разрешили проблему хрупкости клинков рапир и шпаг, подобрав для такого оружия специальный сверхпрочный сплав.
А стоящий рядом с ним Айвен предположил:
— Вероятно, все дело в том, что Кэрридану прежде попадались дуэльные клинки крайне низкого качества, из ломкой стали или просто старой работы. В провинции подобный хлам встречается сплошь и рядом.
— Ну, если так, то конечно… – с сомнением протянул я, глядя на не внушающую мне доверия тонкую невесомую полоску металла в руке. И после отмашки Лайнуса, означающей начало нового поединка, начал действовать рапирой пожестче. Не беспокоясь о том, что она, не выдержав моей сокрушающей мощи, со звоном разлетится, как тот же фальшион.
Дело сразу пошло на лад. Перестав подстраиваться под оружие и сдерживать силу, я перешел в наступление. Взялся Карла атаковать. И почти преуспел в этом. Если, конечно, можно счесть за успех стремительный обмен уколами. То есть до противника–то я добрался, но и сам подставился.
— Постой–ка! – воскликнул Карл, отскочив. И, выронив рапиру, потряс освободившейся рукой. После чего сердито заметил: – Силищи у тебя, Кэрридан, немерено. Руку мне совсем отсушил…
— Это да, – с готовностью согласился с ним Айвен. – Силы Кэрридану не занимать. – И, поглаживая большим и указательным пальцами подбородок, глубокомысленно изрек: – Ему бы дубину какую. Тогда бы я не поставил на Ральфа и медяка.
Я учел это замечание, но вырабатывать стратегию боя на его основе не стал. Ибо не обольщался. Прежде чем я отобью руки своему противнику, так что он не в состоянии будет рапиру в руках держать, он меня зубочисткой этой стальной истыкает всего. А я, в отличие от виконта, вряд ли переживу прямой укол в сердце. Хотя регенерация у меня теперь просто невероятная благодаря бесу, сомнительно все же, что она настолько хороша. И проверять, справится ли на самом деле мое тело с таким повреждением или нет, право, не хочется…
Так незаметно день в беспрестанных поединках и пролетел. К вечеру я освоился уже немного с непривычным оружием и совсем уж круто, как поначалу, не плошал. Нет, не то чтобы стал много лучше управляться с рапирой, – просто приноровился к своим противникам. И их стилю боя. Да и нечеловеческая скорость меня зачастую выручала. Спору нет, талиары у Карла и Лайнуса хороши – истинные вампиры как–никак, – но заемный дар, как ни крути, это не совсем то же самое, что собственный. Особенно если новые возможности тела обретены не в раннем детстве, когда их легче принять как свои, а гораздо позже.
В общем, с несомненной пользой я провел время. Потренировался, к рапире и кинжалу в руках приспособился, разобрался с тем, что мне вообще от предстоящей дуэли ожидать, а вдобавок изучил несколько весьма хитрых финтов, на которых, по словам приятелей, ди Марсио не раз подлавливал своих визави. А то бы я и не ведал, к примеру, о милой привычке Ральфа метить клинком не в сердце или печень своего противника, а точно в кости и их сочленения. Заставляя его таким образом пережить не самые лучшие секунды в своей жизни и утратить контроль над ходом боя. Боль ведь невероятная возникает в тот миг, когда граненый металлический штырь вонзается прямиком в кость и раскалывает ее. А за всю эту радость, несомненно, нужно благодарить мастеров–оружейников, подаривших миру сверхпрочный сплав для дуэльного оружия. Нынешние рапиры ведь не ломаются. Тогда как прежние никто не рисковал так применять из–за реальной опасности сломать клинок.
— Ладно, закончим на сегодня, – произнес наконец, отступая, Лайнус, который только и составлял мне пару в последний час. Карл–то пораньше сдался, вымотавшись до предела.
— Давно пора! – тут же встрепенулся услышавший об окончании тренировки Айвен, уже замаявшийся, похоже, за нашими поединками со стороны наблюдать.
А я просто кивнул, опуская шпагу. Возражать не стал, ибо сам как собака устал. Противники–то мои хоть сменяли друг друга, когда выдыхались, а я площадку так за весь день ни разу и не покидал. Вот и желал сейчас совсем немногого – всего лишь принять ванну, плотно покушать да завалиться на мягкую постель. И, смежив веки, просто полежать. Хоть несколько минут.
Но все – мечты, мечты… Не мог же я банально бросить своих благородных приятелей и уйти? Пошел, разумеется, их провожать. А там мне пришло в голову, что надо бы их отблагодарить за науку. Вон сколько провозились со мной, искусству фехтования на рапирах и кинжалах обучая… А я не проставился даже. Ну и, так как силы немного вернулись ко мне, я предложил Карлу, Лайнусу и Айвену в кабачок какой–нибудь приличный заглянуть да там немного посидеть. Завтра–то никак – мне отдохнуть нужно будет перед дуэлью.