— И не только здесь, — произнес Фосс. — Мушкетов очень немного во всем Большом Орноре, а кремневых и подавно. В колониях и вовсе таких не сыщешь.
Орк с видимым сожалением прикрыл мушкет холстом и подошел к Оливеру. Едва Манрок обернулся к наемнику, Рой подмигнул мне и потер ладони за спиной вождя.
— Все припасы и лодки, о которых мы уговаривались, собраны и ждут тебя и твоих людей у моей родовой стоянки. Это цена пяти десятков мушкетов. Ты хочешь, чтобы я отправил на верную смерть себя и соплеменников ради еще одной сотни ружей? Пусть даже таких?
— Мы идем не за смертью, — возразил Оливер.
Орк смотрел на него с нескрываемым сомнением.
— И ты тоже пойдешь. Ты и четверо твоих лучших ходоков.
— Нет! Об этом уже шел разговор. Не затевай его снова. Повторяю, нет! — орк повернулся спиной к Фоссу и двинулся к двери. В речи Манрока звучало явное раздражение. — Я спускаюсь вниз. Хочу получить свои ящики немедленно.
— Сто пятьдесят кремниевых мушкетов, — заговорил вслед орку Фосс. Его речь была спокойна, но слова падали с незыблемой решимостью обернуть происходящее в свою пользу, — и еще столько же с колесцовым замком. Вдобавок тысяча колесцовых аркебуз. Порох, припасы к ним и мушкетам в любом количестве. Сколько назовешь! Хватит на три или четыре таких клана, как твой.
Развернувшись, орк уперся плечом о стену. Его пальцы вцепились в поясной ремень, горящие глаза буравили наемника. Лицо застыло в маске непроницаемости.
— Это все? — негромко произнес он
— Чего ты хочешь?
— Пистоли, клинки, арбалеты. Лошади!
— Уверен, мы сможем прийти к разумному соглашению. Сколько?
Вместо ответа орк вдруг сменил тему разговора. Вернее, мне так показалось сначала.
— Три Снежных луга. Что вы знаете о них? — спросил Манрок.
Мы непонимающе переглянулись.
— Когда еще не разразились войны с гномами и эльфами Большого Орнора, армии ваших королей, Четырех Псов, разгромили орков. Тогда в нескольких сражениях пали лучшие воины моего народа; оставшихся ловили и резали, как на скотобойне. Вместе с женщинами, детьми и стариками. Просто убивали, часто уже без издевательств. Солдаты людей устали от этой рутины…
Морок подошел к окну и уставился куда-то вдаль. В прошлое.
— В памяти орков это теперь навсегда, — продолжил орк. — К местечку с названием «Три Снежных луга» сбежались сразу нескольких кланов. Я не буду перечислять их мертвые имена; вам, людям, это ничего скажет. Ведь все случившееся там вымарано из вашей истории.
— Я кое-что слышал, — тихо произнес Рой. — Горцы знают историю не только южных королевств.
Орк как-то странно посмотрел на Акана. Мне показалось, что в его взоре мелькнула благодарность.
— Там собрались остатки кланов. Оборванные и почти без оружия, — заговорил вновь Манрок. — Всего не больше шести-семи сотен, считая младенцев и стариков. Они узнали, что в дне пути на них движется герийский отряд в пять тысяч. Тяжелая конница и латная пехота. Сытые. Холеные. С пушками. Можно было бежать, но кланы дали бой. Они решили выиграть время для других. Чтобы другие ушли выше на север. У Трех Снежных лугов пали все орки из тех кланов. Но они унесли с собой в могилу больше половины из людского войска. Слышали, что было потом?
— Нет, — признался Оливер.
Я тоже мотнул головой. Старик дал мне прекрасное образование, однако про эту битву не говорилось ни в одном учебнике.
— Четыре пса испугались! Да, да! Испугались. Преследование, травля орков прекратилась. Мы добрались до границы эльфийских лесов. Те, кто смог. Но мы не знали, что делать дальше. Эльфы не пускали на север и убивали любого, кто заходил под тень их деревьев. С юга медленно подтягивались новые отряды людей, сжимая кольцо окружения. Однако нас больше не трогали! А потом случилось настоящее чудо! Четыре пса прислали своих послов и ультиматум. Отныне оркам дозволялось жить на окраине их владений. В местах, которые будут определены каждому клану. В резервациях. В голоде и нищете. Но мой народ спасся от истребления! Мы выжили!
Морок сделал паузу и вперил взор на Фосса.
— С тех пор каждый орк знает, что может наступить день, когда его сердце остановится ради жизни клана и народа. Я и четыре моих лучших ходока пойдут с тобой!
Оливер и Акан шумно выдохнули. Рой вытер проступивший на лбу пот. Я потрясенно смотрел на орка. Только что он отдал всего себя во имя своих соплеменников. Вряд ли я в силах поступить также. Заплатить своей судьбой за кого-то конкретного Николас Гард, наверно, мог бы. Но не за всех сразу. В большинстве своем люди редкостные сволочи. Я не испытывал к людскому племени никаких теплых чувств.
— Полторы сотни мушкетов — это аванс, — осторожно сказал Оливер. Манрок вызвал волнение даже в душе старого наемника, — все остальное после нашего возвращения. Хозяин никогда не обманывает.
— Мало кому можно верить так, как твоему Хозяину, — ответил орк. — Я хочу кружку эля. Надо прийти в себя. Но сегодня же обговорим все детали. Наедине.
— Как считаешь нужным, — сказал Оливер.
Мы спустились вниз. Чуточку выпить хотелось всем. Под мысли об орке Мороке и его расе. Не думал, что чьи-то слова окажутся столь впечатляющими, но тот день припас еще непростых чувств. К сожалению, тяжелых чувств.
Глава 8. Охота
— Прошу прощения за беспокойство.
Снова присев в реверансе, служанка покинула номер, который занимали я и Фосс. В таверне «У кота» прислуга вышколена, как в лучших столичных постоялых дворах. При том, что эта гостиница располагалась в Нижнем Бранде, где селились купцы средней руки.
За окном быстро темнело. В нашей гостинице, помимо прочего, держали за правило проверять номера постояльцев на надежность внутренних запоров на ставнях, и слуги выполняли эту ежедневную обязанность добросовестно. Я едва не попался на странном для гостя таверны занятии, когда поднялся в номер после кружки эля и проверял оконные петли на скрип. Служанка вошла в комнату без стука. Чтобы скрыть собственный прокол, пришлось разыграть негодование визитом без предупреждения. Мой гнев и возмущение вогнали молоденькую девчушку в краску, отчего та не заметила, как я прятал в рукав камзола масленку.
Оставшись один, я не поленился подойти к двери и запереть ее на ключ. Потом отворил ставни, чтобы тщательно смазать все петли маслом.
Закрыв окно, я проверил пистоли и спрятал их под подушку на своей кровати. С серебряными пулями. Я иду на охоту. Тварь, которая сидит на крыше, не давала мне покоя уже каждую ночь, она определенно крутится около нас. Я не мог больше терпеть роль добычи для хищника, рано или поздно это существо нападет и нападет в самый неожиданный момент. Пусть первым ударит ночная крыса.
С момента принятия решения покончить с гадиной, мне стало почти безразлично, что или кого встречу наверху. Будь то вампир или еще кто, но вор, отмеченный Звездой Харуза, опасен для любого. Очень опасен. Магический слух, ночное зрение, бесшумный шаг и растворение во тьме дают реальные шансы удавить любою нечисть. Клянусь именем воровского бога!
— И, если еще придется замки вскрывать… — я негромко усмехнулся и посмотрел на потолок. — Тем хуже для тебя!
Тварь не такая уж сильная и грозная, я был уверен в этом. Иначе давно проникла бы в комнату к спящим людям. Честно говоря, брали большие сомнения, что это вампир: какой-то он нерешительный, слабый что ли, однако лучше перестраховаться и иметь пистоли, заряженные серебром.
Я собирался выйти на крышу в час, когда таверна погрузится в тишину. Ни Фосс, ни кто-либо другой не знали о моих планах на сегодняшнюю ночь. Задача беречь вора до самого сердца Запустения вряд ли согласуется с попыткой прикончить тварь, что прячется над нашими головами. Как только Оливер уснет, я отворю окно и поднимусь наверх. Теперь петли не скрипнут, а затейливый карниз внешней стены таверны был для меня, что твоя лестница. Либо я не вор.
На улице стемнело окончательно, но отходить ко сну еще рано. Приняв спокойный и равнодушный вид, я направился в обеденный зал таверны. Еще не очень поздно, только трапезная таверны «У кота» опустела наполовину. Хозяин заведения, дородный мужчина с пышными седыми бакенбардами, разочарованно мял свой белоснежный передник. Он весьма напоминал кота. Лоснящегося, сытого. Но не сегодня. Мастер Дольфин разочарованно махнул рукой и скрылся за дверью в кухню.
Страшные слухи о вампирах распугали добрую половину завсегдатаев постоялых дворов во всей округе. Ежедневная кровавая жатва упырей оказалась слишком обильной даже по меркам горожан Бранда. Люди торопились в свои дома с наступлением первых сумерек, за час-два до окончательного воцарения темноты.
Но человек есть человек. Страх перед вампирами разогнал только половину гостей питейных заведений. Да и от чего не выпить, посидеть, поговорить, когда снимаешь комнату в этой же таверне?
Бывший наемник откинулся на спинке лавки и с довольным видом набивал курительную трубку. Оливер пользовал табак исключительно из Кантонов. Фосс пребывал в одиночестве, хотя я отсутствовал совсем недолго. Ни Роя, ни Шрама, ни Морока. Тем лучше, удобный случай поговорить наедине.
— Когда мы выступаем? — я устроился напротив наемника.
Оливер словно не заметил меня. Смотря в сторону, Фосс затянулся табаком и выпустил три колечка. Весь его вид говорил, что я пристал с разговором не вовремя. В момент, когда хочется уйти от мыслей, терзающих каждый день, не очень-то располагаешь к разговорам, что только-только оставили в покое. Даже Оливер не железный и может позволить себе несколько минут блаженного ничегонеделания.
— Фосс, — раздраженно сказал я и попытался поймать его взгляд. — Мне кажется, меньше остальных о нашем походе знаю лишь я. И я не собираюсь идти в Запустение, словно слепой и глухой!
— Ты готов нарушить свое слово? — на лице Оливера дернулась скула. Наемник воткнул меня свой пронзительный взгляд. Моя уловка удалась. Намек, что могу покинуть поход должен был вывести его из равновесия. Я хотел получить от этого разговора больше привычных фраз, что, мол, заберемся поглубже в проклятые эльфийские леса, а там видно будет. Я действительно не желал идти в неизвестность.
— Не в моих обычаях забирать данное ранее слово, и я его сдержу. Но… — я смотрел прямо в глаза Оливера и старался не отвести взгляд. Сделать это было, прямо скажем, очень непросто.
— Что «но»? — наемник посмотрел в сторону, шумно выдохнул и выпустил изо рта табачный дым.
Я победил!
— Но я хочу знать о нашем походе все, что знаешь ты! Либо мы идем в Запустение вместе, либо я сам ищу способ рассчитаться твоим Хозяином, — я особо выделил два последних слова. Я блефовал. Ринуться в Запустение в одиночку — почти верное самоубийство, но вор никогда не должен идти на дело, не зная как добраться до цели. Вор не должен вручать свою судьбу в чьи-то руки. Я ночная крыса! Вор! А не марионетка, какую выкинут при первом удобном случае. Смолчи сейчас Оливер, и я бы уверился, что арнийский первосвященник отказал мне в праве на возвращение из Запустения.
— Мы выступаем через два дня. Столько нужно, чтобы Морок поутру забрал полученный груз, доставил его до своих людей и вернулся сюда. После мы идем с ним на север до родовой стоянки орка, — Оливер пыхнул дымом и грязно выругался. — Там мы пересаживаемся на лодки и углубляем в леса на несколько дней. Идти будем по Черной речке, это быстрей и безопасней, чем по земле. Черная речка спускается с гор и поворачивает к Запустению как раз недалеко от стоянки Манрока.
Оливер говорил нехотя, и я никак не мог уловить, оправдались мои подозрения или нет. Но Фосс точно не собирался рассказывать мне этого раньше.
— Плыть будем до Гнилого водопада. Спустимся вниз. Наша цель добраться до места, где Черная впадает в Тарту. Когда-то по ней ходили корабли до эльфийской столицы. Что там сейчас, не знает никто. Кроме того, что именно там наша цель.
— Это все?
— Нет. Дальше Гнилого водопада никто не заходил. По старым картам, от водопада до устья Черной реки расстояние в три раза большее, чем мы минуем со дня входа в Запустение. Это, если напрямик.
— Почему не зайти в Запустение сразу через Тарту? Из-за того, что нам придется огибать весь материк? — я бы предпочел продлить наше путешествие в разы, зато добраться до великой эльфийской реки в безопасных водах прибрежных морей. Лучше обогнуть пол материка и миновать половину стран Большого Орнора, чем один день пути через Запустение.
— Тарта слишком опасна в своем устье даже по меркам Запустения, — отрезал Фосс. — Теперь все.
Оливер поднялся.
— Я спать, — буркнул он. Состоявшийся разговор был решительно не по душе наемнику.
— Подожди! Антуан просил не посвящать меня в маршрут похода?
На мгновение Оливер помедлил с ответом:
— Он приказал мне не делать этого.
Наемник выглядел странно, я никогда не видел его таким. Он был и рассержен, и одновременно сбит с толку.
— Почему ты тогда рассказал?
Вместо ответа Фосс двинулся к лестнице на второй этаж. Когда я уже решил, что разговор окончен, Оливер бросил, не оборачиваясь, последнюю фразу:
— Не знаю.
Несколько долгих минут я переваривал беседу. Разговор с Фоссом показался мне откровенным, но ответа, на который я рассчитывал, по-прежнему нет. Никак не прояснилось, входит ли в планы Антуана мое возвращение из Запустения или нет. Возможно, кардинал не давал Оливеру указаний держать со мной ухо востро, иначе бы тот не откровенничал про маршрут. А может это, наоборот, означает, что мне суждено в Запустении и остаться, забрав все тайны экспедиции в могилу.
Только одно обстоятельство было явным. Прямой указ не раскрывать вору детали будущего похода означал, что Антуан не доверяет мне и полагает, что я могу сбежать до того, как наш отряд вступит в эльфийский лес. А раз не доверяет уже сейчас, то как верить вору, ночной крысе, потом? Когда этот вор узнает гораздо больше тайн арнийского первосвященника! Я остался при своих сомнениях.
Таверна потихоньку пустела. Люди отправлялись спать раньше обычного, слухи о расходившихся в последнее время упырях не способствовали долгим посиделкам. Вино и эль почему-то поглощались народом с меньшей охоткой. К полуночи гости таверны «У кота» остались лишь за тремя столиками. Фосс поднялся наверх уже часа с три назад. Пора!
По-воровски тихо, разве что открыл замок ключом, я проник в наш номер и замер у окна. Бывший наемник мирно спал, сверху также не раздавалось ни звука, только шумел ветер за окном. Обостренный магией слух не улавливал ничего подозрительного.
Я неспешно вооружился. Два пистоля, бракемарт в плотных ножнах, поясной кинжал, один засапожный нож и двое метательных в рукавах. Черный плащ с глубоким капюшоном, маска на лице и перчатки сделали меня одним целым с темнотой.
Некоторые утверждают, что могут почувствовать во сне близкое присутствие опасности либо попросту чужого человека, и просыпаются. Возможно, но только если рядом не ночная крыса. Особенно, когда она использует всю воровскую магию. Никто и не когда не проснется, когда я крадусь рядом в ночной тьме. Николас Гард мог бы быть не только вором, но и убийцей.
Под мерный храп Оливера я отворил окно и, ухватившись за карниз, начал медленно подниматься наверх. Сердце бешено колотилось. Мне показалось, что на крыше прямо над головой раздался давешний шорох. Отсчитывая в голове секунды и обливаясь холодным потом, я подтягивался выше.
Время кажется вечностью, когда смерть близка и ничего не можешь предпринять для своей защиты. Беспомощность и уязвимость превращают каждое мгновение в бесконечно долгое. Но я, наконец, очутился на крыше и спрятался у большой плоской трубы. Я потянулся сразу ко всем воровским талантам, в ночной темноте магия Харуза делала меня сверхчеловеком. Я видел сквозь мглу очертания любых предметов, даже безлунной ночью, а слух помогал там, где магический взгляд гасился тенью.