Я снова чувствовал страх. Звук шагов то стихал, то через несколько ударов сердца появлялся вновь. В дюжине шагов отчетливо послышался кашель. Надрывный звук вывел из оцепенения, я схватил пистоль и разрядил его перед собой. На одно мгновение туннель осветила вспышка выстрела.
Он пуст! Совершенно пуст, я успел разглядеть пространство перед собой и не увидел ничего, кроме камня стен, пола и потолка.
Послышались возбужденные голоса.
— Матерь Божья!
— Гард! Что это было? Немедленно спускайся!
— Купец! Что там такое, дьявол тебя подери?
— Тихо! — вырвалось у меня. — Ничего не слышно!
Пятясь спиной к провалу, я судорожно вернул в кобуру на груди разряженный пистоль и выхватил новый. Обнажил шпагу и несколько раз махнул ей перед собой. Я пришел в смятение. Не видя существа, шаркающего в темноте, я не мог отразить его нападение.
Снизу замолкли, было в моем голосе нечто такое, что заставило их заткнуться. Я снова погрузился в тишину, и… Больше ничего: ни шарканья, ни кашля. Улавливал только собственное учащенное дыхание. Но ведь были же шаги, был этот чертов кашель! Нервы напряглись до предела и, когда вдруг снова раздалось шарканье, уже пяти-шести шагах передо мной, выстрелил во второй раз.
И опять всполох дульного пламени озарил пустой коридор. Хватит испытывать судьбу! Я спрыгнул на земляную кучу. Правый каблук неудачно ступил на камешек, я потерял равновесие и кубарем скатился к ногам отца Томаса. Гвардеец и Брендон стояли рядом, вскинув свои аркебузы. Толстяк и старик за ними. Джон со взведенным арбалетом целил в темноту впереди, сгущавшуюся за освященным пятачком в нескольких футах от его фонаря.
— Что случилось? — скривившись, Велдон разгонял ладонью клубы пыли, взметнувшиеся после моего падения.
— Не знаю, — признался я, поднимаясь. — Я слышал шаги и чей-то кашель, совсем рядом, но предо мной никого не было.
— Шаги? Кашель? — из-за спины барона высунулся отец Самюэль. — Вы точно это слышали?
— По-вашему, я похож на фантазера? — спросил я, возвращая шпагу в ножны, пистоль также занял свое место. Здесь, внизу, где светили фонари и находились вооруженные люди, сразу стало спокойней.
Тучный инквизитор как будто не услышал меня:
— Плохо. Очень плохо. Нужно немедленно уходить, и чем скорее, тем лучше.
— Поясните, отец Самюэль! — потребовал Велдон.
— Точно не могу сказать, — толстяк достал платок, чтобы вытереть покрывшийся испариной лоб, хотя под землей душно не было. — Никто точно не знает. Известно лишь о призраке, который называют Духом старика или Шаркающим призраком. Если он окажется совсем рядом…
Толстяк вздрогнул.
— Нужно немедленно уходить, — повторившись, взмолился он. — От него можно убежать, и призрак боится света, но свет пугает его не всегда. Необходимо как можно скорее уйти. Рядом с ним охватывает жуткий страх, человек теряет волю и уже не может ускользнуть.
— Тогда не будем мешкать, — распорядился Велдон. — Джон, ты впереди с фонарем. Отец Самюэль, вы за ним. Я и отец Криг следуем за вами. Брендон, наемники и все три фонаря позади.
Мы построились, как велел отец Томас. В сыром воздухе подземного хода витала нервозность. Толстяк и седой настоятель капеллы возбуждённо шептались. Великан Джон, стоявший впереди, постоянно оглядывался. Его напарник и старательно делал вид, что ему все безразлично, но бегающие глаза выдавали отнюдь не равнодушие. Я и Тейвил, почти не сводили взора с черной дыры над земляной кучей. Пора уносить ноги, только почему стоим?
— Дайте пройти, — отец Томас протиснулся мимо мной и стеной. Нижний уровень в ширину был заметно уже.
Инквизитор взобрался на верх насыпи и громко произнес:
— Изгоняю тебя, дух нечистый, сила сатанинская, именем Бога Отца! Именем Бога Сына!
Велдон трижды по три раза осенил темный проем над головой, снова и снова повторяя заклятие против нежити. Потом, несмотря на робкий протес отца Самюэеля, что попытался напомнить о призраке старика, в подземелье зазвучала молитва. Велдон лишь отмахнулся от причитаний толстяка.
Отец Томас встал на колени, его руки сложились в молитвенном жесте, однако сверкающий фанатичной верой взор был далек от покорного умиротворения. Инквизитор стегал нас взглядом, заставив также опуститься на колени и вознести слова к небесам. Неистовому взгляду Томаса Велдона практически невозможно противостоять, даже такому цинику как я.
…Мы тронулись в путь. Накинутый капюшон монашеской рясы отца Томаса качался в такт его шагов в паре шагов впереди от чуть сгорбленной фигуры Брендона. Передвигали ногами, не мешкая попусту, но без лишней суеты, все успокоились. Тревожное ожидание, терзавшее меня, тоже ушло; Велдон ли изгнал духа, или он просто исчезло рядом с дыханием живых людей и теплым светом фонарей, только напряжение отпустило.
Я внимательно смотрел на неровный каменный пол, испещрённый паутиной трещин; часто попадались глубокие и довольно широкие. Иногда встречались ямки, угодив в которые по неосторожности можно запросто вывихнуть или сломать ногу. Нижний уровень выглядел гораздо древнее и заброшеннее, если можно так выразиться. В стенах и потолке нередко имелись выбоины. Булыжники из разрушенной кладки обычно валялись поблизости. Под каблуками сапогов скрипел песок. Некоторые боковые проходы основательно погребены под завалами, чему я был даже рад. Тьма в других неповрежденных ответвлениях снова будила во мне тревогу. Казалось, что оттуда кто-то наблюдает за нами. Но благодарение небесам! Ни кашля, ни шарканья позади!
Впрочем, я согласился с шедшим за мной бароном, когда тот предложил понести мой фонарь.
— Заряди-ка свои пистоли, — сказал он. Снаряжать пистоли порохом и свинцом на ходу крайне неудобно, но Ричард говорил дело.
Я возился дольше, чем обычно. Гораздо дольше, и к тому времени, когда закончил, мы пришли к очередному перекрестку с кучей грунта и камней прямо под пробоиной в сводчатом потолке, фута три на два. Верхушка насыпи скрывалась во мраке дыры. Прежний уровень там.
Инквизиторы и парочка головорезов по очереди залезли наверх.
— Теперь ты, — я указал на освещенный двумя поднятыми на следующий уровень фонарями проем. — Пойду последним.
— Пока тихо? — кивнув, спросил Ричард.
— Да, пока тихо, — я поставил у ног свой фонарь.
Оставшись один, в заметно уменьшившемся круге освещенного пространства, я прикоснулся к магии Харуза. Сверху доносились голоса, но более ничего. Тишина. Поймав себя на том, что схватился за рукоять пистоля, я нагнулся за светильником. От едва слышного кашля по коже пробежала дрожь. Кашель был еще далеко и едва различим, я мог бы решить, что это игра моего воображения, то теперь магический слух поймал шарканье стариковских шагов. Клянусь!
Схватив фонарь, стрелой влетел на верхний уровень.
— Он там! — выпалил я. — Не очень близко, но там!
— Нам идти совсем немного, — упавшим голосом произнес тучный инквизитор.
— Так чего же тогда ждем! — прорычал Велдон. — Отец Самюэль, вы впереди!
Мы почти побежали. Постоянно понукаемый Велдоном идти быстрее, толстяк торопливо семенил во главе цепочки людей, страх и даже паника едва не завладели нами. Я постоянно оглядывался, сжав рукоять выхваченного из кобуры пистоля. Сзади пока тихо. Проклятый пепел! Хотелось обмануть себя и убедить, что призрак остался на нижнем уровне!
— Это последний перекресток, почти дошли, — запыхавшись, сказал толстяк. Тучный монах склонился к очередным знакам на стене.
Его почти не было видно. Два фонаря из четырех погасли почти одновременно несколько минут назад. Масло кончилось, а бочонок с заправкой для светильников остался под капеллой. Толстяк уверил, что заправки хватит с головой, и мы послушали его. Один еще горевший фонарь нес Джон, ступавший сразу за отцом Самюэлем. Второй у Тейвила.
— Матерь Божья! — зашептал отец Криг. — Прочти знаки получше, чтобы точно понять их. Иначе…
Старый монах не договорил, он не осмелился произнести вслух то, что сейчас цепко засело в головах у каждого из нас. Вместо него сказал Томас Велдон:
— Вернувшись назад, мы отсюда уже не выйдем.
Инквизитор прав. Либо заблудимся, когда потухнет последний фонарь, либо встретимся со злым шаркающим духом. Наши молитвы не слишком испугали призрака. Я не слышал его, но был уверен, что тот где-то поблизости.
— Сюда, — толстяк повернул налево.
Мы прошли совсем немного, когда сзади раздался кашель. Его услышали все.
— Не останавливайтесь и молитесь! — воскликнул Велдон. — Молитесь в полный голос!
Погас третий фонарь. Сгустившаяся тьма обрубила любые помыслы о споре. Ричард передал свой светильник вперед, мы торопливо двинулись дальше. Воздух наполнился страхом, еще чуть-чуть и запаникуем уже наверняка. Слабое шарканье позади больше не пропадало, оно отчетливо улавливалось сквозь тяжелое дыхание, стук каблуков по мощенному плитами полу и бормотание молитв. Когда дорога сворачивала, и свет единственного фонаря скрывался за изгибом, становилось совсем непросто держать себя в руках.
— Еще немного, купец, — тихо подбадривал Ричард.
А шаги за спиной звучат чуточку ближе! Я приготовил второй пистоль. Туннель сузился, его ширина уменьшилась вдвое, теперь разминуться с кем-либо будет труднее. Мы шли еще не более получаса. Хотелось бежать, и я бы побежал, если бы было куда. Все чаще возникало чувство, что призрак всего в нескольких шагах позади, хотя шарканье и кашель больше не повторялись.
— Пришли, — с явным облегчением сказал отец Самюэль.
Путь резко расширился, уйдя в стороны и образуя полукруглую просторную площадку, которая заканчивалась широкими каменными ступеньками, уводящими наверх. Единственный оставшийся фонарь давал дрожащий, неровный свет, масляный фитиль догорал; последние ступени растворялись в черной тени. Чем заканчивается подъем, было не различить. Мы сгрудились у ступеней на дне каменного колодца.
— Над нами холм. Ступени упираются в щит из сбитых досок. С той стороны он присыпан землей, — сквозь отдышку пояснил тучный монах.
Сиплый кашель прозвучал всего в трех футах позади.
— Посторонись! — нервы Тейвила сдали. Драгун оттер меня плечом и разрядил аркебузу. В пустоту.
— Брендон! — загремел голос Велдона.
Наемник понял инквизитора без слов. Головорез понесся по ступенькам вверх и с лета вышиб доски.
— Изыди, дьявола отродье! — отец Томас выхвати из-под ворота рясы Распятие и направил его в темный проем туннеля, откуда мы вышли. Я выставил вперед обе руки с пистолями, ища в чернильном ходе подземного лабиринта намек на какое-либо движение.
— Все наверх! — закричал Ричард.
Старый отец Криг неуклюже заковылал по ступенькам, отец Самюэль наседал ему на пятки. Джон пятился за ними спиной вперед с мечом в одной руке и фонарем в другой. Когда он выскочил наружу, оставшиеся внизу оказались почти в кромешной тьме. Я потерял выдержку, когда показалось, что поймал движение воздуха перед собой, и разрядил сразу два пистоля. Но выстрелы, озарившие подземелье на одно краткое мгновение, также вспороли пустоту.
— Святой отец, — снова закричал Тейвил. — Теперь вы!
Позади по каменным ступеням застучали каблуки. Велдон и Ричард поднимались. Я попятился за ними, как и Джон несколько секунд назад, в животе появился комок страха. Я чувствовал близость нежити рядом с собой, но не мог что-нибудь сделать. Не мог даже увидеть нечисть, лишь отступал к выходу из подземелья. Я судорожно вставил пару пустых пистолей в петли кобуры на поясе и выдернул два заряженных.
Опять кашель, отчетливый и громкий, уже вплотную от меня. Я снова выстрелил и, споткнувшись, едва не рухнул на ступени, но смог устоять. Я делал шаг за шагом, тьма сгустилась перед моими глазами и стало казаться, что вижу чьи-то очертания. Сколько до выхода? Я боялся оглянуться и не мог понять, сколько еще до спасения.
— Чтоб тебя! — в отчаянии сорвалось с моих уст. Я нажал на спусковой крючок. Дульное пламя осветило угольно черную фигуру у подножия ступеней. Нахлынула волна страха. Я зацепился каблуком за край ступени, упал и понял, что подняться уже не в силах. Липкий ужас сковал меня, я беспомощно выставил перед собой разряженное оружие.
Кто-то схватил меня под руки и потащил наверх, а в подземелье снова огласилось церковным заклятьем. Сыпля проклятьями вперемешку с цитатами из молитв, Тейвил выволок мое обмякшее тело под свет луны. Из темного проема в покрытом снегом холме показалась спина отца Томаса. Инквизитор держал перед собой раскрытый ящик с частицей святого Креста, голос церковника дрожал.
Мы поспешили убраться на дюжину шагов от холма. Мы тяжело дышали. Страх понемногу отступал. Я испытывал подобный ужас лишь однажды, той ночью на дороге к аббатству Маунт.
Судя по бледным лицам моих спутников, хорошо различимым под светом луны, они тоже хлебнули страха.
— Шаркающий призрак убивает ужасом, — отец Самюэль безвольно осел в сугроб. — Теперь я понимаю, что значили эти строчки.
Я бросил взгляд на черный проем в земле. Оттуда несло запахом смерти, но злой дух не мог покинуть подземелье. Оцепенение отпускало меня с каждым вздохом. Обернувшись, чтобы поблагодарить Тейвила и Велдона за спасение, я вдруг услышал:
— Иди сюда…
Глава 20. Иди сюда!
— Слышали? — я оглядывал ночной лес, схватившись за эфес шпаги. Знакомые слова жалили осиным укусом.
Отец Криг, располагавшийся ближе других, устало поинтересовался, что я имею в виду. Лицо Ричарда выражало недоумение, он покачал головой. Остальные как будто и не заметили мой возглас. Томас Велдон держал перед собой раскрытый ящичек со священной реликвией и теперь уже негромко читал молитву. Отец Самюэль по-прежнему сидел на снегу с закрытыми глазами и молчал. Громилы о чем-то шушукалась в пяти шагах от толстяка.
— Голос, — произнес я. — Детский голос.
Память представила перед моим мысленным взором мёртвую девочку с челкой, закрывающей глаза. Я содрогнулся: слишком живы еще воспоминания о пережитом на пути Проклятых. Кошмар наяву, а потом был кошмар во сне; страшный сон, ставший вдруг реальностью на захваченной орками ферме. Пускай утром я не увидел того, что было во сне, но упырь убил двух часовых.
— Нет, ничего не слышал, — сказал барон.
С уст Тейвила падал пар. На окрестности Бранда легла настоящая зима, с крепким морозом и сыпучим снегом. Ветер едва дул, и холод почти не ощущался. Чистое небо, без туч было усеяно звездами. Лунный свет падал на белый снежный покров и рассеивался по округе, отчего лес из редко растущих деревьев хорошо просматривался.
Ричард помянул чертей вместе с их пеклом, проверил пару своих пистолей и принялся заряжать аркебузу. В Тейвиле странным образом сочетались солдафонские манеры и набожность; по меньшей мере внешняя. Гвардеец то и дело посматривал на темный проем в подземелье и после каждого взгляда цедил очередное ругательство. Он полагал, что мой слух уловил что-то подозрительное оттуда.
Последовав примеру Тейвила, я занялся своими пистолями. Неужели голос только почудился? Но ведь я отчетливо слышал его! Или нет? Я непонимающе уставился на лес позади холма. Больше нет ощущения, что нечисть в облике маленькой девочки рядом. Пропал и страх, который крался за спиной в кишке каменного туннеля.
— Пора, — сказал Томас Велдон. Инквизитор аккуратно перекинул через плечо ремень ящичка и с благоговением опустил ладонь на закрытую крышку.
— Святой отец, — произнес я. Первый снаряженный ствол занял свое место в кобуре на груди, — давайте немного подождем. Мне нужно время, чтобы зарядить еще три пистоля, а ночь слишком опасна, чтобы проявлять беспечность.
— Гард, твоя стрельба призрака не остановила, но сила молитвенного слова изгнала нечистый дух, — отец Томас смерил меня своим проникающим в нутро взглядом. — Молитва и святая реликвия с нами, мы выступаем без промедления. Ночь опасна лишь для тех, от кого отвернется двуединый Святой Дух.
— Я не сдвинусь с этого места до тех пор, пока оружие не будет готово, — меня охватила злость.