Кустарники резко обрывались небольшим холмиком, в котором красовалась почти идеально круглая дыра. Пещера? Ох, и везёт же мне сегодня на них...
Я огляделся. Убедившись, что по близости никого нет, тихо, стараясь не шлёпать по выдающей мои шаги грязи, подобрался к пещере. Осмотрев камни, уложенные у самого входа, обнаружил пресловутую кровь. Значит, ребята там. Радоваться этому? Ох уж не знаю...
Мысленно осознавая, что точно ещё пожалею об этом, я нырнул в зев пещеры, и моментально застыл, окутанный кромешной тьмой. М-да, до кошки в плане зрения я не дорос, а факела, или чего-то в этом роде взять с собой не додумался. Вызвать бытового духа огня? Да щаз! Ингредиенты мне ещё понадобятся, да и разводить кулинарное шоу "гоблин готовит зелье" посреди пещеры, в которую какие-то твари утащили не слабого друида с вооружённым стражником... И тут мне в голову пришла одновременно дурацкая, но, чёрт возьми, гениальная идея: коснувшись огненного амулета, висевшего на шее, я зашептал заклинание и, как только руна на нём загорелась, тут же захлопнул рот: не дай бог ещё запульнёт огненным клубком куда не надо. Зато теперь был какой-никакой, а свет, отдающий красноватым оттенком, отчего становилось не по себе, словно всё вокруг запачкано кровью.
Я медленно двинулся вперёд, держа в одной руке на изготовке Пха, а в другой нож, стараясь не смотреть под ноги и не думать о том, что под ними только что хрустнуло и чавкнуло. Пещера оказалась не такой уж и большой в высоту: всего два с половиной моих роста. Но, судя по всему, она была довольно длинной, но без разветвлений, что не могло не радовать: перспектива шастать тут подобно герою мифов Древней Греции по лабиринту минотавра меня не прельщала.
Сделав несколько поворотов по этому смердящему тоннелю, я услышал приглушённый хриплый стон. Он доносился откуда-то впереди, совсем недалеко. Стараясь держать себя в руках и успокоить бешено колышущееся сердце, сделал несколько шагов вперёд. Затем ещё. Стон стал намного отчётливее, как будто тот, кто его издавал, находился прямо передо мной. Я сделал ещё один осторожный шаг, и свет амулета выхватил небольшое углубление в стене и лежащего в нём гоблина.
Он схватился за голову и залепетал, смотря в пол. Его руки и одежда были в крови и грязи, и чего тут больше с наскоку сказать было сложно... Но то, что это был Их-руг-Ахт - не подлежит сомнению.
Убрав нож обратно за пояс, я аккуратно коснулся плеча гоблина, и тут же отпрыгнул назад, уворачиваясь от его кулака.
- Уйдите! Уйдите! - Заверещал он, вновь хватаясь за голову. - Оставьте меня!
- Эй! Это я. Гул-ин-Дук. - Старался я говорить как можно спокойнее: друид явно был не в себе.
Гоблин убрал руки от головы и медленно поднял на меня взгляд покрасневших, испуганных глаз. Сначала этот взгляд был недоверчиво-подозрительным, словно он не верил, что я говорю правду, и на самом деле являюсь злым духом, принявшим обличие гоблина. Но затем взгляд Их-руг-Ахта прояснился, зеленокожий расплылся в безумной улыбке и кинулся мне в ноги:
- Именем мира духов! Именем моих отца и матери! Я вечный твой должник, Гул-ин-Дук! Вечный! Да будут духи мне свидетелями!
М-да, друид-должник - это, конечно, хорошо, но не та сейчас ситуация для разговоров. Кое-как вырвавшись из крепких "объятий", я встал на колено перед маячащим на грани радости, безумия и слёз гоблином и, положив руку ему на плечо, спросил, стараясь не выдавать в голосе того, что сам готов сдохнуть от страха:
- Что произошло, Их-руг-Ахт? Кто это сделал?
Гоблин скривился, как будто этот вопрос принёс ему физическую боль, но ответил:
- Псы-близнецы.
Вот тут пришло моё время кривиться. От осознания того, в какую непечатную точку мы попали. Об этих пёсиках, которые были отнюдь не милыми домашними животными, я прочёл не один трактат. И в конце каждого заглавным шрифтом, выделенным ярким цветом, говорилось: увидите псов-близнецом - бегите!
Не знаю, что курила природа этого мира, когда создавала псов, но получившаяся карикатура вряд ли вообще должна была существовать. Но факт остаётся фактом: она существовала. Псы-близнецы всегда рождались по трое. И всегда мужского рода. И только. Без исключений. И эта троица близнецов, которые назывались близнецами лишь для красного словца, ибо абсолютно не были друг на друга похожи, являла собой словно три части одного существа. Один из псов всегда рождался невероятно маленьким и хилым, не способным ни видеть, ни ходить, ни уж тем более охотиться. Но при этом он был невероятно злым и голодным до крови. Этот пёс отвечал за мозг в троице, и был невероятно мощным телепатом, отдающим двум своим братьям все команды и делившись с ними своими знаниями. Он цеплялся за спину самого сильного из псов, словно опухоль, и жил, питаясь его кровью, подобно вампиру. Но его носитель не протестовал: ведь мелкая тварь убеждала его, что он сам этого хочет. Третий пёс был чем-то вроде следопыта с невероятно острым нюхом, слухом и зрением: он выслеживал добычу, мелкий паразит принимал от него сигнал, а его носитель делал своё дело, убивая цель, дабы насладить своего брата свежим притоком крови... Когда же приходило время размножения, следопыт менял свой пол на женский, совокуплялся с братом, и рождал трёх новых уродов, и так по кругу.
Теперь понятно, почему друид не почувствовал приближения опасности. Мелкий паразит просто притупил его чувства, а при внезапной атаке псов трём... нет, двум вооружённым гоблинам было не справиться - это факт. А ещё факт состоял в том, что я с какого-то перепугу припёрся к близнецам прямо в логово, и всё ещё тут, а не бегу сломя голову к стоянке, не бужу всех, объявляя тревогу и не сажусь на Юлу, убегая сломя голову куда-нибудь подальше от этого места.
Потому что ещё один гоблин всё ещё не найден...
Но, именем духов, я не герой!
- Их-руг-Ахт, вставай и беги отсюда. - Вздохнув, принял я решение. - Добежишь до стоянки, сразу собирай всех и двигай сюда. Но, клянусь, если ты не будешь бежать так, словно бежишь от самой смерти, я достану тебя даже в преисподней.
Вряд ли гоблин вообще знал, что такое эта самая преисподняя, но мой голос был твёрд и убедителен - меня аж самого пробрало. Так что он не стал задавать лишних вопросов, а, пошатываясь, поднялся и, кинув на меня тяжёлый, сомневающийся взгляд, всё-таки бросился в темноту, оставив за собой эхо удаляющихся шагов.
А я покрепче перехватил Пха и повторил заклинание, ибо амулет уже начинал гаснуть. И двинул дальше по тоннелю, обещая себе, что, если всё пройдёт удачно, я обязательно затащу в постель какую-нибудь симпатичную гоблиншу. А то так и помру, не испытав все радости жизни. Эти мысли, отвлечённые от гнетущей тьмы, ужасного запаха и ощущения предстоящего медного таза, что накроет всё и вся, помогали хоть как-то сохранять спокойствие и двигаться дальше, пускай всё тело и тряслось, а сердце вот-вот норовило вырваться из груди.
Но тут тоннель резко ухнул вниз, под довольно крутым углом, так что я чуть было не рухнул, в последний момент удержав равновесие. Сняв с себя светящийся амулет, я опустил его пониже, выхватывая красным свечением землю, что располагалась в метре внизу. Ну, для человека не такая уж особо и высота, а вот для гоблина...
Взвесив все "за" и "против" и решив, что останавливаться уже поздно, прыгнул вниз, зашумев так громко, что автоматически схватился за уши, будто это могло смягчить эхо от моего неосторожного прыжка. И лишь тогда понял, что это не от меня столько шуму. Из темноты раздавалось громкое, пронзительное чавканье. Настолько громкое, что я мог начать петь и играть на барабанах одновременно, и всё равно не заглушил бы этот омерзительный звук. Про себя я понимал: надо валить, как можно дальше, как можно быстрее. Но какая-то другая, глупая, но, чёрт подери, смелая часть меня, упрямо-медленно начала делать неуверенные шаги. Я выставил руку с амулетом перед собой, расширив круг света, а затем вздрогнул, чуть было не выронив его и не заорав. Но в таком случае я был бы уже мёртв...
Свет выхватил три... нет, четыре фигуры. Вот только одна из фигур уже совсем не напоминала нечто живое - это была куча кишок, крови и мяса, некогда являвшимся гоблином. А вот три другие были вполне себе живы, что, надо сказать, невероятно удручало, ибо они являлись псами-близнецами. Один из псов, что в росте был выше меня раза в два, с аппетитом поедал останки моего сородича, а на его спине хрипело, высасывая из него кровь, существо, принятое мной сначала за опухоль, но теперь постепенно принявшее очертание крохотной скелетообразной собачонки. Следопыт также лакомился вместе с братьями, и, похоже, внимания на меня не обращал, слишком увлёкшись ранним завтраком, и потому даже не учуяв меня. Что ж, удача, которая непонятно каким местом и в какие моменты ко мне поворачивается, сейчас явственно дала понять: вот он, шанс, не надо мучить судьбу. И я не стал её мучить.
Шаг назад. Ещё. Медленно, стараясь не шуметь. На хрена я вообще сюда полез?! Кто просил?! Неужели сам не понимал, что со стражником - всё, капут, если они его не заготовили на обед, как Их-руг-Ахта, значит, уже сожрали. Ещё шаг. Но нет же, надо было убедиться, почувствовать себя героем! Снова шаг. Ну что, почувствовал, придурок ты зеленокожий?! Хрясь!
Я опустил взгляд вниз и обнаружил кость. Переломанную моей ногой. Чавканье резко оборвалось, и я прямо-таки почувствовал, как из темноты на меня смотрят шесть озлобленных глаз. Услышь какая-нибудь учительница русского и литературы весь тот мат, что сейчас пробежал у меня в голове, она, наверное, повесилась бы, или сошла с ума. Да я и сам был на грани...
Нависшая тишина весела ещё секунды две, пока я наконец не взял себя в руки и, развернувшись, прыгнул вверх, ухватившись за край выступа тоннеля, а затем, кряхтя, ввалился в него. Что-то клацнуло в считанных миллиметрах от моей ноги, но я успел вовремя её подтянуть и, перекатившись, вскочил, бросившись вперёд. Тоннель довольно узкий, разбежаться не то чтобы получится, так что разогнаться у псов возможности не будет - шанс есть. Но только если я буду шевелить своими ножками изо всех, мать их, сил! Что я и делал в меру возможностей, и даже больше того.
Сзади раздались злобные рыки, что только подтолкнуло меня бежать ещё быстрее, хотя мои ноги и так уже горели адским пламенем. Почему-то подумалось, что это был бы неплохой спорт - пускать за гоблинов псов-близнецов. Тогда бы все зеленокожие стали отличными бегунами... Подобный бред всегда приходит в мою голову во время жуткого страха, словно мозг отчаянно старается упрятать меня от действительности. Но вновь раздавшийся холодящий душу вой вернул меня к реалиям: прямо за моей спиной три невероятно злых твари, две из которых способны в мгновение ока превратить меня в то же, что сделали со стражниками. Эта мысль прыснула мне в мозг адреналина, и я ускорился, что, как я осознавал впоследствии, было просто каким-то чудом.
Амулет начал гаснуть, но ни сил, ни желания повторять заклинания у меня не было, так что выныривал из пещеры я, окутанный кромешной темнотой скорее наугад, нежели что-то рассчитывая, ибо снаружи было ненамного лучше, чем внутри: стояла ночь, что на болотах означало не время для прогулок. Отдышавшись и постаравшись хоть что-то разглядеть, что у меня всё-таки вышло, пускай и с трудом, я скатился с каменистого холма, плюхнувшись в грязь и, не помня себя от ужаса, начал пробираться через неё, непозволительно сильно замедлившись. За спиной раздался скрежет когтей о камень: один из братьев вышел на охоту...
Я спиной почувствовал, как хищная тварь разглядывает меня, беспомощно продирающегося сквозь грязевую ловушку, как паук смотрит на запутавшуюся в его паутине жертву. А затем ощутил её прыжок. Лёгкий, продуманный и... сильный. И в этот миг я разозлился. На свою беспомощность, на то, что вообще во всё в это вляпался, на мерзкую природу, что придумала подобных зверей, на судьбу, в конце концов! И, перехватив Пха наподобие биты, развернувшись, с размаху выпустил эту злость на рожу изумлённо пискнувшей твари. Следопыт - а это оказался именно он - невольно изменил траекторию полёта, плюхнувшись в метре от меня и прокатившись до самой воды, потонув в болотной жиже по холку. Чёрт, в бейсболе я бы имел успел.
Но наивно было предполагать, что удар палкой хотя бы отключит пса. Так, ошарашил, немного подкорректировав время жратвы - не более того. Но я продолжил выбираться. Настырно, не веря в успех, но продолжил спасаться бегством. И, наконец, выбравшись из толстого слоя грязи, провалился в воду, проклиная всех и вся за то, что в этом мире до сих пор не научились делать дороги.
Хрип, что раздался слева, заставил меня невольно обернуться: Следопыт, пошатываясь, вынырнул из воды и отплевался, ища свою добычу взглядом. И, наткнувшись на меня, хрипло зашипел, начав медленно ко мне приближаться, на этот раз став более осторожным.
Я обречённо опустил руки. Всё. Конец. Ну, не положено шаманам сражаться вот так. Им нужно находиться в кругу тяжело вооружённых войск, под надёжной защитой, спокойненько себе творя заклинания, а не так, нос к носу с противником, да ещё и по грудь в воде... Да будут прокляты эти болота!
Но сдаваться без боя я не собирался. Выхватив кинжал, отвёл его в сторону, намереваясь в любой момент использовать по назначению, а Пха выставил перед собой - какая-никакая, а всё-таки защита. Зверь - может, мне показалось? - улыбнулся. Или осклабился? Словно бы говорил мне: "Не-е-е, еда, теперь тебе ничего мне не сделать", и ускорил шаг, отчего вода вокруг него начала расходиться в стороны мелкими волнами.
И тут произошло нечто, что отложилось у меня в памяти смутной, расплывчатой картинкой. Ибо я просто не мог предположить подобного - ну, не укладывалось у меня, попрощавшегося уже с жизнью, это в голове! Посох в руке вдруг начал ярко светиться - настолько, что в сравнение с этим свечение от амулета - птьфу и растереть! А в следующее мгновение... от него отделился яркий голубой туман, своими очертаниями напоминающий какое-то большое животное по типу быка. И этот туман, издав протяжное рычание, кинулся в сторону оторопевшего пса. Следопыта окутало этим сиянием по всему телу, он заскулил и завертелся, словно пытаясь сбросить его с себя. Но ничего особенно у него не вышло: свечение вдруг резко застыло и начало сжимать пса, как будто пыталось раздавить. Следопыт громко завыл, обессилено пытаясь сделать хоть что-то, а затем раздался звук, похожий на хруст, и вой резко оборвался, а мёртвая тушка хищника плюхнулась в воду. Свечение испарилось, словно его и не было, а я всё продолжал стоять, пытаясь понять: сошёл ли я с ума, или всё это только что произошло на самом деле?
Но визг, раздирающий душу, донёсшийся со стороны пещеры, взбодрил лучше любого энергетика: похоже, мелкий кровопийца понял, что посылать одного лишь брата, недооценив мелкого зеленокожего, было, как минимум, опрометчиво, и сейчас сюда топала, вызывая громкое эхо, скала из мяса и клыков - мстить за кровь сородича.
Я попытался не обращать внимание на шум в голове и раздирающие тело изнутри боли: наплевав на всё, стал продираться сквозь болотную жижу к ближайшему островку, богато осыпанному кустарниками. Руки тряслись, ноги подкашивались, но я шёл. Шёл, подгоняемый особенно страшным в этой тьме визгом, думая лишь о том, как же тут много воды, а также о том, что я никогда ни за что не стану чёртовым Водяным шаманом!
Но вот ноги блаженно ощутили твёрдую поверхность земли, а тело захотело рухнуть прямо здесь, забыв о псах, крови и усталости. Ага, разбежалось! Я мысленно дал себе обалденно больнющую оплеуху, и доковылял до кустов, затерявшись в них настолько, насколько позволял мой рост: а в этом плане он позволял многое... И, периодически бросая взгляд в щель между ветвями куста, торопливо отломил несколько и, бросив на землю, дрожащей рукой снял с пояса котелок...
В тот момент, когда из пещеры высунулась оскалившаяся пасть брата только что заваленной мною непонятно как твари, я уже успел поджечь хворост и накалить до нужной температуры котёл, в котором после моего импровизированного заплыва болотной жижи было - хоть впятером хлебай, немного даже пришлось выливать, так что основа для зелья у меня была просто отличная. Но трясущиеся руки... Я сделал вдох-выдох, попытался взять себя в руки. Получилось. По крайней мере, мои пальцы уже не пытались сыграть мелодию на невидимом пианино.