Освободив все же клинок своего меча, Дзюбей повернулся к самураю в синем кимоно и последней из воинственных женщин. Та, однако, была уже мертва, а самурай стоял, прислонясь спиной к дереву и чистил клинок своего меча о лоскут, отрезанный от одежды его противницы.
- Кому же я помог? - поинтересовался Дзюбей, занявшийся тем же.
- Сакаки Юсиро, - представился самурай, убрав катану в ножны.
- Кирияма Дзюбей, - кивнул в ответ Дзюбей, проверяя хорошо ли очистил клинок от крови. - Что это за озверевшие женщины, а? Так кидаться на мужчин.
- Они были жрицами какой-то богини, чей храм находится в замке Тенгэн, - ответил назвавшийся Юсиро. - Теперь они служат Злодейскому трио, захватившему этот замок.
- Совсем, видимо, озверели без мужчин, - усмехнулся Дзюбей.
Юсиро посмотрел ему в глаза, но ничего не сказал, довольно невежливо повернулся спиной и вскоре скрылся среди деревьев.
- Мог бы и спасибо сказать, - бросил ему вслед Дзюбей, забрасывая меч обратно за плечо и поворачиваясь в противоположном направлении.
Что-то подсказывало наемнику, что этим грубияном он еще встретится.
Мы покинули Зэген на следующее после разговора утро, расплатившись с хозяином гостевого дома. Было невозможно жарко, мне казалось, что я весь истеку потом еще до полудня. Дорога наша лежала на запад, к замку Тенгэн, и я чувствовал, что она будет далеко не столь легкой, как представлялось мне в Химэндзи. По слухам остров был не только наводнен насильниками, убийцами, разбойниками и ронинами всех мастей, но и еще люди вполголоса шептались о некоем ночном убийце, жестоко рас справляющемся с калеками и уродами. В былое время с ним бы покончили в течении нескольких дней, однако при царившем на острове беззаконии убийства могли продолжаться вечно.
У меня была еще одна причина уйти из Зэгена. В город приехал отряд правительственных самураев, возглавляемый ни кем иным, как моим старым знакомым юным Куки Сейсиро.
- До замка идти дня два, - произнес Делакруа, вглядываясь в смутные очертания замка, - однако пройти их нам будет нелегко. Слишком много всякого сброда шляется тут.
- Они могут стать для нас сущим кошмаром, - буркнул я.
- Могут, - кивнул Делакруа, - но не станут. Звери имеют приятное качество вцепляться друг другу в глотки. В то время как люди движутся к цели, минуя все препятствия.
- Ты считаешь всех собравшихся на этом острове дикими зверями? - удивился Кэнсин.
- Возможно не все они звери, - пожал плечами Делакруа, - но, к примеру, те, кто напал на тебя тогда, в Зэгене, по-твоему, были людьми.
- Может быть, не совсем, - задумчиво произнес Кэнсин, - однако и совсем уж зверьем их считать нельзя.
- Отчего же? - вмешался я в их беседу. - Бывает такое время, когда в людях просыпается звериное начало, недаром же наши воины до сих пор носят звериные маски-мэмпо. Я своими глазами видел как воины, блистательные и благородные в мирное время, обращаются в демонов или диких зверей во время сражения.
- Но ведь вне сражения они остаются людьми и это не дает никому права приравнивать их к зверью.
- Сейчас и здесь творится полное беззаконие, что делает его в чем-то подобным полю боя, обнажающему подлинную сущность человека. Да и сражаются тут едва ли каждую минуту. - За расслабленной походкой Делакруа угадывалась настороженность воина готового к бою в любую минуту.
- Что можешь сказать мне? - усталым как обычно голосом поинтересовался Оборо у Аоки.
Последнего до крайности раздражала эта манера старого предводителя их Злодейского трио, да и сам он раздражал Аоки.
- Отребье со всех островов стекается к нам, - бросил Тоума, не стараясь скрыть презрения к тем людям, которыми командовал. - Если их паломничество будет идти теми же темпами, в остальной стране скоро установятся мир и покой.
- Ценю твое чувство юмора, - прохрипел старик, удобней устраиваясь в кресле, которого не покидал с пор как Злодейское трио захватило замок Тенгэн и сам он подчинил живших там жриц забытой богини, хранительниц чьих-то гробниц. - Однако...
Договорить он не сумел. Его прервал страшный вопль, раздавшийся из запертой снаружи комнаты.
- Скоро эти гробницы наконец изменят Микото окончательно, - проскрипел Оборо, - и тогда мы начнем наш мятеж.
- Время подходящее, - кивнул Аоки. - У нас довольно отребья, которое можно без жалости пустить под нож, но, с другой стороны, оно готово умереть за те деньги, что им платим. В стране идет подлинная война - и Токугава, и патриоты достаточно ослабели, достаточно одного удара... - Он замолчал, пережидая очередной крик из комнаты, запертой снаружи. - Власть Токугавы рухнет, Мэйдзи мы утопим в крови, если нужно. У нас будет новый император, Оборо, и новый сегун.
- Не однажды я уже пытался получить власть, - голос Оборо стал глуше обычного. - Я нашептал Цунаеси мысли о вечной жизни и могуществе, а после "обработал" Амакудзо, превратив в его в сильнейшего демона. Но ничего из этого не вышло! - Оборо в ярости хлопнул кулаком по подлокотнику. - Всегда находился кто-то, кто сводил на нет все мои усилия. Но когда с нами будет перерожденная Микото, - словно в ответ на его реплику раздался очередной вопль из запертой снаружи комнаты, - ничто и никто не сумеет помешать мне. Ничто и никто, - повторил Оборо.
Тоума ничего не стал говорить ему. Эти споры у них продолжались едва ли не с самого вторжения на Ритэн-Ке, ни разу Аоки не удалось переспорить упрямого старика.
Отряд Сейсиро выходил из Зэгена - многие провожали его настороженными взглядами (а ну как вернуться!), другие - жалостливыми, третьи же - откровенно облегченными (жизнь для них входила в привычное русло бандитского беззакония). Командир всю дорогу то и дело косился на Дзин-Эмона, однако старый солдат предпочитал отмалчиваться, ему явно не понравилось отношение местного населения к представителям сегуната и все, что удалось извлечь Сейсиро из него была короткая фраза: "Беззаконие слишком изменило их". Ну уж это-то он понимал и сам.
Бороться с преступностью в городе силами всего одного отряда было бессмысленно, поэтому Сейсиро принял решение покончить с причиной творящегося беззакония - Злодейским трио, отправив с первым же внушившим доверие Дзин-Эмону (что весьма и весьма непросто) капитаном торгового корабля, идущего в Мурото, весточку о положении на Ритэн-Ке с предложением направить сюда большой и боеспособный отряд самураев.
- До замка Тенгэн пути два дня, - произнес Сейсиро, прикрывая ладонью глаза от солнца, - но здесь мы, можно сказать, идем по вражеской территории, а значит и правила будут соответственные. Усиленное боевое охранение, отряд разведчиков в полумиле впереди, двойные караулы на стоянках. Идти будем медленно и спокойно, надо беречь силы для драки.
Дзин-Эмон кивал в ответ на каждую инструкцию, хоть он отлично знал все, что скажет и вообще может сказать молодой командир. Подобные приказы он слышал задолго до рождения нынешнего начальника. Однако едва ли не врожденное чувство субординации, свойственное его семье, заставляло его внимать каждому слову.
Именно благодаря этим инструкциям и их отличному выполнению (о чем, само собой, позаботился Дзин-Эмон отряд пережил нападение головорезов).
- Не нравятся мне они, - пробурчал один из бандитов, проверяя пальцем остроту трофейного клинка. - Сила. Эт те вшивые хэймины, которые в штаны кладут стоит меч под нос сунуть. Самураи сегуната.
- Не боись, - усмехнулся Цудзи - предводитель отряда, собравший вокруг себя это отребье на деньги Аоки, - путных суда не пришлют. Путные самураи с патриотами воюют.
Ронин, дезертировавший из войск сегуната, как раз сражавшихся с патриотами на соседнем острове, Цудзи считал себя знатоком по части воинских премудростей. Аоки выделил его среди остальных головорезов за ум и безмерное честолюбие, он регулярно снабжал его деньгами, надобными для поддержание "в тонусе" отребье, скопившееся на Ритэн-Ке, и теперь им пришла пора отрабатывать эти деньги.
Из кустов напротив, а также тех, что слева и справа окружали полянку, выбранную для стоянки отрядом сегунатских самураев, Цудзи маякнули его люди, направленные туда Цудзи для пущего эффекта. Теперь можно будет ударить со всех сторон разом.
- Разбойники машут друг другу, - усмехнулся Дзин-Эмон, перекладывая свое кама-яри с земли на колени, чтобы ударить как только прикажет командир.
- Пора бить, - произнес будничным тоном Сейсиро, даже не изменив позы, хотя это стоило ему немалых усилий, он так и рвался в бой.
Дзин-Эмон коротко кивнул самураям, сидевшим в непосредственной близости от кустов, где укрылись бандиты. Те повскакивали на ноги (мечи все держали обнаженными) и принялись тыкать в кусты клинками почти наугад. В ответ послышались крики разбойников, не ожидавших такой атаки, однако они ринулись вперед, размахивая оружием и оглашая окрестности дикими воплями.
Сейсиро подскочил на ноги, обнажая, наконец, катану и парируя выпад первого разбойника. Меч едва не вылетел из рук молодого самурая, противник его был вооружен тэцубо. Скривившись от боли, пронзившей обе руки, Сейсиро оттолкнул противника, ударив его ногой в живот, и тут же рассек ему горло. Рядом Дзин-Эмон орудовал своим кама-яри с несвойственной его возрасту ловкостью.
Цудзи не спешил бросаться на поляну, когда самураи сегуната, раскрыв его нехитрый замысел, ударили по засевшим в кустах его людям. Он так и остался стоять, глядя как его разбойники, насильники и убийцы гибнут один за одним под ударами мечей сегунатских буси. Судьба их мало интересовала ронина, он уже подсчитывал в уме сэкономленные деньги, одновременно размышляя как бы оправдаться перед Аоки. Умирать вместе со своими людьми в планы Цудзи не входило и он поспешил скрыться в ночной темноте.
Дзин-Эмон раз за разом вонзал свое кама-яри в землю, чтобы очистить его лезвие от крови. Остальные самураи, включая и самого Сейсиро, также занимались чисткой оружия, заодно перебрасываясь репликами по поводу недавнего боя. Он, действительно, выдался славный - отряд перебил почти всех разбойников, потеряв лишь пятерых, еще несколько были тяжело ранены и их придется отправить в Зэген, причем выделив надежную охрану. Выходит, бой был не столь уж лихим и славным, раз за него приходится платить уменьшением отряда. А ведь сейчас каждый человек на счету.
"Да уж, - подумал Сейсиро, пряча катану в ножны, - быть простым солдатом куда проще. Дерись себе, а остальное за тебя командиры решат. И чего все так рвутся в начальники? Можно подумать, командирский хлеб слаще меда".
- Значит, твои люди мертвы, - медленно и размеренно произнес Аоки, - а ты - жив здоров.
Цудзи начал чувствовать себя крайне неуютно под взглядом его ледяных глаз.
- По-моему, это несколько нечестно, - продолжал Аоки, - а ты как считаешь, Цудзи?
- Н-никак, - заикнулся Цудзи, - никак не считаю, Аоки-доно. Совсем никак.
- Зря, Цудзи, - холодно улыбнулся Аоки, - в твоем возрасте надо бы уже выработать свое мнение по любому вопросу.
- Я-я буду стараться, - пролепетал Цудзи, обильно потея. Он думал лишь об одном - как бы побыстрее скрыться от взгляда этих холодных глаз.
- Поздно, Цудзи.
Рука Аоки змеей метнулась к шее Цудзи, пальцы сомкнулись на ней стальным капканом. Аоки легко поднял его над землей, ноги Цудзи задергались, из горла исторгся надсадный хрип. Последнее, что видел в своей жизни ронин и дезертир Цудзи были ледяные глаза Аоки Тоумы.
Спустя несколько минут после того как Цудзи затих, Тоума разжал пальцы и тело труса мешком рухнуло на пол.
- Вы жестоки, Аоки-доно, - обратилась к нему Сая - предводительница жриц, живших в замке Тенгэн, из которых Оборо в кратчайшие сроки сумел сделать (не без помощи Аоки) отличное войско, мало чем уступающее правительственным самураям.
- Она в крови у всех буси, - несколько теплее улыбнулся ей Аоки, - но кто-то дает ей выход, а другие копят, чтобы однажды она вырвалась всесокрушающим потоком в одном бою или поединке. Я предпочитаю расходовать ее постепенно. Где там слуги? - бросил он нетерпеливо. - Надо убрать эту падаль.
Словно услышав его слова, в дверях появилась безмолвная служанка (их создал Оборо и никто не слышал, чтобы они произнесли хоть слово), поглядела на труп и жестом подозвала пару слуг внушительной комплекции. Те подняли тело и вынесли из комнаты.
- И как они умудряются всегда появляться, когда возникает необходимость, - задумчиво протянул Тоума, проводив их глазами, - впрочем не суть важно. Так что у тебя Сая? - спросил он.
- Погибли несколько сестер, - произнесла бывшая жрица, а ныне первоклассная убийца. - Последнее, что они докладывали с голубями, было сообщение о загадочном самурае, путешествующем по острову в одиночку.
- Так сегунат прислал не только отряд Куки. За нас, похоже, принялись всерьез. Мы нажили слишком много врагов, - Аоки вздохнул, - и вместе и по отдельности. Пришло, видно, время платить по счетам. Прикажи своим сестрам не чинить препятствий отряду сегуната, мы заманим их в ловушку.
- А как быть с остальными? - спросила Сая. - К Тенгэну направляется еще один отряд, включающий гаидзина и такамо, одетого как гаидзин, а также несколько отдельных человек. И еще, в Зэгене продолжаются убийства калек, это будоражит народ.
- До народа мне нет никакого дела, - отмахнулся Тоума, - как и до отребья, сбежавшегося на наши деньги. Если им что-то не нравится, могут проваливать на все четыре стороны. А отдельные личности меня беспокоят намного меньше, нежели отряд самураев сегуната, когда покончим с ним, можно будет заняться и ими.
Сая кивнула и вышла из комнаты, довольно соблазнительно покачивая бедрами, что Аоки никак не мог не оценить.
Глава 10.
Проснулся от звона стали. Мгновенно взлетев на ноги, я подхватил ножны о своей тати и быстро огляделся, глазами ища врага. Первым, что увидел были две смутные фигуры в предрассветных сумерках. Приглядевшись, я понял, что знаю обоих. Первым был Кэнсин, вторым же - тот, кого я никак не ожидал увидеть здесь и сейчас. Кирияма Дзюбей. Отложив тати, я выхватил пистоль, наведя его на наемника.
- Прекрати! - крикнул я ему, демонстративно взводя курок. - Или разделишь судьбу того монаха Фукэ-сю.
- И ты здесь? - усмехнулся Дзюбей, отпрыгивая подальше от молниеносного клинка Кэнсина. - Почему-то почти знал это. Довольно, я не враг вам.
- Наемник, работающий на сегунат, нам не враг, - усмехнулся я, - за дураков нас держишь.
- Я не всегда работаю на сегунат, - отрезал Дзюбей, - а тогда меня и вовсе принудил к этому Никотин. Сейчас же мы союзники, если вы, конечно, не хотите присоединится к Оборо.
- Не знаем мы ни о каком Оборо, - отмахнулся я, - и доверять тебе я не могу. В прошлую нашу встречу мы были врагами и сейчас ты напал на нас ночью.
- Я просто вышел на вашу поляну, - пожал плечами наемник, - а твой приятель тут же накинулся на меня с мечом в руках.
- И правильно сделал, - заметил со своего места Делакруа, и не подумавший подниматься с лежака. - Здесь, на Ритэн-Ке, у нас слишком много врагов, а друзей нет вовсе.
- Я вам в друзья не набиваюсь и пришел лишь для того, чтобы сказать - наши цели временно совпадают. Так что я вам, по крайней мере, не враг.
- Для этого не обязательно было вваливаться в лагерь посреди ночи, - бросил я, аккуратно защелкивая курок, чтобы пистоль не выстрелил сам собой, и убирая его, - а теперь дай нам поспать до утра. Всем нам предстоит очень нелегкий день. - И я демонстративно отвернулся от него, натягивая одеяло на плечи и бросив Кэнсину: - Разбуди меня на мою стражу.
Мугендзи выследил эту троицу еще в Зэгене и теперь следовал за ними по пятам, в надежде подкараулить и прикончить мальчишку с крестообразным шрамом на лице. Он делал этого юношу подлинным уродом, не достойным жизни, однако не смотря на свою одержимость, убийца был в отношении некоторых вещей вполне здравомыслящим человеком. Он понимал, что справиться даже с ним одним ему не под силу, а уж когда тот в компании своих друзей, то и вовсе шансов у Мугендзи нет никаких. Поэтому он следовал за этим небольшим отрядом, ища подходящий момент, но его все не выпадало.