Затем принесли еду, и юноша отвлекся от своих опасений в пользу свиных шашлыков и блюд со сладким луком, огурцами и изысканно охлажденным арбузом. Вот бы совет возобновлял заседания каждый вечер, чтобы отмечать это подобным пиршеством!
— Ингриданская еда не так уж плоха, — заметил он. — Или я просто начинаю к ней привыкать?
— Да ты бы тарелку съел и сказал, что она приятно похрустывает, — отозвалась Энна.
Финн только кивнул. Рот у него был набит.
Рейзо всегда представлял себе рай как место, где поросята бегают по округе уже запеченными, и тем вечером задумался, не успел ли он и впрямь скончаться. Свинина с зажаристой корочкой оказалась нежной внутри, а кусочки жира хрустели на зубах. У него едва слезы на глаза не навернулись.
Он приступил уже к девятому шампуру, когда глава совета потребовал музыки. Дэша устроилась на подушке посреди зала с арфой на коленях, и струны запели под ее пальцами. Рейзо прекратил есть. Музыка толкала его и тянула, как будто арфистка перебирала его внутренности. Мелодия походила на колыбельную, но от нее волосы у него на затылке встопорщились колючими иголками. Мысль о том, что она должна закончиться, казалась невыносимой.
Откуда Дэша знает, которой струны касается, с закрытыми-то глазами? Рейзо завороженно смотрел на нее, пока Тейлон не подошел к его столу и не преклонил колено перед Мегиной.
— Госпожа… — произнес он достаточно громко, чтобы Рейзо мог расслышать, если наклонится вперед. — Лорд Белван только что известил меня, что его люди обнаружили перед нашей казармой два обгорелых тела. Они забрали покойных из Тысячелетия, чтобы тайно их похоронить.
Взгляд Рейзо блуждал по залу: люди Ледела, вернувшиеся в город и расслабляющиеся за собственным столом, Дэша с арфой, Белван рядом с принцем и члены совета в белых робах, подпоясанных красными кушаками — словно длинные царапины на бледной коже.
— Спасибо, капитан, — ответила Мегина ровным, звучным голосом. — Должно быть, лорд Белван и впрямь является поборником мира.
— Также он рассказал мне кое-что занятное: один торговец жаловался на шум в районе складов во время вчерашнего праздника, когда все дела должны были приостановиться. Этим утром люди Белвана провели расследование и обнаружили, что в указанном месте пусто, не считая груды недавно сожженных ящиков. Причина этой странности им неизвестна.
«Возможно, это все же не мастер огня, — предположил Рейзо. — Возможно, убийца сжигает своих жертв на костре на складе, а потом бросает их перед нашей казармой».
— Капитан, лорду Белвану удалось опознать тела? — спросил он.
— Нет. И хотя он надеется, что народ не узнает о происшествии, ему придется доложить совету. У нас осталось всего две недели до того, как они будут голосовать за продолжение войны.
Рейзо поставил на стол глиняную кружку, надломив ручку, и понял, что готов плеваться от ярости.
«Зачем убивать? Для того, чтобы нас подставить? И кого же жжет убийца? Эти смерти бессмысленны. Почему бы просто не устроить несколько случайных пожаров и не свалить их на Байерн? Зачем заходить так далеко?»
Его голова разбухла и разрывалась от множества вопросов. Ну и что с того, что он знает, у кого руки в чернилах, если он не способен ни в чем найти смысл?
Когда большинство пирующих уже потягивались и, пошатываясь, выбредали наружу, Рейзо задержался над арбузными корками и вазочкой с мятно-медовыми леденцами. Краем глаза он приглядывал за Дэшей, которая, поболтав с парочкой дам в зале, наконец-то направилась в его сторону.
— Привет, древесная крыса, — поздоровалась Дэша, села рядом с ним и принялась задумчиво ковыряться в остатках пиршественных блюд. — Я все гадала, когда же ты соберешься подойти и поговорить со мной.
— Правда?
— Мм, — протянула она, прожевав ломтик огурца. — Ты и впрямь нетороплив. Меня не было много недель, а ты только и делаешь, что сидишь на месте и глазеешь.
— Я вовсе не глазел на тебя…
— Нет? А мне показалось, что глазел, — удивилась она и уставилась в пустую миску. — Так, значит, ты не обратил на меня внимания?
— Вовсе нет, — выпалил Рейзо и протер глаза. Похоже, его голова соображала еще хуже, чем обычно. — Я много на тебя смотрел, но необязательно, знаешь ли, называть это «глазел».
— И?..
— И что?
Она вздохнула:
— И что ты думаешь?
«Она хочет, чтобы я сделал ей комплимент», — догадался он, радуясь, что так быстро уловил суть намека.
— Тебе очень идет, когда у тебя волосы вот так вот убраны наверх, и сегодня ты была здесь самой красивой девушкой.
Улыбка неторопливо изогнула ее губы.
— Значит, ты все же смотрел. Что ж, благодарю, но я хотела спросить, что ты думаешь о песне, которую я исполняла.
Рейзо пристально уставился на короткую нитку жемчуга у нее на шее, приказывая своему лицу застыть, не меняться в цвете, не выдавать его предельного унижения даже дрогнувшей бровью.
— В чем дело? — спросила Дэша. — У тебя такой вид, словно тебе больно.
— Всего лишь потянул… палец на ноге. Кхм. Как бы там ни было, именно это я и имел в виду: что ты прекрасно выглядела, когда играла на арфе. И звучала прекрасно.
— Спасибо, — поблагодарила она и поддела пальцем жемчужное ожерелье, напомнив Рейзо, что стоило бы поднять взгляд. — Я хотела поговорить с тобой о Байерне и о том, как изменилась ситуация за лето. У тебя найдется время завтра с утра?
— Да, — не замешкавшись, выпалил он.
— Я подумала, что мы могли бы отправиться на верховую прогулку по Центру.
— Хорошо, — согласился Рейзо, решив, что людные места безопаснее.
— Впрочем, по зрелом размышлении, как насчет океанского побережья?
— Ты права, так даже лучше, — сказал он, внезапно осознав, что слишком людные места могут быть еще опаснее.
Он собрался внимать тому, что она скажет дальше, и готов был согласиться абсолютно на все.
И вдруг похолодел, как будто вся кровь отхлынула от головы и вытекла сквозь ботинки. Он был готов согласиться. Что бы она ни сказала.
«Да она же мастер слова».
Изи рассказывала ему об этом даре, похожем на дар огня и ветра, которыми владела Энна. Он уже встречался с мастерами слова прежде — они были обаятельны и убедительны, но от них в сознании Рейзо зарождалось неуютное ощущение, зудящее там, куда он не мог дотянуться. И безопасными они становились только после смерти.
— Или, если хочешь, мы могли бы…
— Я, э… мне пора идти, — перебил ее Рейзо, вскочив и сбив на пол пустое блюдо. — Увидимся завтра.
И удрал прочь. Но как только он скрылся от неверного света ламп пиршественного зала в темном коридоре, чья-то рука поймала его и притиснула к стене.
— Пела, — облегченно выдохнул он. — Сперва я подумал, что это Тумас. Что ты делаешь?
— Я испекла это для тебя.
Пела стояла почти вплотную к нему и держала обеими руками пирожок. Она улыбалась, и ее золотистые волосы, собранные в хвостики, подрагивали.
— Э, спасибо, но я… — начал было Рейзо, собираясь подыскать повод, по которому не может принять подарок, но она так походила на кролика, милого и жалостного разом, что он не решился причинить ей боль. — Но я ничего не приготовил для тебя. Еще раз спасибо.
По дороге юноша принялся разглядывать угощение, и хотя он только что досыта наелся на пиру, его желудок радостно забурчал. Это был его любимый пирожок — со слоистой корочкой, сочащийся грушевой мякотью и сиропом, с какими-то темно-красными ягодами, которых он никогда прежде не видел. Рейзо поднес лакомство к губам, но замешкался. Почему-то в подарке, принятом у сидевшей на его коленях Пелы, ему померещился обман за спиной у Дэши.
«Должно быть, это продолжается ее власть надо мной», — решил Рейзо.
Он как раз проходил мимо псарни и бросил пирожок крупной собаке коричневой масти, которая поймала подачку на лету и проглотила целиком.
На следующее утро Рейзо упросил Финна и Энну подняться пораньше и составить ему компанию. Позевывая, с отпечатками подушек на щеках они направились к конюшне следом за ним. Оседлали лошадей и стали ждать Дэшу.
— Энна, ты больше времени провела с мастером слова, чем я…
— Тьфу. Честно, не хочу об этом думать. Никогда больше.
— Знаю, — подтвердил Рейзо, вытягивая шею и пытаясь разглядеть Дэшу среди посыльных, спешащих с утренними поручениями. — Но если Дэша — одна из них, это могло бы объяснить, как ей удалось перенести тела… ну, ты понимаешь, убедив других оказать ей услугу. Она не похожа на убийцу, но мастера слова, которых я знал, умели казаться и дружелюбными, и невинными, и хорошенькими, и…
— Привет!
Дэша подъехала к ним на сером жеребце. Ее рыжие волосы были заплетены в две аккуратные косы, на ней были белые брюки и привычная блуза, а луммас оказался выкрашен байернской краской в великолепный бирюзовый цвет, от которого ее глаза приняли тот же яркий оттенок.
— Энна и Финн собираются с нами? Как здорово! Я захватила с собой много еды, — заверила она, похлопав по корзине, привязанной позади ее седла, — так что выезжаем?
И она послала коня вперед. Рейзо мрачно покосился на Пчелку, когда та без понуканий двинулась следом.
Они ехали по извилистым боковым улочкам, и Дэша в подробностях выспрашивала, каким был город на протяжении палящих летних месяцев. Рейзо не успевал говорить достаточно быстро, подхватываться достаточно споро, когда ей чего-нибудь хотелось, и посылать Финну с Энной достаточно выразительных взглядов через плечо.
Они сидели на покрывале, расстеленном на песке, и наблюдали за тем, как прибой оглаживает берег, когда Дэша подняла руки вверх и рассмеялась, довольная, словно рыба в ручье.
— Я сейчас липкая, как клейкий куст, — вся перепачкалась в персиковом соке.
И она вскочила, собираясь ополоснуть ладони.
— Ну что, я прав? — прошептал Рейзо, как только Дэша отошла достаточно далеко.
Финн пожал плечами.
— С ней что-то не так, без сомнения, — признала Энна.
— Я знал!
— Нет-нет, я имею в виду что-то другое… Фу, жаль, что я так плохо знаю слово ветра. Изи сказала бы наверняка. Не думаю, что она мастер огня. Хотя жар вокруг нее ощущается как-то иначе… Но ничто мне не подсказывает, что она мастер слова. С чего ты…
— Да как ты могла этого не заметить? От одного звука ее голоса у меня сжимается что-то в груди и к лицу приливает жар, а во рту пересыхает, когда она рядом. Все совсем плохо. Мне довольно ее увидеть, и я уже думаю: «Чего бы ей хотелось? Что я могу для нее сделать?» Без сомнения, она имеет надо мной какую-то власть, а в чем еще может быть дело?
Повисло тяжелое молчание, а затем Энна прыснула. Финн улыбнулся собственным ботинкам.
— Ну что, что? — отчаянно завертел головой Рейзо. — Что я упустил?
Энна закатила глаза:
— Это щекотливая тема, а я, если честно, редко оказываюсь на высоте, когда речь заходит о щекотливых вопросах. — Она встала и потянулась. — Пойду-ка я помогу Дэше отмыть руки от сока. Финн, ты не разберешься?.. — добавила она, кивнув на Рейзо.
— В чем дело? — спросил тот, как только Энна ушла. — Если вы с Энной с самого начала знали, что Дэша — наш враг, и держали меня в неведении забавы ради…
Финну явно не хотелось отвечать, и он все водил пальцем у себя под воротом, как будто рубаха царапала ему шею.
— Просто… тебе не приходило в голову, Рейзо, что, возможно, то, о чем ты говоришь, происходит не потому, что она мастер слова, но, может быть, ты сам, ну, ты понимаешь… — пробормотал он и пристально, не моргая, уставился на друга.
Рейзо готов был лопнуть от нетерпения, потому что он ничего не понимал, а эта игра уже становилась занудной, и… и внезапно он понял. Мысль обрушилась на него, словно пожар — на пшеничное поле осенью. Его лицо запылало, и он небрежно покачал головой, как будто так и не понял, и тут же пожалел об этом, поскольку Финну пришлось произнести это вслух:
— …влюблен в нее.
Голос застрял у Рейзо в глотке. Он закашлялся.
— Я… хм, это всего лишь… то есть…
— А я нашла еще один у себя в седельной сумке! — объявила Дэша, возвращаясь к ним с инжирно-яичным пирогом в руке.
Энна шла следом, и, какое бы выражение ни изобразил Рейзо на лице, увидев его, она отвернулась и сложилась вдвое от хохота.
— Все в порядке? — забеспокоилась Дэша, переводя взгляд с одного спутника на другого. — Что я пропустила?
— Разве ты не слышала? — удивился Рейзо с некоторым нажимом в голосе. — Энна только что пустила изрядные ветры. Это было грубо, Энна-девочка, и ни капельки не смешно.
Финн коротко фыркнул, как будто изо всех сил старался не рассмеяться. Хохот Энны резко оборвался, и она в ответ сердито уставилась на Рейзо.
Тот пожал плечами, беззвучно, одними губами, спросив: «Что?»
Лишь когда вся компания верхом пустилась в обратный путь, с Финном и Энной во главе, Рейзо позволил своему вниманию вернуться к Дэше. Та смотрела на море, и ее взгляд терялся там, где горизонт таял в дымке. Когда разговор стих, шелест волн снова пронзил Рейзо, как и в первый раз нашептывая о боли одиночества, напоминая о множестве тайн, которые он хранит. Он решил, что, судя по тому, как Дэша наблюдает за волнами, она бы его поняла.
«Влюблен. Только мне могло так повезти».
Рейзо ворчал себе под нос, пока ставил Пчелку в стойло и брел обратно в казарму. На псарне царила какая-то суматоха, и что-то валялось на земле. Рейзо подумал, что если это еще одно сожженное тело, то он мог бы с тем же успехом перерезать себе горло. Подойдя ближе, он краем уха услышал чей-то разговор.
— Мертв, — рассказывал один человек другому. — Просто взял и умер среди ночи. Даже и не хворал вчера.
Рейзо просочился сквозь толпу и увидел, что на земле лежит крупный коричневый пес.
17
КИНЖАЛЫ НА СОВЕТЕ
Спустя четыре дня после гибели пса Рейзо расхаживал взад и вперед перед казармой. Он так и не возвращался в пекарню и до сих пор успешно избегал Пелу, хотя в последнее время все, что он ел, казалось на вкус каким-то не таким. Он надеялся, что виной тому его воображение. Теперь Тысячелетие гудело от сплетен, что двое из людей Ледела дезертировали после последнего праздника. По словам Ледела, они увлеклись идеями движения, именуемого «Манифестом Тиры». И Рейзо подозревал, что с притоком свежей крови эта группа вскоре выползет на свет и ужалит снова.
Ему следовало бы попытаться их выследить. Но как? Они ли сжигают людей? Причастна ли к этому Дэша? И как он сможет это выяснить, не крутясь около нее и не признавшись Энне с Финном, что он и впрямь увлечен ею? Чем дольше он это пережевывал, тем жестче и тверже становилась задачка, и он опасался, что может обломать о нее зубы.
— Привет!
Вздрогнув, Рейзо отступил на пару шагов назад, ударился пяткой о камень и рухнул навзничь. Дэша остановилась над ним, довольная, будто любовалась кроличьим приплодом.
— Я тебя испугала! Никогда еще никого не пугала.
— Разве? — Рейзо вскочил на ноги и принял позу, которая подразумевала, что он совершенно невозмутим и вовсе не беспокоился и, в сущности, готов немедля заняться каким-нибудь мужским делом: поднимать валуны или глотать живых червей. — Ты постоянно меня пугаешь.
— Ты мог бы назвать меня устрашающей? — выгнула она бровь.
— По меньшей мере, тревожащей.
— О, отлично.
Дэша взяла его под руку и направилась куда-то, без труда опрокинув его самообладание на обе лопатки. Но тут Рейзо обратил внимание на то, что ее плечо касается его руки выше локтя и ему виден пробор в ее волосах. Он был выше ростом, чем Дэша. Его походка превратилась в горделивую поступь.
— А куда мы идем?
— На совет. Сегодня они послали за леди Мегиной, а ты оказался первым байернцем, на которого я наткнулась.
— Что-то неладно?
— Не знаю, но, когда глава совета зовет, медлить не стоит.
Уже миновал полдень, когда все байернцы собрались, расселись по экипажам и медленно, с тряской доехали до Центра. Вокруг здания совета спокойно сновали люди, в воздухе разливалось мягкое тепло ранней осени, над головами разверзлось бездонное синее небо. Посол неспешно пересекла площадь, расточая улыбки и приветливо маша рукой. Рейзо чувствовал себя незащищенным и выставленным напоказ и тосковал по покровительству принца.