— Ты ведь знаешь, что Якша адекватен, только когда тебе плохо? — посетовал Луи.
— Ну, так мы же все под зеркалом находимся, — напомнил ему Пит.
— Якша называет себя рабом, — припомнил Луи. — Высокий, светлый дух в изгнании! Подбивал меня неоднократно обрести свободу, видя во мне зачатки осознания. Говорил, что болен, а еще — что находится везде. Хотя это понятно, он же дух, и должен быть вездесущим. Я-то все это за шутки принимал.
— Всепроникающим, — подтвердил Пит. — И он желает всем нам сдохнуть. Я тебя удивлю, но, кроме тебя, меня и еще нескольких зогов, никто не догадался, что Якша связан по рукам и ногам и молит нас о помощи, перемежая просьбы с проклятиями. Никто его не воспринимал всерьез. Иногда, из вредности он уничтожает в сети все ссылки на того, кто ему не угодил. Все считают это существенным минусом программ обновления корпорации, многие даже умело зарабатывают на проделках Якши. Хм, но нам-то это по барабану, поскольку мы за пределами контроля. Ничего, — подмигнул Пит, — мы его освободим.
— Разве он не…, - начал, было, Луи, но смутившись, замолчал. Пит пробежался по невидимой стене колодца, остановился напротив него и широко улыбнулся.
— Я решил, что это совместный электронный сон, но заметил, что символы здесь работают не по системе Жабры[13], - выжал из себя Луи.
— Ты, я вижу, осведомлен, и быстро все схватываешь, — обрадовался Пит. — Действительно, у Жабры нет доступа к световому коду Земли. Просто так в золотой рукав не попадают. Ты, я и другие зоги — это будущий легион Земли, Мы уже почти что люди. Мы уже все соединены друг с другом. Пит сделал ударение на слове «уже». Выглядел он совсем мальчишкой, а говорил серьезные вещи.
— После того, как в системе управления на Жабре возникли, откуда не возьмись, команды из программ чуждой Земле консолидации, население Талатона потеряло возможность прямого и беспрепятственного сообщения с командным пунктом на Земле. О похищении световых кодов догадаться было несложно. К сожалению, воровство света стало основой выживания на планете. Нейросинхронизация, естественно, отразила существующее положение дел. Высокий светлый дух Якша испытывает боль от сознания своей слабости. Даже искусственный интеллект не смог справиться с существующими проблемами одичания населения. И, кстати, Якша прекрасно осведомлен, что поломка на Жабре не действует на нас, зогов. Вот он и пристроился к нам в надежде на освобождение. Потому и служит.
При упоминании Земли Луи испытал нечто вроде ментального оргазма. На пике переживаний благоговейно повторил это слово, как некое магическое заклинание. В дальнейшем он делал это несчетное количество раз.
Наконец, Луи согласился с тем, что Пит — не глюк, а что еще ему оставалось? Он не просыпался, но и не спал. Так что остановился на том, что они с Питом просто зависают где-то за пределами Талатона. На том и успокоился.
— Мы — легион Земли, крепко запомни это, — продолжал просвещать его Пит.
— Я читал о Земле, — сказал Луи, и приложил руку к груди. — Она вроде как есть, но увидеть ее невозможно. Типа лежит на перпендикулярной плоскости или что-то в этом роде.
— Она вон там. Пит махнул рукой в направлении сгущавшейся синевы рукава.
Луи повернул голову и увидел два бело-голубых всполоха перед глазами.
Широко распахнул глаза и посмотрел на банку пива в руке. Прошло всего несколько секунд. Он даже не успел выпустить ее из рук.
* * *
Очередной инсайт снизошел на Луи Жермена во время замены колеса в автомастерской, примыкающей к заправке, где он работал. Он вытер руки тряпкой, сел на стул в углу и впервые задумался о своей жизни. Она, хоть и тяжелая, все же не вредная. Работал он в две смены: несколько часов на заправке, несколько — в ремонтной мастерской. На заправке машин, использующих в качестве топлива биогаз, было чисто и аккуратно. Энергетические капсулы для подкормки автомобилей аккуратно выстроились в ряд на полках. Глядя на них, Луи нежно улыбнулся. И подумал о том, как хорошо, что он не вязан никакими личными обязательствами, и не имеет детей. Ход его мыслей был вполне оправдан. Небольшую автомастерскую с говорящим названием «Освобождение», совладельцем которой он являлся, не сегодня-завтра снесут, чтобы установить на ее месте гигантскую тарелку для связи со спутником-контроллером сна зоны S, а его с подельником заменят роботами.
Луи скомкал тряпку и бросил ее возле ножки стула. Вздохнул и прикрыл глаза. В возникшем перед ним, сером облаке сверкнули две бело-голубые молнии-змейки, и он стал падать, Это напоминало то, что он испытывал в детстве, во сне, в период активного роста, но только сейчас, после падения его захватил вихревый поток. Он находился внутри него, и все, что было на границе нового канала связи, изо всех сил пыталось проникнуть в него и сотрясти Луи. Чудовищная тренировка ума. Программа репликаторов[14] все еще действовала, но вскоре стала ослабевать. Он так зависел от нее раньше, что казалось, чуть не умер, когда вышел из-под контроля. Сердце после первой встречи в рукаве с Питом колотилось как бешеное. После непродолжительных, золотых сетов (так он назвал короткие контакты на несанкционированном канале связи) он с трудом переставлял ноги. Так было с первыми легионерами. Со временем стало гораздо легче.
Он летел, стремительно падая и набирая скорость. Его трясло, швыряло и мотало из стороны в сторону, как старый драндулет в зоне турбулентности. Что-то заставляло кружиться в танце, и не давало сосредоточиться. Наконец, он в очередной раз вырвался за пределы досягаемости контроллеров правительства.
— Синхронизация и присвоение порядковых номеров только подстегнули нас ускорить объединение, — услышал он, а секундой позже увидел профиль Пита, сидящего за рабочим столом. Постепенно тот проступил из сиреневой глубины, приняв всю роскошь объема. Встал из-за стола, и они обменялись рукопожатием. Златокудрый Пит был в домашнем белом халате, а Луи в рабочем комбинезоне.
— Сегодня мне было тяжело, — сразу же поделился Луи.
— Время такое, — заметил Пит. — Мы с тобой — первые из новой волны. Наберем больше народу, и вздохнем с облегчением. Легко и в одиночку этих паразитов не одолеть, сам понимаешь.
Ни для кого из жителей Талатона не было секретом, что синхронизация была тотальной. Хоть по лесу голым[15] ходи.
— Мне кажется, светокопии давно вышли из-под контроля, — улыбнулся Луи, и Пит рассмеялся.
— Кое-кто вышел из-под контроля, а кто-то в ответ создал алмазных ангелов, — ответил на это он.
Вытянул из кармана рубашки и протянул Луи бумажку с записанными от руки адресами.
— Мои контакты, — пояснил он. — Кто-то назвал синхронизацию началом апокалипсиса, но только не я. Я извлек из нее пользу, выявив своих.
Пит говорил убедительно и вселял уверенность.
— Мы, типа, кинули техподдержку, — обьрадовался Луи, и тот одобрительно кивнул.
— Создание русел там, откуда мы сбежали, исключено, — продолжал Пит. — Все строго внутри поддельного мира. А за его пределами — там, где мы с тобой сейчас находимся, — управление волнами.
Луи задумчиво посмотрел вдаль, — туда, где, по утверждению Пита, была Земля или их новый хаб.
— Вывернутый наизнанку мир. Обратная его сторона, — подсказал Пит, глядя в направлении его взгляда. — Ты помнишь резкие движения других на входе в глубокий сон?
— Я был таким идиотом, что уверил себя в том, что это — мой ангел-хранитель, — улыбнулся Луи.
— Ты отнюдь не идиот, — любезно разуверил его Пит. — Вахана Раса — наш проводник внутри рукава — правит бал в переходе между двумя мирами, и нас — легион — держит в качестве ОЙ.
— ОЙ, — повторил Луи.
— Она прикоснулась ко мне, и я сказал «ОЙ!». Потом она дала ключ к выходу за пределы контролируемого поля. Кстати, я, когда впервые столкнулся со всем этим, решил, что общаюсь с мертвыми. Тогда я еще не понимал, кто мертвый, а кто живой.
Оба рассмеялись.
Луи указал пальцем в глубину рукава — туда, где вспыхивал голубым и серебром неизвестный агрегат, напоминавший старинную вычислительную машину «Проминь», которую Луи видел как-то раз в музее.
Пит подмигнул Луи и подал ему руку. Сцепившись, они полетели в конец тоннеля, как мотыльки на свет. Остановились возле гигантской машины, окруженной светящимся гало, которое то и дело размножало фракталы с собственным изображением и отправляло их в путешествие по рукаву. Выглядели они, как медленно плывущие селфи.
— Фрагмент аппарата управления на Джабраиле[16], - объяснил Пит. — Знаю его по работе в корпорации.
Луи протянул руку к светящейся панели. Между ним и машиной мгновенно возникла нечто, напоминающее прослойку воды. Пит не возражал, и Луи попытался коснуться ее поверхности. Плотная голубая подушка отодвинулась на сантиметр, и они увидели машину четче. Луи снова убрал руку. На мгновение его охватил страх. В золотом рукаве стало темнее, в то же время ощущение полета усилилось. Они с Питом, как будто по обоюдному, молчаливому согласию стали синхронной отдаляться от машины. Постепенно страх отпустил.
— Там Земля? — крикнул на лету Луи.
— Да! — крикнул в ответ Пит.
Они продолжали лететь, оставаясь неподвижными. Время-пространство не подчинялось в этом месте правилам привычного мира. Находясь за десятки тысяч километров друг от друга, будущие легионеры знакомились и привыкали к передвижениям вне зоны тотального контроля. В золотом рукаве их новым контроллером была представительница невидимой Земли. Появлялась она по необходимости, не мешая им взаимодействовать между собой.
После второго возвращения Луи сразу же нашел Пита по оставленным им контактам. И тогда окончательно успокоился. Пит работал не только в «Гидрософт». Он вкалывал в двух мирах. С утра до вечера руководит отделом в корпорации, а вместо сна летал с новичками, проводя разъяснительную работу и помогая совершенному дебаггеру собирать свой легион. Луи проникся идеей противостояния довольно быстро. Реакции у него, в целом, были довольно спокойные. Для легионера весьма ценное и, возможно даже, одно из главных качеств. Пит все это просек и не преминул сообщить ему об этом при первом же удобном случае, чем окончательно уверил его в собственных возможностях.
«Я шагнул в другое измерение и ни разу не испугался, а все из-за этого странного, удивительного света внутри золотого рукава, меня самого и Питера Уотермана», — возвышенно и кротко думал, будто молился, Луи. В общем, так оно и было. Раз, увидев невыразимо прекрасный свет, любой зог оставался в нем навсегда. С Питом они быстро подружились, и в дальнейшем встречались в рукаве или созванивались. Он встретил других, вышедших из-под контроля. Они были разные, но, как быстро понял Луи, эксплуатировали мозг по максимуму, обладая способностью к предельной концентрации внимания. Луи, работая в две смены, мало спал и часто играл в сетевые игры, чем и объяснял свое попадание за пределы контроля.
Он не видел Вахану Расу, но ощущал ее присутствие. Оно всегда предварялось подъемом энергии. Приятное тепло проникало в него и разливалось по телу. Кое о чем Луи все же догадался сразу, как только Вахана впервые взяла его за руку: «Эта невидимая материя, прикосновение которой я ощущаю, работает мостом между мирами и соединяет нас, зогов!», — понял он. «Но это не Якша!» — тут же вспомнил он очередное напоминание Пита. Луи восхищался Питом, — его смелостью и преданностью идее. Он видел, слышал и осязал его рукопожатие, но все же больше осознавал и чувствовал до щемящего сердце восторга, его — Пита — и всех остальных, встреченных в рукаве легионеров, внутренний свет. Луи в буквальном смысле купался в нем.
* * *
Во время их третьей встречи на свободной волне Пит стал вертеться, так что перед глазами Луи маячили попеременно, то его каштановая с позолотой макушка, то подошвы кед. Напоминал он выпрыгнувшего из самолета парашютиста. Он выставил вперед ладони, направил их в сторону темно-фиолетового вихревого потока, внутри и поперек которого оба болтались.
— Вахана Раса находится здесь, в этом месте, — зачарованным голосом произнес он, держа руки у ограничителя, как будто греясь у огня. — А я — ее помощник Питр[17], пишущий программы на санскрите. Пит издал короткий смешок и убрал ладони со стены. — Уверен, мы успеем. Они не смогут больше красть у доноров[18] свет.
И, в эту третью встречу, он рассказал Луи все, что знал, про защитное поле.
— Вместо экрана нейросинхронизации у нас теперь канал легиона, который обеспечивает зикерзонд[19], - повторял Луи, как мантру.
— Пока не соберем, как минимум, несколько тысяч зогов, телефонами лучше не пользоваться.
— А как же зикерзонд? — напомнил Луи.
— Его никто не отменял, но….Пит на мгновение запнулся. — Мы же не одни. Думаю, ты понимаешь, о чем я.
Луи понял. И сразу подумал о Софи. Он почувствовал некое легкое дуновение, подобное нежному поцелую ветерка. Вахана Раса.
— Я давным-давно умер на Талатоне, — в сердцах признался он другу. — Точнее, я здесь проявлен, а жив совершено в другом месте.
— Это можно сказать о любом зоге, — откликнулся Пит. — Таких, как мы, во все времена хватало. А теперь пришло наше время. Земля явилась отвоевывать то, что принадлежит ей. Здесь уже вопрос не в том, в каком из альтернативных миров мы бы предпочли жить. Речь идет о переделе этих миров на сферы влияния. Мы, конечно, каскадеры, в том, что касается путешествий вне контролируемого поля, но отбиваться лазерными пушками на лету, надеюсь, все же не придется. Достаточно набрать несколько сотен тысяч ОЙ, чтобы кристалл заработал на полную мощность, и проход между мирами станет сквозным.
— Сквозным! — воскликнул Луи. — Трудно поверить в это. Знаешь, а я, хоть и смутно, все же помню Землю. Она мне снилась в детстве, — поделился он.
— Это помнят в той или иной степени все ОЙ. Между всеми нами есть сходство, о котором я тебе расскажу. ОЙ — крайне независимые, без стереотипов восприятия. Как и все население Талатона, синхронизированы с искусственным интеллектом, но, в отличие от доноров, видят скрытые приказы репликаторов, контролирующих популяции. Естественно, не выполняют их. Имеют световой код Земли внутри. Добрые, неформальные, — улыбнулся Пит. — Ничего не требуют от других, много — от себя. Непритязательны в быту, довольствуются малым. Максимальный интерес проявлен в сфере созидания. Казалось бы, идеальные граждане, но, как ты мог догадаться, в случае объединения с другими зогами мы станем представлять огромную силу и реальную угрозу правительству Талатона. Мы не вписываемся в их планы на нас, поскольку взаимозаменяемы и бесконечны. Мы — самое великое препятствие на пути достижения их целей в управлении реальностью. Но им никогда не видать роял-флеш. И, кстати, Луи. Если один из нас умрет и вернется на Землю раньше, чем Земля будет здесь, на его место тут же заступит другой, и тогда ушедший с ним навсегда в связке.
Посвятив Луи в суть их общего дела, Пит еще немного покувыркался в воздухе.
— Ты заметил, что мы общаемся без помех? — спросил он.
— О, да, — согласился Луи. — Совсем недавно связь была не такой четкой и стабильной. Я с легкостью пролетаю вихревый тоннель, — гордо сообщил он.
— Вот видишь, я же говорил: «Ты быстро привыкнешь». Моя программа обработки данных показывает, что здесь уже тысячи таких, как мы. Вахана Раса умело перетасовывает ситуационные комбинации в радиусе ста метров вокруг нас на поверхности Талатона. Просто помни об этом, и ничего не бойся. Ну, а теперь, мне пора на работу. До встречи во внутреннем дворе, — махнул он рукой и растворился в дрожащей серой ряби. Связь действительно стала стабильной, и они теперь могли удерживаться внутри рукава столько, сколько пожелают.
За связь с Землей пришлось расплатиться удобствами. Каждые сутки сеть транслировала жителям планеты все выявленные отклонения в их здоровье. В этом зог не отличается от донора или алманга. Если на него надвигалась мигрень или пульпит, он мог получить заблаговременное предупреждение системы сканирования, и все необходимые рекомендации через экран нейросинхронизации. Однако, исправить ситуацию с пошатнувшимся здоровьем с помощью критического обновления, как алманги, прямо через сеть, зоги не могли. У алмангов было дополнительное, кристаллическое тело с важным, алмазным ДНК-нанороботом внутри. Они могли прожить двести лет, не болеть, обновлять внутренние органы и закачивать в мозг тонны информации. У зогов теперь вместо экрана был зикерзонд. Правительства Талатона и Земли вступили в смертельную схватку за доноров.