Укрощение дракона - Петровский Александр Владимирович "Алекс"

Техномагия вошла в нашу жизнь совсем недавно, можно сказать, почти на наших глазах. Сам термин возник через не­сколько лет после Второй Мировой войны. Разумеется, это не означает, что раньше техномагов не было. Просто никто их не выделял в отдельную категорию. Итак, кого принято называть техномагами. Из самого названия очевидно следует, что это люди, умеющие эффективно работать с техникой магическим образом. Прежде всего, это меткие стрелки, отменные води­тели и пилоты, а также, не побоюсь этого слова, гениальные ремонтники. Очень вероятно, что к ним близки изобретатели. Как правило, каждый техномаг сочетает в себе все перечис­ленные качества, кроме изобретательства, но способность изобретать вообще встречается крайне редко. Поскольку тео­рия техномагии разрабатывается недавно, она ещё сырая и кое в чём противоречива. Есть гипотеза, что техномагия – это эффективное сочетание телекинетической чувствительности и ясновидения. Никакого другого рационального объяснения пока найти не удалось. В свете такой гипотезы действия тех­номага выглядят так: ощупав телекинетически механизм, будь то пистолет или самолёт, техномаг при помощи ясновидения на подсознательном уровне понимает, как механизм устроен, какие в нём поломки и что нужно сделать, чтобы этот меха­низм выполнил поставленную задачу. Так, стрелок поражает цель на пределе дальности оружия, пилот способен провести самолёт сквозь любой ураган и посадить его почти на любом аэродроме и даже без аэродрома, сапёр обезвреживает любую мину, а ремонтник находит и устраняет любую неисправность.

Против гипотезы о том, что техномагия является со­четанием телекинеза и ясновидения, свидетельствует то, что далеко не все техномаги владеют ярковыраженным ясновиде­нием, и уж совсем небольшая их часть владеет обычным теле­кинезом. Однако повторюсь, другой гипотезы пока нет.

Совсем недавно появившись, техномагия уже и отжива­ет свой век. Можно сказать, это красивая бабочка-одно­днев­ка. Выяснилось, что техномаги бессильны в работе с электро­никой. А ведь теперь едва ли не каждый пылесос, не говоря уже о самолёте, под завязку ею набит. Разумеется, спрос на тех­номагов пока остаётся устойчивым. Меткие стрелки всегда в цене, и не только в криминальном мире. Экстрим-пилоты тоже пока что дают сто очков вперёд электронике при по­лёте сквозь ураган, потому специально для них на некоторых моделях самолётов сделана дублирующая система ручного управления. Но при нынешних темпах развития электроники нет сомнений, что техномагия будет вытеснена компьютер­ной и процессорной техникой на обочину нашей жизни.

Напоследок добавлю, что магия, применяемая к компь­ютерам, именуется хакерством и прямого отношения к тра­диционной техномагии не имеет.

Из курса «Введение в магию» для студентов факульте­та теормагии Кембриджского университета .

- Мистер Холмсон? – предполагаемый клиент застал детектива врасплох, что красноречиво характеризовало профессиональную пригодность этого самого детектива.

- А? Да, проходите, мистер. Присаживайтесь. Вы подозреваете, что вам изменяет жена?

- Она бы мне непременно изменяла, - согласился посетитель. – Если бы она была жива. Но я пришёл к вам по другому делу.

- Простите, вы не представились, - детектив понемногу приходил в себя.

- Можете сами выбрать мне имя, - предложил посетитель. – Смит, Браун, Пумпердайк… На ваш выбор.

- Я предпочитаю знать, с кем имею дело.

- Поверьте, это вам не нужно. Да и Холмсон тоже ведь не ваше настоящее имя, правда? Так что мы на равных. Неважно, кто я. Важно, что мне нужно и сколько я за это заплачу. Разве нет?

- И что же вам нужно?

- Вы слышали о бойне в гостинице?

- Кто же не слышал? Уже неделю о ней все газеты трубят. Двое полицейских пытались задержать бандита, он убил одного из них и завладел их оружием, после чего забаррикадировался в гостиничном номере. Там он пристрелил женщину, которая снимала этот номер, затем вышел и в перестрелке убил ещё семерых полицейских, ну и сам был убит, естественно. Мне кажется, мы теряем время, мистер Браун.

- Ваше время будет оплачено, так что не переживайте. Всё равно у вас уже больше месяца не было клиентов. Но важно не это. Мне нужно знать, что там произошло на самом деле. И я готов за это заплатить.

- В нашей стране частным детективам запрещено вмешиваться в полицейское расследование.

- Полагаю, никакого полицейского расследования не будет. Единственный подозреваемый убит. Коронёр[1] дело закроет. Но людям, которых я представляю, нужен человек, который на самом деле перестрелял полисменов. От вас требуется найти человека, который там был. И всё. Этот человек в настоящий момент ни в чём не подозревается. То есть нет никакого вмешательства в полицейское расследование.

- Зачем, если не секрет?

- Видите ли, мистер Холмсон, в той гостинице было сделано семь выстрелов, если не считать несчастную женщину. И семь пуль пробили семь голов вооружённых полицейских. Нам нужен такой стрелок. Ему найдётся применение, поверьте.

- Вы хотите, чтобы я выкрал тело из морга?

- Не стройте из себя большего идиота, чем вы есть. Нам нужен не тот несчастный, которого преследовали и застрелили полицейские, а тот, кто этих полицейских перестрелял и спокойно покинул место побоища. Мы поняли друг друга?

После непродолжительного торга мистер Браун ушёл.

[1] Коронёр – в Англии судья, занимающийся (в основном) подозрительными или насильственными смертями.

- Вот такой разговор у меня состоялся. Вот, стало быть, портрет этого Брауна, нарисованный с моих слов, очень похоже нарисовано, кстати, а вот его отпечатки пальцев. У меня сложилось впечатление, что он представляет какой-то из криминальных синдикатов. Им нужен этот стрелок, понятно зачем. Что скажешь, инспектор?

- Холмсон, я знаю этого типа, - инспектор Мортон был обеспокоен. – Он не из бандитов. Всё гораздо хуже. Он из разведки, и, естественно, никакой он не Браун. Вот, значит, как оно… Ты уже приступил к делу?

- Опросил пару человечков, которые видели начало этого безобразия.

- И они тебе сказали, что двое пьяных, вооружённых пистолетами, пристали к невинному прохожему, и один из них нечаянно застрелил другого.

- Ты тоже это знаешь, я как я вижу.

- В дело это, естественно, не попало.

- Кто бы сомневался, инспектор. Но речь не об этом. Действительно странно, что все перебили друг друга. Выглядит, как скверная инсценировка.

- Что тебе сказать… Все семеро полицейских и женщина убиты из двух револьверов, которые неизвестный отобрал у тех двух пьяных свиней, по ошибке принятых на работу в полицию. На пистолетах отпечатки пальцев только их ныне покойных владельцев и неизвестного. Кто ещё мог стрелять?

- Кто-то в перчатках, - предположил Холмсон.

- Чёрт его знает. Следы перчаток тоже можно обнаружить, только теперь уже поздно. Если они там и были, их затёрли. Дело закроют, не завтра, так через пару дней. Всем всё ясно. Давай так. Если найдёшь того типа, сообщи сначала мне, хорошо?

- А твой интерес в этом какой?

- Один из убитых – мой брат. Этого достаточно?

- Вполне. Скажи мне про убитых штатских, и я пойду. Установили их личности?

- Нет. Но мы особо и не старались. Мы хотим поскорее закрыть дело и забыть его.

- А как же твой брат?

- Для того, чтобы решить вопрос с убийцей брата, дело открывать не потребуется.

- Сам решишь, стало быть. Но меня это не касается. Лишнее фото женщины и того предполагаемого суперстрелка найдётся?

- Бери, не жалко.

- Я не из полиции, - сообщил Холмсон. – Я за сведения заплачу. Эта дамочка, которую тут грохнули неделю назад… Всё, что о ней знаете.

- Вот так бы и сразу, - на лице портье было разборчиво написано, что он готов продать родную мать, а может, и чужую, выдав её за свою. – Прибыла она тем же утром. Получается, как бы на свидание со смертью спешила. Записалась как миссис Смит, ну да у нас полгостиницы Смиты, а остальные почти все Брауны. Заплатила вперёд и наличными, за сутки. В тот день была как раз моя смена. Ещё на неё жаловалась женщина из соседнего номера, говорит, эта миссис Смит орёт постоянно, а та отдохнуть не может. Ну а я чем помогу? У нас третьеразрядная гостиница, даже вышибалы нет.

- Она же одна приехала? На кого же она орала?

- Этого я знать не могу. Я всего лишь портье.

- Та женщина, что жаловалась, она ещё здесь?

- Да где там! Неделя уже прошла. В этом клоповнике никто надолго не задерживается. День, самое большее два.

- А кто она и откуда?

- Сейчас посмотрим. Так, вот она. Миссис Смит из Лондона.

- Просто замечательно, - изобразил радость Холмсон. – Ну, с этой всё ясно. А кто жил с другой стороны от этого номера.

- Да вот же написано. Мистер Парсонс. Надо же, и не Смит, и не Браун, и даже адрес похож на настоящий.

- Здравствуйте, мистер Парсонс, меня зовут Холмсон, я частный детектив.

- Приветствую вас, мистер Холмсон. Неудивительно, что с такой фамилией вы избрали именно эту профессию, - улыбнулся Парсонс.

- Это не настоящая фамилия. Агентство так называется, вот и меня так называют. Я и перестал спорить и уже сам так представляюсь. Но я не хочу отбирать у вас время. Вы, конечно, запомнили тот день, когда в гостинице была стрельба.

- Запомнил, и очень надолго. Я был на войне, конечно, но война – то совсем другое дело. Тут была настоящая бойня. Семерых полисменов уложили, если мне память не изменяет, и ещё ту женщину из соседнего номера. Ну и мужчину, но он как бы и не в счёт. Ему вроде как поделом.

- А скажите, мистер Парсонс, слышимость в гостинице была хорошая? Вы слышали, что происходит в соседнем номере?

- Не хорошая, мистер Холмсон, а отличная. Больше в жизни в той гостинице не остановлюсь. Эта женщина так кричала на свою дочь, что у меня даже голова разболелась.

- Она была с дочерью? Вы уверены? – Холмсон был невыразимо доволен. Значит, в номере была ещё дочь этой женщины! Прав был тот Браун или не Браун из разведки!

- Конечно, я не могу быть уверенным, что это её дочь! Откуда бы мне это знать? Но девочка её называла мамой.

- А мама её как называла?

- По разному. Мразь, тварь, дрянь… Всего не упомнить. И лупила её постоянно. А девочка плакала и просила «мама, не надо».

- Чудесная семья, - похвалил Холмсон.

- И не говорите.

- А что вы слышали во время той стрельбы?

- Как что? Стрельбу.

- А подробнее не помните?

- Попробую описать. Значит, так. Вопль тот женщины, что-то вроде «убирайся отсюда» и поток оскорблений. Потом звук удара, и одни всхлипывания.

- Ударила дочку, стало быть.

- Нет, мистер Холмсон, это её ударил тот мужчина. Я, конечно, понимаю, что женщин бить нехорошо, но в ответ на такие слова это грех простительный.

- Понятно, мистер Парсонс, продолжайте.

- Потом, через какое-то время этот мужчина крикнул «я выхожу», открыл дверь и выстрелил. Кто-то упал. Потом беспорядочная стрельба. Потом она, эта женщина, как завизжит «тварь, ты что делаешь?», потом выстрел, и тишина.

- Вот, значит, как оно было… - Холмсон не мог понять только одного – откуда всё это узнали в разведке? Хотя, с другой стороны, у них полно ясновидцев, кому же ещё такие вещи узнавать?

- Да, именно так, - подтвердил Парсонс. – На память не жалуюсь.

- Жаль, что вы не видели эту девочку, - посетовал на судьбу Холмсон.

- Почему жаль? – удивился Парсонс.

- Мне бы это здорово помогло, - пояснил Холмсон.

- Ну и чудесно. Дело в том, что я её видел.

- Так это же великолепно! Давайте съездим к полицейскому художнику, он по вашему описанию нарисует портрет…

- Мистер Холмсон, я не хочу ехать в полицию. Не люблю я их.

- Я вам заплачу за потраченное время.

- Не нужно. Я сам художник, и довольно известный, между прочим. Мои картины отлично продаются. Если хотите, подождите немного, и я вам нарисую эту девочку.

- Разумеется, я подожду, мистер Парсонс.

- Да, неделю назад эту девочку к нам привозили, - уже в третьем участке Холмсон услышал тот ответ, на который надеялся. – Но она ничего не говорит. Мы её передали в полицейский приют.

- У вас нет в участке телепата?

- Есть, но это не наше дело. В приюте есть телепаты, которые обучены работать именно с детьми. Это ваша дочь?

- Вроде того, - ответил Холмсон. Разве можно быть точно уверенным, не отец ли ты какому-нибудь ребёнку?

- Не может быть! Это же рисовал Джордж Парсонс! Я узнаю его стиль! - сотрудница полицейского приюта увлекалась современной живописью.

- Друг нашей семьи, - пояснил Холмсон. – Он тоже очень расстроился, когда неделю назад пропала моя дочь.

- Я рада, что могу помочь другу этого замечательного художника! Да, эта девочка у нас уже неделю, и за всю эту неделю не сказала ни слова.

- С ней такое бывает. Она стесняется незнакомых людей, - сообщил Холмсон, просто чтобы не молчать. – Иногда она даже меня не узнаёт. Сьюзан, деточка, ты не узнаёшь своего папу?

- Папа! – закричала Сьюзан и повисла у него на шее. – Я знала, что ты меня найдёшь! Как я рада!

- Ну, пошли домой, доченька.

- Распишитесь вот здесь, пожалуйста! – Холмсон не замедлил исполнить эту бюрократическую формальность. – До свидания! А ты, Сьюзан, больше не теряйся.

- Стоять! – инспектор Мортон был очень собой доволен. – Взяли, наконец, этого чёртового педофила!

- Ты следил за мной, - вполголоса предположил Холмсон.

- Не имеет значения, - уклонился от ответа Мортон. – Ребята, этого типа отвезите в участок. Завтра утром установим личность, потом проверим алиби на все случаи насильственной педофилии. Один случай, по крайней мере, очень обоснованное подозрение вызывает. А я отведу ребёнка обратно в приют.

- Я не хочу обратно в приют! – сообщила инспектору девочка, когда полицейские увезли частного детектива, её фальшивого отца.

- Ладно, - неожиданно для неё согласился Мортон. – Я тебя отвезу, куда захочешь. Только сначала зайдём в одно место, тут рядом. В парке.

- Вам не страшно ночью идти в парк? – поинтересовалась девочка.

- Нет. Я вполне способен за себя постоять. А пока мы идём, расскажи, кто ты такая и что случилось в гостинице в тот день.

- Я не хочу об этом говорить.

- Тогда – в приют!

- Ладно. Зовут меня Мелинда Уилсон. Отец у меня, конечно, был, но я его не знаю. Сомневаюсь, что знала мать. Ну так вот. Я смотрела в окно и увидела, как два вооружённых бандита среди бела дня накинулись на прохожего. Только прохожий оказался не пальцем деланный, и отобрал у одного из них пистолет. Второй выстрелил и попал в своего подельника. Прохожий и у него пистолет отобрал. Тут появились другие бандиты и погнались за прохожим. А он побежал в нашу гостиницу. Я ему дверь в номер открыла, он забежал и дверь закрыл. А потом дверь распахнул и давай по ним стрелять. А они по нему. Все друг друга и перебили. А он, когда падал, нажал на курок ещё раз, и пуля попала в мою мать.

- Ну, пусть будет Мелинда. Имя не хуже любого другого. Складно ты врёшь. Только вот есть одна деталь. В номере лежали испачканные нитяные перчатки. Так вот, испачканы они оружейной смазкой. Так что картина выглядела немножко иначе, чем ты описываешь. Он высунулся из номера, и его сразу же пристрелили. А ты надела перчатки, подобрала пистолеты и перестреляла бандитов, как ты их называешь. Только это были не бандиты, а полицейские, и среди них мой брат.

- Неважно, полицейские они или нет! Вели они себя, как бандиты! Тот человек хотел сдаться, положил пистолеты на стол и вышел с поднятыми руками. А тот самый бандит, который убил на улице своего дружка, пристрелил этого человека почти в упор!

- Да, скотина он, тут я согласен, - признал Мортон. – Если бы он не пристрелил того типа, могло бы всплыть, что это он напарника прикончил. А так есть труп, и на него можно всё валить.

- Значит, я права!

- Не будем говорить о тех полицейских. Ты ведь ещё и мать свою пристрелила. Я даже знаю, за что. Она тебя лупила и обзывала по-всякому. Вот ты и решила, что без неё тебе будет лучше, да и общество немного потеряет с её смертью.