Она последовала за ним с солдатами немного позади нее и направила его к небольшой каюте, где она наконец отмахнулась от эскорта. Двое мужчин обменялись взглядами сомнения, но они кивнули и отвернулись. Ни один из них больше не казался довольным тем, что происходило, чем она чувствовала. Но она шагнула внутрь и закрыла дверь каюты.
Одни, все, что они сделали сначала, было, уставились друг на друга.
Денварфи знала о нем не много, только слухи, что он был самым неподходящим новичком, что когда-либо был предоставлен на признание старейшинам касты. Но старейшины не принимали пустых решений, поэтому чтобы принять Ошу, должны были, увидеть что-то в нем. И по милости предков этот несоответствующий молодой человек получил Сгейльшелеалохе как своего йоина.
В этом Денварфи не недооценила Ошу. Было что-то больше в нем, чем ее глаза могли различить — должно было быть.
— Я должен быть заключен в тюрьму? — спросил он холодным шепотом.
Как она должна изо всех сил пытаться управлять собой. С её точки зрения он был второй виновный в смерти Хкуандува, её учителя. Она боролась со своим собственным нежелательным гневом, поскольку она винила его так же в потере Хкуандува.
Как мог какой-либо благородный анмаглахк идти вразрез с его собственной кастой — даже по воле его наставника — чтобы защитить человеческого монстра и ее союзников?
Сама мысль вызывала у Денварфи тошноту.
Она не ответила на его вопрос и просто продолжала наблюдать за ним. Она знала на основе опыта, что тишина могла расстроить тех, кто был уже потрясен. Гнев будет поедать его, пока он не допустит промах. Она могла лучше понять то, что она еще не знала о том, почему он был здесь… почему ее послали, чтобы сделать это ему.
— Вы идете вразрез с пожеланиями Вельмидревнего отче, — сказала она.
— Я говорил с ним моим древословом. Он сказал мне, что судно прибыло, чтобы привести меня домой.
— Я говорила с ним также, — возразила она.
Оша замер, его дыхание стихло.
— Вы говорили ему, что Хкуандув охотился на Сгейльшелеалохе… и убил его, когда он не захотел нарушить свою клятву опеки?
— Я сказала Вельмидревнему Отче правду! ответила она, теряя контроль.
— Сгейльшелеалох предал его собственную касту!
Лицо Оши, снова искривилось. Он выглядел пораженным, как будто он, также, не мог прекратить видеть тот момент, и Дэнварфи пожалела о ее вспышке.
— Вы представили Сгейльшейха как преступника, — прошептал Оша. — Я? И в чём я обвиняюсь?
У нее не было ответа. Оша не принимал участие в борьбе. В полной вере его собственой клятве опеки людей он прикрывал маленького мудреца, Винн Хигеорт, в лачуге. Он защитил ее с телом, как только оружие было выхвачено, но он никогда не поднимал руку против своего собственного народа.
Когда слухи об этом событий распространится среди ее касты, она не знала, как другие будут смотреть на это, одобрят, или осудят результат. Сгейльшелеалох поклялся в опеке, традиция народа, намного старше, чем анмаглакхи. Но это, было сделано для людей и, что ещё хуже, для монстра Магьер, что оставляло сомнения.
Что произошло между Хкуандувом, и Сгейльшелеалохе было нелегко понять. Хкуандув повиновался пути своей касты и слову Вельмидревнего Отче. Но Сгейльшелеалох быстро поддержал честь и традиции народа в целом. То, что получилось в последствие, стало темным… трудным в определении… невозможном считаться полностью правильным или неправильным.
Вельмедревний Отче хотел знать то, что действительно произошло, прежде чем слухи распространятся, чтобы испортить касту. Он рисковал — и Денварфи поддержала его. Ей приказали взять Ошу под стражу, препятствовать ему, говорить с кем-либо еще, и привезти его обратно для допроса.
— Я все еще анмаглахк? — спросил он, застав ее врасплох.
— Да, конечно.
— Тогда, почему меня закрыли в этой комнате?
Он сделал паузу достаточно долгую для ответа, но она не могла дать его.
— Я не сделал ничего, чтобы нарушить любую из моих присяг, — он продолжал, его голос, звучащил уверенно. — Я понимаю все еще моих людей и их пути…более старых, чем моя присяга — Ваша присяга — как анмаглахк.
Денварфи вспомнила взгляд, которым обменивались солдаты между собой. Возможно, они не были обеспокоены оставлением в покое ее с Ошей. Возможно, они испытали беспокойство, сомнение, даже подавляли страх в том, что они увидели здесь.
По правде говоря, Оша не был неправ.
Кроме Вельмидревнего Отче никто больше не знал даже немногое из того, что произошло в Эверфен, и он пока еще не получил полный отчет. Только двое, которые теперь стояли в этой небольшой каюте, могли дать ему, в чем он нуждался.
Оша не нарушил кодекса их касты, и Денварфи колебалась. Это было первым разом, когда она сомневалась мудрости решения Вельмидревнего Отче.
Оша шагнул мимо нее к двери.
Инстинктивно она схватила край его плаща. Когда он обернулся к ней, его глаза сузились, что-то выпало из-под его плаща. Прежде чем она могла посмотреть, он отталкнул ее руку прочь и достиг верха одного рукава… стилет
Денварфи отступила назад, доставая стилет.
С оружием в руке Оша рычал на нее.
— Не давай мне повод…
Его голос сорвался. Его глаза блестели, как будто слезы могли бы прийти во время гнева, хотя они не сделали.
— Не давай мне повод, — на сей раз он шептал. — Достаточно потерянной крови между нами.
Не было сомнений, кто умер бы, если бы в этот момент не происходило. Это не была бы она, хотя она будет причиной. Она не хотела этого.
Денварфи медленно вынула ее пустую руку из рукава и держала её в навиду. Оша отошёл, его лезвие скользнуло обратно в его рукав, и Денварфи наконец смогла посмотреть вниз.
Потрепанная книга с поблекшей синей обложкой, возможно сделанным из окрашенного хлопка натянутого на картон, что люди, часто предпочитали в печати книг, лежала в ногах Оши. Она была открыта примерно на средней странице его содержания.
Знаки, написанные там, были из языка ее народа, но написанные торопливо в отличие от работы писца. Возможно, это был журнал, но анмаглахк не вел такие вещи, если не проинструктирован, чтобы выполнять такую задачу.
— Что это? — она спросила.
Оша, не отводя взгляда от нее, схватил книгу и пихнул ее назад в свой плащ.
— Это личное. Это не имеет никакого отношения к чему-либо здесь, — он начал отворачиваться.
— Подожди. Вельмидревний Отче… просит, чтобы мы не говорили никому ничего из того, что произошло, пока он не видел нас, и не поговорит с нами. Будешь ли ты повиноваться?
Когда Оша оглянулся на неё, его глаза были все еще заполнены болью и гневом.
— Если я вынужден не говорить о нем, — медленно говорил он, — в обмен на мою законную свободу… тогда я не хочу говорить о нем вообще! Я покидаю эту каюту и поднимаюсь на палубу, и у Вас нет причины остановить меня. Не пытайтесь. Когда мы возвратимся домой, предъявите любую претензию, которой Вы желаете перед людьми… как Ан’Кроан. Они услышат обе из наших историй, это наш путь.
Она удержалась от дрожив его последнем упреке, поскольку в этом он был прав.
Оша оставил дверь открытой и ушел без оглядки, как будто предостовляя ей возможность остановить его.
Независимо от того, поднялся ли он на палубу, она все еще охраняла его. Он предстанет перед Вельмидревним Отче, чтобы объяснить действия Сгейльшелеалохе. Все же, пойманный между путями их народа и их касты, она была в замешательстве под весом его слов.
Это было какой-либо частью того, что вело Сгейльшелеолохе в те прошлые моменты его жизни? Вытаскивая свой древослов, она прижала его к корпусу судна.
«Отче?»
«Я здесь, Дочь. Вы взяли его под стражу?»
Она колебалась, поскольку она сделала и не сделала. Одна, другая деталь продвинулась в ее мыслях.
«Отче… он несет небольшой текст, как журнал. Он охраняет его как что-то дорогое для него. Я не знаю, почему или что это».
Вельмидревний Отче молчал слишком долго, прежде чем он спросил: «Журнал человека?»
* * *
Руками, упираясь в подоконник офиса начальника порта, Денварфи дышала через рот, чтобы вызвать спокойствие и ясность. Она не была совершенно успешна. Возможно, было бы лучше, если бы она никогда не видела эту книгу во владении Оши
Теперь нет выбора, кроме как смириться с настоящим.
Повернувшись, она открыла дверь капитана порта без стука и вошла в большую комнату с двумя столами, огромным латунным телескопом и разнообразными картами, покрывающими стены. Два человека внутри были заняты разговором.
— Я не думаю, что он возьмет на себя ответ, — сказал стройный мужчина с растрепанными волосами, свободной рубашкой и запятнанными чернилами руками. — Он возвращался дважды.
— Я разберусь с ним, — сказал другой. — Его судно, слишком большое, чтобы пришвартовываться на доступных пирсах, и он знает это. Жаль я оставил Вас одного так надолго сегодня. Ничего не поделаешь.
Оба мужчины, наконец, заметили присутствие Денварфи, но она сосредоточила свое внимание на втором. Он явно был у них главным, и она приняла его меру во взгляде.
Он не был высок, но его грудь, и плечи предпологали силу. Он носил обувь, бриджи и опоясанную бордовую тунику — без видимого оружия кроме дубинки подобной трости, прислоняющейся поблизости к рабочему столу. В отличие от стройного, его пальцы не были окрашены чернилами. Он оставил документы другим и сосредоточился на более активных обязанностях. Его волосы были темными, почти черными, затянутыми в хвост на затылке и его лицо было чисто выбриты.
Когда он смело, принял ее меру в свою очередь, он принял манеру кого-то приученного к тому, чтобы быть повиновавшимся.
— Мы можем помочь Вам? — спросил он.
Хкуандув провел годы, преподавая ей искусство допроса. Он был мастер, который в состоянии поддерживать пленного в течение многих дней, чтобы извлечь каждую унцию информации. Она знала, как использовать боль и страх и обещание облегчения в равных мерах.
Это не было допросом. Как этот человек мог быть мотивирован?
Денварфи сняла капюшон ее плаща, позволив обоим мужчинам уставиться на ее длинные светло белые волосы.
— Мне нужно… найти кого-то, найти название судна, — сказала она, делая попытку улучшить свой Нуманский, когда она встретила устойчивый пристальный взгляд капитана порта. — Кто уехал отсюда… возможно сегодня или…
Она не могла вспомнить как на Нуманском слово «вчера».
Капитан порта сделал шаги ближе, хмурясь в замешательстве, фиксируя своё внимание на ее странной внешности, ее темной коже и янтарных глазах — как она и хотела.
— Куда они направились? — спросил он.
Она поняла, что не ясно выразилась. Игнорируя все остальное в комнате, стройный человек с растрепанными волосами превратился в стопку бумаги на своем столе.
— Не знаю, — ответила она. — Нужно знать. Где. кто-то взять корабль отсюда?
Хмурый взгляд капитана порта усугубился. — Вы ищете кого-то, и Вы не знаете, в каком направлении они пошли?
— Нужно найти, — ответила она холодно.
Он стоял там, в течение долгого времени, изучая ее, и затем спросил:
— Кто-то причинял Вам боль? Украл что-то у Вас? Человек, которому Вы доверяли?
Она мигнула, найдя его слишком тупым, но, не потрудившись поправить его.
— Нужно найти, — повторила она.
Он покачал головой с кажущейся отставкойи повернулся, чтобы достать бумагу с другого стола.
— Вот список судов, которые отправляются в плавание сегодня.
Она даже не глядела на бумагу.
— Сколько?
— Пять.
— Куда они идут?
Опустив бумагу вниз, он шел к стене и указал на карту.
— Два направятся к Колм-Ситт, один направится на север, и два поплывут на юг вдоль побережья.
— Что такое север?
При этом он покачал головой.
— Вы не знаете то, что к северу от острова?
— Что там? — настоивала она, встретив его взгляд.
— Ничего особенного. Несколько деревень Нортландии, одна крупная верфь, большие холодные пустыща.
Это не казалось местом назначения, которое выберет Бротандуиве. Он не взял бы Магьер к нецивилизованной земле, где её можно более легко отследить и схватить. Он должен быть возглавлен где-нибудь по причине.
Несколько деревень и верфь не предлагали возможностей, ни действительно в Колм-Ситт. Возвращение было законной тактикой, но он уже столкнулся с большой трудностью в сокрытии такого количества компаньонов. Нет, он бы запланировал побег. И по карте было много портов на юг вдоль побережья этих человеческих стран. Несколько оказались крупными городами, со своими символами.
— Одно из судов, идущих на юг, было военным, — добавил капитан порта, — Поэтому, если человек которого Вы преследуете, солдат, я выбрал бы то судно.
Теперь у него было полное ее внимание.
— Какие другие?
— Большое грузовое судно названо Королева Облака, пройдет весь путь до столицы порт-Суман Иль’Дха’аб Найум. Она была бы единственным из тех двух, чтобы взять на борт пассажиров.
У нее было название судна Бротандуиве и его заключительного места назначения, хотя это не обязательно означало, что предатель пойдет настолько далеко. Она теперь должна была найти судно, для путешествия по тому же самому маршруту.
— Я должена следовать, — сказала она. — Помогите мне найти проход… сегодня вечером или завтра.
Скрестив свои руки, он снова покачал головой.
— У меня нет ничего берущего пассажиров, отправляющихся так скоро. Преплывет обратно на следующий день затем. Самый близкий, о котором я знаю прямо сейчас, маленькое судно Сумана, отправляющееся в плавание через пять дней.
Поскольку его слова впитались, ее разочарование было горько. Не было бы приятно сообщить такие новости Фретфаре.
Капитан порта подошол ближе, пока она не почувствовала его дыхание на щеке.
— Я найду для Вас, — сказал он. — Вы голодны? Я просто шел на ужин.
Она отстранилась. Как будто она сидела бы и разделила бы еду с человеком.
— Нет… Я… спасибо. Я возвращусь. — Она повернулась, чтобы уйти.
— Вам это получится, — он звонил бодро после нее.
Сумерки были почти полны, когда Денварфи вышла на береговую линию, чтобы вдохнуть воздух, который еще не очень охладился от теплоты дня. Хотя она предпочла бы прямой допрос, ее разговор не был полным поражением. Когда она поднялась на берег, все еще заполненный россыпью прохожих, она надеялась, что другие приобрели все остальное, что было необходимо.
Они могли быть остановлены здесь дольше, чем любой из них ожидал.
Глава 5
Спустя день после отплытия девочка, которую все называли Леанальхам, стояла на палубе около передней части корабля под названием Королева Облаков. Из-за сильного ветра, который перемещал судно, было трудно успокоить ее мысли.
На рассвете ей пришлось заставить себя встать, поесть и даже подняться на палубу, а утро уже почти прошло. Это будет порядок вещей, заставляющий её идти дальше. Каждый рассвет будет переходить в сумрак, затем еще одна долгая ночь, а пока…
Лисил, сгорбившись над перилами, испустил длинный стон.
— Я не должен был есть… что-либо.
Действительно, он выглядел бледным, а другие стояли недалеко от него, но у нее было мало желания присоединиться к ним.
Лисил и маджай-хи очевидно были намерены внимательно наблюдать за Бротандуиве. Как будто бы любой из них мог знать мастера анмаглахка. Лисил открыто выражал неприязнь к греймасге, хотя сейчас его слишком тошнило, чтобы следить за кем-либо. Между тем Магьер продолжала подталкивать Бротандуиве, как ей казалось, тонкими вопросами, хотя сама она была столь же тонкой, как гроза.
Из всех нынешних товарищей Леанальхам, Магьер была той, с кем она чувствовала себя наиболее комфортно. Магьер становилась пугающей, когда этот странный ужас ее природы выходил на поверхность. Но она также была безжалостной, как и Сгейльшеллеахэ, защищая тех, кто ей небезразличен или любого, кого она просто хотела защитить.