Артемис присоединился к ним, положив руку на плечо Элфи. На его рубашке было пятно крови — он кашлял. Как всегда, он задал очень хороший вопрос.
— Почему они не атакуют?
Элфи встрепенулась.
«Почему? Конечно же — почему?».
Дворецки тоже интересовал ответ.
— Да, почему они не идут в атаку? Они численно нас превышают, а мы еще и не можем собраться. Черт возьми… это существо — моя сестра…
Элфи вдруг вспомнила, почему их до сих пор не тронули.
«Мы внутри магического круга. Наши тела им нужны!».
Духи взмыли вверх, отлетели чуть назад и вновь начали снижаться.
«Я могу либо подробно объяснить, что собираюсь сделать», — подумала Элфи. «Либо просто сделать это, не теряя времени».
Гораздо легче было просто сделать это и надеяться, что у нее еще будет возможность извиниться.
Она внезапно щелкнула предохранителем Нейтрино и выстрелила в обнаженную шею Дворецки и в ладонь Артемиса с плавной последовательностью.
Теперь нами не завладеют, подумала она. Но, с другой стороны, теперь Берсерки могут нас попросту убить.
Духи упали вниз на своих потенциальных «носителей» как мокрый полиэтилен. Элфи почувствовала во рту эктоплазму — но ведь духи не могут овладеть ею, потому что у нее была защитная руна.
«Держись», — повторяла она себе. — «Держись».
Во рту появился привкус глины и желчи. Она услышала эхо криков, которым было десять тысяч лет, и пережила Битву под Тальтиу, как будто бы она сама стояла там, на той равнине, смотрела, как вокруг проливается кровь; и целые волны людей наполняли луг, отбрасывая на траву гигантскую устрашающую тень…
«Все было точно так, как рассказывал мне отец», — поняла Элфи.
Раздался разочарованный вой — и духи были отброшены вверх.
Двое Берсерков боролись за право овладеть телами Артемиса и Дворецки, но им это не удалось. Дворецки перекувыркнулся как срубленное дерево, когда Элфи выстрелила в него, а Артемис от неожиданности хлопнул в ладоши, озадаченный тем фактом, что их друг Элфи собирается превратить их в прожаренные бифштексы с помощью Нейтрино.
Артемис быстро и ошибочно заключил, что Элфи одержима кем-то из Дану — он узнал эту фамилию от духа, который пытался проникнуть в него.
Он опустился на колени и теперь смотрел сквозь пелену боли на Берсерков, оправляющихся после неудачи. Друг сейчас Элфи или враг? Он не был уверен. Она вела себя по-прежнему как Элфи, а оружие повесила обратно на ремень.
Голос Опал раздался как будто из ниоткуда.
— Они защитили себя. Убейте же их, мои воины. Принесите мне их головы.
Артемис закашлялся. Принесите мне их головы? Опал когда-то была куда более утонченной. Правду говорят — тюрьма не исправляет людей. Во всяком случае, пикси — так точно.
Его собственные маленькие братья двигались к нему, а в глазах у них сверкало убийство. Два четырехлетних мальчика, двигающихся с возрастающей грацией и скоростью.
«Они сейчас сильнее? Могут ли Майлз и Беккет действительно нас убить?»
Но, если они не смогут, то наверняка это удастся тем пиратам с саблями наперевес.
— Дворецки, — прошептал Артемис. — Отступай и оцени ситуацию.
Это был его собственный приказ.
Мы пока не можем проявлять инициативу.
Эта мысль раздражала Артемиса, несмотря на то, что он был сейчас в смертельной опасности.
— Отступи и попытайся никого не убить, кроме тех пиратов. Мумии китайских воинов и я не сильно расстроимся, если пострадает несколько животных. В конце концов, тут либо мы, либо они.
Но Дворецки не слушал нехарактерно нервную речь Артемиса, так как выстрел Элфи задел блуждающий нерв и нокаутировал его. Один выстрел на миллион.
Теперь все ложилось на плечи Элфи. Все должно было быть замечательно. Все, что надо было сделать капитану Малой — это установить Нейтрино на широкий спектр поражения, чтобы потянуть время.
Но вдруг пиратская дубинка завертелась в костлявой руке пирата и врезалась Элфи в нос, отчего она улетела назад, к Дворецки.
Артемис наблюдал, как одержимые существа преодолевают последние шаги, отделяющие их от него, и его очень смущало то, что, в конце концов, все опять свелось к физической силе.
«Я всегда рассчитывал на то, что мой интеллект поможет мне выжить, но сейчас меня убьет собственный брат ударом камня. Самое что ни на есть братское соперничество».
И вдруг земля разверзлась под его ногами и поглотила всю их группу.
Опал Кобой растолкала своих прислужников локтем, подойдя к краю пропасти, которая вдруг избавила ее заклятых врагов от их участи.
— Нет! — закричала она, молотя крошечными кулачками воздух. — Я хотела их головы! На копьях. Ведь именно так люди делают?
— Именно. Иногда и конечности насаживаем, — подтвердил Оро голосом Беккета.
Опал могла поклясться, что, где-то очень глубоко внизу, раздалась звучная отрыжка.
Глава 7. Слюня голову
Поместье Фаулов. Несколько футов под землейАртемис упал, ударившись коленями и локтями об извилистые корни и острые известняковые уголки, которые торчали из земли, как половинки похороненных книг. Глыбы грязи рассыпались вокруг него, и камни скатывались вниз по его рубашке и брюкам. Его поле зрения ограничивалось вращательным падением и слоями земли, казалось, выше все пылало. И ниже тоже? Разве такое возможно?
Артемис был сбит с толку ударом деревяшки в ухо и слепящим жаром снизу. Это ведь было ниже, не так ли?
Я чувствую себя как Алиса, падающая в Страну Чудес.
И потом сразу:
Было бы неплохо, если бы хоть что-то имело смысл, для разнообразия.
Но никакое падение не может длиться вечно, пока существует гравитация, и спуск Артемиса был, к счастью, постепенным, словно направляемый к узкой воронке, которую Элфи и Дворецки уже любезно заблокировали своими перепутавшимися телами и конечностями прежде, чем они провалились в отверстие. Чьи-то грубые руки схватили Артемиса и потащили его по туннелю вниз.
Артемис приземлился на кучу тел и сморгнул грязь с глаз. Кто-то или что-то стояло перед ним голым, как неземное воплощение, излучая божественный свет с головы до пят.
Оно протянуло сверкающую руку и пророкотало глубоким голосом, какой бывает в кино:
— Потяни за палец.
Артемис расслабил мышцы шеи. Он даже не понял, когда успел напрячь их.
— Мульч.
— Единственный и неповторимый. Спасаю нашего Умника своей задницей в который раз. Напомните мне, предполагается, что где-то здесь должен быть гений?
Но туннель Мульча доказал свою целостность, и только та часть, где стоял Артемис, была полностью заблокирована.
Мульч обхватил лодыжки Дворецки, и с некоторым усилием потащил бессознательного телохранителя по полу туннеля.
— Ты несешь Элфи. Аккуратно. Судя по твоей руке, она отогнала тех духов и спасла твою жизнь. Прежде, чем её спас я. Вероятно, сразу после того, как её спас Дворецки. Ты видишь, какая получается картина, Артемис? Ты начинаешь понимать, кто здесь пассив?
Артемис посмотрел на свою руку. Он был заклеймен спиральной руной там, где Элфи обожгла его. Последние шарики эктоплазмы Берсерков скатывались по его волосам, заставляя его содрогаться при их виде.
Защитные руны.
Элфи заклеймила их, чтобы спасти. А он усомнился в ней.
Артемис подхватил Элфи и последовал за светящимся гномом, осторожно ощупывая дорогу пальцами ног.
— Помедленнее, — позвал он, — Здесь темно.
Голос Мульча эхом разнесся по туннелю:
— Следуй за шарами, Арти. Я облил их слоем слюны. Это магический трюк, они теперь способны светиться в темноте. Надо бы разлить этот материал в бутылки. Следуй за шарами.
Артемис покосился на проявляющееся свечение и действительно смог отличить два колеблющихся земляных шара, которые светили ярче остальных.
Как только Артемис понял, что это были за шары, он решил не идти слишком уж близко к ним. Однажды он видел эти шары в действии и все еще помнил этот кошмар.
Туннель изгибался и перекручивался, пока внутренний компас Артемиса не сдал, и без того имея ничтожное чувство ориентации.
Он тащился позади пылающей задней части Мульча, глядя вниз на бесчувственного друга в своих руках. Она казалась настолько маленькой и хрупкой, хотя Артемис помнил, что она сделала с ордой троллей, когда защищала его.
— Реальность против нас, как это часто и бывает, мой друг, — прошептал он скорее самому себе, чем Элфи.
Он провел грубый расчет, учитывая те безвыходные ситуации, через которые они прошли за последние несколько лет, относительный коэффициент интеллекта Опал Кобой, и приблизительное количество противников, что он видел наверху.
— Я бы оценил наши шансы на выживание как менее пятнадцати процентов. Но, с другой стороны, мы выжили, несмотря на большую вероятность обратного. Единожды.
Очевидно, шепот Артемиса был хорошо слышен в туннеле, потому что до него донеся голос Мульча.
— Ты должен прекратить думать головой, вершок, и начать думать сердцем.
Камера была размером с небольшой сарай с наклонными стенами. Отверстия маленьких туннелей виднелись на разных высотах, и стены были усеяны светящимися сгустками, которые присосались к горным породам и служили системой освещения. Артемис видел такую систему и раньше.
— Гномья слюна, — сказал он, кивая на группу шариков размером с теннисные мячи. — Застывает при попадании на воздух, обладает люминесценцией, не имеет аналогов в природе.
— Ну, тут не только слюна, — ответил гном загадочно, и на этот раз Артемис понял, что не испытывает желания добраться до дна тайны Мульча, потому что дно любой тайны Мульча, как правило, и являлось таинственным днищем самого Мульча. Артемис осторожно положил Элфи на кровать — несколько пальто из искусственного меха с признанным во всем мире дизайнерским лейблом.
— Это же вещи моей матери.
Мульч уронил ногу Дворецки.
— Да. Хорошо, по закону мне принадлежит девять десятых, так почему бы тебе не забрать свою одну десятую часть обратно на поверхность и не поговорить о воровстве с тем, что раньше было известно как Опал Кобой?
Это было веским аргументом. У Артемиса не было никакого желания высовываться из этого убежища.
— Действительно ли мы в безопасности здесь? Разве они не последуют за нами?
— Они могут попытаться, — сказал Мульч и сплюнул светящийся комок слюны, брызги которой стали быстро выцветать. — Но это займет пару дней и потребует привлечения буровых установок и локаторов. И даже в этом случае я мог бы здесь все обвалить, хорошенько выпустив газы.
Артемису было трудно в это поверить.
— В моей работе ты должен быть всегда готов двигаться дальше. Только движение!
Вода капала со сталактитов в мерцающий бассейн. Артемис опустил туда руку, а затем положил ладонь на лоб Элфи. Она была без сознания после ее второй физической травмы уже так долго, и одна искра магии присела на рану на её голове и загудела, как трудолюбивая золотистая пчелка. Пчелка, казалось, заметила руку Артемиса и переместилась на клеймо, успокаивая его кожу и заглаживая края шрама. Как только она закончила свою работу, магия вернулась к Элфи и растеклась как мазь по лбу. Дыхание Элфи было глубоким и равномерным, и она казалась больше похожей на спящего человека, чем на человека без сознания.
Мульч толкнул крышку холодильника, в котором Артемис признал холодильник из старого набора для пикника своей семьи, и вытащил кроваво-красную салями.
— Ты все говоришь что-то насчет продуманных планов и тому подобное, а мы подыхаем в заднем проходе тролля без резиновых сапог.
Артемис чувствовал себя разбитым. Его грудь тяжело вздымалась после последнего исцеления и напряженных усилий. Это было совсем на него не похоже, но он не знал, что делать, кроме как ждать, когда проснутся его друзья.
Он прошаркал к Дворецки и проверил его зрачки на признаки черепно-мозговой травмы. Элфи выстрелила им в шею, и их падение было довольно резким. Он был удовлетворен, увидев зрачки одинакового размера.
Мульч присел на корточки рядом с ним, пылая как коренастое полу-божество, которое заставляло немного тревожиться, если знать гнома чуть ближе. Мульч Рытвинг был настолько же далек от божественности, как еж от гладкости.
— Что ты думаешь об этом месте? — спросил гном.
— Это… — Артемис обвел пещеру руками. — Поразительно. Ты выдолбил все это в одиночку. Как давно ты здесь?
Гном пожал плечами:
— Пару лет. Туда-сюда, ты же понимаешь. У меня есть десятки таких небольших нор по всей планете. Я устал быть примерным гражданином. Поэтому я заимствую электроэнергию из твоих геотермальных стержней и тырю твои кабели.
— Зачем здесь жить вообще?
— Я здесь вообще не живу. Я случайно сюда залетел. Когда вдруг стало жарко. Я как раз потянул хорошую такую работенку, и мне пришлось переждать время здесь.
Артемис посмотрел вокруг.
— Ты сказал, хорошая работенка? Ну и где же твоя добыча?
Мульч погрозил светящимся как неоновая палочка пальцем.
— Ты здесь потому, что собирался ограбить меня!
— Нет. Да как ты смеешь?
— Ты затаился в этом туннеле под поместьем Фаулов. Опять.
Мульч скрестил руки.
— Хорошо. Я признаю это. А я, может, планировал как-нибудь заглянуть в хранилище искусств. Но посмотрим на это с забавной стороны. Кража вещей у криминального гения. Какая ирония! Ты, умник, любишь иронию, не так ли?
Артемис был в ужасе.
Элфи, которая лежала на земле рядом с ними, открыла глаза, закашляла, затем сделала шаг, который был гораздо более сложным, чем могло показаться на первый взгляд, вскочила с места, где она лежала, и приземлилась на ноги. Мульч был поражен, до тех пор, пока Элфи не попыталась задушить гнома его собственной бородой, и с этого момента его удивление сменилось попытками освободиться.
Пробуждение после исцеления всегда было связано с проблемами: часто мозг был полностью невредим, но сознание повреждалось. Это странное ощущение, когда ты в сознании и без сознания одновременно. Добавьте в эту путаницу промежуток времени, когда человеку зачастую трудно перейти от состояния сна к реальности, поэтому пациента желательно помещать в спокойную обстановку, возможно, с некоторыми детскими игрушками, разложенными вокруг подушки.
К сожалению для Элфи, она потеряла сознание в середине борьбы не на жизнь, а на смерть, и, проснувшись, обнаружила светящегося монстра, нависшего над ней. Неудивительно, что она так остро среагировала.
— В самом деле?
— Конечно, не на самом деле. Я живу в пещере. Я ем грязь. Чем ты думаешь?
Элфи пальцами пригладила бороду Мульча и встала с его головы.
— Я только что сидела в слюне, верно? — спросила она, морщась.
— Не все из этого слюна, — поправил Артемис.
— Ну, Артемис, — сказала она, потирая слабое красное пятно на лбу. — Какой у нас план?
Мульчу понадобилась всего минута, чтобы понять это, его фирменная бравада испарилась, а лицо нахмурилось, образовав еще больше складок. Со стороны это выглядело, как будто бы свечение меркло разрезами.
— О, пресвятой Вихрь, — сказал он, наблюдая, как вздувается кишечник в его животе, что было священным знаком, отгоняющим зло. — Что Опал собирается делать дальше?
Элфи сидела на насыпи и постукивала по компьютеру на запястье, надеясь увидеть, что хоть что-то работает.
В свете светящейся слюны лицо Элфи казалось мрачным.
Они сидели тесной группой вокруг костра пылающей слюны, пока Элфи рассказывала то, что раньше считали легендой, но теперь это рассматривалось как точный исторический факт.
— Большую часть из этого вы уже знаете от духов, которые пытались вселиться в вас.
Дворецки потер клеймо на шее.
— Но не я. Я был в отключке. Все, что есть в моей памяти — отрывки, картинки перед глазами. Довольно жуткие вещи, даже для меня. Оторванные конечности, людей хоронят живьем. Гномы верхом на троллях в сражении? Могло ли это быть на самом деле?