— Великая Тьма! — взъярилась я и заорала, глядя в глаза змею:
— Аквей!
Змей обиженно заморгал и отполз назад в свой угол, однако взгляд его так и не отрывался от меня, мешая сосредоточиться на еде. Мне кусок в глотку не лез под этим укоризненным взглядом! Выругалась, развернулась к наглой твари и вонзила зубы в крылышко… змей сглотнул. Я зарычала от злости и швырнула в водяное чудище куском с блюда. Он ловко поймал подачку на лету, и я теперь наблюдала, как кусок неспешно плывет по змеиному телу, но вскоре водяное брюхо подернулось туманом, и кусок птицы исчез. Водяной мерзавец снова подполз ближе.
Свирепо швырнув надзирателю остатки еды, я злая и голодная перебралась на постель, забралась под теплое одеяло и отвернулась к стенке. В это мгновение счет к хозяину замка значительно вырос, его я собиралась убить собственными руками, даже если Вайторис вознамериться сделать это лично. Ох, Вайторис… Мысли о Господине вернули тоску, обиду и негодование. Увидеть его хотелось и не хотелось одновременно. А еще было страшно снова попасть к нему во сне. Гнев Господина, наверное, еще кипит, и получить наказание не хотелось до зубовного скрежета.
Я сдвинула ткань на груди, и посмотрела на бутон. Его чашечка еще была сомкнута. Зуд перешел в жжение, и я стиснула зубы и закрыла глаза, выжидая, когда всё закончится. Жжение всё усиливалось, заставляя меня шипеть в подушку. Искра крутилась на полу, ее писк был похож на тревогу. Змей ворочался в своем углу, несколько раз подползал и снова отползал, стоило крысе начать на него бросаться. Мой страж продолжал охранять меня. Только мне сейчас было не до верной крысы, и не до водяной твари, время от времени булькавшей из угла.
— Ну же, — простонала я, откидывая одеяло и порывисто садясь на своем жестком ложе. — Ну, давай же, давай!
Не выдержала и, содрав с себя кофту, упала животом на холодный пол. Прижалась грудью, почти блаженно застонав, когда жжение немного отступило.
— Что это, Вайтор? — прошептала я. — Еще один виток наказания за неосмотрительный поступок с пленником, или наказание за то, что произошло ночью? Но если ты можешь и дальше наказывать меня, почему не можешь вернуть? Что означают твои слова про разорванную цепь предначертанных событий? Почему не можешь почувствовать меня? Ты же говорил, что мой огонь приведет тебя даже под землю, если я буду там… Бесконечный Хаос! У меня нет огня, ты лишил меня его…
В это мгновение я почти ненавидела своего Господина. Злилась на него и не понимала. Просто совсем ничего не понимала. Что мешает всемогущему Вечному отыскать меня? Где его ищейки? Почему бездействует, если я ему нужна? Разве не знает, где находится замок Скайрена Аквея? Я вскинула голову и встретилась взглядом с Искрой, застывшей напротив меня. Но изумление от очередной ошеломляющей мысли так и не успело захватить меня, потому что бутон щелкнул, и цветок начал выпускать лепестки. Один за другим, совсем как вчерашний. Жжение прошло, сменившись неимоверным облегчением, и я вернулась на кровать.
Сил на то, чтобы рыться во всех дарах Господина у меня уже не было. Измотанная болью, я мгновенно уснула. А проснулась от жара, охватившего всего тело. Это не было огнем. Мои глаза слезились, нос хлюпал, горло нещадно драло. Откинула одеяло, и меня мгновенно затрясло, укуталась, трясти не перестало, но тело пылало всё сильней.
— Что со мной? — сипло спросила я.
— Всего лишь обычная человеческая лихорадка, — неожиданно ответил знакомый голос. — Ты слишком хрупкая для Мирового Зла.
— Скайрен Аквей, — пробормотала я.
— Он самый, Игнис Сиел, — усмехнулся водник, поднимая меня с кровати.
— Я тебя потом всё равно убью, — сказала я, проваливаясь в забытье, и где-то на границе реальности услышала:
— Спорное утверждение.
Больше я не слышала ничего, и какой дар проснулся, так и не успела понять.
Глава 3. День пятый
Я бы рада что-то рассказать про третий и четвертый день, которые я прожила вдали от своего Господина, но… рассказывать оказалось нечего, потому что эти два дня сплелись в череду бредовых образов, сменявших друг друга, не давая ни мгновения отдыха. Я ныряла из одной реальности в другую, пыталась зацепиться хоть где-то, но поток жара уносил меня, не давая толком запомнить, где я находилась только что, и что вообще было настоящим, а что навеянным горячкой.
Время от времени я попадала в черный замок, объятый пожарищем. Только огонь больше не ластился ко мне, он жалил, кусал, хлестал наотмашь, пока я бежала по коридорам замка, пытаясь… спрятаться от Вайториса, чьи шаги грохотали где-то за спиной, и голос, подобно разъяренному грому, обрушивался на меня взбешенным:
— Игнис! Игнис, не беси меня!
А я не могла остановиться. Мчалась по коридорам, шипела от каждого соприкосновения с огнем и мечтала поскорей сбежать из этого странного, пугающего, но отчего-то притягательного места. Наконец, огонь встал стеной, не пропуская меня дальше. Шаги Господина послышались совсем близко, и я зажмурилась и бросилась в пылающую бездну. Огонь принял меня в смертоносные объятья, воспламеняя в одно мгновение. Крик разорвал грудь, увяз в языках пламени и развеялся, не оставив даже пепла.
— Она вся горит, Скай. Не могу согнать жар…
— Тогда придумай что-нибудь. Ты лучший целитель во всей округе.
— Почему я вообще должен спасать суку Темного?
— Потому что я тебя прошу об этом.
— Зачем она тебе? Однажды он придет за ней.
— Я буду готов к встрече. А теперь вывернись на изнанку, но она должна очнуться. Она нужна мне живой.
— Скай, у меня руки не поднимаются. Это же Игнис Сиел — ядовитая гадина. Она стольких погубила…
— Тьма, Рейф! Исцели ее! Я так часто тебя о чем-то прошу?
— Хочешь, исцеляй сам.
— Ты же знаешь, мне не дано такого дара.
— Скай, прости…
— Рейф, кажется, мы были друзьями? Вроде бы мой отец приговорил твою жену к смерти за то, что она хотела отравить свою сестру…
— Не думал, что ты напомнишь о своей помощи.
— Я тоже не думал, что ты скажешь мне «нет».
— Хорошо, я верну тебе эту гадюку. Но ты еще пожалеешь. Она сейчас там, где ей самое место — во Тьме.
— Приступай.
— Хорошо, Скай. Ох… Она очнулась, смотрит.
— Игнис?
Я встретилась со взглядом потемневших синих глаз Аквея, второго мужчину я толком не могла разглядеть. Реальность расплывалась перед глазами, а вот Скайрен Аквей — нет. Его я видела четко… Наверное, дело в том, что его лицо я знала до мельчайшей черточки. Он второй после Господина, кого я разглядывала во всех подробностях, и с кем проводила много времени рядом.
— Ты меня слышишь? — Я разлепила пересохшие губы, судорожно вздохнула и снова уплыла в испепеляющий жар.
И вновь я стояла под черными стенами древней твердыни. Пламя бросилось мне навстречу, пугая неизбежной мучительной смертью, но вдруг отступило и разошлось, пропуская в замок. Обернулась, чтобы увидеть, что находится за моей спиной, но не увидела ничего, там была чернота, словно замок был в этом мире единственным островком обитания. Впрочем, наверное, так оно и было. Наполнив грудь воздухом, как перед прыжком в воду, я шагнула в ворота замка.
Прошла двором, вошла в жилую часть, начала подъем по лестнице и вдруг остановилась, задумавшись, почему мое появление здесь всегда начинается одинаково? Почему я не появляюсь сразу там, где ждет меня Вайторис? Почему прохожу весь путь?
— Всё имеет свое начало, Игнис, — услышала я усталый голос и подняла голову.
Он стоял на верхней ступени и смотрел на меня. Его глаза — черная бездна. Такая же притягательная и отталкивающая, как весь этот замок в огне. Почему у него здесь всегда такие глаза? Почему замок горит? Почему…
— Слишком много вопросов. Это отдает человечиной.
— Ты сам сделал меня человеком, — ответила я и поднялась еще на несколько ступеней, но так и не дошла до Господина.
— Теперь я жалею об этом, — ответил он и сам сделал шаг навстречу.
— Так измени!
— Не могу, — Вайторис мотнул головой. — Нет власти.
— Но ты же забрал первый из вернувшихся даров!
— Всего лишь изначальное условие, — усмехнулся Господин, делая еще один шаг ко мне.
Я присела на ступеньку и обхватила руками голову.
— Не понимаю, Вайторис, я не понимаю!
Он спустился ко мне и присел рядом, широко разведя колени. Мы некоторое время смотрели на ревущее пламя, вновь скрывшее выход из замка. Господин вздохнул и уткнулся лбом мне в плечо.
— Мне тебя не хватает.
— Забери меня, — ответила я, не отводя взгляда от огня.
— Грани сместились, Игнис. Что-то произошло еще в изначальном витке событий, что-то разорвало цепь предначертанного и перемешало Грани.
Вайторис поднялся на ноги и протянул мне руку. Я вложила в его ладонь свою, встала со ступеньки и заглянула в глаза.
— Я испепелил три реальности, пытаясь найти тебя, — негромко произнес Господин. — Даже мне не всё дозволено, Игнис. Нарушение равновесия ведет к искажению Граней. Это может породить Излом, и тогда их поглотит Хаос. Непоправимо и опасно. Тогда я уже никогда не найду тебя.
— Почему я так важна для тебя? — спросила я, останавливаясь.
— В тебе мое пламя, — усмехнулся Вайторис.
— Во мне его нет ни искры, Вайтор, — зло бросила я, устремляясь вперед. — Ты забрал его.
— Невозможно забрать то, что живет в крови.
Я снова остановилась и развернулась к нему. То есть огонь по-прежнему со мной, и мне лишь нужно его разбудить?
— Изначальные условия были заданы. Изменить невозможно. — ответил вслух Господин и снова приблизился ко мне. Затем обнял мое лицо ладонями и спросил: — Что разорвало цепь, Игнис? Что сместило Грани? Дай ответ, и, возможно, я смогу вернуть к изначальной точке отсчета.
— Не знаю, — прошептала я, не в силах оторвать взгляда от его почерневших глаз.
— Ты мне лжешь, Игнис, лжешь, — произнес Вайтор так спокойно, что я вздрогнула от мгновенно проснувшегося страха.
— Я не лгу! — заорала я, чтобы скрыть за злостью испуг, и…
Вода захлестнула рот, нос, попала в легкие. Распахнула глаза, надо мной склонился Скайрен Аквей, только видела я его сквозь водяную толщу. Глаза водника сверкали бликами, но я не чувствовала его взгляда. Я чувствовала только одно, что меня топят. Удерживают под водой, и вырваться из хватки мне не хватает сил. Забилась, задергалась изо всех сил, и когда весь мир слился в яркий свет где-то далеко впереди, я рванула к нему. Вынырнула, вцепилась в первую попавшуюся опору и закричала так громко, как только смогла.
— Тьма! — рявкнули над ухом. — Теперь ты решила оглушить меня?
Я ошалело уставилась на Аквея, к которому прижалась грудью, намочив его белоснежную тонкую рубашку насквозь. Он насмешливо изломил бровь:
— Добро пожаловать в мир добра, злая Игнис. Будешь драться, оскорблять, попытаешься выцарапать мне глаза?
— Обязательно, — кивнула я.
— А я так и знал, — хмыкнул необычайно довольный водник. — Ты до отвращения предсказуема.
Я обиделась, по-настоящему, обиделась. Оттолкнула от себя Аквея и попыталась выбраться из бассейна, в который снова свалилась, как только опора исчезла. Скайрен некоторое время наблюдал за моими тщетными попытками, потому что вылезти мне сил не хватило. После хохотнул и протянул руку, чтобы помочь выбраться. Я уцепилась за его ладонь, и тогда водник произнес, сверкая неприкрытой иронией в синих глазах:
— Там были ступени. Но ты ведь упорная, да, Игнис? Лучше свернешь себе шею, чем оглянешься и пойдешь на компромисс, ведь так?
— Так, — мрачновато кивнула я и рывком стянула спасителя вниз. Жгучий прилив злости придал сил, и Скайрен Аквей рыбкой скользнул в воду.
Я навалилась сверху, топя его, сжала слабыми пальцами шею, но ощутила лишь воду. Аквей исчез. Растворился подо мной, сам став водой. Лишь одежда пошла ко дну бассейна.
— Скользкий гад! — выкрикнула я, вскакивая на ноги. Ударила кулаками по водной поверхности и вскрикнула, когда оказалась прижата животом к бортику.
Тут же вспыхнуло воспоминание — сон, приснившийся мне в первую ночь после пленения. Я замерла, вдруг остро ощутив все неровности каменного бортика. Осознала, что на мне надета лишь сорочка, промокшая насквозь и больше открывающая мое тело, чем скрывающее его. И то, как напряженно замер за моей спиной водник, я тоже почувствовала, как и его затвердевшую плоть, упиравшуюся мне в ягодицы, обтянутые мокрой тканью.
Нужно было что-то сказать, что-то сделать. Наверное, высмеять Аквея и оттолкнуть его, но я продолжала лежать животом на бортике, прислушиваясь к участившемуся дыханию мужчины, стоявшего за моей спиной, и едва сдерживала тихий стон… предвкушения. Внутри поднимался жгучий протест и угасал под наплывом воспоминаний о поцелуе моего пленника, уже настоящего поцелуя, который я украла у него в каменном мешке в замке Господина.
Вайторис… Разум ухватился за это имя, пытаясь выдернуть безвольное тело из-под водника, но вот Скайрен отводит мои волосы, перекидывает вперед, открывая спину, и я закусываю губу, чтобы не вскрикнуть, настолько остро я чувствую тепло его ладоней, через мокрую ткань. Они скользят по моему телу, изучают, ощупывают. Рывок, и я уже смотрю ему в глаза, затуманенные пеленой желания. Совсем как в том сне. Взгляд водника скользит по моему лицу, и я ощущаю его, как прикосновения кончиков пальцев, легкие, едва ощутимые, но до безумия волнительные…
— Проклятая Тьма, — хрипло выдохнул Скайрен.
— Бесконечный Хаос, — севшим голосом согласилась я.
Его ладонь накрыла мне затылок, я обвила руками шею своего похитителя, оттолкнулась от дна, подпрыгнула и обвила ногами узкую мужскую талию. Его глаза всё ближе, я теряюсь в этом голодном взгляде, таю, словно кусочек льда в горячей ладони, кажется, готовая…
«Игнис! Не смей!»
Крик Вайториса прогремел в моей голове очередным воспоминанием. Я замерла, когда губы водника почти коснулись моих губ, и он тоже замер. Мышцы мужчины напряглись, словно он проснулся одновременно со мной. Мы еще мгновение мерялись взглядами… И я полетела в воду, отброшенная руками, которые только что были готовы дарить наслаждение.
— Зачем ты это делаешь? — с яростью спросил Аквей. — Я исцелил тебя, а ты пытаешься отравить мне жизнь, толкая к измене! Такова твоя благодарность?
— Ты, действительно, думаешь, что я соблазняла тебя? — спросила я, стирая с лица воду.
Он одарил меня тяжелым взглядом, уперся ладонями в бортик и легко выпрыгнул из воды. Я прыгать не стала, решив воспользоваться ступенями. Признаться, я была оглушена произошедшим. Слишком откровенные сцены рисовало воображение, слишком близка я была к падению, и слишком слабым оказалось раскаяние за едва несовершенное преступление.
— Сколько прошло времени? — спросила я вдруг осипшим голосом. — Сколько я в твоем замке?
«Изначальные условия», — так сказал в моему бреду Вайторис. Так сколько вернувшихся даров я проспала, сколько могла утратить сейчас?
— Ты пятый день в моем замке, — хмуро ответил водник, уже намотавший на бедра кусок мягкого полотна. Его одежда так и осталась в бассейне.
— Пятый день, — эхом повторила я и вскинула взгляд на Аквея, задав еще один вопрос, мучавший меня, пока Скайрен не сбежал. — Где находится твой замок? Почему я не могу вспомнить?
— Судя по тому, что ты всё еще здесь, даже вечная тварь не знает этого. Оказывается, он не такой уж и всесильный. Удивительно, правда, Игнис? — с издевкой сказал водник, так и не ответив мне, и покинул купальню.
— И это прискорбно, — буркнула я, поднимая со скамьи второй кусок полотна.
Итак, я здесь пятый день. Решительно откинула мысли о едва не случившейся близости, думать нужно о важном. А с этим притяжением я разберусь после. Теперь мои размышления потекли по иному руслу.
Проспала два дара из оставшихся двадцати девяти. Впрочем, я так ничего и не знаю о том, что принес с собой цветок второго дня… Изначальные условия. Теперь хотя бы ясно, как увядают цветы. От Вайтора тут действительно уже ничего не зависит, он вплел условия лишения дара в основу своего наказания, которые разворачивают цветение вспять. Любопытно, куда он спрятал это плетение? Стебли? Листья? Чашечки — это дары. Чтобы цветок расцвел или увял необходимы условия. Сорви его, лиши влаги, и красота умрет… Да, должно быть, стебли. Но что дает питание для цветка, где семя, из которого произрастает дар?