— Нам туда, — вдруг сказала Трейс, указывая на поляну, освещенную лучами солнца, с трудом пробивавшимися сквозь плотную завесу листвы.
Через несколько шагов перед ними открылась узенькая тропинка. Ройс подозрительно взглянул на Трейс, пожал плечами, вернулся в седло и постукиванием колен послал Мышку вперед.
Вскоре они впервые за несколько дней ступили на открытую, освещенную солнцем местность с таким чувством, будто выбрались на свет из глубокой темной пещеры. Прямо перед ними раскинулась живописная прогалина с небрежно сколоченным деревянным колодцем. Возле него паслось восемь свиней под призором маленького пастушка. На вид ему было не больше пяти лет. Он держал в руке длинную тонкую хворостину, а на его маленьком круглом личике, потном и чумазом, застыло выражение крайнего удивления. Адриан так и не смог с ходу разобраться, мальчик это или девочка. Ребенок был одет в простую льняную рубаху, грязную и испещренную столькими дырами и прорехами, что их вполне можно было принять за воплощение замысла какого-то безумного художника.
— Перла! — крикнула Трейс и спрыгнула с Милли так быстро, что лошадь испуганно шарахнулась в сторону. — Я вернулась.
Она подошла к ребенку и погладила его по спутанным волосам. Девочка — как теперь понял Адриан — почти не обратила на Трейс внимания и продолжала таращиться на них выпученными от изумления глазами.
Трейс всплеснула руками и закружилась на месте в только что придуманном радостном танце.
— Это Дальгрен! — громко крикнула она. — Вот мы и дома!
Адриан спешился и озадаченно огляделся по сторонам. Они стояли на небольшом участке коротко подстриженной травы возле колодца, сбитого из плохо подогнанных друг к другу досок. На вороте колодца покачивалось мокрое деревянное ведро, с которого капала вода. Прогалина имела вид образованного тремя тропинками треугольника, в центре которого располагался колодец. Со всех сторон их окружал лес. Кроны могучих деревьев почти полностью закрывали небо, и только над поляной виднелся лоскут светло-голубого неба. Время перевалило далеко за полдень.
Адриан зачерпнул воды из ведра и плеснул себе в лицо. Почти отпихнув его в сторону, Милли засунула морду в ведро и принялась жадно пить.
— А что это за колокол? — спросил Ройс, спешиваясь и указывая рукой на лесную сень.
Повернув голову, Адриан с удивлением заметил висевший на нижней ветке дуба большой бронзовый колокол с противовесом для его раскачки, к которому была привязана веревка с узелками. Адриан подумал, что, если бы колокол лежал на земле, Ройс вполне бы мог в нем уместиться.
— Это что-то новенькое, — пробормотал Адриан и направился к колоколу. — А как он звучит?
— Не бей в него! — воскликнула Трейс. — Это можно делать только в случае крайней необходимости.
Адриан удивленно приподнял брови, но звонить в колокол не стал. Присмотревшись, он заметил на нем барельефные изображения Марибора и Новрона, а также опоясывающий орнамент в виде цитат из Священного Писания. Адриан окинул поляну удивленным взглядом.
— Вот уж не ожидал увидеть здесь такое чудо, — сказал он с недоумением. — Зачем он здесь понадобился?
— Это была затея дьякона Томаса. Он любил повторять, что селение без церкви — не селение, а церковь без колокола — не церковь. Все жители охотно сложились деньгами, а старый маркграф заказал для нас его отливку. Колокол изготовили прежде, чем мы сподобились сами построить церковь. Мистер МакДерн взял тогда своих быков и привез его из самого Эрванона. Но нам некуда было его повесить, а телега ему самому была нужна для хозяйства. Мой отец придумал повесить колокол здесь и использовать для тревожного набата, пока мы не построим церковь. Это было за неделю до начала нападений. В то время никто и помыслить не мог, насколько он нам пригодится. — Она некоторое время смотрела на огромный колокол, а затем добавила: — Ненавижу звук этого колокола.
Сильный порыв ветра пронесся сквозь листву и бросил ей в лицо прядь волос. Откинув ее назад, Трейс отвернулась от дуба и колокола.
— Вон там, — она указала на изрезанную бороздами дорожку, — мы и живем.
Адриан заметил в тени убогие домишки, скрытые за стеной молочая и золотарника. Это были небольшие мазанки с тростниковыми крышами, сложенные из глины и соломы. Окнами служили маленькие дыры в стенах. В большинстве хижин не было дверей, входы были занавешены кусками ткани, которые колыхались на ветру, открывая вид на земляной пол. Возле одной из хижин Адриан увидел огород, куда падало немного больше солнечного света.
— Первый домик вон там принадлежит Мэй и Уэнту Драндел, — сказала Трейс. — Ну теперь, наверное, только Мэй. Уэнта и мальчиков недавно тоже забрал зверь. Тот, что с садом, слева — дом Ботвиков. Я раньше присматривала за Тэдом и близнецами, но Тэд теперь уже достаточно взрослый, чтобы самому за ними присматривать. Они как часть нашей семьи. Лина и моя мать были очень дружны. А за их домом видно крышу МакДернов. Мистер МакДерн — деревенский кузнец и владелец единственной пары быков. Он ими со всеми делится, поэтому весной у него от нас отбоя нет. Справа, там, где качели, живут Касвеллы. Мария и Джесси — мои лучшие друзья. Отец повесил для нас эти качели вскоре после того, как мы сюда переехали. Я провела там лучшие дни своей жизни.
— А ты где живешь? — спросил Адриан.
— Отец построил для нас дом у подножия холма. — Она показала рукой на дорожку, ведущую на восток. — Это был лучший дом, лучшее хозяйство в деревне. Все так говорили. А сейчас почти ничего не осталось.
Перла все еще таращилась на них, наблюдая за каждым их шагом.
— Привет, — с доброй улыбкой сказал Адриан, присев перед ней на корточки. — Меня зовут Адриан, а это мой друг Ройс. — Перла мрачно посмотрела на него и отступила на шаг, взмахнув хворостиной. — Ты не очень-то общительная, да?
— Ее родители погибли два месяца назад, — сказала Трейс, сочувственно глядя на девочку. — Это случилось днем. Они работали в поле и, как и все остальные, не ждали опасности, но был ненастный день, все небо в тучах… — Трейс помолчала, затем добавила: — В тот день здесь погибло много народу.
— Где все остальные? — спросил Ройс.
— Сейчас они в поле, косят первое сено, но скоро вернутся. Уже поздно. Перла пасет свиней всей деревни, правда, Перла?
Девочка энергично закивала и сжала хворостину двумя руками, не сводя настороженного взгляда с Адриана.
— А там что? — спросил Ройс, отступив от деревьев и глядя на север в направлении дороги.
Адриан подошел к нему, оставив у ведра с водой Милли, которая отгоняла назойливых мух, хлеща себя хвостом. За елью, на расстоянии нескольких сотен ярдов от них, Адриан увидел очищенный от деревьев холм. На его вершине виднелся большой деревянный дом, окруженный частоколом из гладко отесанных бревен.
— Это замок маркграфа. Дьякон Томас взял на себя роль наместника до тех пор, пока король не пришлет нового лорда. Он очень хороший. Думаю, он не будет возражать, если вы воспользуетесь господскими конюшнями, тем более что в деревне больше нет лошадей. Сейчас пока просто привяжите их к колодцу, и можем идти к моему отцу. Перла, последи за вещами и держи свиней от них подальше. Если Тэд, Хэл или Арвид вернутся раньше меня, пусть отведут лошадей в замок и спросят дьякона, можно ли поставить их в конюшню, хорошо?
Девочка кивнула.
— Она вообще разговаривает? — спросил Адриан.
— Да, только теперь не очень часто. Пошли, я отведу вас к себе… Вернее, в то, что осталось от нашего дома. Папа, наверное, там. Это недалеко отсюда, и дорога довольно приятная.
Она повела их на восток по дорожке, бежавшей под гору позади домов. Пока они шли задами, Адриан успел хорошо рассмотреть селение. Он увидел еще дома, по большей части крошечные, скорее всего с одной комнатой и чердаком. Встречались и постройки поменьше: это были крытые досками схроны, поднятые над землей на столбах так высоко, что до них не могли добраться грызуны, а также некое подобие отхожего места, где тоже не было двери.
— Я попрошу Ботвиков разрешить вам пожить у них, пока вы тут. Я и сама у них живу, они…
Трейс остановилась, закрыла лицо руками и судорожно вздохнула. Губы у нее задрожали.
Возле тропы, недалеко от дома с качелями, виднелись два новых деревянных надгробия. На них были вырезаны имена: Мария и Джесси Касвелл…
Внизу показалась ферма Вудов. У подножия холма раскинулось ухоженное поле — несколько акров земли с идеально ровными рядами пшеницы. Оно было огорожено низким заборчиком из аккуратно положенных друг на друга камней. Это был красивый, хорошо возделанный и умело засеянный клин плодородного чернозема.
Сам дом стоял на возвышении и был обращен фасадом в сторону поля. От него остались одни руины, крыши не было, только ветер гонял по двору остатки соломы. Несколько треснувших бревен торчали, как сломанные кости, пронзившие кожу насквозь. Нижний этаж дома и камин, сложенные из плитняка неправильной формы, в основном уцелели. Кое-где на земле лежали груды выпавших из стен камней, но большая часть кладки оставалась на своем месте. Все это, вместе взятое, создавало удручающее впечатление.
Внимание Адриана привлекали всякие мелочи. Под одним из окон висело кашпо с цветами, на котором были вырезаны изображения ракушки и оленя. Входная дверь была вырезана из цельного куска дуба. Стена представляла собой мозаику из плоских, отшлифованных серых, розовых и желто-коричневых камней. К дому вела извилистая дорожка, обе стороны которой украшала тщательно подстриженная живая изгородь.
Терон Вуд сидел посреди руин своего дома. Это был высокий крестьянин с грубым потемневшим лицом, на котором ветер и солнце оставили отчетливые следы, и короткими седыми волосами. Он казался частью самой природы, его фигура напоминала кривой древесный ствол, а лицо походило на обветренный утес. Он сидел на уцелевшей стене дома и машинально водил оселком по кривому лезвию огромной косы. Камень двигался туда-сюда, а Терон смотрел на расстилавшееся перед ним зеленое поле с выражением, в котором Адриану почудилось презрение.
— Папочка! Я вернулась! — Трейс подбежала к старому арендатору и обняла его за шею. — Я так по тебе соскучилась.
Терон стоически выдержал объятие, не спуская при этом глаз со спутников дочери.
— Это, значит, они самые?
— Да. Это Адриан и Ройс. Они пришли из самой Колноры, чтобы помочь нам. Они достанут оружие, о котором говорил Эсра.
— У меня есть оружие, — пробурчал крестьянин, продолжая точить лезвие, издававшее при этом лязгающий неприятный звук.
— Вот эта твоя коса-то оружие? — воскликнула Трейс. — У маркграфа были меч, щит и доспехи, и он ничего не смог сделать…
— Коса здесь ни при чем. У меня есть другое оружие, куда больше и острее.
Трейс озадаченно огляделась по сторонам. Старик не счел нужным пояснить.
— Чтобы убить зверя, мне не нужно то, что находится в башне.
— Но ты обещал мне.
— Раз обещал, сделаю. Я человек слова, — ответил он и снова провел камнем по жалу косы. — Ожидание лишь заострило мое оружие. — Он окунул оселок в ведро с водой, которое стояло около него, снова вытащил его, но остановился и проговорил: — Каждый день я просыпаюсь и вижу сломанную кровать Тада и колыбельку Гикори. Я вижу разбитую бочку, которую сделал Тад, поля, которые я засеял для него и которые растут сами собой. Лучший урожай за последнее десятилетие. Его с лихвой хватило бы, чтобы заплатить за аренду и инструменты. И еще бы осталось. Я бы построил ему лавку. Могло бы хватить и на вывеску, и на настоящие стеклянные окна. У него могла бы быть струганая деревянная дверь с петлями и гвоздями. Его лавка была бы лучше любого дома в этой деревне. Лучше, чем особняк. Люди проходили бы мимо и таращились, гадая, кому принадлежит столь богатая лавка. Какой же умелый ремесленник этот городской бочар, раз у него такой хороший магазин! Эти ублюдки в Гламрендоре, которые не давали Таду повесить вывеску, такого никогда не видели. У лавки была бы кровля из гонта и фестончатый карниз, дубовый прилавок и железные крюки для фонарей, если бы ему понадобилось работать допоздна, чтобы выполнить все заказы. Его бочки стояли бы на складе, в сарае возле лавки. Это был бы красивый сарай, размером с амбар, и я бы выкрасил его в ярко-красный цвет, чтобы он сразу бросался в глаза. Я бы и телегу ему достал, хоть бы пришлось самому ее собирать. Так он смог бы отправлять заказы по всему Аврину, даже в Гламрендор. Я бы сам их туда отвез, лишь бы увидеть изумление и ярость на их лицах. «С добрым утречком! — сказал бы я, ехидно улыбаясь. — Вот еще партия преотличнейших бочек от Таддеуса Вуда, лучшего бочара в Аврине!» Они бы возмущались и ругались. Нет, мой мальчик не жалкий арендатор, нет, сэр. Начиная с него, Вуды стали бы ремесленниками и лавочниками. Как разрослась бы наша деревенька! Люди стали бы сюда переезжать, заводить свое дело, но лавка Тада была бы первой, самой большой, самой лучшей. Я бы уж за этим проследил. Скоро на этом месте вырос бы город, хороший город, и Вуды стали бы в нем самым успешным семейством. Были бы купцами, покровителями искусств, разъезжали бы в красивых экипажах. Этот дом стал бы настоящим особняком, Тад бы настоял на этом… А я что, мне до этого дела нет, сэр. Я бы рад был просто смотреть, как растет Гикори, учится читать и писать, глядишь, и судьей бы стал. Мой внучок ходил бы в черной мантии! Да, сэр, судья Вуд едет в суд в шикарной карете, а я смотрю на это. Я вижу это. Я просыпаюсь каждое утро, сажусь, смотрю вниз с Каменного холма и все это вижу. Прямо там, на поле, что зеленеет передо мной. Я не работал на земле, не пахал, но посмотрите на это — лучший урожай, какой у меня когда-либо был, пшеница растет не по дням, а по часам.
— Папочка, пожалуйста, пойдем с нами к Ботвикам. Уже поздно.
— Это мой дом! — закричал старик.
Он кричал не на дочь. Взгляд его все еще был прикован к полю. Он снова провел камнем по лезвию косы. Трейс обреченно вздохнула.
Наступила долгая тишина.
— Вы идите. Я поклялся не искать зверя, но всегда есть шанс, что он сам придет ко мне.
— Но, папа…
— Я сказал, уходи. Ты мне здесь не нужна.
Трейс покосилась на Адриана. В глазах ее стояли слезы. Губы дрожали. Она потопталась на месте, колеблясь, затем резко повернулась и побежала назад, в город. Терон не обратил на нее внимания. Старик наклонил лезвие косы в другую сторону и продолжил ее точить. Адриан наблюдал за ним некоторое время. Металлический скрежет заглушал слабевшие по мере удаления всхлипы Трейс. Терон ни разу не поднял глаз, не посмотрел ни на Адриана, ни вслед дочери. Он как будто и вправду был сделан из камня.
Адриан нашел Трейс в нескольких десятках ярдов от дома. Она стояла на коленях и плакала. Ее хрупкое тело вздрагивало, волосы колыхались в такт рыданиям. Адриан мягко коснулся рукой ее плеча.
— Твой отец прав. У него очень острое оружие.
Вскоре их догнал Ройс. В руке он держал обломок дерева. Он как-то странно посмотрел на Трейс.
— В чем дело? — спросил Адриан, стараясь упредить какую-нибудь грубость со стороны Ройса.
Ройс протянул ему обломок, который, возможно, когда-то был частью дома.
— Что ты на это скажешь?
Дерево было широкое и прочное, явно выпиленное из ствола могучего старого дуба. На нем виднелись четыре глубокие царапины.
— Следы когтей? — Адриан взял у него деревяшку и приложил пальцы к отметинам. — Следы огромных когтей.
Ройс мрачно кивнул:
— Что бы это ни было, чудовище должно быть огромных размеров. Так почему его никто не видел?
— Здесь бывает очень темно, — сказала Трейс.
Она встала на ноги и вытерла мокрые от слез щеки. На ее лице появилось выражение любопытства. Она подошла к кусту форсайтии, усыпанному желтыми цветами, который рос возле кленового дерева, неуверенно нагнулась и подняла какой-то предмет, сначала показавшийся Адриану комком ткани, запутавшейся в траве. Девушка бережно очистила его от листьев и веточек, и он увидел грубой работы куклу с волосами из ниток и крестиками на месте глаз.