А у Селены снова заболело сердце, так захотелось снова сказать пару ласковых…
— Мальчик Коннор, — повторил старый эльф, — вы сегодня убивали. И не ради защиты. Этот неизвестный мальчик чувствует вашу агрессию. И ваш нерождённый младший брат её чувствует. Она его убивает, и он защищается, заставляя мать быть агрессивной по отношению к вам. Поэтому — выйдите. С вашей силой вы можете спровоцировать такие последствия, о которых будете жалеть всю жизнь.
Стоявший у дверей, Джарри стремительно переместился к Селене и обнял её.
— Коннор, выйди, — холодно сказал он.
Словно не веря своим глазам, мальчишка-некромант уставился на него.
— Ты обещал защищать меня.
— Когда ты будешь нуждаться в защите, я помогу тебе. Но сейчас в защите нуждается твой младший брат. Выйди!
— Ты обещал защищать меня! — зло закричал Коннор.
Ладони Джарри скользнули по плечам Селены, он кивнул ей и пошёл к мальчишке-некроманту. Перекрывая вой неизвестного, он размеренно сказал:
— Да, я обещал. Пойдём.
Коннор вцепился в его руку так, будто боялся, что маг немедленно вырвет её.
Они ушли.
Пока Бернар присматривался к странным мальчишкам, Селена неотрывно смотрела на закрытую дверь. Вот оно как, значит… Ребёнок почуял агрессию Коннора. Что ж. Наверное, удивляться не стоит. Джарри — маг. Она, Селена, — тоже. Значит, у младшего магические способности тоже будут. Есть. Если он уже руководит матерью.
Она знала, что Джарри потом расскажет ей, как именно он поговорил с озлобившимся и растерянным Коннором. Но не знала, что разговор будет коротким и что ушедшие скоро вернутся…
…Едва они вышли в коридор, Джарри подтолкнул Коннора в сторону кабинета. Тот подчинился, но проследил, чтобы взрослый маг вошёл вместе с ним. А в комнате Джарри сразу поставил мальчишку перед большим зеркалом.
— Ты видишь, — спокойно сказал Джарри, глядя поверх головы Коннора тоже в зеркало. — И знаешь, что аура человека обширней и многоцветней ауры зверя. Посмотри на эти две полосы. Они почти исчезли. Видны, но еле-еле.
— Что это значит? — насторожённо спросил мальчишка-некромант.
— Это значит… — Джарри помедлил и вздохнул. — Это значит, был бы ты оборотнем, сейчас ты был бы в стадии одичавшего без возможности вернуться.
— Но ты сегодня тоже убивал, — со страхом глядя в зеркало, возразил Коннор.
— Я защищал. А ты наслаждался смертью, которую нёс одичавшим. Наслаждался убийством. А такое происходит только с одичавшими. Зверь убивает, чтобы есть. Человек — только защищаясь и защищая.
— И что мне делать, чтобы вернуть эти полосы? — прошептал Коннор.
Джарри положил руки ему на плечи.
— Только одно. Будь самим собой и в то же время таким, как все. Не рви невидимые связи между собой и другими. Будешь относиться к другим высокомерно, полосы не восстановятся. Или будут слабыми. Потому что эти полосы — знак цивилизованности и взаимодействия с другими. Чем враждебней к тебе будут относиться, тем бледней полосы. Чем дружественней — тем они будут ярче. Не отталкивай своих друзей и всех тех, с кем хочешь и должен общаться. Вот и всё.
— Это легко.
— Это трудно. Ты сильный. И тебе постоянно хочется, чтобы остальные помнили об этом. А напоминание — отталкивает от других, даже от братства, с которым ты связан кровью. Умей воспринимать собственную силу разумно. Присматривайся к взрослым. Колр тоже сильный — в сравнении с другими, но он не выставляет эту силу и не требует, чтобы его возносили за неё. Даже Бернар ругается со своими учениками, как с равными себе. Как ругался бы со своими коллегами. Селена сильная. Но она каждого в Тёплой Норе видит равным себе.
… Они вернулись и тихо встали рядом с Бернаром и Колром. Колр уже усыпил двоих новичков и теперь внимательно разглядывал их. Мирт покосился на Коннора, и тот кивнул ему. После чего Бернар, который внимательно присматривался ко всему происходящему, словно невзначай отодвинулся от кровати со спящими, и Коннор, слегка сомневаясь, встал между взрослыми.
— Что с-скажет маг Коннор? — не оглядываясь, спросил чёрный дракон.
— Я не знаю, как они сделали это, — повторил Коннор, вглядываясь в Гардена, — но Гарден сумел проникнуть в мир эльфийской магии, на самый его край, и оттуда подчинил себе мальчика-человека. Он командует им через этот мир. Этот мальчик — его глаза и его защита, иллюзиями замаскированная под одичавшего. Это только мы — все, кроме одичавших оборотней, видим мальчика обычным человеком. Одичавшие видят его таким же уродливым, как они сами. А Гардена они не видят вообще, потому что на нём заклятие, отводящее глаза.
— Как ты это понял, маг Коннор? — тоже не глядя спросил старый эльф.
— Не знаю.
— Взгляни ещё раз на Гардена, — предложил Бернар, покосившись на мальчишку-некроманта.
Селена, затаив дыхание, наблюдала за происходящим, скромно стоя у стены вместе с Микой и Колином. Мирта позвать от брата не удалось. Мальчишка-эльф сидел на краешке кровати и держал младшего брата за руку, будто боялся, что тот снова пропадёт из его жизни, отпусти только ладошку. Но следила Селена в основном за Коннором. Она ещё не знала, о чём поговорили любимые мужчины её жизни, но видела, как серьёзен Коннор. А ещё заметила: чёрный дракон после слов старого эльфа пристально уставился на Коннора.
Мальчишка-некромант чуть пожал плечами и посмотрел на Гардена.
— Поймал, — тихо сказал Колр. — В мир эльфийской магии его ведут тени.
Коннор вздрогнул и удивлённо посмотрел на чёрного дракона. Тот покачал головой, подтверждая.
— Тебя повели тени, чтобы показать, что произошло с Гарденом. Я плохо их вижу. Но ты некромант и теперь, когда знаешь, попробуй рассмотреть, что это за тени.
Коннор взглянул, но не на Гардена. На Мирта. Монотонно сказал:
— Эти тени сейчас стоят за спиной Мирта. Их две. Мужчина и женщина… — Коннор резко замолчал и словно окаменел, уставившись в точку над головой Мирта. Мирт аж сам застыл, боясь спугнуть происходящее…
Молчали все. И Селена с облегчением вспоминала, как успела предупредить Анитру, чтобы та никого не допускала к бельевой. Слишком велико здесь напряжение, а значит — легко сбить любого, кто сейчас идёт по тончайшей нити с призраками.
— Моей крови хватит, чтобы войти, — опять монотонно заговорил Коннор. Затем его глаза ожили, и мальчишка-некромант оглянулся. — Родители Мирта и Гардена после своей смерти следили за детьми, оставшимися в живых. Они помогли Гардену войти в свой мир, прикоснуться к самому его краю… Сейчас… Сейчас нужны стулья для тех, кто пойдёт в эльфийский мир выручать Гардена и Орвара. Мы будем сидеть здесь, но сознанием выйдем в пространство, где блуждают их души. Идём втроём: старик Бернар, Мирт и я. Нам надо уговорить блуждающие души выйти с нами.
Мика и Колин немедленно выбежали из бельевой за стульями.
Старый эльф с едва заметной тревогой посмотрел на Коннора. Селена, кажется, поняла: он побаивается, что мальчишка-некромант не слишком опытен в таких делах. Но затем обозначившаяся морщинка между бровями Бернара разгладилась. Старик вспомнил многое из практической некромантии, в чём участвовал Коннор. Успокоился.
Мирт будто осел после слов Коннора, ссутулился и стал смотреть только на братишку… Селена осторожно пошла к двери. Здесь она уже не нужна. Теперь мужчины справятся со всем сами. А ей пора заняться насущным и заодно поразмышлять, что такое мир эльфийской магии… Оглянулась, открывая дверь. Прикусив губу, мальчишка-некромант смотрел на неё. Селена нерешительно кивнула. Еле заметно усмехнувшись, Коннор чуть склонил голову. Будто поздоровался.
13
Селена думала, что ужин с волчицей затянется. Вроде как женщина всё-таки. Захочет рассказать о пережитом, поделиться впечатлениями от жизни среди одичавших.
Но нет. Для начала девочки, на попечении которых беглянка оказалась, выяснили что женщина-оборотень отвыкла от человеческой речи. От механизма человеческой речи. Пробыла в стае одичавших чуть не полгода. Чтобы выговорить слово, заикалась, как Колин или Вади, а порой, впустую уставившись в воздух, усиленно вспоминала самые простые слова. Так что, пока Селена возилась по хозяйству, девочки первым делом разговорили женщину до приемлемого речевого общения, то и дело подсказывая слова, которые она тут же с благодарностью повторяла следом за ними. Кроме всего прочего, девочки рассказали Селене перед её встречей с Каисой — так звали беглянку из стаи, что она легко перекидывается. Будучи в стае, она постоянно была в волчьей ипостаси, против чего одичавшие не возражали: редко-редко, но застрявшие в звериной форме среди них тоже бывали. Но женщина-оборотень часто уходила в лес, чтобы в одиночестве перекидываться и не забыть себя человеком.
Итак, пока девочки ели в столовой, Селена по договорённости с ними ужинала вместе с Каисой в их комнате. Женщине-оборотню, по человеческим меркам, было лет тридцать с небольшим. Общение было тяжеловатым. Сначала Каиса вроде привычно села за стол, но постоянно елозила на стуле, а потом, спустя минуты, взмолилась:
— Хозяйка, можно я сяду на пол?
— Зови меня по имени, — сказала Селена и деловито расстелила на полу, на домотканом коврике, полотенце для горячего. — Перетаскивай сюда тарелки.
Темноволосая Каиса, оторопело глядевшая, как она перекладывает столовые приборы на пол, вдруг схватила Селену за руки и потёрлась о них щекой. Лицо худое до костлявой скуластости, глазастое… Волчица сначала не хотела говорить о себе, только жадно спрашивала, как здесь, в деревне, живётся. А когда "переехали" на пол, выдохнула:
— Закрылась бы в этой комнате и жила бы!
— Каиса, а ты во сне не кричишь? — осторожно спросила Селена. — Я бы оставила тебя в этой комнате девочек-оборотней. Это нетрудно. Но ты… не напугаешь их?
— Что ты… — пробормотала женщина, теперь уже с недоумением глядя на ложку у своей тарелки. — Я ж привычна вполуха спать. Лишь бы не раскрыли в стае.
Селена подумала, что Каиса права: одно дело — спасённые на войне от магических машин, другое — оборотни, которые прячутся между одичавшими. Может, тогда и предыдущих они зря устроили в садовой сторожке? Но ведь мужчины и не возражали.
Каиса покрутила ложку в руках и так и сяк, даже не глядя на неё. Пока Селена переносила посуду со стола, волчица успела украдкой сунуть в рот куски побольше… И теперь раздражённо смотрела на то, что не успела съесть, пока Селена не видит.
— Оставь ложку, — велела Селена, — положи её на место. Бери лепёшку, зачерпывай ею картоши. Другим куском помогай, чтобы картоши не упали, и подбирай мясо. И не забудь про чашку с молоком.
Каиса мигом сообразила, как и что. И через минуты ошарашенная Селена смотрела на спящую женщину, которая уснула на коврике, проглотив последний кусок.
Невольно улыбнулась, давя жалостливый смех: ну вот и пообщались!.. Осторожно переставила тарелки на стол и, мягко ступая, пошла к двери. Надо принести подушку, матрас и одеяло. Каису, конечно, уже одели в тёплое: на ней свободные шерстяные штаны, тёплая туника и домашние меховые тапочки на подошве из обувного дерева, но на полу, пусть даже в прогретой комнате, спать без спальных принадлежностей не следует. Толкнув дверь, заранее приготовившаяся Селена схватила Ирму, пытавшуюся ворваться между ногами в помещение, за шкирку и быстро закрыла комнату, пока волчишка не заверещала от негодования. Оборотни-малыши открыли рты, глядя, как их возмущённая подружка и предводительница болтается в руках хозяйки дома. Берилл успел сбежать и подглядывал за происходящим из-за угла в коридоре.
Селена стремительно прошла до конца коридора и только здесь выпустила волчишку. Хмыкнула, глядя на отвернувшуюся Ирму, и спросила:
— И где ты свой балахон оставила?
А сама уже подняла глаза на Берилла. Именно малыш-вампир таскал все одёжки своей компании. Берилл не решался подойти, и пришлось специально ему улыбнуться, так как Ирма раздражённо мотала головой и рычала от нетерпения, уже приученная не оборачиваться при других.
Когда волчишка перекинулась, тут же напялив балахон, она высокомерно сказала:
— Селена, мы хотели только познакомиться с Каисой, а ты не пускаешь! Пусти!
— Каиса спит, — сообщила Селена и с трудом удержалась от смеха при виде немедленно открытого рта Ирмы.
— А почему она спит?! — вознегодовала волчишка. — Мы же пришли знакомиться!
— Пойдём-ка вниз, в гостиную, а по дороге расскажу, — сказала Селена и взяла волчишку на руки: с неё станется снова удрать к комнате девочек-оборотней, чтобы удостовериться, что хозяйка дома не врёт. Едва начали спускаться по лестнице, Селена объяснила: — Каиса столько увидела нового, со столькими из нас успела познакомиться… Она устала, понимаешь, Ирма?
Ожидала вопросов: как можно устать, знакомясь с кем-то или чем-то… Селена не учла, что объясняет Ирме. Та, сидя на её руках, обнимая за шею, подняла свою свободную руку и растопырила пальцы:
— Ринд, Лека и Далия в комнате… А сначала были Колин, Мирт, Коннор, Хельми и Мика. Это уже… ("Восемь!" — снизу подсказал Берилл, цеплявшийся за штаны Селены, чтобы идти рядом, не отставая.) Восемь. А ещё там была ты, Джарри… У-у… Я бы не запомнила всех, — уже задумчиво сказала Ирма. — А ещё Бернар… Хотя Бернара запомнить легко. Пусти меня на пол, Селена. Я потом пойду с ней знакомиться. А то она сейчас меня не запомнит… Эй, Айна, не трогай мою лииру! — завопила волчишка и помчалась в свой угол. Компания малолетних бандитов — следом.
А Селена быстро дошла до кухни и спросила у сердитого Веткина, который что-то бубнил и грозно размахивал руками:
— Веткин, ты принёс постельное бельё для новенькой?
— Хозяйка, я принёс, — сказал Кам, радостно ухмыляясь и отдирая от своей обувки, больше похожей на валенки, двух ползущих по ним котят. Он опустил их рядом с Тиграшей, которая надменно наблюдала за происходящим. — Вот. — Повернувшись к лавке, Кам взял с неё гору из матраса и всего остального.
Селена беспомощно подняла брови. Тащить всё это? Да она из-за этой тряпичной горы дороги не разглядит!.. Но тролль-подросток буквально смёл её с дороги, неповоротливым медведем торжественно выходя из кухни, а Веткин, переставший бурчать, запоздало попросил:
— Леди Селена, вы ему только покажите, куда отнести.
Каму пришлось подождать в коридоре, исполняя роль временного шкафа, пока Селена по одной вещи затаскивала в комнату и обкладывала ими Каису. Правда, теперь не одна она возводила комфорт вокруг взрослой волчицы: прыская в ладошки, три девочки-оборотня помогали ей — и причём помогали осторожно, чтобы не разбудить спящую. Они же пообещали сделать всё, чтобы утром Каиса быстро пришла в себя и освоилась на новом месте.
Положившись на их обещание, Селена со спокойной душой снова спустилась в гостиную. Постояла, оглядываясь и прикидывая, что дальше, и решительно пошла к бельевой. Вроде мужчины сказали, что им удалось вывести из границ мира эльфийской магии Гардена и второго мальчика, как его? Ах да, Орвара… Или надо сделать что-то ещё? О чём она не побеспокоилась из того, что не терпит промедления?
Ох, что-то двигаться тяжело. Такое впечатление, что уже трое суток на ногах…
До бельевой не дошла.
— Селена…
Обернулась и обрадовалась — Джарри! Вот что она ещё хотела узнать!
— Джарри, как ужин у вас, у мужчин?
— Это не ужин, а приключение! — засмеялся семейный. — Во-первых, сначала всех троих оборотней не нашли. Потом Вилмор спохватился, прибежал сказать, что они втроём будут ужинать в недостроенной теплице. Веткин поворчал-поворчал, но прислал туда Кама. Во-вторых, Каму понравилось в теплице, и там он начал всё разглядывать — Вилмор разрешил. Пришлось идти искать его, так как Веткин устроил истерику, что парень пропал совсем. В-третьих, новичками заинтересовался Александрит и напросился со мной в теплицу знакомиться. Тут оказалось, что Тибр когда-то, ещё до войны, работал плотником на подхвате у краснодеревщиков. У него с Александритом нашлась общая тема для разговора. Результат: мы, все пятеро, прекрасно поужинали в теплице, обсуждая перспективы для развития мебельного производства в деревне… О как я заговорил!
Они стояли в самом начале коридора, где их не было видно из гостиной, и Селена с удовольствием прислонилась к семейному, а он осторожно обнял её. Поглядывая одним глазом на бельевую, чувствуя, как греется ухо, которым прижалась к груди Джарри, она тихонько спросила:
— Что там с Коннором? Всё ещё злится? Или ты сумел его убедить?
— Пока чисто формально. Он испугался моих слов о том, что на данный момент его состояние равноценно состоянию одичавшего. Это удержит его от дальнейших попыток стать кем-то более великим, чем он есть сейчас. Но к нему придётся присматриваться. Я как-то не заметил, что нашему мальчику так хочется быть лучше всех. Мне казалось, он и сам понимает… Но… — Джарри вздохнул. — Когда он был, как ты говоришь, киборгом, его обучали убийству. Он привык к мысли, что убивать — это нормально. К тому же некромант. Для него смерть привычна. Сейчас он не понимает, почему мы так относимся к его умению убивать.