Последние штрихи кистью заканчивали прекрасный образ, последний мазок пальцем мастера по скуле убрал прилипшую пылинку, что прилетела через открытое окно с видом на вечернее небо в алых красках.
Мужчина с сединой в волосах шумно выдохнул, мягко улыбнувшись своему творению и вытер маленькие крапинки пота со лба.
-Ну, вот и все, моя маленькая девочка, - он встал со своего стула и снова осмотрел свое творение, но уже стоя, подбоченившись. Склонил голову к плечу и причмокнул сухими губами.
-Да, идеальна.
Мастер вышел из комнаты, чтобы отправить слугу к своему другу с вестью, что он, Мастер ФлЕптори, ждет его завтра к завтраку со своим чемоданчиком.
А в комнате осталась сидеть на резном стуле с мягкой сидушкой и подлокотниками кукла...
Любой представил бы сейчас что-то пластиковое, или может металлическое, да даже деревянное, мало похожее на человека, но именно с его образа сделанное. Но нет, то была прекрасная работа, на которую у мистера Флептори ушло пятьдесят четыре года своей длинной жизни.
И работу он свою начал тогда, когда ему казалось, что смысла жизни больше нет, и он стал стареть. Он состарился буквально за пару дней на глазах у всех. И никто не дал молодому внутри, но стареющему снаружи, мастеру совета и поддержки. Лишь друг. Один и единственный.
Он подошел тогда к нему, положил руку на плечо и ободряюще сжал его.
-Ничто не заменит тебе твоей утраты, Клед, - сказал он тогда.
-Да, - безэмоционально отвечал ему безутешный.
-Найди утешение в ребенке.
-У меня нет детей, Стик, - все глядя на пол в одну точку, ответил мастер.
-Так создай, - на молодого мужчину поднялись почти прозрачные голубоватые глаза, оттененные печалью.
С той самой минуты его голову не покидала эта фраза...
«создать, создать, создать!» - билось у него часами в мыслях и будто эхом, сам отвечал себе: «Создам».
И вот настал тот момент...
Сейчас, пока мастер укладывался спать, на стуле в мастерской покоилась не деревянная, но имеющая основу дерева, фигурка, прелестное создание, то, что даже в неживом состоянии можно назвать живым.
Мастер потерял любимую жену, так и не обзаведясь ребенком, который бы продолжил дело мастера, который перенял бы все его знания. Но зато теперь он приобрел, нет, создал нечто прекрасное, что есть его дитя.
1.
Рядом с мастером в мастерской стоял молодой мужчина лет тридцати пяти, но внешность лишь давала иллюзию молодости. Ему, как и мистеру Флепатори, уже давно перевалило за третью сотню. Это и был тот самый друг, что дал идею, которая заставила «ожить» мастера, а теперь ему предстояло оживить в прямом смысле это чудо.
Но он не мог и с места сдвинуться. Он любовался чудесным ликом уже тридцать четвертую минуту и не мог отвести глаз. А на него со стула, не моргая, смотрели синие, яркие, большие глаза с длинными ресницами.
На вздернутый, чуть заостренный носик села бабочка, что залетела в вечно раскрытое окно, но ее никто не согнал. Ни «хозяйка» этого чудесного носика, ни мастера. Они любовались.
Но только эта самая бабочка выдернула их из застывшего состояния и друг мистера Кледа Флептори Войлич Стик моргнул.
-Она...
-Прекрасна, - закончил за друга мистер Клед, так как он не мог подобрать нужного эпитета.
-Да! - он даже руки поднял в восторге, и снова взглянул на сидящую на стуле куклу, что так на оную не походила. Ведь, когда в мастерскую вошел Мастер Клед и Войлич, Войлич поклонился, как подобает джентльмену, и поприветствовал леди, сидящую в такой не подходящей для нее обстановке. Но девушка не ответила, мало того, она даже не моргнула, не отреагировав на его слова.
Она продолжала сидеть в скромном летнем сарафане нежного розового цвета на тонких лямках, с пояском под грудью, сложив на коленях друг на друга маленькие ладошки с длинными тонкими пальчиками и аккуратными розовыми заостренными лишь слегка ноготками. Лицо ее ничего не выражало. Спокойное выражение застыло на прекрасном овальном лице с заостренным подбородком и красивым ртом. Нежно-розового цвета пухлые губки не были маленькими, или большими, нет, они были идеальными, чьи уголки смотрели немного вниз. Но от этого выражение ее лица не получалось грустным или скучающим, нет. Лишь спокойствие. Об этом говорили и прямая спина и расправленные плечики. Изящная открытая шейка, красиво выступающие ключицы, небольшая грудь, тонкая, что называется «осиная» талия и стройные ножки. На стуле сидела идеальная во всем девушка с длинными до поясницы белыми, отливающими золотом, волосами.
-Клед, а тело, тело есть для слияния? Ты нашел тело? Ведь без тела, она так и останется неживой деревянной куклой. Ой, она ведь из дерева, да? - Войлич, боясь приближаться, подошел к кукле и потрогал запястье, но под его пальцами увы заскользила прохлада необычного дерева. Мастер кивнул.
Древесина этого растения очень дорогая, потому что дерево редкое и обладает необычными свойствами. Оно способно изменять свою структуру. Уплотняться, размягчаться или же растягиваться, но для это требуются специальные травы, а рецепты приготовления ароматизаторов для пропитки изделия довольно сложны. Но это не являлось проблемой для того, кто поставил перед собой цель.
Мастер Клед изготавливал свое дитя из такого дерева. Почти каждую мышцу с их рисунком составного рельефа, каждую косточку, хрящик или крупную вену или артерию. Даже веки и глаза с ногтями, как язык и зубы, все это делалось отдельно, а потом собиралось воедино. Но даже великий мастер не сумел вы сделать тончайшие сосудики, ткани тел и оживить неживое. Для того и нужно было тело. Не обязательно живое, но обязательно, чтобы оно было таковым раньше. Чтобы при слиянии кукла получила все недостающее и стала полноценным живым существом с бьющимся сердцем, бьющей кровью в жилах, и разумом, которых способен запомнить все..
2.
Клед приволок тело из морозильной комнаты в мастерскую и началась работа. Куклу разместили на столе, рядом на него же положили тело молодой женщины.
-Это эльфийка? - рассматривая тело, спросил Войлич.
-Да, не повезло бедняжке, убита редким смертельным ядом.
-Даже для эльфов?
-Даже для них...
воцарилось снова молчание, которое нарушалось лишь шумным дыханием двух мужчин, что старательно готовили обряд.
Но уже скоро было все готово: окна закрыты и зашторены наглухо, ароматизаторы расставлены вокруг тел, пентаграммы начерчены, книги с заклинаниями приготовлены.
-Твоя очередь творить, - прошептал Клед, опуская механические веки своего творения, и отошел, затаился в уголке комнаты, чтобы не мешать.
И пошло творение...
В пространстве пахло неестественной мертвечиной и летней грозой, воздух чуть ли не дрожал от произносимых Мастером слов, а пентаграммы едва светились фиолетовым светом. А потом произошло то, чего, собственно, эти двое и добивались. Физическое мертвое тело эльфийки стало фосфоресцировать и распадаться на мелкие составные, чуть ли не на молекулы, а когда тело превратилось в этакую кашу, висящую в воздухе, она, каша, вспыхнула алым, стала вновь фосфоресцировать серебристым и из кучи поплыли тонкие струйки к кукле. А через четыре минуты не стало той каши, она полностью «всосалась» в теперь уже не деревянное тело куклы.
Зато ее тело светилось, едва мерцая серебристым светом, и даже, как показалось мастерам, шевелилось изнутри, будто множество тонких жучков ползали внутри, что-то перестраивая. Да, собственно, так оно и было: деревянное тело становилось живым, приобретая все то, что не дано сделать вручную.
А потом свет тихо погас, пентаграммы потухли, резкий запах мертвого тела исчез, оставив лишь шлейф свежести грозы, а на столе осталось лишь одно тело. Идеальное в своем роде.
-Мы смогли? - из угла вылез мистер Флептори.
-Я...я не знаю...
и тут грудь девушки дернулась в немом глубоком вздохе, а закрытые глаза распахнулись.
3.
Яркие синие глаза уставились в потолок, не понимая, что происходит. Они медленно обвели пространство и застыли на мужчинах, рассматривая их с явным спокойствием и равнодушием.
-Свершилось, - таинственно вздохнул Клед.
-Здравствуй, дочка, - мастер даже боялся дотронутся до ее руки. Но этого и не потребовалось. Ожившая кукла поднялась на столе, сев, и начала рассматривать свои руки. А потом вопросительно посмотрела на того, кто ее назвал дочкой. Клед нервно облизал пересохшие губы и посмотрел на своего друга.
-Будем учить, - твердо сказал тот, уверенно взглянув на девушку. Та слегка склонила голову на бок, посмотрев на Войлича немного заинтересованно, но ничего не произнесла.
Девушку сняли со стола, и вообще увели в просторный кабинет Кледа, усадили на диван и сели напротив. Они и понятия не имели, с чего начать, как обучать того, кто даже не знает, как говорить. Бывшая кукла лишь смотрела на них, не выдавая ни волнения, ни великого интереса, ни страха, ничего, она смотрела и молчала. Лишь один раз повторила «отец», когда Клед стал говорить ей кто он. Его руки тряслись от волнения, губы дрожали от переполнявших его чувств, а глаза были влажными от слез счастья.
Зато у девушки был довольно приятный, уверенный голос, она разве что немного хрипло сказала, но это только от того, что первый раз.
Как сказал Клед, голос ей достался той самой эльфийки.
-А имя? - прошептал Войлич.
-Имя?! - испугался Клед, - О, Боги! Имя! Я забыл имя! Я его забыл придумать! Я не назвал свою дочурку! О горе мне, пустоголовому старику! - он схватился за голову.
-Ну, ну, будет, Клед, не истязай себя попусту! Сейчас придумаем! Верно? - и уже у девушки спросил.
-Имя? - снова повторила она, моргнув.
-Да, деточка, имя...какое же имя..
-Кофи! Я буду звать тебя Кофи!
-Как напиток? - выгнул бровь Войлич.
-Неет! - возмутился Клед.
-Это она! Она Кофили, моя дочурка!
-Хм...Кофили, Кофи... Кофили Флептори- начал смаковать Войлич.
-Красиво, нежно, - все же произнес он, улыбнувшись.
-Кофи, - повторила девушка, но без такого энтузиазма.
-Да, - заулыбался Клед, - Моя Кофили...
Мужчины решили обучать девушку с малого. Они научили ее алфавиту, попутно обучая еще трем основным языкам, а еще двум древним. Потом пошло чтение, что тоже давалось ей легко, без особых трудностей. Девушка была покладистой и тихой, ни разу она не сказала слова против, не закуксилась или заныла, что она устала. А если и уставала, то говорила об этом прямо, но мужчины не доводили ее до такой степени. Мастера знали свое дело, они давали знания порциями.
Со временем Кофи стала с теплотой относиться к своему отцу и крестному, которым, естественно назначили Войлича. Ее познакомили со всеми слугами дома, а еще зарегистрировали, как существующую живую жительницу города Абвельса и дочь Мастера Кледа Флептори.
А потом ее познакомили с матерью покойной жены Кледа, и она стала учить девушку этикету, как себя вести с определенными людьми, как правильно говорить и как держаться на людях.
С каждым днем девушка становилась все умнее, увереннее, она уже смело общалась со всем жителями дома Мастера Флептори, но еще не выходила в свет. Нет, не боялась. Просто было рано.
Девушке была рассказана вся история их мира, миров соседей, и география всех четырех.
Вообще строение было интересным. Их миры - это средоточие нескольких спутников вокруг одной большой планеты с одной звездой - солнцем. Планета имела название М1 (вроде как Мир первый, главный, основное место пребывания) и три спутника, два из которых были жилыми: Сталькрас и Номрак. А самый маленький четвертый назывался М4 или Эмфор, хотя на Сталькрасе его называли Мифором. Ночью он всем светил белым серебристым светом, потому что его поверхность была непригодная для жизни и имела много металла в земле. Оттого он и отражал солнечные лучи всем серебристыми откликами. Меж всеми мирами уже давно найдены естественные магические переходы, которые никакими силами не сдвинуть, не уничтожить. Они такие же естественные, как вода, или деревья на планете.
И все жители уже давно разделили все территории, не воюя за них. В этой крохотной системе поровну развиваются и магия, и технологии.
Кофили вбирала в себя все эти знания и уже спустя пол года была такой же равноправной жительницей этого мира, как и все остальные, лишь с маленьким секретиком, который был не таким уж секретом, но и распространяться на всю планету и спутники Клед не хотел. Это слишком...
Кофили никто не стал врать и не договаривать о ее происхождении. Нет, она не была рождена, она была создана искусственно, но мастерски. У нее нет матери, но есть отец.
И что самое удивительно, девушка всегда все воспринимала спокойно, даже слишком.
И тогда-то он забеспокоился, и тогда-то до него дошло, что не так. Что с его любимой девочкой не так.
-Клед, - Войлич уже седьмой раз звал своего друга, но тот ушел в себя, о чем-то раздумывая и куря свою длинную трубку из синего дубариса. Он выпускал ароматные круги и думал.
Мастер сегодня позвал своего друга в гости, выпить вина и о чем-то поговорить, но вот конкретно о чем, Клед так и не ответил, сообщив по переговорнику только, что это будет касаться их дочурки.