"Саффы там нет"
— А-то мы не догадывались! — фыркнул я.
Кошка одарила меня неодобрительным взглядом и продолжила:
"У Ларрена неприятности, ночью на него напали"
— Султан что ли покушался на честь нового приобретения? — развеселился я.
"Нет. Евнух. На его жизнь"
Надо же какое совпадение — и на нас и на Лара этой ночью напали. Интересно, это дело рук одного заказчика или Лар просто имел счастье в очередной раз столкнуться с тонкостями гаремного быта? В том, что попытка отравления дело рук завистливой наложницы, я почти не сомневался.
"Ларрен просил передать вам, что его дальнейшее пребывание там не имеет смысла. Хочет, чтобы вы его вытащили при первой же возможности"
— Лин, ну что я говорил? — встрепенулся Шеоннель, — теперь ты понимаешь, что мы должны сообщить Кардаголу!
— Ладно, убедил, — буркнул я и телепортировался. Забавно было бы прямо в кардаголову спальню переместиться, но Ллиувердан вряд ли оценила бы такой финт.
Так что я культурно появился в тронном зале, в расчете на то, что Кардагол почует постороннее присутствие в своем доме и придет. Но я просчитался, потому что он и так был в тронном зале и при моем появлении спихнул с колен постороннюю брюнетку с острыми эльфийскими ушками. Эльфийка возмущенно пискнула, Кардагол поспешным взмахом руки телепортировал ее куда подальше, а потом уставился на меня взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Ехидным таким и насмешливым. Ну, вот сейчас точно какую-нибудь гадость скажет.
— Зайчик, ты мне помешал.
— Тебе или девушке, которая сидела у тебя на коленках? — сделав наивные глаза, спросил я, про себя удивляясь, почему Кардагол не съязвил, как следует? Рано удивлялся.
— Хочешь занять ее место? — медовым голосом спросил этот универсал недоделанный.
— Да-да, всю свою сознательную жизнь только об этом и мечтаю, — изобразив смущенное помахивание ресничками, признался я, не удержался и спросил, — а где Ллиувердан? Она в курсе, что у тебя брюнетка ушастая завелась?
Вот не знаю, что бы он мне на это ответил, но тут появился Шеоннель… к счастью… или нет? Наверно, все-таки к счастью, потому что ответ Кардагола вряд ли бы мне понравился и вряд ли бы я достойно его парировал.
— Я думал ты переместишься в дворцовый сад, — набросился на меня полуэльф, — а ты…
— А я тут родственничку своему любимому всячески мешаю личную жизнь налаживать.
Шеоннель сделал квадратные глаза и брякнул:
— С кем? — потом смутился так, что аж уши покраснели, и попытался объяснить, — я видел Ллиу в саду, она…
Объяснение вышло весьма "элегантным", и бедный Шеон счел за благо замолчать, не закончив предложение. Кардагол ядовито ухмыльнулся и полюбопытствовал:
— Так и что привело ко мне юных спасателей могущественных ведьм?
Вот тут мне захотелось дать ему по морде и забыть, что несколько минут назад я собирался просить у него помощи. Но Шеоннель меня опередил, в двух словах объяснив причину нашего визита:
— Ларрен в опасности.
— Вот как? — кажется, Повелитель времени нисколько такому заявлению не удивился. — И что же вы, зайки мои, собираетесь с этим делать?
— Ты не мог бы вытащить его оттуда?
— А сами что? Ленитесь? — участливо полюбопытствовал этот засранец.
— Нет, ёптыть, прикалываемся! — рявкнул я, — будто тебе не понятно, что сами мы ни фига не можем, потому что на дворце такая защита стоит, что гаси свет, бросай гранату!
— Вы могли бы взять его штурмом, — дал "разумный" совет этот "великий и могучий" стратег.
— Ха-ха-ха, — мрачно изрек я. — Мы прямо таки оборжались. А теперь, когда нам всем стало весело и хорошо, может быть, поможешь?
— С ума сойти! Лин Эрраде просит моей помощи! — разыгрывая крайнюю степень восторга, воскликнул Кардагол.
— Рад, что тебе это так нравится, — огрызнулся я.
— Мне бы больше кое-что другое понравилось в твоем исполнении.
— Стриптиз что ли? Тебе медленно и под музыку или быстро и без звукового сопровождения? — поинтересовался я, придав своему лицу выражение крайнего дебилизма.
— Вряд ли ты настолько хорошо владеешь искусством танца, чтобы поразить мое воображение, но пожалуй я бы, — состроив задумчивую физиономию начал Кардагол, но Шеоннель его перебил:
— Перестань, пожалуйста! Ларрен в опасности, а ты тут…
— Что я тут? Продолжай, — вкрадчиво проворковал Повелитель времени. — Я тут устраиваю свою личную жизнь? Или, может быть, я тут выслушиваю обнаглевшего мальчишку, который пытается неуклюже хохмить и…
— Ну, хватит! — перебил я, — если тебе не нравятся мои шутки, это еще не значит, что они неуклюжие.
— Мне они такими кажутся, — любезно известил Кардагол и одарил меня лучезарной улыбкой.
— У тебя глюки, — самым ласковым голосом на свете поведал я.
Нет, можно было бы конечно попробовать дать ему в глаз. И может быть, у меня бы даже получилось. Если бы мой родственничек незваный не был одним из сильнейших магов. Он пришибет меня атакующим, не успею я, как следует замахнуться. О том, чтобы напасть на него магически, я даже не думал. Я не такой придурок, понимаю, что мне до его уровня еще расти и расти.
— Ты поможешь вытащить Лара? — вмешался Шеоннель, наивно полагая, что если делать вид, будто он не слышит, как мы с Кардаголом огрызаемся, то все забудется и прекратится само собой.
— Ни за что! — категорично отрезал Повелитель времени, но в следующую секунду сменил гнев на милость и намекнул, — разве что за отдельную плату.
— У тебя мало денег? — озадачился Шеоннель.
— А кто говорит о деньгах? — Кардагол лениво потянулся и, хитро поглядывая на Шеоннеля из-под ресниц, заявил, — вот от стриптиза я бы не отказался. Пусть и от неуклюжего, каковым он, несомненно, окажется в вашем исполнении.
Судя по тому, как Шеоннеля перекосило, он почувствовал, что Кардагол не только о стриптизе думает, а и еще о чем-то… не очень приятном для Шеона. Или для меня?
— Я тебе сейчас по морде дам, — на всякий случай сказал я.
— Это скучно, — отмахнулся Кардагол, — выкладывайте, что у вас произошло? Почему решили, что Ларрен в опасности?
Шеоннель (умница!) взял на себя труд поделиться с Кардаголом подробностями. Я был для этого слишком не в настроении. Он у меня точно допросится со своими не смешными шуточками.
— То есть на вас напал какой-то неудачник, и вы сделали вывод, что Ларрена рассекретили, и он в опасности? — уточнил Кардагол. — Это ведь не был человек султана?
— Мы не уверены, — честно признался Шеоннель (мог бы и соврать).
— Зачем в таком случае вытаскивать мальчика из гарема? Пока султан не в курсе, Лар может спокойно продолжать свое расследование.
— Его лучше вытащить оттуда, — возразил я. — Ларрен не тот, за кого себя выдает, и мы считаем, что некто недружелюбно к нам настроенный об этом знает. Вряд ли он будет долго хранить этот секрет. Если султан еще не в курсе того, что его новая наложница — подделка, то наверняка узнает очень скоро. Да, Лар и сам сказал, что ему там больше нечего де…
— Ларрен не подделка! — возмущенно перебил Кардагол, — я сделал из него настоящую женщину.
— Да-да, ты мастер, вот только вряд ли Ларрену поможет тот факт, что сейчас он настоящая женщина.
— Если он напряжет воображение, то очень даже поможет, — с ухмылочкой изрек Кардагол.
— И все-таки я тебе врежу.
— Обязательно. Когда сил наберешься. Мы уже, кажется, говорили об этом, — Кардагол послал мне невинную улыбочку и, намеренно игнорируя меня, обратился к Шеоннелю, — я не стану вытаскивать Ларрена, пока ему не будет грозить реальная опасность. Сейчас я ничего такого не чувствую. Мелкие неприятности, но он справляется и сам. Лин, что ты сделал такие большие глаза? Не думаешь же ты, что я не отслеживаю состояние одной из своих лучших работ?
— Кардо, дорогой, вы уже закончили? — с таким возгласом в зал ворвалась Ллиувердан, увидела нас, на мгновение прервала свою речь и нацепила на лицо лучезарную улыбку, — Лин! Шеоннель! Рада вас видеть. Вы по делу или соскучились?
— Мы не соскучились и уже уходим, — решил я.
— Кардо, он расстроен, — заметила дракониха. — Он увидел тебя с Алиэлью?
— Вот это меня расстроило бы в последнюю очередь! — возмущенно фыркнул я, сделав вид, что совсем не удивлен тем фактом, что Ллиу в курсе шалостей своего жениха. — Мне совершенно все равно, кого мой родственник усаживает к себе на колени и вообще чем занимается в свободное время!
— Зайчик совсем меня не ревнует, — пожаловался Кардагол Шеоннелю с Ллиувердан.
— Иди ты! — буркнул я. Это было самое нейтральное, что я мог сказать на его заявление. Можно было бы, конечно, и что-нибудь более многословное и многоэтажное изречь, но тогда, кто знает, как бы он в ответ огрызнулся, и кому из нас после этого пришлось бы утереться и скромно курить в сторонке.
— И пойду, — весело заявил Кардагол, — обязательно пойду. Вот только провожу вас, гости дорогие, и пойду.
— Пока, котик. Привет Алиэли, — жизнерадостно попрощался я и поспешил телепортироваться. Слышать, что ответит на это Кардагол, мне не улыбалось.
Ларрен
На второй день процедура выбора девочки на ночь повторяется. Правда, появление господина и повелителя вызывает у присутствующих уже не только радость, но и недоумение. Два дня подряд. Такого еще не бывало.
Вновь встаю в строй, размышляю. Как и ожидалось, моя физиономия украшена эффектным лиловым пятном. На эту тему не похихикал только ленивый. Зато я застрахован от посягательств на мою девичью честь со стороны здешнего правителя. Более, вроде бы, она никого не интересует. Пытался обнаружить пути отхода на тот случай, если выбираться придется самому. Не нашел. Совсем. Пока что я не представляю, как невольница может покинуть это место заточения по доброй воле.
Сегодня с утра меня убить еще не пытались, это хорошо, но стойкую паранойю я уже заработал. Есть боюсь, спать опасаюсь, под арками стараюсь не ходить, чтобы какой-нибудь случайный обломок облицовки не проломил нечаянно мою прелестную головку.
Кажется, ко мне обращаются. Поднимаю глаза. И точно.
— Кто тебя ударить? — интересуется старый знакомый Марай, явно с подачи султана.
— Сама.
— Как это?
— Упала с кровати. Ночью.
Гарей усмехается и что-то тихо произносит по-шактистански.
— Тебя кто-то обижать? — спрашивает Марай, склонив голову набок и пытаясь прочитать в моих глаза нечто там скрытое.
Ну что вы, какая может быть обида! Душили меня сегодня исключительно из любви. В объятьях нежных.
— Меня не обижают. Все замечательно.
Гарей глядит на меня с интересом и снова что-то проговаривает. Слышу вопросительные интонации в голосе. Перевожу взгляд на лицо переводчика. А с лицом-то творится что-то неладное, будто Марай услышал нечто настолько ужасное, что и слова зулкибарские забыл. Что характерно, девицы рядом со мной, кажется, и дышать перестали.
Султан повторяет сказанную фразу. В голосе слышно легкое порыкивание недовольного хищника.
Марай вздрагивает и торопливо произносит:
— Равный Солнцу хочет знать, не желаешь ли ты, о прекрасная дочь Севера, разделить с ним ужин и постель?
Первым порывом, конечно же, было сказать "Нет, благодарю". Однако, принимая во внимание то, что я так и не выяснил судьбу не удовлетворивших султана дам, получив лишь намеки на то, что это нечто страшно неприличное, категорический отказ может огорчить правителя Шактистана, настолько, что не только сбежать, я и задуматься о побеге не успею. Свою способность оказывать сопротивление я проверил ночью и счел ее неудовлетворительной. А так у меня появляется возможность немного потянуть время. Надеюсь, что Кошка информацию княжичу и принцу передаст в ближайшее время, и парни найдут способ, как меня отсюда изъять.
Я, кажется, слишком долго молчу. Вон, господин мой и повелитель уже хмурится.
— Да, — говорю, — с радостью поужинаю.
Султан благосклонно кивает и удаляется вместе со свитой.
Расходятся все. Один я стою и поспешно пытаюсь придумать, что делать дальше.
Впрочем, долго предаваться раздумьям мне не делают. Тут же подлетает какая-то женщина лет так сорока на вид, невысокая толстенькая, со сросшимися бровями, и, что-то непрерывно бормоча, тянет меня за руку куда-то. Ну почему я не учил шакстистанский?
Впрочем, эта проблема быстро решается. Недовольная Рада уже идет рядом, разглядывая меня с брезгливостью на длинном лице.
— Не понимаю, чужеземка, что могло привлечь в тебе повелителя? — наконец протягивает она.
Накатывает раздражение.
— Фингал! Советую обзавестись таким же. Ваш Равный Солнцу, видимо, большой оригинал, — рявкаю я и в ответ получаю тихое:
— Благодарю.
О, быть может, я дал дельный совет.
— Что мне делать?
— Тебя выбрал султан на сегодняшнюю ночь. Сейчас тебя нарядят подобающим образом, объяснят, как себя следует вести в присутствии Равного Солнцу, и будешь ждать, пока он соизволит пригласить тебя.
— Долго?
— Что?
— Ждать долго?
— Как пожелает Равный Солнцу.
В течение следующего часа терплю издевательства над собой. Впрочем, издевательства эти не первые, начинаю привыкать, и это пугает. Меня мажут, красят, причесывают, одевают. Потом снова мажут и красят, пытаясь, видимо убрать с лица фиолетовое украшение. Взглянуть на себя мне как-то не предлагают, но не слишком и хочется.
В конце концов, какая разница, как я выгляжу. Гораздо большее значение имеет то, что не представляю, как вести себя с султаном. Вариант предлагается лишь один — расслабиться и постараться доставить удовольствие. О получении речи и не идет. Понятно, что это меня не устраивает.
Наконец дама с бровями решает, что я выгляжу достаточно презентабельно. Во всяком случае, султан едва ли при виде моей разукрашенной рожицы останется импотентом на всю свою долгую или как получится жизнь. А я бы не возражал.
Бровастая, строго глядя мне в глаза, начинает что-то втолковывать. Рада переводит.
— Когда Равный Солнцу пожелает насладиться тобою, ты должна войти в спальню, остановиться у двери и покорно ждать, пока тебя не позовут.
— Он что, должен скомандовать "ко мне?".
— Нет, он постучит ладонью по кровати.
Ну да, та же команда, только жестами.
— После этого, — продолжает Рада, — ты раздеваешься, медленно подходишь к постели, плавно опускаешься на нее, потом ложишься на спину и, не глядя на повелителя, начинаешь к нему подползать.
— Что я делаю?
— Подползаешь.
— На спине?
— Да.
— А зачем?
Перед глазами против воли возникает картина. Я лежу на кровати, а ко мне на спине ползет женщина. А как вообще это изобразить? То есть сначала, наверное, нужно плечи подвинуть, а потом — зад. И вот так ползет она, глаза мечтательно созерцают фрески на потолке… Отчего я раньше до такого не додумался? Нет, насчет любви не знаю, но повеселило бы это меня здорово.
Тем временем Рада тихо объясняет бровастой суть моего вопроса. В ответ мы с переводчицей получаем серию кудахтающих звуков и ряд экспрессивных жестов. Можно не переводить. И так понимаю, что все они означают ярко выраженное сомнение в моей умственной полноценности.
— Это традиция, — резюмирует Рада.
— А дальше что? — с тоской в голосе спрашиваю я.
— А дальше от тебя уже ничего не зависит.
Спустя пять минут меня усаживают в наглухо закрытые носилки. Признаться честно, я в ступоре и думать могу лишь о том, что со мною будет. Осознаю свою беспомощность очень ярко, и страх сковывает меня. Надо бы что-то придумать, нечто такое, что заставит султана сразу отправить меня в Верхнюю палату или отпустить. Вот только в голове стучит одно: "не трогайте меня". И уже не до размышлений — что говорит во мне — разум мужчины или тело женщины.
Носилки прибыли на место. Встречает дама, чье лицо, как и у меня сейчас, закрыто платком, а тело плотно укутано темной тканью. Лишь по движениям — сдержанным и плавным — можно догадаться, какого она пола.