– Мы пришли, воин. Это мой дом.
Я с сомнением посмотрел на темные окна особняка, но колдун уже шел по мощенной камнем дорожке.
Дом встретил нас мертвой тишиной. Было темно, в воздухе пахло пылью и затхлостью. В голову мне снова полезли дурные мысли, но колдун вдруг взмахнул рукой, и светильники на стенах разом вспыхнули. От неожиданности я вздрогнул.
– Тебе придется привыкнуть к мелким чудесам, воин. – Обернувшись, колдун посмотрел на меня в упор. – Как тебя зовут?
– Ристенсин Глайм, – буркнул я. – Можно просто Рист. Я думал, ты знаешь.
– В первую очередь меня интересовали твои способности, а не твое имя. – Колдун усмехнулся. – Но я вижу, ты не слишком любопытен. Не хочешь узнать мое имя?
– Любопытные в земле лежат. А кто к колдунам с вопросами пристает, и вовсе плохо кончают.
Колдун захихикал.
– Ты прав, Ристенсин Глайм. Проходи, садись. Для начала выпьем немного. Вечер холодный, стоит согреться.
Кресло было старинным, с высокой спинкой, с обитыми бархатом подушками. И жутко неудобным. Колдун открыл стенной шкаф, достал пузатый граненый сосуд, наполнил пару серебряных кубков.
– Эллийское белое. В самый раз для такого случая. За твое здоровье, Рист… и за наши планы!
Кубок был тяжелый. Изрезанные ладони отказывались сжиматься, раны снова начало саднить. Сжав зубы, я обхватил кубок двумя руками и судорожно глотнул. Крепкое вино обожгло глотку, но я допил до конца. Хорошо! Эллийское белое – это действительно то, что сейчас мне надо. Поставил кубок, откинулся в кресле. На серебряных гранях остались кровавые следы. Колдун, потягивая вино мелкими глотками, наблюдал за мной.
– Похоже, я не ошибся в выборе, воин. В тебе есть упорство. Ладони болят, верно?
– Просто выпить очень хочется, – пробормотал я. Боль действительно доставала, но вино уже делало свое дело. В голове приятно зашумело.
– Выпей еще, Рист. Это хорошее вино. Вряд ли такое наливают в тавернах. – Колдун снова наполнил кубки. – А раны… сейчас мы ими займемся.
– Ты очень добр ко мне, колдун. – Я быстренько повторил фокус с кубком. – Честно говоря, это подозрительно.
Колдун поморщился.
– Перестань называть меня этим словом. Мое имя Маглос по прозвищу Лысый. Можешь обращаться ко мне так. Сними тряпки с ладоней и положи руки на стол. Так. Теперь расслабься. Лучше закрой глаза.
Я честно поерзал в кресле, но глаза на всякий случай закрывать не стал. Колдун выудил откуда-то крохотный хрустальный пузырек и, бормоча заклинания, брызнул на мои раны несколько капель. В воздухе запахло мятой, но ничего особенного я не почувствовал.
– Теперь не шевелись.
Колдун поднялся, достал уже виденный мной амулет и стал постепенно раскачивать его над столом. Воздух, напитанный магической энергией, задрожал знойным маревом, я вдруг ощутил жжение и страшный зуд в ладонях, а потом тряхнул головой, не веря своим глазам. Глубокие порезы на ладонях затягивались!
Не знаю, сколько прошло времени. Я даже не заметил, в какой момент колдун перестал читать заклинания и опустил талисман. По рукам волнами прокатывался жар, пальцы онемели, но раны заживали! Я закусил губу, борясь с желанием избавиться от зуда.
Все кончилось в одно мгновение. Зуд и жар пропали без следа. Ран на ладонях больше не было. Как будто и не хватал я клинок голыми руками и вся свалка у казарм только приснилась. Колдун как ни в чем не бывало наполнил кубки в третий раз.
– Видишь, воин, желания сбываются. Не зря мы пили за твое здоровье.
– Спасибо за исцеление, Маглос.
– Спасибо в карман не положишь, Рист. Ты тоже поможешь мне. За взаимную выгоду, воин!
Я поднял кубок – теперь уже легко, одной рукой, – и стукнул им о кубок колдуна. На самом деле все не так плохо, как казалось. Проблема ночлега решена, колдун обещает кое-какие деньги. Выкручусь.
– Идем. Ты, верно, голоден, нас ждет ужин.
Тяжело вздохнув, колдун поднялся и пошел к широкой деревянной лестнице наверх. Ступени заскрипели, вторя его неторопливым шагам. Я тоже встал, еще раз посмотрел на ладони. Ни одной царапины. Только быстро исчезающие едва заметные розовые рубцы. Здорово. Раньше мне доводилось слышать и о чудодейственных исцелениях в храмах, и о волшебных эликсирах, возвращающих жизнь и силу, но чтобы вот так, запросто, испытать такое самому – это было нечто.
– Поспеши, воин. Ужин может остыть, а холодная баранина вредна для желудка.
Я удивился, но решил не задавать вопросов. По моему твердому убеждению, для того, кто умеет мгновенно заживлять раны, подогреть кусок баранины при помощи какого-нибудь заклинания не составляло особого труда, но не спорить же с колдуном! Следом за хозяином я поднялся наверх.
Столовая впечатляла одновременно роскошью и запущенностью. Здесь царил такой же полумрак, что и внизу, из нескольких светильников, установленных в стенных нишах, только в двух дрожали чадящие огоньки масляных фитилей. При этом я готов был поклясться, что когда мы подходили к особняку, в окнах не горело ни одного огонька. Магия, однако… С золотой лепнины под потолком свисали хлопья запыленной паутины, в углах у стен виднелись кучи мусора. Дорогие гобелены на стенах кое-где висели лохмотьями. Впрочем, широкий обеденный стол посреди зала был уставлен хрустальными блюдами, а когда-то белая скатерть все еще выглядела достаточно чистой, чтобы не отбить у меня аппетит. На самом большом блюде действительно дымились куски хорошо прожаренной баранины.
– Проходи, воин, садись к столу. Можешь выбирать любое место. Когда-то давно этот дом видел и более пышные застолья, но сейчас все по-простому. У меня живет всего лишь один слуга, да и тот стар и тяжел на ноги. Его зовут Пуро.
– Когда мы подходили к дому, я не видел в окнах света. Твой слуга накрывал стол в темноте?
Губы колдуна скривились в неприятной усмешке.
– Ты задаешь неожиданные вопросы, Рист. Некто, расхаживающий по старому дому в темноте… звучит жутковато, верно? Впрочем, ты прав. Мой слуга слеп. Вернее, видит только в полумраке. Таким уж я его сделал.
Мне стало не по себе. Вопрос о том, занимается ли славный лысый чернокнижник некромантией, оставался открытым.
– Ты… сделал своего слугу при помощи некромантии, да?
– Есть множество других способов. Искусство некромантии лишь самое известное благодаря глупым крестьянам, которые любят рассказывать друг другу страшные сказки. Когда-то я занимался не только магией, но и многими другими науками: метафизикой, астрологией, алхимией. Пуро – первое удачное существо, которое я создал при помощи своих знаний. После были и другие, но Пуро я оставил у себя как воспоминание о давних временах, когда я был молод и лишен предрассудков.
– Странная у тебя ностальгия, чародей.
– Ну почему же? Художник хранит первый набросок, сделанный еще неуверенной рукой, сапожник иногда достает и рассматривает сапоги, сшитые им еще в подмастерьях, оружейник прячет в дальнем углу мастерской сделанный в юности арбалет. А я привык к Пуро. Он немного туповат и неповоротлив, к тому же уже стар, но все еще способен выполнять простейшие поручения. Хотя… – колдун вздохнул. – Время идет. Когда-нибудь мне придется расстаться с Пуро. Когда я создавал его, я был еще молод и неопытен, не знал многих таинств. Использованные заклинания оказались слабоваты и сейчас постепенно рассеиваются. Чем меньше остается в нем человеческого, тем больше проявляются врожденные инстинкты. Временами им овладевает жажда, тогда приходится быть осторожным или выпускать его погулять. Но это быстро проходит.
– Ты выпускаешь его погулять в город?
Колдун посмотрел на меня долгим странным взглядом.
– Ты не понял, Рист. Только в полнолуние и на пустынное побережье. Видишь ли, по природе своей Пуро любит кровь… человеческую кровь. Он не демон, но некоторые дурные привычки мне так и не удалось в нем подавить.
Я поперхнулся.
– Ты что, держишь в доме вампира?!
– Нет, конечно. Вампиры слишком опасные существа, ими трудно управлять. Но видишь ли, любое существо во плоти, чтобы жить, должно чем-то питаться. Магической энергией, аурой стихий, силой живущих. Проще всего искусственных существ питать человеческой кровью. Она обладает особой аурой… впрочем, ты не поймешь. Но именно таких примитивных существ поначалу делают ученики чародеев. В них закладываются примитивные реакции, желания, а уже потом – что-нибудь полезное. Так вот это самое «полезное» из Пуро постепенно выветривается. До полного распада еще далеко, однако он наступит неизбежно. Пока же достаточно лишь небольшой дополнительной подпитки. Иногда, время от времени.
Задавать вопросы мне почему-то расхотелось. Я ел молча, мысленно поклявшись себе, покуда я нахожусь в этом доме, даже во сне не расставаться с кинжалом. Изредка колдун бросал на меня короткие оценивающие взгляды, я делал вид, будто ничего не замечаю. Чего дергаться понапрасну? Баранина была отменная, в голове приятно шумело от вина, а влезть в очередную переделку я прекрасно успею и после ужина. Поэтому я прогнал все тревоги и отдался чревоугодию. За бараниной последовал гусиный паштет, окорок с тушеными овощами, затем последовали сырные пироги. На пирогах колдун не выдержал.
– Ты не спрашиваешь меня, воин, какая работа тебе предстоит.
Я не торопясь прожевал кусок, запил прохладным пивом.
– Я уже спрашивал, мастер Маглос. Ты сказал, что расскажешь, когда придет время. Не люблю бежать впереди лошади.
– Хороший ответ, Рист. Так вот, самое время поговорить.
Я кивнул, продолжая прихлебывать пиво. Неизвестно, когда еще придется. Колдун отодвинул блюдо и откинулся на спинку кресла. Пронзительные черные щелки зрачков прожигали меня насквозь.
– Догадываюсь, о чем ты думаешь, воин. Ты полагаешь, что хитроумный чернокнижник собирается втянуть тебя в грязную историю, не заплатив ни гроша.
Я хмыкнул.
– Ты не совсем угадал, мастер Маглос. На самом деле мне плевать, грязная будет история или какая другая, лишь бы деньги платили. Я всего лишь обыкновенный наемник, не более того. Я продаю свой меч и верность за звонкую монету.
– Еще один хороший ответ! Вижу, ты мне подходишь. Ты говоришь, главное для тебя – золото? Ну что ж, с него и начнем. Если ты выполнишь то, что я тебе поручу, получишь сто золотых.
Я посмотрел на него задумчиво. Мне доводилось слышать о сумасшедших королях, безумных богачах и ненормальных принцессах. Но вот о чокнутых колдунах слышать как-то не доводилось. Чернокнижник поймал мой взгляд.
– Я не шучу. Если ты согласишься, двадцать монет сразу, остальные потом.
Одним движением руки он извлек из складок балахона кошелек и вытряхнул содержимое на стол. Золотые монеты заиграли желтым масленым блеском. Да, на чокнутого колдун не походил. Даже если дело ограничится только авансом, я смогу довольно долго обедать в очень приличных тавернах. Если же получу все, то смогу купить место на купеческом корабле и убраться наконец из этих краев.
– Это еще кое-что, Рист. Когда я сочту твою работу законченной, в дополнение ты получишь камень.
Колдун сдвинул монеты в сторону и выложил на стол ограненный изумруд. Огромный камень, чистый и прозрачный. На рынках Калунты такой изумруд сам по себе стоил не меньше ста золотых, а уж если отвезти его дальше, в Пограничные земли… триста золотых, никак не меньше. Не то чтобы я слишком разбирался в драгоценных камнях, но приблизительную стоимость представлял вполне.
– Сдается мне, работа предстоит нелегкая… – Я закашлялся, чуть не добавив: «…но за такие деньги я готов на все!»
Колдун медлил, молчал.
– Ристенсин Глайм, что ты знаешь о Царице Ветров?
– Царица? Ну, слыхал, что Царица Ветров вроде как правит Калунтой и ее окрестностями. Калунта хотя и не королевство, но на деле получается, что вместо королевы здесь Царица Ветров верховодит. Нынешнюю зовут Имнесфея. Вот вроде и все. Да, и Дворец, конечно, видел. Тот, что в центре города. Мы же мимо проходили. Говорят, что внутри он просто огромен, потому что больше половины залов и галерей простираются в искусственных измерениях, созданных при помощи магии.
– Вижу, тебе известно немного, – колдун в задумчивости прикрыл глаза. – Впрочем, для чужеземного наемника достаточно. А теперь послушай, что расскажу тебе я.
– Даже за морем знают, что в Калунте и нескольких городах поблизости от нее устраивают крупнейшие торговые ярмарки на всем побережье. Через Калунту проходит большинство дорог на восток, в Пограничные королевства. Купцы, прибывающие из-за моря на кораблях, формируют здесь свои караваны, закупают провизию и снаряжение. Здесь торговцы платят пошлину за половину пути, пополняя и без того богатую городскую казну. С севера к портам Калунты везут лес, меха, руду, с юга – кожу и драгоценные камни. Считается, что Калунта и появилась на старых картах сначала как небольшое селение, где иноземные торговцы оптом сбывали заморский товар, и что все богатство горожан нажито благодаря честной и выгодной торговле. Это неправда. Сейчас, возможно, так оно и есть, но прежде… Горожане не любят говорить об этом вслух, но все знатнейшие люди Калунты, все эти аристократы и богатеи ведут свои родословные от жестоких и кровавых пиратов.
Почти пять веков через эти земли пролегали удобнейшие торговые пути. И пять веков в укромных прибрежных бухтах, скрытые скалами и лесистыми берегами, прятались пиратские корабли. Как коршуны налетали они на торговые эскадры, не брезговали и сухопутными вылазками. Купцы нанимали многочисленную охрану, пираты сбивались в хищные стаи. Эти берега залиты кровью, Рист. До сих пор у обрывов можно найти груды человеческих костей. В неуемной жажде наживы пираты уничтожали целые караваны, разъяренные купцы выискивали пиратские логова и не брали пленных…
Так продолжалось долго, но два века назад среди пиратов появился кровавый и безжалостный вождь, настолько жестокий, что его боялись даже самые отчаянные головорезы. Никто уже не помнит, как звали его на самом деле, осталось лишь прозвище: Повелитель Берегов. Дурная слава о нем распространилась от морского побережья до восточных степей, от алмазных копей Южных гор до холмов севера. Постепенно избавившись от соперников, он провозгласил себя властителем прибрежных земель и сумел сплотить пиратские шайки в одну варварскую армию, покорную своей воле. Даже самые большие караваны, хорошо вооруженные и охраняемые, не могли противостоять ей. Торговый путь на материк был закрыт. Тот, кто хотел провезти товары, должен был отдать Повелителю Берегов половину. Тех, кто сопротивлялся или хотя бы высказывал недовольство, без лишних разговоров вешали на ближайших деревьях. Купцы пытались договориться с Повелителем Берегов, дважды посылали к нему послов с золотом и дарами. И дважды вдоль берега выставлялись колья с насаженными головами послов, а золото бесследно исчезало в пиратских сундуках.
Короли и купеческие гильдии Заморья не могли терпеть подобного. И тогда богатейшие торговцы, вытряхнув кошельки, собрали огромную морскую флотилию. Десятки кораблей, сотни опытных и закаленных наемников. Ничто не могло противостоять такой силе. Ее назвали «Армада Возмездия». Судьба пиратов была предрешена.
Колдун помолчал, глотнул из кубка. Я не очень понимал, куда он клонит, и просто ждал продолжения.
– Никто не сомневался в разгроме пиратской армии. Подготовка к походу велась не спеша, в открытую. Слухи об Армаде Возмездия дошли до пиратов задолго до отплытия флотилии. Многие ждали, что кровавый Повелитель Берегов, узнав о готовящемся разгроме, попытается откупиться, пришлет послов с мольбой о пощаде. Несколько самых отчаянных торговцев даже отправились на зловещие берега в твердой уверенности, что уж теперь-то пираты не посмеют напасть на караваны. Они ошибались. Караваны были разграблены, а самим торговцам Повелитель Берегов приказал живьем вспороть животы и вывесить на прибрежных скалах умирать от палящего солнца. Мучительная смерть. Казалось, приближение Армады Возмездия совершенно не заботит его.
Командовал флотилией Хеликс Дармиатский, принц Дармиатских Отрогов и близкий родственник нескольких королевских домов Заморья. Отважный и опытный воин, прославленный мореход. Девизом его было «Вперед, не сворачивая!», и многие верили, что Хеликс любимчик богов. Может быть, окажись во главе армады иной адмирал, все сложилось бы по-другому. Привычка Хеликса идти напролом оказалась губительной.
Когда на сороковой день плавания с кораблей заметили далекий берег, адмирал приказал готовиться к бою. Все были уверены, что Повелитель Берегов встретит Армаду в открытом море, попытается потопить корабли, чтобы не дать многочисленной армии высадиться. Но время шло. Берег приближался, а ни одной галеры пиратов замечено не было. Это обстоятельство не смутило Хеликса Дармиатского, как не смутила и странная мгла у береговой кромки. Он продолжал следовать своему девизу. Лишь несколько капитанов, самых осторожных и опытных, приказали приспустить паруса и настороженно вглядывались в дрожащую мглу. Тогда-то все и началось. Мгла стала разрастаться, со стороны моря подул ураганный ветер, среди ясного дня начался шторм. Корабли Армады Возмездия не могли бороться со стихией. Один за другим их несло на рифы и разбивало в щепы. Вопли тонущих и треск ломающихся шпангоутов заглушал вой ветра. Тяжелые панцири влекли солдат на дно, мало кому удавалось добраться до спасительного берега.