Мы дождались, пока бандиты отъедут подальше, быстро залезли в метелку-самолетку и отправились выручать пленниц.
Нет, я само собой, понимаю, что моя самолётка не выглядит каретой доброй феи, но и ничего особенно страшного в ней нет. Как и в гномах, из метлы выскочивших, едва она перед пленницами остановилась. Ну, про себя я не говорю, я в своих штанах от спортивного костюма и короткой майке выгляжу, разумеется, необычно, но не настолько же, чтобы от этого вида всем четверым в обморок одновременно уехать? Да если бы я могла заранее догадаться, что эти, крепкие на вид, деревенские девахи обладают такой нежной психикой, то конечно, нацепила бы сверх своего дорожного костюма гномью юбку и кофту.
Гномы рванулись было девушек отвязывать, но я уже настолько узелковое заклинанье к этому делу приспособила, что оно вылетело просто на автомате. Вот тут-то и оказалось, что по-настоящему в обморок ушли не все. Некоторые, в количестве двух штук, оказались хорошими актрисами. Вот и рванули бежать с этого места вниз к дороге с такой прытью, что я испугалась, как бы девицы ноги не переломали. А пока я в изумлении рот разевала, гномы бросились вслед за ними. Вот она, истинная мужская любовь! Стоило увидеть новую юбку, как мозги напрочь снесло. Ну, и вот зачем они, скажите мне, за девицами бегут? Если я поздно вечером, когда место для посадки искала, видала невдалеке огоньки и дымок? А так же крышу какой-то высокой постройки. Это примерно километрах в двух, трех отсюда. Для деревенских девушек такой марш-бросок не в тяжесть, они за день за коровами или козами раз в десять больше пробегают. А гномы после вчерашнего еле ноги передвигали. И девиц не догонят, и сами обратно на холм не взойдут.
Однако, несмотря на жалость, решила я за ними не лететь, а то совсем расстроятся. Пока можно с этими двумя поговорить. Нужно только в чувство привести. Вот только которую? Одна вроде помоложе, но уж очень избита, прежде чем с ней говорить, девушку лечить нужно. Вторая постарше, но вид у нее… алкашки. Во всяком случае, маска алкоголика налицо.
— Кто ты? — сделала за меня выбор судьба.
— Женщина. — Сказала я чистую правду.
— Это я вижу, — неожиданно откликнулась на шутку девчонка, и попробовала перевернуться на другой бок.
И тут же сердито зашипела, видать, ребра сломаны, или еще что.
— Лежи-ка смирно! — прикрикнула я, — сейчас подлечим.
— А что, дракону не все равно, каких жрать, целых или немного поломанных? Жевать меньше! — опять шутит она.
— А при чем тут дракон? — Не поняла я.
— А ты разве не от дракона? — Вытаращилась девчонка.
— Рассказывай. — приказываю ей, сообразив, что мы тратим впустую время.
Когда побледневшие, усталые и злые гномы вернулись назад, так никого и не поймав, я знала нехитрую историю во всех подробностях.
Несколько лет назад мужики, возвращавшиеся с торгов, привезли печальную новость, в их краю появился дракон. И через своих слуг велел передать селянам, что если они не хотят, чтобы их дома в одночасье сгорели в драконьем пламени, то каждый год должны выдавать четырех молодых женщин, и дальше по списку, золото, продукты, теплые вещи, сапоги… А самое главное, никому не рассказывать про эти требования и не жаловаться, иначе будут жестоко наказаны. Селений в этой долинке несколько, собрались мужики тайком, обсудили и решили, проще все требования выполнять, чем потом восстанавливать целые деревни.
Вот с тех пор и решают каждое лето, кого отдать. В этом году один из селян отдал спившуюся жену, она и в последнюю дорогу набралась так, что не стояла на ногах. Второй со злости отдал дочку, что выбрала не того жениха, какого родители приглядели, третья девица из многодетной бедной семьи, а четвертая, моя избитая собеседница, замечена в ведьмовстве.
— Что, и правда умеешь колдовать? — заинтересовалась я. — да не бойся, здесь тебя за это никто не осудит.
— Немного… — скрытничает девушка, — я больше лекарка, или травница… слово для силы над снадобьями шепчу.
— А себя подлечить сможешь, или моего друга подождем?
Магию Гарон почти восстановил за день, а лекарь он посильнее чем я, вот и не суюсь пока.
Ведьмочка согласилась подождать, и мы болтали до тех пор, пока из-за деревьев не показались зеленоватые шевелюры моих спутников.
Гарон, выслушав мою просьбу, сразу приступил к делу, а я пошла к метелке, поискать в своем мешке очень нужную мне вещицу. Как-то давно попросила меня одна знакомая сделать мужу снадобье от пьянства, ну я и сварила. Только случайно вместо трех капель крови трехлетней жабы пойманной в ночь на Ивана Купалу на западном берегу реки, положила шесть. Муж снадобье скушал с колой, и не только бросил пить на работе и футболе, а стал рьяным трезвенником. Начал ходить с плакатами, из дома выбросил даже бальзам Биттнера и настойку валерианы, и пригрозил жене, что уйдет, если она выпьет хоть каплю спиртного. Она, конечно же, прибежала ко мне, устроила скандал, нет, я разумеется оскорбилась, все сделала как вы хотели, предупреждать нужно! Но настоечку с тех пор из сумки не вынимаю. Мало ли настоящей бабке-Йожке встречается на пути нехороших людей. Всегда приятно сделать для них доброе дело.
Накапала я снадобья в кружку, добавила немного воды и вылила в рот мирно спящему завтраку дракона. После чего мы оставили ее досыпать, а сами загрузились в метелку и отправились к своему кострищу, завтракать. Ведьмочку, разумеется, взяли с собой.
А за завтраком разговорились и выяснилась интереснейшая вещь. Не было тут драконов, Гарон точно знал. Тот, к которому я первоначально собиралась, был единственный. Нет, вообще-то в этом мире они водились, только были настолько мудры, что на этот перенаселенный расами материк без особой на то нужды не залетали. И людей не ели ни под каким соусом.
Значит, трусливых крестьян кто-то нагло обманул и теперь доит как последних лохов, сразу сообразила я. Ну тогда дело за малым, выяснить, кто.
Положила я ведьмочку отдыхать в гномьем шалаше, который я в эту ночь для безопасности построила рядом с метелкой, приготовилась и легла на мягкой травке у края обрыва, ждать. Часа через два явились давешние мужики и привезли кучу мешков и переброшенных через седло сбежавших девиц. Только вот синяков и шишек на них было теперь почти столько же, сколько на ведьме. Вот же глупые, не додумались несколько дней в укромном месте отсидеться, небось, сразу по домам побежали.
И только мужики успели своих пленниц к деревьям прислонить, как накрыла полянку тень и спустился огромный черный дракон.
— Ах вы глупые людишки! — Рычал дракон, пыхая пламенем. — Кто вас заставил творить черные дела, прикрываясь моим именем? Разве вы не знаете, что драконы не едят людей! Кому вы поверили? Кому отдавали своих сестер и дочерей? Где ваша мужская храбрость, где ваше оружие? Кучка бандитов обирает вас столько лет! Если не поймаете их, пеняйте на себя!
Дракон на прощанье еще раз пыхнул черным клубом дыма и скрылся за деревьями.
— Ну что? — Выпрыгнув из самолетки, и пробравшись к замаскированным травой гномам спросила я, пытаясь заглянуть за край.
— Грузят все обратно, и девушек и дань. А та, что спала, так и спит. — сообщил оживившийся Атаний, очень довольный моим представлением.
— Ничего, отоспится. — ехидно фыркнула я, представляя разочарование мужа, уже считавшего себя свободным.
— А что дальше будем делать? — угрюмо спросил мрачный, как туча, Гарон, когда мужики, наконец, уехали.
— Ждать разбойников. — Подумав, решила я, и, набросив на себя морок, отправилась к тем деревьям, где еще недавно были привязаны женщины.
Несколько камушков, веточек, горстка мусора и на поляне высится гора мешков и корзин, а к деревьям привязаны пленницы, измученно повисшие на веревках.
— Ну как? — донельзя довольная своим творчеством, спрашиваю, вернувшись к костру, и вижу несчастный взгляд Атания.
— Что случилось?
— Гарон улетел.
Я равнодушно пожала плечами и полезла в метелку, словно что-то забыла. И пока искала в сумке свое успокаивающее снадобье, успела мазнуть рукой по щекам, стирая неизвестно откуда взявшиеся соленые потеки. Глотнула горькой настойки прямо из пузырька и сунула его в карман штанов, чтоб не искать в следующий раз.
Мы ждали весь день, дежуря по очереди с Атанием, выспавшейся ведьмой, которая назвалась Кинной, и Шомо. Дежурили и ночью, но никто за вещами и пленницами так и не пришел. Я пару раз летала туда подправить морок, и каждый раз, вернувшись, быстро осматривала место стоянки, втайне надеясь, что увижу зеленоватую макушку, склонившуюся над котелком. И каждый раз убеждалась, что зря тешу себя надеждами.
На следующее утро, посоветовавшись с гномом и ведьмой, решила подождать разбойников еще денек. И до самого вечера мы валялись на траве и играли в дурака, защищенные щитом невидимости, который я повесила на краю обрыва.
Кинна, с Бабко-Йожской пронырливостью выведавшая наш маршрут, твердо решила лететь со мной. Достали бедную девушку селяне, каждый град и засуху объявлявшие результатом ее колдовства.
А я и не спорила, найдем мы девушке и дело и наставницу. Ну не пропадать же ей, в конце-то концов?
— Завтра рано утром вылетаем. — объявила им, когда стемнело. — а теперь спать.
И полезла вслед за Кинной и Шомо в метелку.
День одиннадцатый, ярмарочный
Ох, и что за невезуха, снова с утра дождь. Правда, не проливной, а какой-то гуляющий. Пришел, побрызгал, ушел. Через пять минут снова брызгает. У Атания с утра настроение хуже моего, дровишки, с вечера для костра приготовленные, промокли, разгораться не желают, воду в котел налил, пока оглядывался, куда бы поставить, поскользнулся и вылил себе в сапоги. Швырнул котел, что-то сердито буркнул и уселся под деревом, словно его ничто не касается.
Кинна на него насмешливо поглядела и пошла сама с завтраком разбираться. На долю секунды меня опередив. Видать, у них тут мужики точно такие, как у нас, если что не заладилось, впадают в расстройство и ждут помощи МЧС.
Ох, а вот про это мне лучше не поминать, и так всю ночь что-то такое мерещилось, что при свете и вспомнить совестно.
Однако, Атаний отходчивым оказался, немного посмотрел, как Кинна с завтраком управляется и выдвинулся ей в подмогу. Сначала дровишек своим инструментом подрубил, потом за водой с ней увязался… а она и не против.
Наконец позавтракали, собрались, побродила я еще немного по полянке, за два дня так привыкла к этому месту, почти родным стало, и решительно полезла в метелку. Потому что дождик опять вернулся. А иначе с чего бы у меня все лицо мокрое?!
Летим мы, Кинна на заднем сидении рядом с Атанием устроилась, Шомо около меня какие-то камушки перебирает, он их целую мисочку в ручейке насобирал. А я типа рулю. То есть вперед смотрю, словно там, кроме облаков, что-то видно.
— Тут вскоре большое село будет, — часа через два скромно так сообщает ведьмочка, — а там сейчас ярмарочная неделя. — может сходим, прикупим продуктов?
— Куда сворачивать, говори. — отвечаю я.
Ну, конечно нужно прикупить, и продуктов, и одежды ей. Ведь платьишко совсем рваное было, видать, ведьма не сразу в плен сдалась. Сейчас она в моем, том, что я у гномов взяла, ходит, а я в спортивном костюме. Конечно, я могу и морок состряпать, нет проблем. Но если придется с колдуном встретиться, этот фокус не пройдет. Колдунами в людских землях магов зовут, как объяснила ведьма, разница только в методе реализации заклинаний, но сами они за это названье держаться с гордостью, хотя по мне что брито, что стрижено… все равно лысо.
Деревня вскоре показалась, хорошая такая, добротная, дома и деревянные и каменные встречаются, вокруг домов сады, огороды, хлева да сенники, все по хозяйски. Опустила я метелку мороком прикрытую на околице, и только хотела сама выпрыгивать, как Атаний предложил отправить их с ведьмой.
А, что, недурная идея. Они тут свои, законы и порядки знают, в ценах не ошибутся. Пусть идут. Подняла я крышку, выпустила их, смотрю, Атанчик что-то мнется.
— В чем дело?
— Вия, а ты не улетишь?
— Атаний, с каких пор я стала похожа на человека, который может посреди дороги друзей бросить? На основании каких таких моих поступков ты сделал этот вывод? Я тебе хоть раз соврала? Или я у тебя за спиной чего-то втихую вытворяла? Не нужно всех по себе судить! Это только ваша гномья привилегия на такие выходки! — рявкнула на него и самой противно стало.
А гном побледнел, покраснел, резко развернулся и побежал догонять ведьму. Ну и зачем я его обидела? Словно не вижу, как он переживает. Ведь не может же быть, чтобы его маг с собой не звал, значит, он против друга пошел, чтобы меня не бросать.
Наверное, придется мне, как они вернуться, прощения попросить, решила я и настроение испортилось еще больше. А покажите мне того, кто испытывает эйфорию оттого, что нужно идти извиняться за свое хамство. Даже если его можно оправдать нервным срывом, усталостью или плохой погодой.
Однако время бежит, уже и тучки разошлись, солнышко пригрело, а моих заготовителей все нет. Они там что, всю ярмарку скупить решили? Посидела я еще немного, обозлилась и решила сама за ними идти. Хорошо, нашла на сиденье черный волосок из косы ведьмы, накрутила на палец как колечко и шепнуло поисковое заклинание.
Ровно дернул кто за палец, прямо в сторону деревни, я из самолетки выпрыгнула, мороком помощнее себя прикрыла и споро так в деревню рванула. Злость, она очень при ходьбе полезная, идешь, кипишь, кустики придорожные так и мелькают.
В деревне шумно, из некоторых окон уже слышны разговоры на повышенных тонах, а где-то и вовсе поют. Ну, ярмарка это для аборигенов действительно, круче первомая. Хотя до дня ВДВ явно не дотягивает.
Посреди деревни площадь, с одной стороны здание с высокими башенками, то ли храм, то ли терем, с другой торговые ряды. А посреди толпа шумит, теснится, что у них там, комедианты, или мишка дрессированный выплясывает? Но мне это не интересно, где там мои потеряшки?
Подергала волосяное колечко, эй, Кинна, отзовись, а оно меня тянет прямо в середину толпы.
Все ясно, цирк, небось, смотрят! Ну как дети малые! Вот я им сейчас устрою представление!
Пробираюсь сквозь толпу, а сама такая злая, что можно вместо медведя показывать. Танцев не обещаю, а покусать точно могу.
А их все нет, ну точно, небось в самых первых рядах!
И тут я наконец прорвалась. Да так и охнула. Действительно, они впереди всех. Только не среди зрителей, а среди артистов. Вот только роли им дали не очень позитивные. Хотя выглядит все очень эффектно и красочно, и располосованная кофта на Кинне, моя, между прочим, и заплывший глаз лесоруба. Особенно правдоподобно выглядят туго прикрученные к столбу руки моих спутников. А перед ними еще один персонаж стоит, и изображает он, по-моему, либо гестаповца, допрашивающего партизан, либо средневекового палача. Уж больно вид у мужика злобный и ухмылка паскудная.
— Так что будем делать с нарушителем границ эльфом и коварной ведьмой? — задает он толпе вопрос, и начинает перечислять, — Сожжем на костре, утопим, закопаем живьем или бросим с башни?
Что интересно, варианта — отпустить, в перечне даже не упоминается.
Эй, народ, а ведь это натуральная дискриминация! И по международным правилам такое карается по закону! Да какое мне дело, что вы этого закона не знаете, в кодексе четко сказано, незнание закона не освобождает от ответственности. И я вам это сейчас докажу.
Морок я, пока слушала этого гестаповца, продумала до мелочей, и не один, теперь пора действовать. Опершись руками о край помоста, подталкиваю себя магией и оказываюсь рядом с палачом.
— Эй, баба, куда влезла! — рыкнул он, но я не обиделась.
Потому, как и выглядела теперь точно как та тетка, что рядом стояла.
— Мнению сказать. Чо с ними делать.
— Ну, говори! — смягчился он.
— Отпустить! — отчеканила я, одновременно произнося заклинание для клубочков, щелкая пальцем для смены морока и мысленно отдавая приказ метелке.
Народ сначала ахнул и застыл, когда увидел меня в белом одеянии и ореоле золотистого сияния, а пленников с развязанными руками. И опускающееся на помост облако.