- Идем, - сказал он. – Быстрее.
- Нет! Вы не можете меня увести! Он не знал, что делает. Он не в себе! Вы не можете…
Он направился к трапу, сжимая мое запястье. Чтобы не упасть в воду, я шла за ним. За шумом в каюте я слышала вопли отца.
- Прошу, - выдохнула я, мы добрались до берега, и мужчина пошел к поселению, не взглянув на меня. – Вы должны понимать, как это неправильно. Он не мог так сделать. Я нужна ему. Прошу, не делайте этого.
Он остановился так резко, что я врезалась в него. И заговорил он резко.
- Ты этого хочешь? Жить на дороге с отцом, что готов продать тебя незнакомцу за две бочки эля?
Я стояла и дрожала, молчала, пока он держал меня, и не могла ответить. Моя жизнь испортилась. Я позволила этому случиться. Я отдала отцу деньги. Я стала слабой и безнадежной, как он.
- Я нужна ему, - прошептала я. – Не забирайте меня, пожалуйста.
- Двигайся, - сказал мужчина и пошел дальше, таща меня за собой. – И молчи.
Боги, он собирается воспользоваться победой, забирает меня с собой, и мне придется разделить с ним кровать, слушаться его и… Ужасно.
- Но… - начала я.
- Шшш! – он резко провел пальцами по своему горлу.
После этого говорить я не пыталась. И мне едва хватало дыхания, чтобы поспевать за ним. Мы шли по поселению в тишине, проходя между домов и по крутому склону к темнеющему лесу. Шум игорной лодки остался позади. Я смогла оглянуться через плечо, но пристань была пустой. Никто за мной не шел. Я представила, как отец проснется утром и поймет, что проиграл единственную дочь, последнюю частичку семьи. Я не могла найти слезы. Не могла найти слова. Я была пустой, как кувшин, пустой предмет, утративший смысл. Рука тугим браслетом сжимала мое запястье, и я шагала, двигаясь вперед.
Мы почти укрылись за деревьями, но тут до холма донесся новый звук, и от него кровь стыла в жилах. Спутник замер и развернулся, удерживая меня. Грохот копыт, звяканье металла. Всадники появились в поле зрения, промчались по дороге в поселение. Лунный свет делал их призрачными и странными в темных накидках и масках. Я не знала, что могу бояться еще сильнее, но все же смогла. Я издала, наверное, какой-то звук, потому что мне на ухо зашипели:
- Шшш!
Для Сбора было еще рано, едва наступила осень. Но они были здесь, грохотали, выбивали дверь, заходили в каждую хижину, чтобы выгнать жителей громкими приказами и – теперь – еще и факелами, в свете которых из дома вытащили за волосы мужчину, ребенка отобрали у кричащей матери, пару коз зарезали, а возмущенную собаку пнули сапогом. Силовики короля. Три года назад они уничтожили мою бабушку за ее мудрость, а мой брат погиб в попытке защитить нашу деревню от жестокости Сбора. Три года назад сердце отца, уже ослабленное потерей мамы, разбилось от горя из-за стольких смертей. Боги, сколько кошмаров может случиться за ночь? Сколько печали мы увидим своими глазами?
Спутник потянул меня за руку, повернув голову к темному лесу на холме. Он был прав: если есть шанс, мы должны исчезнуть бесшумно, пока воины короля нас не заметили. Но…
Я указала на пристань, на лодку, где все еще дрались мужчины, не зная о тьме, что приближается к ним. Может, у тех, кто там был, в поселении были жены и дети, и теперь их семьи были разрушены. И мой отец…
Кто-то увидел лодку с ее огнями. Кто-то пошел по пристани к ней. Другой пришел с факелом, и через миг пылающая стрела описала в воздухе дугу и над чернильными водами примчалась к лодке, вонзившись в нее. Во мне поднимался крик. Он не успел сорваться, рука зажала мой рот.
И судно вспыхнуло жарко и ярко, огонь поглотил ее. Может, кто и успел спрыгнуть, но их тела горели. Может, мне только показалось. Мне было плохо, глаза, казалось, вывалятся из орбит, а колени подкашивались.
- Ни звука, - тихо сказал мне на ухо мужчина. – Если закричишь, они нас найдут, - он убрал руку от моего рта.
- Отец! – прошептала я. – Он не умеет плавать! Я должна его спасти, вы должны меня отпустить…
Он шептал:
- Пойдешь туда, и мы присоединимся к их улову. Идем. Нужно уходить.
Я не могла отвести взгляда, ноги приросли к месту. Огонь бушевал, сжигая судно. Если отец и пережил пламя, он утонул в Темноводной. Если вода не забрала его, это сделают Силовики. Я смотрела на пламя, мне хотелось сделать невозможное, полететь туда и забрать его у смерти, унести в безопасное место, которого уже не существовало.
- Идем, - прошептал спутник, но не тянул за запястье, а протянул руку. – Быстрее.
Я проскулила. Погибли. Все. Я осталась последней. Я помнила слова бабушки: «Стань такой, какой я не смогла быть, Нерин».
- Идем, - снова сказал он. Я взяла его за руку, и мы побежали в темноту леса.
Глава вторая:
Мы шли половину ночи. Я не знала, как могу идти, ведь валилась с ног от усталости, когда мы с отцом пришли к Темноводье. Это не Нерин пятнадцати лет, сирота с опасным даром, взбиралась на холм и спускалась по тропе, проходящей через поля, где спал скот в лунном свете, а потом шла все выше по обрывистой дороге к другой долине. Нерин слишком устала, была слишком несчастной, слишком потрясенной, чтобы шагать. Девушка, идущая за мужчиной, выигравшем ее, была тенью, пустой оболочкой. Она шла инстинктивно, крики Силовиков все еще звенели в ее ушах, вспышки огней сверкали перед глазами, внутри все сковал холод. Она шла, потому что не было пути назад.
Мы остановились на скрытой поляне с тремя большими валунами в центре. Ее окружали высокие и мрачные ели, несущие ночной дозор. Все двигалось вокруг меня, словно я оказалась посреди моря или кружащихся туч.
- Садись, - сказал мой спутник, и мои ноги подкосились, я рухнула рядом с камнями, где он оставил свою сумку. Тел задрожало, и я не могла с этим совладать.
Мужчина был занят, а я куталась в шаль, пытаясь согреться, и следила за ним. Теперь сознание не было занято ходьбой, и я вспомнила, что теперь стала его собственностью, и он мог обращаться со мной, как хотел. Он собрал хворост, развел костер, вытащил съестное, явно намереваясь готовить ужин. Может, до рассвета мы уже не будем идти.
Я думала только об одной причине, по которой он решил выиграть меня, и это меня пугало. Я никогда не возлежала с мужчиной раньше. Хотя мы с отцом жили бедно, его присутствие защищало меня от ненужных поползновений. Давным-давно я мечтала, что встречу мужчину, полюблю его, и мы сыграем свадьбу. Но мир, где такие мечты могли сбыться, давно исчез. И я оказалась с молчаливым незнакомцем, который задумал что-то сделать со мной у костра, и должна была ему все позволить. Он казался опасным.
Но он явно не спешил. Огонь ровно горел, и я, несмотря ни на что, придвинулась ближе к теплу. У него была фляжка с водой, из глубин сумки он достал зерно. Я смотрела, как он все смешивает в маленьком железном котелке, стоявшем на намеренно оказавшемся в костре камне. Каждое движение было со смыслом и продуманным.
- Ты голодна, - отметил он.
- Нет… Не могу… - зубы стучали не только от холода.
- Сядь ближе.
- Н-нет… - я посмотрела на свои ладони, не в силах облечь в слова то, что заставляло меня дрожать и мямлить. Каша уже пахла, и я сглотнула.
Я услышала его шаги, он приблизился ко мне. Я сжалась. Через миг его накидка опустилась на мои плечи, тяжелая и теплая, и он ушел. Я подняла голову, а он сидел у костра и смотрел на меня. Я моргнула. Я впервые видела его без глубокого капюшона. И я не знала, чего я ждала. Точно не того, что он окажется таким юным. Он выглядел всего на пять или шесть лет старше меня. Лицо нельзя было назвать красивым. Нос несколько раз ломали, на подбородке был неровный шрам, а другой был от раны, что чуть не лишила его правого глаза. На голове и подбородке была черная щетина. Глубоко посаженные серые глаза смотрели на меня, но их нельзя было прочитать.
Я укуталась в накидку, но успокаивающий вес и тепло огня не смогли прогнать холод из меня. Я прочистила горло, решив заговорить.
- Ч-что вы хотите от меня? – выдавила я и заметила, что в его лице что-то изменилось, словно до этого он не понимал, почему я была так напугана.
- Не надо меня бояться, - сказал он. – Нерин, да?
- Мм, - я выдохнула. – А вы…?
- Я тебя трогать не собираюсь, поверь.
Но другие не стали бы мешкать. И я ощутила облегчение, вспомнила ужасное прикосновение рук краснолицего мужчины.
- Я у вас в долгу, - если бы он не согласился на игру, если бы не увел меня из поселения, я сгорела бы или утонула, а то и попала бы к Силовикам.
- У меня и без этого достаточно сложностей, - сообщил мой спутник. Я не знала, имеет ли он в виду сложности того, что я в долгу, или того, что он забрал девушку, которой было всего пятнадцать. – Согревайся, ешь, спи. Со мной ты в безопасности.
- Тогда… - я смотрела, как он забирает котелок из огня и отделяет половину каши в металлическую чашку. – Тогда почему вы согласились играть? Почему не оставили нас?
Он протянул чашку мне, предлагая и костяную ложку.
- Ешь, - сказал он. – Этого мало, но зато горячее.
Каша была с комочками и разварившейся, но вкус был божественным.
- Ешь медленно, а то обожжешь рот, - сказал мужчина. Он ел из котелка, используя кусок коры как ложку. – Как давно ты ела горячую пищу?
- Не помню.
- Давно в дороге, значит.
Я не ответила. Вопросы были опасными, даже когда скрывать было нечего. За неверный ответ могли и убить, как и за то, что ответил мало.
- У тебя остались родственники? Или дом, куда можно уйти?
Было сложно поверить, что я была здесь в безопасности, хотя еда, огонь и теплая накидка успокаивали меня. Осознание потери и мрачная мысль, что я осталась одна, скрылись внутри меня, как и с представлением, что отец сгорел, раскрыв от боли рот. Воспоминание о Силовиках в поселении, делающих жестокую работу, пробудило во мне другие мрачные воспоминания, другой набег. Тело предало меня, оно собиралось спать, согретое и сытое.
- Нет, - сказала я. – Иначе меня бы не было на том судне.
- А вещи? Оставила там?
Я указала на сумочку, что несла на плече.
- Это все, что есть.
Он пальцами собрал остатки каши из котелка. Я давно доела.
- Ты спрашивала, почему я согласился играть. Скажем так, я дал тебе выбор. Куда ты шла с отцом?
- Никуда. Вы видели, какой он и что делал. Мы – скитальцы. Мы искали еду и укрытие на ночь, - и старались не встретиться с Силовиками. Но этого я не сказала. Если годы дорог меня чему-то научили, так это тому, что никому нельзя доверять. Никому.
- Угу, - пробормотал спутник. – И без него ты собираешься делать то же самое?
Это было жестоко. Что я могла сказать? Я едва могла знать, что меня ждет завтра, ведь мир перевернулся.
- А почему нет?
Он пристально посмотрел на меня.
- Если ты давно в пути, то уже знаешь ответ.
Он говорил, а я вспомнила то, о чем брат с друзьями говорили приглушенными голосами. Секрет. Слишком ценный, чтобы делиться им с незнакомцем, хоть он и спас меня от гибели. Еще было место, куда я могла уйти. Хорошее. Хотя оно могло оказаться нереальным.
- Север, - раскрыла я кусочек правды. – О том месте в горах как-то говорил мой родственник. Я пойду туда, - и что-то заставило меня добавить. – Мне надоело это недоверие и страх. И я думаю, что камни и деревья – лучшие товарищи, чем люди.
- Угу, - я не знала, как оценить его отношение к моим словам. Он передал мне флягу с водой. Я сделала глоток и вернула ее. – Север, - сказал он. – На своих двоих. Как далеко?
- Далеко, - сказала я. – Я справлюсь. Я умею за себя постоять.
- Угу, - он разглядывал меня, и я видела в его глазах себя – уставшую, тощую и в лохмотьях, жалкую девочку, признавшую поражение.
- Без отца будет проще, - сказала я, но, к удивлению, из глаз потекли слезы. Я думала, что не буду плакать. – Когда-то он был хорошим, - прошептала я, вытирая лицо уголком накидки.
«Хватит болтать, Нерин, - приказывала я себе. – Не говори о прошлом. Не рассказывай ему ничего».
- Я должна поблагодарить вас, - сказала я. – Как вас зовут?
Он бросил в костер немного хвороста и смотрел, как он загорается.
- Это не важно.
- Вы знаете мое имя, - хотя он его знал, потому что услышал от отца на судне. И человек мог по многим причинам скрывать свое имя. – Забудьте, - быстро сказала я. – Не стоило спрашивать.
- Флинт, - сказал спутник, не глядя на меня. – Так они зовут меня.
Если бы я подбирала ему имя, то лучшего варианта не нашла бы.
- Тогда спасибо, Флинт, - выдавила я и зевнула. Я очень хотела лечь и уснуть. Мне нужно было выплакаться, чтобы никто не видел. Я хотела думать о хороших временах, пока тени не охватили мою семью. Мне нужно было помнить, каким умным и хорошим был отец, как он катал меня на руках, а я смеялась.
- Не думай возвращаться, - серьезно сказал Флинт. – Силовики будут в округе еще пару дней, будут искать тех, кто сбежал, но вернулся, чтобы проверить семью, - он взглянул на меня, и я осознала, как сильно хотела это сделать. Было неправильно оставлять тело отца, утонувшего или сгоревшего, но одного в глубинах Темноводной. Может, его вынесет на берег, и дикие звери съедят его.
- Я не вернусь, - сказала я, и это было правдой. Я знала, что это безнадежно.
- Слушай, - сказал Флинт, не глядя на меня, а вороша костер палкой, и искры взлетали в небо. – Мы оба знаем, что одному идти сложно. Лето закончилось, на носу Сбор. Здесь можно пробыть безопасно день или два, это место вдали от известных троп. Завтра я уйду по своим делам, но вернусь дотемна. Может, я тоже пойду на север. Можешь идти со мной, пока наши пути не разойдутся, ведь тебе понадобится защита на дороге, - он звучал иначе. Он был по-своему добрым, но все во мне было против его предложения.
- Я вас не знаю, - сказала я. – Будет глупо вам доверять.
- Будет еще глупее, - сказал Флинт, - идти одной. Я уже говорил, что ничего от тебя не хочу. Это предложение помощи. А тебе она нужна.
- Спасибо, но я справлюсь сама.
Веки закрывались. Огонь странно мерцал, за кругом огня я видела силуэты, движущиеся в тенях, худые крылатые существа с волосами, сотканными из света. Я слышала их голоса: «Нерин! О, Нерин!».
- Что? – Флинт повернул голову, проследив за моим взглядом.
- Ничего, - сердце колотилось. Пусть он их не видит, пусть он не поймет, на что я смотрю. Нужно как-то отвлечь внимание. – Вы сказали, что даете мне выбор. Идти или оставаться здесь?
- Судя по происходящему, выбор лежит между жизнью и смертью, - сказал спокойно Флинт. – Но да, теперь у тебя есть другой выбора. Надеюсь, ты решишь до утра, все обдумав. Я прошу тебя подождать меня здесь один день. Будь здесь, отдохни, пока я не смогу идти с тобой. После случившегося тебе как раз нужно день отдохнуть. Ты устала. Ляг, поспи, а я буду в дозоре. Завтра ты взглянешь на все иначе.
- Но…
- Отдыхай, - сказал Флинт. – Здесь ты в безопасности.
«Прочь от меня, - просила я неразумных существ. – Не дайте ему вас увидеть», - я не осмелилась смотреть на место, где заметила их. Я хотела, и не впервые, чтобы я была обычной девушкой без особых талантов.
Я лежала, укутавшись в накидку Флинта, шаль я скрутила, как подушку. Я вспомнила себя пятилетнюю в саду бабушки, я тихо сидела в кустах ягод, а двое из доброго народца набирали корзинку, сплетенную из травинок. В корзинку помещалось только четыре ягоды, но они были маленькими, и им этого должно было хватить.
- Блага твоему очагу, мудрая женщина, - сказал человечек, сняв шляпу.
- И долгой жизни твоей малютке, - сказала маленькая женщина, глядя на меня и приседая в реверансе.
Бабушка только кивнула, а я была слишком потрясена, чтобы говорить.
Они ушли под кусты и исчезли между двумя белыми камнями, словно ступили в другое королевство. Как бабушка объяснила, так они и поступили. В тот день она рассказала мне о щедрости, доброте и тайне. В тот день я начала оставлять бутылки молока и краюшки хлеба, надеясь, что вскоре я встречу добрый народец. Тогда я еще не знала, что не все люди могут их видеть. Как и не знала, что по закону короля, разговоры с народцем караются смертью.