Меня зовут I-45 - Огнева Вера Евгеньевна 4 стр.


– Видишь цвета?

I-45 снова кивнула.

– Смотри. – Над экраном пронеслась тень руки, и квадраты окрасились разными цветами. Запахло спиртом и кислым дыханием. – Нужно запомнить расположение красных и повторить. Поняла?

Что могло быть проще? Красные пятна выделялись на общем фоне, как сигналы светофора. А память у I-45 всегда была хорошей.

В похожую игру она играла с мастером на заводе и почти всегда выигрывала.

– Делай ставку, Малая.

Блокнот рассыпался новой порцией цвета и окрасился белым.

– Эти, – I-45 по очереди указала на нужные пятна. Тень чужой руки снова пронеслась над экраном, и указанные ячейки зажглись алым.

– Да ты прям пифия! Давай еще разок.

Энцо не вернулся, заняться было нечем. Чего она теряла?

Блокнот вновь сменил цвет, теперь быстрее. I-45 едва успела пересчитать глазом все алые пятна. Она даже вошла в азарт, так захотелось угадать нужную комбинацию. Когда экран вновь стал белым, она прислушалась к своим ощущениям и отметила нужные.

– Ты уверена?

В голосе женщины звучала улыбка, но почему-то казалось, что выбор верен на все сто процентов. Какое-то десятое чувство, где-то на подкорке.

– Да.

– Ну смотри.

Экран мигнул. Снова угадала. I-45 довольно улыбнулась.

Проще простого.

– Смотри-ка! – расхохоталась женщина. – Такого я еще не видела. У тебя там нейропорта не стоит? А то вдруг ты лютый хакер, дуришь мне голову.

I-45 почувствовала прикосновение к своему затылку и отстранилась. Нейропорта у нее не было, ни обычного, ни дистанционного. Она просто чувствовала, куда нажимать, и все тут. Ничего особенного. Машины всегда были ближе, чем люди.

И машины не лезли к ней с руками.

Женщина забрала блокнот себе. Тот пискнул, перезагрузившись.

– Сыграй-ка еще.

– Нет, спасибо.

– Ну давай, разок.

– Нет, я не…

– Чего сидим, кого ждем? – их прервал резкий голос. Сорок Пятую накрыла тень. – Мне что, самому клиентов окучивать? Давай в зал.

– Это Егерь, мой старый друг, – снова прикосновение, на этот раз к плечу. I-45 поджала губы. – Не обращай внимания. Вечно кислый, как ваго с Антареса…

– За базаром следи, – оборвал Егерь.

– Не злись, деточка. Лучше глянь, какая у нас звезда объявилась. Все угадывает.

– Опять с портом?

– А вот и нет! Давай, Малая, покажем ему.

Игра слишком затянулась, но I-45 все-таки кивнула. Даже почувствовала какую-то глупую гордость за свою способность. Чужое внимание льстило.

Вновь замигали цвета, на этот раз так быстро, что I-45 не успела моргнуть. Она ткнула в квадраты, и те вспыхнули; снова верно.

– Глянь на экран. Видишь это? – подал голос Егерь. Он обращался к женщине, и I-45 торопливо убрала руки от блокнота – вдруг что-то сделала неправильно? Но ее грубовато толкнули в плечо.

– Не-не, ты продолжай. Как у тебя это выходит?

– И правда. Как при взломе, да? – Женщина подсела ближе, прижалась боком. – Смотри сюда.

– А я про что.

Да что случилось?! Егерь подтолкнул еще раз. I-45 часто задышала и нехотя взяла пластину блокнота. Они ей не нравились, совсем не нравились. Ни Егерь, ни женщина, ни блокнот. Хотелось бросить все и убежать.

Пальцы защекотало – совсем как тогда, в машине. Экран вдруг замерцал и потемнел. Запахло паленым.

– Ой, – только и смогла сказать I-45. Да что с ней творилось?

На этот раз никто не смеялся.

– Ты что сделала?!

– Извините, я не знаю… Что-то нажала… – пробормотала I-45. Она поднялась на ноги и попятилась.

– Извините?! Да ты мне блокнот сломала!

– Одним извините сыт не будешь, – согласился Егерь с другого бока. Загнали в угол. И никуда не скроешься, не убежишь – сразу догонят…

I-45 вытащила из кармана разменную карту и протянула на вытянутой руке.

– Вот, – сказала она, стараясь держаться как можно спокойнее. – Это все, что у меня есть.

Карту выхватили. I-45 хотела уйти, но запястье стиснула большая рука.

Егерь. Крепко держал, не вырваться.

– Думаешь, этого хватит? – Его голос раздался совсем близко. I-45 почувствовала странную тяжесть в глазницах. На миг даже увидела себя со стороны – белый силуэт, испуганное лицо. Похоже, вместо глаз у Егеря были окуляры.

– Отпустите!

Крик потонул в общем вое, донесшемся от ринга. I-45 попробовала освободиться, вцепилась в его пальцы.

Егерь фыркнул.

Фыркнул! Ему было смешно, как она, беспомощная, билась в его хватке!

I-45 накрыла глухая злость. Чтоб он подавился, гад. Чтоб окуляры перегорели.

Кольнул заряд. Егерь вскрикнул, разжал руку. Раз – и его силуэт исчез. Донесся звук упавшего тела. Вскрик женщины.

I-45 бросилась прочь. Быстрее, пока Егерь не пришел в себя.

Она даже не хотела представлять, на что он будет способен, когда очнется.

* * *

– Готово, Малая! Теперь на вокзал.

Энцо торжествующе махнул пластиковыми картами и лишь затем понял, что фигура, притулившаяся в углу, была куда крупнее Малой. Баба подняла голову и уставилась на него черными от «псиона» глазами. Бритая наголо. Потасканная, как униформа, в которую была одета.

Энцо огляделся. Малой видно не было.

– Тут девчонка сидела. Не видела?

– Неа.

Она врала. Энцо чуял запах Малой на ее одежде.

Он оперся на мусоросборник и склонился ниже. Баба взирала на него спокойно.

– Где слепая?

– Какая слепая? – Она оценила номер, выбитый на ключице. – Не знаю, крио, о чем…

– Не ври мне! Куда она пошла?

– Без понятия. Убежала! – рявкнула баба в ответ.

А глаза так и бегали. Нехорошо, очень нехорошо. Энцо нахмурился и только собрался поговорить по-плохому, как за спиной раздался знакомый голос.

– Она блокнот сломала, ты в курсе?

Энцо обернулся.

Егерь. Служил Алариху давно, был самым верным из его «псов» – посыльным, охранником и лучшей шестеркой. Рябой и рыжий, со столь же рыжими пятнами на коже, острыми стальными зубами и парой окуляров вместо глаз. Левый почему-то не работал. На шее золотился ошейник. Энцо отметил усилившийся рельеф плеч под курткой; ноги под штанами тоже вздувались буграми. Похоже, со времени их последней встречи Егерь успел улучшить тело новыми имплантатами.

Заметив подошедшего «пса», баба оживилась. Вытащила из-под куртки панель блокнота и сунула ее Энцо под нос. Та была явно сломана и мигала диковинными цветами.

– Вот да. Кто будет за него платить? – она осклабилась. – Может, ты?

О чем они вообще толковали? Энцо нахмурился. Эта баба что, играла с Малой на деньги? С безнадежной слепой, которая даже пару шагов не могла пройти ровно, вечно спотыкалась…

Мразь.

Энцо ухватил бабу за ворот и приподнял над полом. Сунул пальцы в нагрудный карман куртки и вытащил разменную карту. Как он и думал, та пахла Малой.

Он будто держал не пластик, а тонкие белые пальцы.

Ярость заволокла глаза. Рука нанесла удар прежде, чем он успел подумать. Кулак окрасился кровью, баба завизжала.

– Эй-эй, Двести Шесть! – Егерь захватил его за шею и оттащил. – В руках себя держи! Она своя.

Энцо сплюнул, задыхаясь от ненависти. Свои так себя не вели.

Разборки он оставил на потом – времени было мало – и кинулся через толпу у ринга. След Малой вел к автомату с водой, где становился сильнее и нитью поднимался по выщербленной лестнице. Дверь наверху заело; она застыла на середине проема, мерцая аварийными индикаторами. Из мокрой тьмы двора доносился чей-то хриплый смех и болтовня. Деда видно не было.

Энцо протиснулся в кривую щель и остановился. С досадой прикрыл глаза. Правильно говорила мать: рожденные в грозу всегда притягивали неприятности.

– Куда же ты пошла?.. – пробормотал, осматривая закуток.

След увел вдоль автострады, в гущу центральных улиц, где работали подъемники на верхний уровень. Энцо ступил на двигающуюся платформу, и напирающая толпа притиснула его к решетке ограждения. Дрожа, платформа поползла вверх, прочь от смрада нижних кварталов. По мере подъема стали видны огни рынка, светящиеся полосы дорог, расчерчивающие муравейник трущоб вдоль и поперек. По ним жужжали светляки автомобилей. Вдалеке непристойно алела башня лупанария с девицами всех сортов за стенами прозрачных ячеек.

Вскоре обзор закрыли конструкции опор верхнего уровня. Платформа поравнялась с тротуаром, остановилась, и поток людей вынес Энцо на площадь.

Здесь запах Малой потерялся окончательно.

В отчаянии Энцо взъерошил волосы и развернулся кругом. Мимо торопились патриции с охраной, номера и роботы-мусоросборщики. Стояли такси с призывно поднятыми дверцами. Площадь обступили густо-синие, словно наполненные водой высотки. В небе между ними мерцала назойливая реклама, под которой летали точки легионерских дронов. В отдалении, у белых стен храма, толпились попрошайки и номера с банками вечного огня. Из динамиков за колоннами рвались песнопения, тягуче разливались в воздухе над царящим на площади хаосом. Чистые голоса накатывали, умолкали и накатывали вновь, совсем как урчание морозильной установки в подготовительном отделе криотюрьмы. Там тоже было темно и влажно. А после пришел удушающий холод.

Энцо спрятал озябшую руку в карман. Задумчиво посмотрел на металлические пальцы второй, натянул капюшон и двинулся к вышке у пустого фонтана. Привалился к ее боку и принялся ждать. Старался не светить лицом перед камерами.

Рядом заливисто рассмеялась девушка, ветер принес сладкий шлейф духов. С другой стороны вышки кто-то хрустел лепешкой с завернутой в нее колбаской; запахло чесноком. В животе заурчало, и Энцо с легкой тоской вспомнил обеденное мясо, умятое за мотелем. Мысли перетекли на экспресс, который отправлялся через три часа. Он поежился. Стоило поторопиться, или их шанс выбраться в Четвертую грозил угодить прямиком в Стикс.

Заслышав тихое жужжание, он глянул наверх из-под края капюшона. Подпрыгнул, на миг очутился над толпой и схватил полосатую тушу легионерского дрона. Тот принялся вырываться, вращая камерами, но Энцо быстро вывел из строя и камеры, и крылья. Сунул дрон под куртку и помчался с площади под встревоженные крики свидетелей.

В паре кварталов он остановился. Стащил зубами перчатку. Пальцы имплантата раздвинулись на фалангах и выпустили тонкие нити датчиков и манипуляторов. Те гибко ввинтились в бело-синее брюхо дрона. Энцо привычно сломал защиту и подключился к данным видеонаблюдения. Ничего не изменилось. Программы информационного щита остались теми же, что и семь лет тому назад. Империя любила экономить на системах общественного наблюдения.

Дрон мигнул индикатором, заурчал, и в память Энцо потекли видеоданные за последние часы.

Именно за такие фокусы он однажды загремел в тюрьму. И, похоже, рецидив не заставил себя долго ждать.

* * *

По привокзальной площади сновали люди, много людей – I-45 не нашла лучшего пункта назначения для наушника-поводыря. А куда еще идти? Они же собирались уезжать, значит, на вокзале Энцо появится точно. Небо над Седьмой курией почернело, зажглись огни фонарей. Один светил прямо на I-45, выделяя ее, как на витрине. Она даже порадовалась. Если что, Энцо не пройдет мимо.

Если вообще станет ее искать.

I-45 лязгнула зубами – скорее от страха, нежели от холода. Тронула наушник, и шум толпы утонул в глубоких басах электронной музыки.

Что же все-таки произошло? Нет, иногда и дома бывало, что лампочки взрывались, стоило понервничать. Но чтобы так?.. Управлять программой и спалить блокнот? Отправить кого-то в обморок? I-45 закусила губу. Может, и с тем патрицием в машине вышла не случайность. Она же чувствовала имплантат в его голове.

Ее накрыла высокая тень, и I-45 сощурилась. Выключила наушник.

– Энцо?

Некто присел рядом на скамью и положил одну руку на спинку. Чужие пальцы коснулись плеча.

– Кто такой Энцо? – осведомился незнакомый мужской голос.

– Нет, я не… Я жду кое-кого, – промямлила I-45, растеряв последнюю уверенность. Она сдвинулась на край лавки и уставилась на снующие по площади тени. Наверное, стоило уйти и не дожидаться очередного конфликта. И куда девались слова, когда были так нужны? Ее уже тошнило от собственной беспомощности и постоянного бегства. Жалкая, тощая слепая, с тихой ненавистью подумала она. Тело номер Сорок Пять.

– Мальчик, ты тут сидишь уже несколько часов.

– Я не мальчик! – огрызнулась I-45.

Сосед умолк. К сожалению, ненадолго.

– Ты не замерзла?

Продрогла немного, но I-45 скорее откусила бы себе язык, чем сказала об этом.

– Я живу неподалеку. Не хочешь прогуляться?

– Нет.

– Что?

– Нет, говорю.

О боги, помогите. Снова бежать не было сил.

– Но у вокзала оставаться опасно. Если тебе некуда идти, мы могли бы…

– Могли бы что? – его оборвал знакомый низкий рык. – Пшел отсюда, урод.

Судя по звуку, приставучего соседа вытолкнули с лавки.

И ударили.

– Да что ты себе позволяешь?! – заголосил он. – Да как ты смеешь?!.

I-45 вскочила, не дожидаясь, пока на крик сбегутся все имперские легионы. Энцо жадно ухватил ее за руку и потащил вперед.

– Марсовы извращенцы… – рычал себе под нос, продираясь в гуще народа. Его металлические пальцы сжимали запястье слишком сильно, но I-45 не жаловалась. Спотыкалась и старалась не отставать.

– Как ты меня нашел? – крикнула она через нарастающий гул толпы.

– Ты в порядке? – вопросом на вопрос ответил Энцо.

– В полном.

– Точно? Он ничего с тобой не сделал? Не говори со всякими паскудными номерами, поняла меня?

I-45 кивнула и охнула, с разбега влетев в его плечо.

Они словно уперлись в стену. Живую изгородь тел, спрессованных у входа на территорию Трансзонального вокзала.

– Иди рядом, – велел Энцо, проталкиваясь впереди. Хотя в такой давке I-45 не потерялась бы даже при сильном желании.

– Подайте, прошу… – сказали на ухо.

– Деньги есть? – хрипло проговорили с другой стороны.

– Билетик, один билетик…

I-45 закашлялась, когда ей дохнули едким дымом в лицо.

– Малыщка, – пробасили со странным говорком. – Не хочещ слехка развлещся?

– Анупшелвонмля! – рявкнул Энцо, и едкий дым развеялся, словно его и не было. Пару раз по штанам скользнули паучьи лапы карманников. Где-то молотили по решетке – судя по звуку, железкой. I-45 отчаянно не хватало воздуха. Она даже принялась дышать ртом – мерно, считая про себя.

Раз, два…

– Десяток денариев, всего десяток…

…Пять, шесть…

– Куда прешь?!

…Семь, восемь…

– У меня маленький ребенок, ему нужно лечение! Прошу, добавьте на рейс…

…Десять, одиннадцать…

– Потерпи, почти дошли, – процедил Энцо, и I-45 кивнула. «Все отлично», – хотела сказать, да в горле пересохло. А после уже было поздно.

Она выпала в пустое пространство и с размаха ткнулась грудью в воротца турникета.

– Ваши билеты и чипы, – сказали ей. Тон вежливый, голос безразличный; девушка-контролер явно устала от смены в гуще вокзального бардака. I-45 задрала рукав куртки и вытянула руку вспотевшей ладонью вверх. Вздрогнула, когда экран сканера коснулся запястья. Сверкнул луч.

– Номер I-45, Десятая курия, – с легким удивлением сказала контролер, и I-45 похолодела. Она даже не знала, что ответить. Что-то пошло не так?

– Номер, и даже два. Какие-то проблемы? – вмешался Энцо. I-45 немного успокоилась, когда он взял ее за руку. Стало не так страшно.

– Нет, простите. Просто господа с… номерной регистрацией редко пользуются услугами нашего экспресса.

– Теперь будут чаще. Там, в Десятой, лотерея прошла в честь цереалий. Столько народу выиграло… – Он присвистнул. – Закачаетесь. Сажать некуда будет.

– Приятно это слышать, – промямлила контролер. Рядом с ее силуэтом вспыхнул зеленый сигнал, и Энцо легонько подтолкнул I-45 за турникет.

– Прошу вас, поднимите руки… – донеслось откуда-то спереди.

Энцо витиевато выругался.

– Досмотр, – прошипел. – Твою же, забыл…

Он подался за I-45. Ладони легли на ее талию, поставили ровно перед собой.

– Сейчас… Иди прямо, не крутись.

– У тебя что, с собой что-то есть? Ты же знал, куда мы идем… – глупо переспросила I-45.

Назад Дальше