Поначалу я нигде не могла его найти, хотя расставленные по всей территории академии фонари обеспечивали прекрасную видимость. Но потом я вспомнила о старом дубе, на котором мы с Лисом раньше любили прятаться от посторонних глаз и есть лакрицу или играть в камешки.
Он действительно был там. Как обычно, сидел на самой толстой нижней ветке, спиной прислонившись к стволу.
Недолго думая, я скинула туфли, задрала юбку платья как можно выше и, словно обезьянка, полезла наверх.
– Подвинься, Лис, – попросила я шепотом, и он от неожиданности подчинился. – Ух ты! Давно я здесь не была! Но или ветка уменьшилась, или мы с тобой увеличились, потому что раньше нам здесь было не так тесно.
– Это все потому, что кто-то ел слишком много печенья, – криво улыбнулся парень, но было видно, что ему сейчас не до веселья.
Я по-дружески шлепнула его по рукам и запротестовала:
– Ничего подобного! Это никак не повлияло на мою фигуру!
– Но кое-что все-таки изменилось.
– Фу, извращенец.
Я немного поерзала и придвинулась к Лису поближе. Его рука легла мне на спину.
Мы просидели так, может, пять минут, а может, полчаса. Время в этот вечер уже не играло никакой роли. Я положила голову Лису на плечо и прикрыла глаза, как будто от усталости, но на самом деле я просто хотела как можно яснее запечатлеть в своей памяти этот момент.
– Теперь тебе действительно нравится мой брат?
– Я не знаю, Лис, – пробормотала я сквозь полудрему.
– А кто будет знать?
Сонливость как рукой сняло. Я выпрямилась и посмотрела прямо на него, чтобы не допустить никаких недоразумений.
– Послушай, для нас все это скоро закончится. И я не хочу, чтобы я потом жалела о том, что сказала тебе что-то лишнее.
– Ты действительно веришь, что пять лет назад сказала мне что-то лишнее?
– Странно, что ты вообще задаешь этот вопрос. – Я пожала плечами. – Лис, мне было всего четырнадцать. Я не сильно задумывалась над тем, какие последствия повлечет мой поступок.
– А что, если я тоже жалею, что так ответил тебе? – спросил Лис таким голосом, будто выдавал мне какую-то свою страшную тайну.
– Ты меня пугаешь. У тебя случайно нет температуры?
Я дотронулась до его лба, и он действительно весь горел, но что-то мне подсказывало, что дело вовсе не в простуде. Я завистливо поежилась от холода – ведь в платье с короткими рукавами сидеть осенними ночами на деревьях не так-то уж и тепло. Лис это заметил и, спохватившись, одолжил мне свой пиджак.
– Спасибо. Гораздо лучше. – Я искренне улыбнулась, но не получила улыбки в ответ.
– Прости, я не подумал. – Не знаю, относилась ли эта фраза к сегодняшнему вечеру или к той старой истории, но, в любом случае, говорил он на полном серьезе.
– Не думала, что ты умеешь извиняться.
– Я тоже.
Он привлек меня к себе и поцеловал в лоб – совсем как тогда, в первый день, когда он притащил в академию свою дурацкую арфу.
– И я больше не буду тебя торопить, – пообещал он. – Просто скажи мне, когда будешь готова.
– Готова к чему? – не поняла я.
Лис поднял в воздух обе руки, словно они были куклами в его импровизированном театре. И когда руки начали приближаться друг к другу, я затараторила:
– Все-все, больше мне объяснений не требуется. – И мы оба засмеялись.
– Тин, скажи, тебя что-то беспокоит? – спросил Лис, когда веселье улеглось.
Я подумала, что хуже сегодня уже не будет, и призналась:
– Вообще-то да. Меня много чего беспокоит.
Он ждал, пока я соберусь с мыслями.
– Во-первых, как я уже сказала, я боюсь даже думать о том, что со мной будет, когда все это закончится. Во-вторых, – я загибала пальцы, чтобы не сбиться, – я пытаюсь понять, где заканчивается действие зелья, и начинается моя собственная глупость. И в-третьих, мне кажется, я постепенно начинаю верить в то, что происходит. Я забываю про зелье и думаю, что так и должно быть. Это неправильно.
Лис выслушал меня крайне внимательно, но, что в этот момент творилось у него самого в голове и на сердце, я угадать не могла.
– Похоже, мой брат был прав.
– В чем?
– Я действительно трус, – сказал он, и больше в тот вечер к этой теме мы не возвращались.
Домой я добралась уже под утро. Родители то ли еще не пришли, то ли уже ушли, поэтому можно было не красться, как мышка. А на пороге меня поджидал черный кот.
– Эй, приятель! – Я потрепала животное по голове. – Давно не виделись! И где ты все это время пропадал?
Кот только загадочно мяукнул, а затем проскользнул в дом и был таков.
Снова я обнаружила его только тогда, когда собиралась ложиться спать. Оказывается, смывать косметику и снимать ослепительно-красивое вечернее платье далеко не так же приятно, как наносить первое и надевать второе. Включив ночник в причердачной комнатке, месте моего обитания, я увидела черного кота, нагло восседающего на тумбе у кровати.
– А я смотрю, ты осмелел, дружок. Смотри, чтобы тебя не поймали родители, иначе уже на следующий день окажешься где-нибудь на мусорной свалке. Эй! И не смей топтаться немытыми лапами по моей кровати! Я там сплю вообще-то!
Но коту, казалось, было наплевать. Тогда я быстро схватила его за задние лапы и потащила в ванную отмывать.
– Ты думаешь, что раз ты черный, то и грязи на тебе не видно? – приговаривала я, намыливая его между ушей.
Вопреки моим ожиданиям, кот не царапался, не кусался и вообще никак не сопротивлялся. Я на его месте не стала бы вести себя перед девушкой как тряпка.
Уже лежа в кровати, мы с котом грелись друг об друга, и я сонно пересказывала животному события прошедшего дня:
– …а потом он отшатнулся, как будто заметил у меня прыщ на носу, и на первой скорости погнал прочь из зала! Наверное, все-таки иногда в нем проступает его настоящая натура, с которой не способно справиться никакое искусно сваренное зелье. И все же я совсем не могу держать себя в руках, – пожаловалась я. – Мне кажется, еще чуть-чуть – и я буду умолять его на коленях, чтобы он поцеловал меня хотя бы в щечку. Хотя бы так. – И для наглядности я быстро чмокнула кота в розовый носик, от чего глаза у бедняги стали размером с блюдца. – Да, хотя бы тебе я могу признаться, что снова влюбилась в него по уши, – продолжила я, уткнувшись лицом в подушку. – Я ненавижу-ненавижу-ненавижу это проклятое зелье! Кто вообще выдумал эту дурацкую любовную магию, вот скажи мне???
Но кот, кажется, ответа на этот вопрос не знал.
– Завтра же я самолично отправлюсь на поиски противоядия. И пусть Тигра делает все, чтобы я до него не докопалась, мы еще посмотрим, кто кого! А потом – вот увидишь – мы с Лисом снова станем настоящими друзьями. И будет совершенно нормально, если между нами не будет ничего, кроме дружбы.
«Ты сама-то хоть в это веришь?» – читалось в светлых кошачьих глазах.
«Ну, по крайней мере, это был приятный вечер, – подумала я про себя, уже засыпая. – Пусть и без поцелуя».
Глава пятая, в которой концы не сходятся с концами
Наутро я проснулась совершенно разбитая. Нос опух, а под глазами красовались два огромных синяка, как будто я была единственной, кто вчера на вечере прикладывался к пуншу. Надеюсь, другие выглядят не лучше, хотя что мне за дело до других.
Любой другой выходной я бы с удовольствием провела в постели с книжкой, но сегодня была полна решимости перевернуть всю крепость кверху дном, лишь бы отыскать противоядие.
Для начала я выудила из шкафа свое лучшее выходное платье, затем тщательно причесалась и замазала круги под глазами, а в довершение всего достала из неприметной книги по домоводству все свои сбережения. И если Тигре пришлось потратить свои накопления на оригинальный рецепт, то я своими тратами собиралась уравновесить ее крайне неразумное решение.
Я пересчитала имеющиеся деньги, потом еще раз. И если бы там чего-то не хватало, я удивилась бы меньше.
– Обалдеть, – пробормотала я себе под нос, – в два раза больше.
Я точно помнила, сколько отложила после летней подработки, тем более что это было не так давно. Час от часу не легче. Мало мне проблем с влюбленным бывшим другом, так еще придется выяснять, кто подложил – на секундочку – в мой тайник лишние деньги. Уж это точнее пооригинальней, чем красть их оттуда. Если бы родители хотели сделать мне приятное, они бы подарили очередной блокнот или ручку – а деньги подсовывать совсем не в их стиле.
Я оглядела комнату. Кот, конечно же, куда-то исчез, но по-прежнему оставался единственным подозреваемым в этом запутанном деле.
И вдруг в открытое на ночь окно влетел голубь. Это был не обычный почтовый голубь, а самый настоящий голубь-альбинос. Такие водились исключительно в голубятнях знатных особ, и я не хотела даже считать, сколько книг можно было выручить за одну такую птицу.
К лапке голубя была привязана записка, написанная неровным, но милым и ужасно знакомым почерком:
«Доброе утро, принцесса! Надеюсь, ты хорошо спала. Зайду за тобой сразу после завтрака…»
Я оторвалась от записки и фыркнула. Ну надо же, не отстанет от меня даже в этот выходной!
«…Да, я знаю, что у тебя сегодня выходной, но мне бы хотелось пригласить тебя в одно особенное место. Люблю тебя, Лис».
– Бе-е, – скривилась я, – последняя фраза была вовсе не обязательна.
Я заметила, что чернила почему-то были еще очень свежие: на больших пальцах у меня оставались синюшные пятна. Но это значило, что либо голубь у Лиса скоростной, либо сам он как раз сейчас стоит под моим окном.
Точно шпион, я прижалась к стене и боком стала продвигаться к окну, чтобы проверить свое предположение. Едва взглянув на улицу и соседские дома за окном, я тут же дернулась обратно, но и этого мгновения оказалось вполне достаточно. Он меня увидел. И помахал рукой.
Да, пора было признать: мне действительно нравился Лис, и я действительно получала даже некоторое извращенное удовольствие от подобной формы общения. Но порой – то есть всегда – под действием зелья он был слишком навязчивым. Не успевала я позабыть о нем, как он тут же появлялся передо мной во всей красе с этой своей фирменной кривой ухмылочкой.
Нужно просто сделать вид, что я его не заметила. Правильно. Пусть стоит там, сколько его душеньке угодно, а я тем временем выберусь через черный ход.
Но тут внизу хлопнула входная дверь.
Не прошло и пяти секунд, как он уже стоял в дверном проеме и, в отличие от меня, выглядел просто великолепно, как будто накануне вечером он просто выпил стакан грибной настойки, нанес немного увлажняющего крема на лицо и лег спать.
– Ты уже получила мою записку? – спросил Лис, хотя и заметил ее у меня в руках.
– Нет, – не моргнув глазом, соврала я.
– Тогда я могу воспроизвести ее дословно. Ты же знаешь мою феноменальную память. – Медленно, но верно он двигался в мою сторону.
На самом деле в этот момент я больше думала о том, как я выгляжу, нежели о том, что мы в доме совершенно одни, и кричать, случись что, бесполезно.
– Стой! – испугалась я. – Не приближайся! – И я выставила вперед руки, подражая северным единоборцам. Поза получилась смешная, но, надеюсь, смысл сказанного она смогла донести лучше слов.
Лис развел руки в стороны.
– Ладно, – сказал он. – Не больно-то и хотелось.
Не дойдя до меня всего каких-то несколько шагов, он плюхнулся в кресло. С моих губ сорвался стон разочарования, и он это услышал. Я готова была провалиться на месте со стыда, но время вспять не повернуть.
И тогда Лис снова вскочил с кресла и на этот раз подошел ко мне вплотную. Я бы сказала, даже слишком близко, потому что теперь я не могла нормально дышать.
– Тин, – он с нежностью погладил меня по волосам, – я откладывал этот разговор все это время, но, видимо, придется поговорить сейчас. Я не знаю, что еще я должен сказать, чтобы ты мне поверила. Разве ты не понимаешь, что я чувствую?
– Ты чувствуешь зелье. – Я едва сдерживалась, чтобы не прикоснуться к нему. – Это зелье, и только зелье. Это оно так изменило тебя, без него бы ты никогда…
Но тут он перебил меня:
– Да! – закричал он, и в его голосе слышались неприкрытая злость и обида. – Это все зелье! Все ты со своим поганым варевом! Со своими чарами, которых раньше у тебя и в помине не было!
– Ты смеешься? – Я не находила в этом ничего забавного.
Его голос внезапно из крика превратился в хриплый шепот:
– Да, я смеюсь, потому что это смешно, моя маленькая волшебница.
А затем, вопреки всяческим обещаниям, он меня поцеловал. Поцелуй был очень мягким, но уже не таким мимолетным, как тот, на крыльце. Воистину, нет ничего прекрасней такой ласки после короткой ссоры, и только что я в этом убедилась.
Я не была уверена, что именно так Лис должен был вести себя, выпив зелье. От него ожидалось раболепство, а не полная, абсолютная и безраздельная власть над моим сердцем. Казалось, я была единственной, кто вообще попался на крючок.
Знакомо ли вам чувство, когда родители, уходя, поставили на стол полную вазу конфет? Сначала вы тайком тащите одну, потом вторую-третью… И вскоре, плюнув на все, перестаете считать и съедаете все до последней. Именно это я чувствовала по отношению к Лису: сначала я всего лишь позволила ему снова войти в свою жизнь, а потом отдала всю душу.
Этот парень был для меня как та самая ваза с конфетами. Придя домой, родители, конечно, обнаружат пропажу, и будет жуткий скандал, а потом я запрусь у себя в комнате и буду реветь, пока у меня не кончатся слезы.
– Эй, ты что, плачешь? – Он попытался вытереть мои слезы, но я не позволила и резко отвернулась к окну.
– Глупо, это все так глупо… – бормотала я без умолку.
Я почувствовала, как его теплые руки обнимают меня за плечи и сжимают в объятиях, высвободиться из которых я была уже не в силах. В моей вазе оставалось еще несколько конфет, но, судя по фантикам на полу, бороться было бесполезно.
– Хочешь пойти ко мне домой?
– Так ты именно это хотел предложить? – Я хлюпнула носом.
– Ну ты же хотела зайти ко мне, и я подумал, почему бы и нет.
Ну почему именно сегодня?!
– Пусти! – Мне удалось вырваться из его цепких лап только благодаря эффекту неожиданности.
– Ты чего?
Теперь уже я уселась в кресло и попыталась успокоиться, однако сердце билось, как сумасшедшее.
– Щекотно, – наконец выдавила я. Не стану же я говорить, что еще немного – и в этом доме вскоре произошло бы изнасилование, где я бы уж точно не выступала в роли жертвы.
Лис старался не выдавать своих эмоций, но было видно, что он немного задет. И зачем он так часто трогает свои волосы, ведун болотный!!! Я прикрыла глаза, чтобы не видеть больше ненавистной физиономии и восстановить дыхание.
– Ты вчера обещал, – как можно более членораздельно произнесла я, – что больше не будешь делать таких вещей, пока я «не готова».
– Отчаянные времена требуют отчаянных мер. И вообще, мама нас уже заждалась.
Парень рывком поднял меня с дивана, закинул на плечо и устремился вниз по лестнице.
Мама Лиса – в отличие от моей родительницы – превыше всего ценила две вещи: свою собственную внешность и внешность тех, с кем она имела дело. Ее никогда не застать в бигуди, ненакрашенную или в домашних тапочках. И хотя она гораздо старше моей родительницы, но выглядит, признаться, даже моложе, не говоря уже о том, что очень ухоженно. У нее свой небольшой бизнес по изготовлению и продаже амулетов, хотя сама леди Аида предпочитала называть это не чем иным, как «своим маленьким хобби». Правда, по сравнению с жалованьем, которое получает ее муж, будучи городским главой, ее доход действительно мог показаться пустяковым.
Когда мы с Лисом еще общались, я виделась с леди Аидой достаточно часто, чтобы мы успели проникнуться друг к другу взаимной симпатией. Я слепо восхищалась ее манерами и красотой, а она, в свою очередь, почему-то была уверена, что через пару лет я стану еще прекрасней ее. Ну что ж, errare humanum est, как любит поговаривать профессор Веллинг. (Видимо, с подтекстом, потому что сам он происходил из благородной эльфийской семьи с чистотой крови минимум в семь поколений.)