- Все, что я делаю, я делаю для блага моей новой родины, любезный князь. Ты так и будешь лежать без штанов?
- Мне снился чудесный сон, а ты все испортил. Но я не гневаюсь на тебя. Ты принес чудесную новость. Я, кажется, знаю, как испортить настроение моему кузену Рореку.
- Тогда вставай, и начнем охоту, - начальник гвардии подхватил лежавшие у ложа штаны Игана и бросил их князю. – Приказ об аресте я уже подготовил. Надо соблюсти формальности, верно?
- Ты и впрямь собрался его арестовать? Или…
- Или, - ответил Борзак с нехорошей усмешкой. – Но ведь сиятельный князь не против?
- Нет, - ответил Иган, глядя на скомканную постель и вспоминая свой сон. – Сиятельный князь не против.
***
Переулок был темный и смрадный. Воняло мочой, кислым пивом, тухлой рыбой и заскорузлыми тряпками – непередаваемый запах нищеты и беспросветности. Верхние этажи ветхих деревянных домов нависали над переулком, и казалось, достаточно ветру подуть чуть сильнее, чтобы они обрушились на головы прохожих. С карнизов свисали какие-то грязные, застывшие на морозе тряпки. Хендрик шел мимо наваленных у домов куч отбросов и чувствовал взгляды настороженных глаз из окон – обитатели трущоб не могли понять, что понадобилось господину с мечом и в хорошей одежде в этой дыре, и это их пугало.
Нужный Хендрику дом находился в самом конце переулка. Покосившийся, грязный, дряхлый и безобразный, как нищий больной старик. Хендрик подошел к рассохшейся двери и толкнул ее. Дверь открылась, и рыцарь вошел в длинные темные сени с дощатыми стенами.
Темнота впереди сгустилась, обрела очертания человеческой фигуры.
- Чего надо? – Тощая, одетая в отрепья женщина неопределенного возраста, с испитым одутловатым лицом, встала у него на пути.
- Я ищу Рина Модовски, - сказал Хендрик.
- Дааааа? – протянула женщина. – И на кой тебе эта грязная свинья?
- Раз ищу, значит, нужен.
- А может, ты меня искал? – игриво спросила женщина. Шагнула вперед, подбоченилась, уперев кулак в бок. – С таким важным барином я бы прогулялась.
Хендрик ничего не ответил.
- Что, плоха для тебя? – Женщина улыбнулась беззубым ртом.
- Слишком хороша. Рин здесь живет?
- Ну, здесь. Наверху он. Позвать, что ли?
- Не надо, сам поднимусь, - Хендрик бросил женщине серебряную монету. – Иди, погуляй где-нибудь.
- Имперталь? – Женщина схватила монету и тут же засунула в рот. – Да ты и впрямь славный парень.
- Давай, топай отсюда, - поторопил Хендрик.
Он поднялся на второй этаж дома по скрипучей лестнице, осторожно отвел рукой ветхое, усыпанное крупными блохами одеяло, закрывающее дверной проем. В комнате был могильный холод. Мужчина, лежавший на широкой кровати, мало напоминал прежнего Рина Модовски. Трудно было поверить, что придворный астролог мог так опуститься. Но это был именно Рин.
- Вечер добрый, Рин, - сказал Хендрик, шагнув к кровати и убирая намет с лица.
Хозяин заворочался, наполнив и без того смрадную комнату вонью мочи и сивушного перегара.
- Что за… - промычал он и вдруг осекся. В тусклом свете масляной коптилки, горевшей на табурете в изголовье кровати, Хендрик хорошо разглядел, как помертвело лицо Рина.
- Вы?! – воскликнул он.
- Ты меня узнал, это хорошо, - сказал Хендрик – Не ты один записал меня в мертвецы. Но я жив, как видишь. И я вернулся.
- Нет, я не…. Это мне кажется! - человек, опомнившись от первого шока, изумленно разглядывал Хендрика. – Как изменился, но глаза все те же! Пресветлые боги, да разве…
- Мертвецы иногда возвращаются, Рин. Я сам видел тех, кто восстал из могил. Но я не упырь и не призрак. Хотя иногда мне кажется, что я уже пережил свою смерть тогда, шесть лет назад.
- Как ты… как вы меня нашли?
- Думал, что ты по-прежнему выпиваешь в корчме у Зарука, но ошибся. Потом искал тебя в Нижнем городе. Хозяин твоей бывшей лавки подсказал, где искать. Поначалу не хотел говорить, но два золотых развязали ему язык.
Рин молчал. Лицо его помертвело, тревожный огонек в глазах разгорался все больше и больше.
- Скверное у тебя настоящее, старик, - сказал Хендрик. – Не ожидал, что ты так опустишься.
- Думали, я на золоте и серебре ем и сплю? – Рин, казалось, начал приходить в себя. – Нет уж, ваша светлость. Погубили вы меня. Без вины пострадал я за вас, муками великими расплатился.
- Говоришь, страдал без вины?
- А вы как думали? – Рин нервно комкал в пальцах край одеяла. – Не моя в том вина, что вы тогда…. Под святой присягой готов подтвердить.
- Ни к чему мне твои присяги, Рин. И оправдания твои ни к чему. Не за тем я сюда пришел.
- А зачем тогда?
- Хочу знать, кто велел тебе это сделать.
- Сделать? Не я вас травил, ваша светлость. Несправедливо меня обвинили, без всяких доказательств. Без вины бросили в тюрьму, пытали, - Рин показал Хендрику правую руку: на ней не хватало двух пальцев, а на прочих не было ногтей. – Я отсидел пять с половиной лет в крепостной башне и каждый день ждал, что за мной придут, чтобы передать палачу. Не знаю, почему они меня, в конце концов, отпустили. Наверное, ваш батюшка, мир праху его, перед кончиной все же вспомнил, что я однажды спас его от смерти, и сжалился надо мной. Мне оставили жизнь, но лишили права заниматься моим делом. Отняли дом и лавку. Вот и я живу здесь, в этой…
- И заливаешь обиду на весь мир водкой?
- Поучать меня вздумали? – Рин злобно сверкнул глазами. – Не стоит, ваша светлость. Нет больше прежнего Рина. Как и прежнего Эндре.
- Понимаю, - Хендрик помолчал, пытаясь овладеть собой. – Но если это сделал не ты, тогда кто?
- Я не знаю, клянусь.
- Кто мог приготовить яд, как не магистр алхимии?
- Поверьте мне, это был не я. Самый умелый алхимик не сможет сварить этого адского снадобья, куда уж мне!
- Выходит, ты знаешь, что это за яд?
- Его называют Черным нектаром. Это страшное зелье, ваша светлость. Оно способно делать мертвое живым и живое мертвым.
- То есть, я превратился в нежить, в вампира – ты это хочешь сказать?
- Вы лучше меня можете ответить на этот вопрос, господин, - пролепетал Рин.
- Но это невозможно, - сказал Хендрик с нервной улыбкой, - я жив, понимаешь, жив! Я могу чувствовать боль, зной, холод, я не боюсь солнца, я не испытываю жажду крови, не превратился в чудовище; у меня нет когтей и клыков, и я не могу оборачиваться в волка или в летучую мышь. Я остался прежним, Рин, только…
- Что, ваша светлость?
- Я недавно приобрел вечного спутника, от которого не могу избавиться.
- О чем вы, ваша светлость?
- Неважно. Об этом поговорим позже. Ты, наверное, хочешь знать, как так получилось, что я выжил. Все благодаря гробовщикам. Это было в скудельнице, куда свозили трупы умерших от мора. И меня туда тоже отвезли. Подобрали на улице, куда меня вынесли убийцы, и отвезли. Хотели закопать в общей могиле. Мор был бы блестящим оправданием для любого злодейства. Подумаешь, еще одна смерть, еще один труп на улице! Но гробовщики увидели, что я еще жив. Я не мог говорить, почти ничего не видел, но я помню, как они удивленно переговаривались, таща меня обратно в телегу. А потом был врач из больницы для бедняков, той, что у часовни Всех Скорбящих. Он лечил меня, даже не зная, что со мной случилось. Думал, у меня моровая кишечная язва, как и у прочих его пациентов. Возился со мной, Рин. Я лежал на полу, на соломенной циновке, пропитанной моими испражнениями и гноем из покрывших меня бубонов, метался в жару и бредил, а он все равно пытался меня спасти. Но я выжил не потому, что он лечил меня. Просто однажды ночью я услышал голос, звучавший в моей голове. И голос этот сказал: «Они думают, что ты умер. Но ты вернешься, я клянусь тебе. Ты войдешь в их дома и взглянешь в их полные ужаса глаза. И ты будешь не один. Верь мне, Эндре! Верь мне!» Вот что сказал мне голос. Сначала я подумал, что это продолжение бреда, который меня терзал. Но потом я почувствовал, что измучившая меня боль в кишках начинает стихать. Меня положили в повозку и куда-то повезли. Только после я начал осознавать, что к прежней жизни возврата не будет.
- Понимаю, - Рин робко протянул руку, будто хотел коснуться плеча Хендрика. – Вы сказали, что приобрели спутника. Кто он?
- Я не знаю. Это дух, который поселился во мне. Я назвал его Мгла, и он принял это имя. Вот и скажи мне, кто я на самом деле – Эндре, сын великого герцога Маларда Кревелогского и Марты Детцен, или Мгла?
- Этот дух чего-то требует от вас?
- Иногда, - усмехнулся Хендрик. – Он открылся мне в деревенской гостинице, где наемники издевались над корчмарем и его дочками. Я испытал удовольствие, восстанавливая справедливость. Вероятно, ему это понравилось.
- Вы перебили наемников?
- Да. С тех пор я знаю, что Мгла живет во мне, но мне кажется, что впервые этот дух приходил ко мне в те часы, когда я корчился от боли на загаженных циновках в лазарете Всех Скорбящих. Это ведь безумие, Рин?
- Вы можете мне рассказать что-нибудь еще о вашем…эээ… спутнике?
- Он оживает в моем сознании в минуты волнения, страха или душевных переживаний. Иногда он разговаривает со мной просто так, иногда я просто чувствую его присутствие; у меня возникает ощущение, что он стоит за моей спиной и ждет, когда я обернусь и заговорю с ним.
- Он никогда не заговаривает с вами первым?
- Очень редко.
- У него есть облик? Вы можете его описать?
- Нет. Я потому и назвал его Мглой, что он не имеет обличья. Он просто тень, но он вполне материален.
- Вы хотите избавиться от него, господин?
- Я хочу стать самим собой, Рин, - Хендрик глубоко вздохнул, губы у него задрожали. – Я хочу вернуться в те времена, когда я был принцем Эндре.
- Он знал, кого ему выбирать.
- Почему ты так решил?
- Смею ли я, господин?
- Говори! Выкладывай!
- Сейчас, я только немного полечусь, с вашего позволения.
Хендрик молча наблюдал, как бывший астролог короля Маларда вытащил из-под кровати захватанную бутылку с какой-то желтоватой мутной жидкостью, с хрипом выдохнул воздух, и жадно, горячечно, стуча зубами о горлышко, сделал несколько глотков из бутылки. Закашлялся, пустив в сторону гостя волну сивушной вони, зажал рот краем одеяла, будто боялся, что его вырвет.
- Я был астрологом, ваша светлость, - начал он, отдышавшись, - Я составлял ваш гороскоп. Там было сказано…
- Что? Что именно?
- Что вы прольете кровь своих братьев, ваша светлость.
- Не хочешь ли ты сказать, что это отец приказал убить меня?
- Нет! Нет! Его светлость герцог Малард любил вас, хоть вы и были бастардом.
- Но своих сыновей он любил больше, верно?
- Милорд, поверьте мне, ваш отец не мог бы отдать такого чудовищного приказа! Он не стал бы убивать собственного сына.
- Кто еще знал о гороскопе, Рин?
- Никто. Только я и ваш отец.
- И мои братья, не так ли?
Рин хотел ответить, но не смог – и молча кивнул.
- Значит, вот оно в чем, мое проклятие, - прошептал Хендрик. – Но почему этот демон выбрал именно меня? И как мне избавиться от него?
- Разделить вас можно лишь одним способом – убить одного из вас. Но смерть Мглы неизбежно приведет к вашей гибели, господин, и наоборот.
- Вот видишь, - меланхолически сказал молчавший до сих пор Мгла. – Я же говорил тебе.
- Значит, навсегда, - прошептал Хендрик. – Что ж, другого ответа я не ждал. Наверное, я напрасно пришел сюда.
- Нет, вы правильно сделали, мой принц! – с пьяным воодушевлением выпалил Рин. – Вы же убедились, что я невиновен, да? Я же невиновен, вы же это увидели.
- Я увидел, - сказал Хендрик и, помолчав, добавил: - Мгла нет.
Лязгнул выхваченный из ножен бастард, описал короткую дугу, и обезглавленное тело Рина повалилось на пол. Голова с остановившимися удивленными глазами откатилась в угол. Хендрик переступил через быстро растекающуюся по грязному полу кровь и вышел в коридор.
- Вот еще одна жертва, – сказал он, вкладывая клинок в ножны. – Все больше крови, все меньше смысла во всем.
- Он лгал, - прозвучал в его сознании знакомый голос. – Это он подмешал яд в твою пищу в тот вечер. Больше некому.
- С чего ты решил?
- Он все знает о яде, которым ты был отравлен. Задай себе вопрос – откуда?
- Теперь я не узнаю, кто за этим стоит.
- Он не сказал бы тебе этого в любом случае. Ищи другую нить. Но она приведет тебя к Кассиусу Абдарко, я в этом не сомневаюсь.
- Я не должен был убивать. Они найдут труп Модовски и сразу поймут, кто и за что его убил.
- Посмотрим, - отозвался Мгла.
Хендрик покачал головой и поспешно направился к входной двери.
***
Братья Цырики были в таверне. Все четверо. Старший, Прича Цырик, сидел у горящего очага с кружкой в руке и тупо смотрел на огонь, его братья Мариан, Тума и Колыч сидели за столом и наворачивали чечевичную похлебку и свиные ребрышки, запивая их темным пивом. Борзак окинул взглядом зал таверны, убедился, что посторонних тут нет, и направился к Цырику-старшему.
- Все готово, - сказал он. – Пора начать работать.
- Хотелось бы на денежки взглянуть, вашбродь, - сказал Цырик-старший.
Борзак презрительно улыбнулся и, выпростав руку из-под длинного плаща, бросил к ногам головореза кошелек. Цырик поднял кошелек, прикинул вес, раскрыл и высыпал его содержимое на ладонь.
- Сто имперталей, как договаривались, - сказал Борзак. – И вот еще что: когда прикончите парня, бросьте рядом с телом вот это, - Начальник гвардии короля Игана подал Цырику-старшему свернутый в трубку лист пергамента с печатью.
- Посланьице? – Цырик показал в широкой улыбке длинные и желтые как у мерина зубы. – Приговор никак?
- Не твое дело. И помни: все должно выглядеть как обычное нападение уличных грабителей.
- Не учи ученого, вашбродь. Прича Цырик свое дело знает, еще тебя научит.
- Вот и научи. Хватит жрать, а то гляди, уйдет он.
- Не уйдет, - уверенно сказал бандит. – Мои хлопцы нашли его, теперича за ним следят, коли надо, всю ночь будут за ним хвостом ходить. А нам перед веселыми танцами подкрепиться надобно.
- Хорошо. Утром я жду от тебя хороших известий. И помни, если упустите ублюдка, вам не жить. Всех четверых на плаху отправлю.
Цырик-старший только криво улыбнулся. Мариан, услышав последние слова Борзака, хмуро посмотрел на него. Прочие и вовсе никак не отреагировали: они так усердно поглощали печеные ребрышки, что только зубы на костях скрипели.
- Быдло проклятое! – прошептал Борзак и вышел из таверны. Здесь его ждали два охранника, вооруженных арбалетами.
- Вошь тонконогая! – сказал Цырик-старший, едва начальник королевской гвардии вышел из таверны. – Вот по чей глотке мой кинжал тоскует. Однако пора нам, браточки. Поднимайтесь, собирайтесь, пойдем работу нашу делать, покуда не рассвело.
- Мою долю давай, - сказал один из братьев
- Это успеется. Денежки потом поделим, по совести. И помните, сукины дети, коли проболтаетесь остальным, сколько Борзак нам на самом деле заплатил, я вашу долю на всех поделю. Так что языком не болтать.
Братья, наконец, обглодали все мясо с ребрышек и дружно смыли его дальше в утробу огромными глотками пива. Потом все четверо вышли из корчмы в морозную ночь, пряча под овчинными плащами самострелы и мех с водкой для остальных членов шайки. И для себя, любимых, разумеется.
***
Переулок был пуст. Но чувство близкой опасности захватило Хендрика, едва он вышел из дома.
- Трое за углом справа от нас, еще двое за углом, - сказал Мгла. – Еще четверо в доме напротив.
- Понял, - ответил Хендрик и вытянул из ножен меч.
Движение в окнах противоположного дома он не увидел, а почувствовал, сразу прянул назад, за открытую дверь ближнего дома – и вовремя. Арбалетные болты с глухим стуком ударили в дверь, пробив ее насквозь.
- Убивай! – заорало сразу несколько голосов, и в переулке заметались черные тени.