— У нас все их золото, — сказала Ситрин. — Оно все здесь.
— О, дорогая, — сказал Магистр Иманиель, широко открыв глаза, изображая ложный шок. — В самом деле?
— Они приходят к нам в течении нескольких месяцев. Мы продали векселя половине благородных семейств города. В начале за золото, но после за драгоценности или шелк или табак… что-то имеющее ценность при сделке.
— Ты уверена?
Ситрин закатила глаза.
— В этом все уверены, — ответила она. — Все при дворе только об этом и говорят. Знать разбегается, как крысы с тонущего корабля, а в это время банки обворовывают их по-темному. Когда аккредитивы будут доставлены Карсу или Киарию или Столбоурну, они и половины из уплаченного за них не вернут.
— Правильно, это рынок спроса (Правильно, спрос превышает предложение), — сказал магистр Имануэль с довольным видом. — Но встает проблема инвентарной описи.
После обеда Ситрин поднялась в свою комнату и открыла окна, чтобы понаблюдать туман, поднимающийся над каналами. Воздух пах осенью, льняным маслом красили деревянные здания и мосты, чтобы защитить их от снега и дождя. А внизу на поверхности воды ярко-зеленые цветки водорослей. Иногда она представляла, что все дома — это огромные корабли, которые плывут по великой реке, каналы которой соединяются в один и текут так далеко, куда Ситрин на могла заглянуть.
В конце улицы, одни из железных ворот расшатались от времени и поскрипывали, раскачиваясь (вперед и назад) на ветру. Ситрин вздрогнула, закрыла ставни, переоделась ко сну и задула свечу.
Крики разбудили её. И затем раздался стук от свинцового наконечника приклада по двери.
Она распахнула ставни и выглянула. Туман достаточно рассеялся и перед ней ясно открывалась улица. Дюжина мужчин в ливреях (войск) принца, пятеро из них державшие разящие смолой факелы обступили дверь. Их голоса звучали громко, весело и зловеще. Один из них посмотрел вверх, его темные глаза встретились с ее. Солдат оскалился. Не ведая о том, что происходит Ситрин беспокойно улыбнулась в ответ и попятилась. Кровь в её венах застыла еще до того, как она услышала голоса — недоверчивую речь магистра Иманиэля, смех капитана стражи, а после вопль убитой горем Кэм.
Ситрин сбежала по лестнице, от тусклого света отдаленного фонаря коридоры казались черного цвета бледного тона (бледно черными). Часть её знала, что бег к входной двери — безумие и что ей следует бежать в обратном направлении. Но она слышала голос Кэма, она должна знать.
Когда она подошла к двери стражников уже не было. Магистр Иманиэль стоял все так же неподвижно, держа в руке светящийся фонарь из олова и стекла. У него было отсутствующее выражение лица. Кэм опустилась на колени рядом с ним, зажимая себе рот кулаком. А Безель — безупречный Безель, прекрасный Безель — лежит на каменном полу, окровавленный, но уже не истекающий кровью. Ситрин почувствовала как пронзительный вопль, поднимается из глубины горла, но она не смогла издать ни звука.
— Пригласите мага, — сказал Магистр Иманиель.
— Слишком поздно, — произнесла Кэм своим хриплым, наполненным слезами голосом.
— Я об этом не спрашивал. Пригласите мага. Ситрин иди сюда. Помоги мне его поднять.
Не было никакой надежды, но они сделали так, как им было велено. Кэм натянула шерстяной плащ и поспешно ушла во мрак. Ситрин взяла Безеля за пятки, а Магистр Иманиель за плечи. Вместе они перетащили тело в столовую и положили его на широкий деревянный стол. Лицо и руки Безеля были изрезаны. Глубокая рана шла от запястья почти до локтя, а рукав был разодран проникшим лезвием. Он не дышал, не истекал кровью, и выглядел как мирно спящий человек.
Пришел маг, втер порошки в пустые глаза Безеля, прижал ладони к его безмолвной груди, и призвал духов и ангелов. Безель сделал один долгий, неровный вздох, но магия было недостаточной. Магистр Иманиель заплатил магу три толстых серебряных монеты и отослал его прочь. Кэм зажгла огонь в камине, пламя придавало Безелю жуткую иллюзию движения.
Магистр Иманиель опустив глаза, стоял во главе стола. Ситрин подошла и взяла холодную, коченеющую руку Безеля. Она ужасно хотела плакать, но не могла. Страх, боль и страшное недоверие бушевали в ней, не находя выхода. Когда она подняла взгляд, Магистр Иманиель пристально смотрен на нее.
— Мы должны были дать ему. — Сказала Кэм. — Позволить принцу взять то, что он хочет. Это всего лишь деньги.
— Принеси мне его одежду, — сказал Магистр Иманиель. — Чистую рубашку. И красный пиджак, который он не любил.
Сейчас его глаза двигались стремительно, как будто читая слова, написанные в воздухе. Кэм и Ситрин обменялись взглядом. Первая, безумная мысль Ситрин была то, что он хотел вымыть и украсить тело для похорон.
— Кэм? — Спросил Магистр Иманиель. — Ты слышишь меня? Иди!
Старая женщина с усилием оторвала себя от очага и быстро ушла в глубину дома. Магистр Иманиель повернулся к Ситрин. Его щеки покраснели, но она не могла сказать, было ли это от гнева, позора или от чего-то более глубокого.
— Ты можешь управлять телегой? — Спросил он. — Небольшой упряжкой? Двумя мулами.
— Я не знаю, — ответила Ситрин. — Может быть.
— Раздевайся, — сказал Магистр.
Она часто заморгала.
— Раздевайся, сними ночную сорочку. Я должен видеть, с чем работаю.
Неуверенно, Ситрин подняла руки и развязала завязки, позволив ткани упасть на пол. От холодного воздуха она вся покрылась гусиной кожей. Магистр Иманиель издавал тихие звуки в глубине горла, обходя вокруг нее, делая какие-то вычисления, которые она не могла понять. Труп Безеля оставался бездвижен. Она чувствовала отголоски стыда, осознавая, что прежде, ни один мужчина не видел ее обнаженной.
Когда Кэм вернулась, ее глаза округлились, а рот раскрылся от удивления, став похожим на букву О. Затем, мгновенье спустя, лицо ее стало каменным.
— Нет, — сказала Кэм.
— Подай мне рубашку, — попросил Магистр Иманиель.
Кэм ничего не делала. Он подошел и забрал у нее рубашку и пиджак Безела. Она не остановила его. Не говоря ни слова, Магистр через голову надел рубашку на Ситрин. Ткань была мягкой и теплой, и пахла кожей мертвеца. Подол опустился достаточно низко, чтобы вернуть некое приличие. Магистр Иманиель отступил, и мрачное удовольствие появились в уголках глаз. Он бросил Ситрин пиджак и кивнул, чтобы она надела его.
— Нам нужно немного подшить его, — он сказал. — однако это вполне осуществимо.
— Вы не должны это делать, сэр, — сказала Кэм. — Она всего лишь девушка.
Не обратив не нее внимания, Магистр Иманиель снова близко подошел к Ситрин, и убрал волосы с ее лица, собрав их сзади. Соединив пальцы вместе, как будто стараясь что-то вспомнить, он наклонился на камином, натер сажей свой большой палец, и измазал щеки и подбородок Ситрин. Она почувствовала запах старого дыма.
— Нам нужно что-нибудь получше, но… — сказал он, разговаривая сам с собой. — Теперь… как тебя зовут?
— Ситрин? — спросила она.
Магистр Иманиель рявкнул смеясь.
— Что это за имя, для прекрасного, рослого мальчика, как ты? Тэг. Твое имя Тэг. Скажи это.
— Меня зовут Тэг, — сказала она
Лицо Магистра Иманиеля исказилось в презрении. — Ты говоришь, как девчонка, Тэг.
— Меня зовут Тэг, — сказала Ситрин, делая голос грубым и невнятным.
— Посредственно, — сказал он. — Всего-навсего посредственно. Но мы поработаем над этим.
— Вы не можете это сделать, — сказал Кэм
Магистр Иманиель улыбнулся, но улыбка не дошла до его глаз.
— Принц перешел границу, — сказал он. — Политика банка непреклонна. Он ничего не получит.
— Политика банка, это Вы, — Сказала Кэм
— Я чист перед ними. Тэг, мой мальчик? Через неделю ты поедешь к Мастеру Уиллу, вниз в Старый Квартал. Он собирается нанять тебя, чтобы управлять повозкой в караване, направляющимся в Норткост. Он перевозит неокрашенную шерстяную ткань, чтобы оградить ее от потери во время войны.
Ситрин не кивала и не качала головой. Мир немного кружился, и все вокруг ощущалось частью страшного сна.
— Когда ты доберешься до Карсы, — продолжил Магистр Иманиель, — возьмешь повозку до холдинговой компании. Я дам тебе карту и указания. И письмо которое все объяснит.
— Это недели в дороге! — Закричала Кэм, — Месяцы, если выпадет снег.
Магистр Иманиель повернулся, гнев светился в его глазах, а голос был низким и холодным.
— Что по твоему я должен делать? Держать ее здесь? В наших кроватях она не в большей безопасности, чем извозчик в идущем караване. И я не просто смирился с потерей.
— Я не понимаю, — сказал Ситрин. Ее голос в ушах звучал таким далеким, как будто она кричала над прибоем.
— Люди принца следят за нами, — сказал Магистр Иманиель. — Я обязан допускать, что они следят за любым служащим банка. Я полагаю, что и за подопечной банка, полусинайкой Ситрин. С другой стороны Тэг Извозчик…
— Извозчик? — сказала Ситрин, скорее повторяя слова Магистра, чем высказывая собственные мысли.
— Фальшивый груз, — сказала Кэм, голосом полным отчаяния. — Безель собирался взяться за это. Вывезти контрабандой все деньги, какие возможно.
"Золото?" — Спросила Ситрин. — "Вы хотите, что бы я отвезла золото в Карсу?"
— Да, немного, — сказал Магистр Иманиель. — Но, золото тяжело, поэтому мы лучше отправим драгоценные камни и ювелирные изделия. Они стоят дороже. Специи. Табачный лист. Шелк. Вещи достаточно лёгкие, что бы их плотно упаковать, и они не сломают оси. И бухгалтерские книги. Настоящие. Что же касается монет и слитков… ну что же, я что-нибудь придумаю.
Он улыбнулся, но улыбка его была искусственной. В мерцающем свете казалось, что Безель движет плечами. Дуновение холодного воздуха вновь коснулось её обнаженных бёдер, и живот скрутило так, что она почувствовала вкус рвоты подступающей ко рту
"Ты можешь это сделать, моя милая." — Сказал Магистр Иманиел. — "Я верю в тебя."
"Спасибо," — сглатывая ответила она.
Всю дорогу по улицам Ванаи, у Ситрин стоял ком в животе. Фальшивые усы были такими жидкими и нескладными, что только неоперившийся юнец мог вырастить и гордиться ими. Одежда ее была смесью из тайно перешитых в банке рубашки и пиджака Безеля и дешевого, залатанного тряпья, какое можно было раздобыть. Они не решились купить что-нибудь новое. Ее волосы окрашенные чайной краской, были бледно коричневыми и зачесаны вперед, чтобы скрыть ее лицо. Ситрин шла широкой походкой, как учил Магистр Иманиель, а узел неудобной ткани, крепко прижатый к ее половым органам, напоминал, что у нее, как предполагалось, был член.
Она чувствовала себя хуже, чем просто глупой. Она чувствовала себя как шут с клоунским лицом и комичными ботинками. Она чувствовала, как будто в городе или мире произошло наиболее очевидное мошенничество. И каждый раз, когда она закрывала свои глаза, труп Безеля ждал ее. Каждый звук голоса, который вырывался, заставлял ее сердце биться быстрее. Она ждала нож, стрелу и дубинку с наконечником на конце. Но улицы Ванаи ее не замечали.
C другой, процесс приготовления к войне подошел к финальной стадии. Торговцы забили гвоздями свои окна. Вагончики заполнили улицы, как и семьи, которые выбрали не убегать из города, они изменили свое мнение и вернулись. Глашатаи на службе принца объявил тысяче огромной толпе из тысячи марширующих людей из своих новых союзников и старых людей Тимзинаи на пристани, улыбались и говорили, что все станет лучше, если Антеан потом женится на Мации. Прессующие банды поджимали людей перед ними, как волки, дерущие кур. И, в старом квартале, длинные, темные, богато обставленные двери Мастера Уилла широко раскрыли. Улицы были забиты фургонами и каретами, мулами, лошадями и волами. Форма каравана составляла квадрат, и Ситрин проложила свой путь через давящую толпу, прямо на широкое тело, с головой покрытой кожаной шапкой Мастера Уилла.
— Сэр, — сказала она спокойным, низким голосом. Мастер Вилл не ответил, и немного неуверенно она дернула его за рукав.
— Что? — спросил пожилой мужчина.
— Меня зовут Тэг, сэр. Я прибыл, чтобы доставить повозку Магистра Иманиэля.
Глаза Мастера Уилла на мгновение расширились и он оглянул взором вокруг, чтобы увидеть, как приняли их слова. Ситрин тихо изрек проклятье. Она не вела повозку Магистра Иманила. У банка ее не было. Она вела повозку, везущую шерсть. Это было ее первой ошибкой. Мастер Уилл чихнул на нее и схватил ее за плечо.
Ты опоздал, парень. Я думал ты уже и не придешь.
"Извините, сир."
— Во имя всего святого, дитя, старайся не болтать.
Он повел его быстро сквозь толпу в глубокую узкую повозку. Побитые погодой деревянные доски выглядели достаточно крепкими и полотно брезента на крыше сберегло бы от дождя и плотно упакованных серых тканей. Оси были из плотного железа, и колеса были соединены сталью. Повозка смотрела на Ситрин и очевидно было, что места в фургоне больше, чем просто нужно для ткани. Двух мулов в упряжке с трудом казалось достаточно, чтобы тащить такую большую поклажу. Конечно, конечно они все могли бы видеть, что это подстроено. У стражи принца вряд ли была нужда глядеть на нее, чтобы все понимать. Ее внутренности свело еще сильнее, и она поблагодарила ангелов, что она не могла есть с утра. Она не знала насколько хорошо ее фальшивые усы выдержат рвоту. Мастер Уилл наклонился близко к ней, его губы задевали ее ухо.
— Первые два слоя — шерсть, — сказал он. — Все что ниже — запечатано в коробки и бочки. Если брезент не выдержит и вещи намокнут, просто позволь им обсохнуть.
— Книги… — пробурчала она.
— Книги в достаточном количестве овчины и воска, эту бодягу можно хоть по- морю везти. Не волнуйся о них. Не думай о тем что перевозишь. И ни при каких обстоятельствах не копайся и не рассматривай.
Мгновенно она почувствовала раздражение. Он думает она идиотка?
— Можешь спать на верху, — продолжил Мастер Вилл. — Никому это не покажется странным. Делай что говорит управляющий караваном, следи за мулами, корми, и береги себя на сколько это возможно.
— Да, сэр, — сказала она.
— Тогда отправляйся, — сказал старик. Он отошел и хлопнул ее по плечу. Его улыбка была натянутой и безрадостной. — Удачи!
Он развернулся и потопал обратно по направлению к магазину. У Cитрин было сильное желание пойти за ним вдогонку. Это не могло быть тем всем, что здесь было.
— Я — Таг, — сказала она в их длинные, мягкие уши. И затем, шепча, — По правде, я — Ситрин. — Ей было жаль, что она не знает их кличек.
Она не замечала солдат, пока она не поднялась вверх к скамье водителя. Мужчины и женщины в кожаных доспехах, с мечами по бокам. Все они были первокровными, кроме одного тралгу с кольцами в ушах и огромном луком, висящим на плече. Капитан отряда, тралгу и пожилой человека в длинных одеждах и туго затянутых узлом волосах оживленно разговаривали с владельцем автоприцепа — тимзинаем. Ситрин схватила поводья своими ноющими и бескровными суставами пальцев. Капитан кивнул в ее сторону, и владелец автоприцепа пожал плечами. В ужасе она наблюдала, как эти три солдата приближаются к ней. Ей нужно побежать. Она приготовилась быть убитой.
— Пацан! — сказал капитан, уставившись на нее своими бледными глазами. Он был суровым человеком, моложе чем магистр Иманиэль и старше чем Безель. У него были песочного цвета волосы, слишком короткие для стиля антеан, слишком длинными для Свободных городов. Он наклонялся вперед, подняв брови. — Парень? Ты меня слышишь?
Ситрин кивнула.
— Ты нормально соображаешь? Я не нанимался охранять мальчишек, которые, скорей всего, заблудятся и на своих двоих.
— Нет, — прохрипела Ситрин. Она кашлянула посильней, чтобы поддерживать свой голос хриплым и низким. — Нет, я не такой, сэр.
— Ладно тогда, — сказал капитан. — Ты управлял повозкой?
Ситрин кивнула.
— Отлично. Ты прибыл последним, так что пропустил инструктаж. Вкратце повторюсь. Я капитан Вэстер. Это Ярдам. Он мой заместитель. А это наш маг, мастер Кит. Мы охранники этого каравана, и я был бы признателен, если ты сделаешь все что мы скажем, когда это понадобится. Мы доберемся в Карс в целости и сохранности.