— Что, что? — Конан нагнулся к самым губам старейшины.— Прошу тебя, скажи, где Книга? Где она? Я отомщу за твою смерть, но ответь — где Книга?
— Книга… — неразборчивым шепотом прохрипел Кейлаш.— Она… Она необычная…
— Где? — повторился Конан, но кезанкийский старейшина уже отправился в дальний путь к Серым Равнинам.
Телохранители смотрели на Конана вопрошающе, и тот понял, что необходимо действовать.
— Четверо пусть отнесут тело в дом,— скомандовал киммериец.— Остальные должны поднять всех мужчин в квартале. Искать надо брошенный самострел. На крышах. Может быть, это наведет на след убийцы. Бегом!
— Ой, Конан, что делается! — разорялся Гуннар.— Где это видано — убить старого безобидного человека! Гниет наше королевство на самом корню!
— Хватит причитать! — рявкнул варвар, помогая бородатым горцам открыть ворота дома и затащить мертвеца во двор.— У Кейлаша есть родственники?
— Полон квартал родственников,— буркнул Гуннар.— И сейчас все сюда сбегутся. Как я выяснил, Кейлашу наследует старшая дочь и живет она здесь.
— Воображаю…— Киммериец хотел было сплюнуть, но опомнился. Нельзя плеваться при покойнике.— Где она?
Дочь Кейлаша — огромная дородная женщина лет пятидесяти, облаченная в необъятное темно-зеленое платье и такого же цвета платок, прикрывавший нижнюю часть лица — уже стояла во дворе и безмолвно рассматривала труп отца.
— Вон она,— ткнул пальцем в женщину Гуннар. Конан только отмахнулся и подошел к дочери старейшины.
— Почтенная госпожа,— варвар поклонился,— мое имя — Конан Канах из Киммерии. Прости, что не сумел уберечь твоего дражайшего батюшку, но…
— Я знаю о тебе,— властно сказала женщина.— Что тебе нужно, Конан из Киммерии?
— У Кейлаша… то есть у уважаемого месьора Кейлаша должна храниться книга. Он оставил эту книгу мне. Пойми, это очень важно, я обязан ее забрать.
— Книга? — женщина сдвинула брови.— Батюшка с детства книг не читал и грамоте был не обучен. В нашем доме нет книг.
— Но… Он мог ее и не читать, а просто… Просто оберегать от других людей. Прятать.
— Книг в доме нет,— отчеканила дочь старейшины.— Я здесь хозяйка и знаю наперечет все до одной вещи.
— Хорошо,— терпеливо сказал Конан.— Если нет книг, то это может быть некая вещь, похожая на книгу. Вещь, появившаяся в доме совсем недавно…
— Уходи, чужеземец,— нахмурилась хозяйка.— В нашем жилище горе, смерть отца. А ты печешься о каких-то книгах! Уходи…
Конан понял, что от этой старой стервы он ничего не добьется, тряхнул за шиворот Гуннара и повлек на улицу.
— Куда теперь? — уныло вопросил доблестный страж Пайрогии.— Вообще-то мне надо идти на службу, но если уж завертелись такие события…
— Ты только посмотри! — ахнул киммериец, когда они с Гуннаром отошли на сотню шагов от дома.— Вот это сюрприз!
К дому старейшины споро подкатили повозки, запряженные парами лошадей. Люди, находившиеся в экипажах, были варвару отлично знакомы — он вмиг узнал серые плащи ищеек из тайной службы советника Вегеля.
— Конан? — Гуннар подергал варвара за рукав.— Тебе не кажется, что цепные псы Вегеля приехали слишком быстро? Вдобавок разысканием убийц в Пайрогии занимается не тайная служба, а стража квартала и специально назначенный прецептор по следственным делам. Подозрительно…
— Очень подозрительно,— согласился Конан, наблюдая за тем, как серые входят в дом.— Теперь я почти не сомневаюсь: Вегель ведет очень грязную игру. И убийство Кейлаша — его рук дело. Но зачем? О Книге, кроме Кейлаша, его родственников и нас с тобой, никто не знал. Вдобавок эта жуткая бабища, Кейлашева дочка, заявила, что никакой книги она в глаза не видела. Она не врала. Давай подойдем поближе и глянем — что будет происходить дальше?
Гуннар, постукивая каблуками о сухую глину, послушно отправился вслед за варваром.
В доме бурлил и клокотал невероятный скандал, слышный даже на улице. Дочурка Кейлаша орала в голос, вскоре к ней присоединились еще несколько надрывных женских голосов, сопровождаемых рычанием племянников старейшины. В ответ доносились резкие распоряжения командира «серых», которые, если судить по звуку разбиваемой глиняной посуды, обыскивали дом.
— Либо мы сейчас убедимся, что Книги у Кейлаша не было, и он хранил ее в другом месте, либо… — Конан задумчиво почесал в затылке.— Либо советник Вегель выиграет эту маленькую войну и заполучит один из магических предметов, способных противостоять Бешеному. И то, и другое для нас плохо. В первом случае мы не будем знать, где искать Книгу. Не в колодце же Кейлаш ее прятал?
— Книги боятся сырости,— вставил свое замечание Гуннар.— А ты помнишь, как Кейлаш прошептал, будто книга необычная?
— Неважно! Книга — всегда только книга, и ничего больше! Кипа переплетенных телячьих шкурок или папирусных листов. А вот вторая возможность меня пугает больше. Если Вегель заполучит Книгу, отобрать ее у него будет почти невозможно.
Конан вместе с Гуннаром долго стояли в арке ворот соседнего дома, присматривая за повозками серых. Вышел один, второй. У третьего в руках был какой-то черный сверток, высокий и продолговатый. По силуэту скрытая черной тканью вещица на книгу никак не походила. Когда дом старейшины покинули остальные ищейки и повозки, громыхая на неровностях мостовой, скрылись за углом, Конан невнятно пробурчал:
— Что-то они все-таки нашли. Но что именно?.. Пойдем, Гуннар. Здесь нам пока делать нечего. Мне пора нанести визит Альбиориксу, а ты беги к своим дружкам. Помнишь, я говорил, будто лишние мечи сегодня вечером нам не помешают?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
в которой заговор оказывается на грани провала
В прежние времена Конан частенько оказывался в положении, когда он не понимал, что именно происходит вокруг и в чем суть интриги. У варвара имелась своя, разработанная с годами тактика выходить из подобной ситуации: если тебе нагло морочат голову все остальные, и ты не знаешь, как поступить — иди напролом. Как медведь через малинник. В этом случае часть тайн разъяснится сама собой, ибо любой интриган полагает, что его противник просто обязан тоже хитрить и изворачиваться, а не действовать в открытую.
Ближе к вечеру Конан восседал за лучшим столом обеденной залы трактира «Эфес», уныло жевал бобы с телятиной, запивая легким светлым пивом, и выслушивал донесения.
Первым явился Эмерт и порадовал варвара совершенно не вписывающимся в картину таинственности и подковерных делишек известием: сгорел дом Джарефа. Эмерт находился на улице Фонарщиков до полудня, вскоре после первого колокола из окон дома повалил дым, а еще несколько мгновений спустя жилище оборотня объялось ярким и жарким пламенем, уничтожившим дом от конька крыши до фундамента. По словам Эмерта, в дом никто не входил, а стража квартала, прибежавшая на место события, не нашла в углях никаких человеческих останков.
Конечно, пожар мог возникнуть из-за того, что Джареф утром просто забыл погасить свечу, но Конан чувствовал — и к этой истории с поджогом приложил когтистую лапу Бешеный. Может, хотел предупредить? Мол, убирайтесь вон из города, иначе сами сгорите как мотыльки? Великие боги, теперь и с Джарефом придется объясняться!
Вторым, естественно, пришел Джареф. Злой как волк, если такое определение подходит к оборотню. Он уже побывал на пепелище и теперь хотел знать — кого обвинять в сожжении дорогого, стоящего в престижном квартале двухэтажного дома.
Конан Джарефа долго уговаривал, отпаивал пивом и легкомысленно обещал возместить убытки. Эмерт, как и всегда в присутствии Джарефа, стал угрюмым и неразговорчивым.
Наконец, Конан добился своего — Джареф рассказал, будто бесследно исчезнувшие Веллан и Эртель спустились (по словам стражи дворца) в подземелья коронного замка и, наверное, заблудились. Последнюю версию Конан отверг как несостоятельную — оборотень не может заблудиться, это закон природы. Достаточно призвать звериное обличье Карающей Длани и по запаху выйти из самого сложного лабиринта. Если же господа посланники спустились в подвалы и бесследно пропали, значит, они либо погибли от рук недоброжелателей, либо пленены. В любом случае придется идти во дворец и вытаскивать оборотней из неприятностей. Или же искать их тела.
Между прочим, никаких известий о Тотланте ни Эмерт, ни Джареф не принесли. Волшебник просто исчез. Как сквозь землю провалился.
Третьим пришел Гуннар, а Джареф, наоборот, отправился куда-то по делам, к вящему облегчению Эмерта. Гуннар успел переговорить со своими дружками в страже и одарить их золотом в обмен на обещание не задавать лишних вопросов, а к закату быть возле полуденного крыла дворца. Еще Гуннар сообщил вовсе неинтересную новость: будто бы в город прибыл большой отряд наемников из Немедии, но Конан сказал, что у него нет денег даже на то, чтобы нанять самого себя…
Наконец явился Альбиорикс, уставший и злой. Понижая голос до заговорщицкого шепота, капитан гвардии сообщил, что у него все подготовлено, караулы во дворце приняли верные люди и теперь остается лишь с наступлением темноты ворваться в спальню Эльдарана и либо заставить подписать отречение, либо убить.
— Что Вегель? — поинтересовался Конан, дожевывая остывающие бобы.— Ничего не подозревает?
— Боюсь, подозревает,— угрюмо отозвался Альбиорикс.— Он категорически запретил мне менять охрану в своих покоях и усилил караулы своими ищейками. В принадлежащих ему помещениях дворца сегодня было не протолкнуться от серых плащей. К тому же утром Вегель был очень возбужден, будто чего-то дожидался.
— Дождался? — поднял бровь Конан.— Ему случайно не привозили сверток черного полотна? Высокий, похожий на игрушечную башенку?
— Скорее, на бутылку или кувшин,— машинально ответил капитан и тут же спохватился.— А ты откуда знаешь?
— А я все знаю,— самоуверенно заявил Конан.— Значит, Книга или свиток, на котором написаны заклятия Ночи Девяти Звезд, все-таки у него. Мы пропали!
— То есть как? — вздрогнул Альбиорикс.
«Как я, дурак, сразу не догадался! — смятенно размышлял варвар.— Кейлаш говорил, будто Книга «необычная». Книга — это не обязательно переплет. Слова можно записывать на свитках, на деревянных или глиняных дощечках, а свиток можно спрятать в какую-нибудь вещь наподобие дарохранительницы в митрианском храме… Помнится, по старым добрым шадизарским временам я и Ши Шелам однажды запрятали здоровенный алмаз в выемку от сучка в досках нужника и замазали глиной. Так никто и не нашел… Как теперь прикажете поступать?»
— План не меняем, и тогда никто никуда не пропадет,— решительно сказал Конан Альбиориксу.— Хуже другое. Мы убьем Эльдарана или заставим его отречься от короны в твою пользу, а в это время пригретые королем оборотни выпустят проклятущего зверобога. Все труды насмарку. Бешеный получит такую власть над Бритунией, что никакому королю не снилось. Наша главная задача — вовсе не устранение полусумасшедшего Эльдарана. Главная цель — Бешеный. От него и идут все беды. Не станет Бешеного — ты, Альбиорикс, будешь королем.
— По-моему,— подал голос Гуннар, которого никто не спрашивал,— все трудности надо решать в порядке их важности. То есть наоборот. Сначала нужно убрать с пути все мелкие опасности и людей, способных нам помешать, а уже потом браться за главное дело, не боясь ударов в спину.
Альбиорикс посмотрел на оборванного стражника снисходительно.
— С-стратег,— прошипел капитан.— А то бы мы без тебя не догадались. Обряд начинается после полуночи, а за время от заката до середины ночи мы просто обязаны захватить власть в стране. Я думаю, что короля лучше убить.
— Правильно,— согласился Конан.— Тогда у его сторонников не будет живого знамени, за которым можно следовать. Хотя, я полагаю, у Эльдарана нет сторонников. На самом деле страной правит не король, а советник Вегель. Я иногда думаю, что советник и есть Бешеный Вожак.
— Ничего подобного! — начал протестовать капитан.— Он человек. Человек не может быть вожаком оборотней. Будет разумно устранить сегодня ночью и месьора советника — сил гвардии хватит для того, чтобы захватить его покои и уничтожить охрану серых. Если мы это проделаем быстро и неожиданно, власть наша. В этом случае останется лишь найти Бешеного, запечатать Врата и…
— Просто было на словах,— хмыкнул Конан.— А вот что будет на деле — увидим. Но как отыскать Бешеного и Врата? Почему вы все уверены, будто Врата находятся в Пайрогии? Вдруг они стоят в пятидесяти лигах от города?
— Тогда Вегель, как приспешник Бешеного, уехал бы из столицы. На несколько дней,— рассудил Гуннар.— Оправдался бы поездкой в загородный замок или кабаньей охотой. Если советник в городе — значит, и Бешеный, и Врата неподалеку.
— Соображаешь,— похвалил Конан стражника.— Ну что, собираемся? Скоро закат. Мы должны быть во дворце незадолго до времени, когда солнце уйдет за Грань. Гуннар, твои дружки точно придут, не опоздают?
— Нет,— покачал головой Гуннар.— Хотя я назначил им встречу на более позднее время. К одиннадцатому послеполуденному колоколу.
— Плевать! — решительно поморщился Альбиорикс,— к чему моей гвардии помощь каких-то голодранцев из городской стражи? Идемте, месьоры.
Конан вспомнил, что ушедший неизвестно куда Джареф так и не объявился, кликнул хозяина трактира и строжайше наказал, чтобы тот передал месьору Джарефу от Конана Канах следующие слова: «К девятому колоколу будем ждать тебя возле Полуденных ворот замка».
* * *Тотлант, сын Менхотепа, волшебник двадцати пяти лет от роду, появившийся на свет в захолустном Луксуре, что стоит на полуденном берегу великой реки Стикс, чувствовал себя преомерзительно.
Во-первых, связаны руки, и только человек, владеющий магией, знает, что значит сковать веревками или железом главный инструмент ремесла волшебника. Именно от магов и их учеников пошла знаменитая поговорка: «Как без рук», ибо через пальцы и предплечья проходит главный канал, по которому из человека истекает волшебная сила, способная обратиться как возникшей из воздуха черной розой, так и скорпионом, внезапно оказавшимся в штанах недоброжелателя.
Во-вторых, Тотланту еще никогда не надевали на голову пыльный и вонючий мешок, нестерпимо пахнущий вяленой рыбой. Пыль от прилипшей к ткани чешуи попадала в нос, отчего у волшебника немедленно начался чудовищный насморк, а из-за связанных рук было никак не вытереться.
В-третьих, Тотлант, некогда готовившийся к вступлению в Черный Круг стигийских волшебников, и обучавшийся у хитроумнейшего Тот-Амона искусству преобразовывать мысль в материю, впервые в жизни, так просто и нелепо, попался на чужую удочку.
Его, выставленного из Стигии с тихим скандалом, множество раз пытались убить, купить или предать, но Тотлант всегда оставался сам по себе. Он еще в молодости решил не примыкать ни к каким «братствам», «кругам», «конклавам» и прочим сообществам волшебников, ибо насмотрелся на интриги стигийского Черного Круга — известно, что любое тайное и закрытое общество всегда змеюшник и рассадник скорпионов в человеческом облике, а Тотлант не хотел никому портить жизнь. Ни учителю Тот-Амону, ни отцу — благородному Менхотепу, Повелителю Стихий Пустыни, ни прочим магам, боровшимся за верховенство над Черным Кругом. Тотлант не понимал Свет и в то же время не любил Тьму — две высшие силы этого мира, и три года назад понял: лучше балансировать на Грани. Там, где Черное и Белое встречаются и перемешиваются, не образуя при том серого. Его прельщал ало-багровый цвет Равновесия, ибо, если победит одна из Великих Противостоящих Сил, история мира закончится. Вселенная может существовать только в борьбе. Равновесие же сию борьбу как сглаживает, чтобы она не превратилась в бессмысленное кровопролитие, так и поддерживает — чтобы мир оставался таким, какой он есть. Тотлант уехал из Стигии, предварительно рассказав о своем решении Учителю. Тот-Амон остался очень недоволен еретическими мыслями одного из лучших учеников, но поскольку был человеком мудрым, понял: удержать молодого волшебника насильно не получится. Посему трое великих магов Черного Круга — сам Тот-Амон, Архотеп и Рогирис — втихомолку вызвали к себе Тотланта, объявили ему об изгнании из сонма магов, готовящихся к вступлению в Круг, отобрали жезл и приказали покинуть Стигию до восхода солнца. Дабы тот не позорил имя Круга своим отступничеством.