— Слушай только меня, Каулай, — прошептал он.
Слабый всплеск изумления Дугала побудил Келсона на миг поднять веки и непроизвольно послать тонкий, словно усик растения, успокаивающий импульс в направлении друга. Вряд ли Дугал ощутил его на сознательном уровне, но, похоже, вновь почти мгновенно расслабился, испустив сдержанный вздох, и подался вперед, чтобы взглянуть на безмятежное лицо отца.
— Продолжай крепко спать и слушай только мой голос, — продолжал Келсон, возвращаясь к старику. — Тебе слышно каждое слово, которое я произношу, хотя ты и спишь, и ты будешь охотно и, насколько сможешь, полно отвечать на мои вопросы. Ты понимаешь?
— Да, — нечетко ответил голос старого горца.
Дугал воззрился на Келсона в изумлении, тот откинулся назад и ответил слабой улыбкой, небрежно скрестив руки на груди.
— Похоже, все пойдет как по маслу, — бросил он в сторону Дугала. — Очень хорошо, Каулай. Давай поговорим, прежде всего, о твоем брате. Ты знаешь, где Сикард сейчас?
Каулай скорчил гримасу во сне.
— Да.
Точный ответ, но данный без особой охоты. Немного ослабив хватку, Келсон задал новый вопрос.
— Хорошо. И где же он?
— А, полагаю, он в этой свой башне в Лаасе — он и его заговорщица-жена, — сказал Каулай. — Она мне сразу не понравилась, как только я ее впервые увидел, но он хотел жениться именно на ней.
Его голос зазвучал оживленно, стал доверительным и бодрым, как если бы он опять сидел за столом, делясь своим мнением о происходящем за чашей доброго эля, разве что глаза оставались закрытыми.
— Госпожа Кэйтрин? — спросил Келсон.
— Она самая. Кэйт Кинелл, она себя еще принцессой величает, — с презрением продолжал старик. — Они совсем стыд потеряли, это уж наверняка… великие и могущественные для всякого, кто мог бы их невзначай увидеть. Говорят, у них там прямо настоящий двор, как если бы она была королевой, а не выскочкой.
Келсон кивнул и еще немного ослабил хватку. Ему не нравилось то, что стояло за словами старика, но, в остальном, все шло поистине превосходно.
— Как если бы она была королевой? — негромко повторил Келсон.
— Ну, разумеется, для тебя это не новость, паренек. И зря ты это терпишь. Говорят, она позволяет себе вольности, подобающие только сюзерену. Она крадет у тебя вассалов, крадет заодно и честь.
Келсон ощутил, как Дугал взорвался негодованием, но знаком руки остановил его. Сейчас было не время для праведного гнева. Если Каулай называет вещи своими именами, положение в Меаре еще опаснее, чем у него был повод считать. Вассалам даруется земля взамен на их верную службу, и в первую очередь — службу рыцарскую, военную. Если Кэйтрин Меарская принимает у вассалов присягу, как сюзерен Меары…
— Каулай, что за вольности она себя позволяет? — спросил Келсон, глядя в оцепенелое лицо Дугала.
— Она берет с рыцарей присягу и обещает им земли, когда Меара опять будет свободной, — охотно ответил Каулай. — И несколько новичков посвящено в рыцари. Среди них — даже два мальчика, и оба помоложе тебя.
Келсон почувствовал, что в нем нарастает гнев, не слабее, чем у Дугала, и ему пришлось немалым усилием охладить себя.
— Кто посвятил их в рыцари?
— Мой брат, — последовал ответ Каулая, на этот раз не столь охотный. — Я бы не поверил, что такое возможно: моя кровь, да еще он и клялся в верности твоему отцу, да смилуется над ним Бог. Я подумал, что ослышался, когда мне принесли вести. Теперь юный Ител задирает нос: он, мол, рыцарь, а однажды станет принцем Меарским, если ему заблагорассудится. Жаль, он младенцем не умер. В нем нет ничего от настоящих Мак-Ардри, уж это наверняка.
— Понятно, — Келсон осторожно поискал зримый образ выскочки Итела. — А теперь расскажи мне об Ителе. Я хочу знать все, что ты можешь вспомнить.
* * *А в Кулди Аларик Морган приготовился к другому проникновению в неведомое, открыв красный кожаный футлярчик размером с половину его кулака и высыпав оттуда пригоршню полированных кубиков из слоновой кости и черного дерева.
Они застучали друг о дружку и о столешницу, он поправил их, и их грани отразили свет, когда Морган поднес поближе к столу, что перед ним, одну-единственную свечу. Он быстро выстроил из них положенный рисунок: четыре белых посередке большим белым квадратом, четыре черных — у каждого угла, не соприкасаясь. Перстень-печатка на правой руке тоже засветился, когда он потянул кончики пальцев к середине белого квадрата, но с мгновение он не обращал внимания на кольцо, приводя в порядок мысли.
Эти загадочные черные и белые кости назывались Сторожевыми Башнями на языке тех, кто в них разбирался, подобно тем, что входят в оборонительные сооружения замков — ибо назначением их было — охранять и защищать. К ним прибегали, чтобы создать сферу магической защиты для места, ограниченного четырьмя точками, в которые ставились Башни, удерживающие внутри энергию и не допускающие вторжение разрушительных сил.
Подобная защита была жизненно важна, когда замышлялось магическое действие вроде того, которое желал совершить Морган — ибо, чтобы дотянуться до Келсона на таком расстоянии и без предварительной подготовки, требовалось погрузить себя в глубокий транс и, значит, утратить чувствительность к окружающему и оказаться беззащитным, пока его разум будет искать короля.
— Prime.
Произнеся nomen кубика в верхнем левом углу белого квадрата, Морган коснулся его кончиком пальца и послал энергию в матрицу. Кубик тут же засветился изнутри: матово, молочно и ровно.
— Seconde.
Все повторилось с кубиком наверху справа — и с тем же итогом.
— Tierce. Quarte.
Он уже наполовину подготовился. Четыре белых кубика образовали квадрат загадочного белого света. Он чувствовал, как движутся потоки силы. Медленно и тщательно Морган набрал в легкие воздуха: именно так изменяется полярность: от белого к черному, от позитивного к негативному, от мужского к женскому, и становится доступна обратная сторона вещей. На этот раз потребуется чуть иное усилие, несколько большее, но вполне в пределах его способностей. Осторожно и плавно вдыхая, он потянулся кончиками пальца к первому из черных кубиков — тому, что слева и сверху от белого квадрата.
— Quinte.
Крохотная искорка пробежала между пальцем и кубиком перед тем, как они соприкоснулись, внутри засветился зелено-черный огонек. Быстро, прежде чем палец запнулся бы, Морган переключил внимание на верхний правый черный кубик, поднеся к нему палец.
— Sixte.
И вновь неземное свечение.
Когда он повторил то же самое с Septime и Octave, все восемь кубиков стали испускать свет: четыре — белый, четыре — черный. Теперь надо соединить противоположности и уравновесить силовые потоки, чтобы выстроить Башню.
Потерев рукой глаза, Морган вздохнул и подхватил Prime, вновь сместив равновесие и возобновив гармонию, когда кубик очутился близ своей черной пары — Quinte. Он почувствовал, как потянулись друг к другу потоки, когда сократилось расстояние, черный кубик едва ли не взлетел над последним участком пространства между ними навстречу белому, когда чародей провозгласил:
— Primus.
Два кубика слились в один: продолговатый и серебристый. Готово. Глубоко дыша, Морган легонько подтолкнул первую башню к краю и отделил Seconde от ей подобных, дабы сочетать с Sixte.
— Secundus.
Новый серебристо светящийся параллелепипед.
Когда он завершил Tertius и Quartus, он расставил все четыре башни на полу вокруг своего кресла — крохотные, ровно-серебристые — и вновь сел, в последний раз ища в уме точку равновесия перед тем, как привести все в движение. Собравшись с силами, он поочередно указал на каждую из Башен и произнес, чувствуя, как нарастает прибой пробужденных и воссоединившихся четырех стихий:
— Primus, Secundus, Tertius, Quartus, fiat lux!
И словно очутился вдруг внутри полной бледно-серебристого света палатки. Казалось, светится самый воздух вокруг него. Опустив руку и опять усевшись в кресло, он почувствовал, что башни испускают нити, из которых свился надежный кокон, защищающий его и оберегающий.
Удовлетворенный, он вновь переставил свечу и положил руки на подлокотники, повернув печатку на пальце правой руки так, чтобы она поймала свет. Вот он, осязаемый символ веры, связавший Защитника с его сюзереном; золотой халдейнский лев, выгравированный на поверхности овального оникса, оправленного в золото, казалось, воззрился на него в полумраке. Морган уставился на него, не мигая и не отводя взгляда, пытаясь увидеть поверх львиной фигурки лицо короля.
Он чувствовал, как замедляется его дыхание, как становится реже пульс; постепенно поле его зрения уменьшилось до этого камня со львом на кольце. Он упорно удерживал в сознании образ Келсона, а между тем, веки его все опускались и опускались, пока глаза не сомкнулись — и только образ юного короля и остался. Он все меньше ощущал свое тело по мере того, как мысленный образ делался все резче, а дух его потянулась на север, и он не ослаблял сосредоточенности на кольце, на лице и на разуме.
* * *Много позже, дойдя почти до пределов возможного, он наконец уловил поблизости то, что искал.
А Келсон в Транше, погруженный в допрос Каулая, сосредоточившийся, чтобы не упустить из своей власти его сознание, машинально отбил первую попытку медленного соприкосновения. Они с Дугалом в ужасе, как зачарованные, вслушивались в повесть об измене, простиравшейся куда дальше, чем кто-либо из них подозревал.
Но когда Каулай принялся повторять слухи, которые до него дошли — о рыцарях, переметнувшихся к Самозванке, о растущей популярности Итела Кинелла — Келсон начал осознавать, что к нему взывают в связи с чем-то срочным, хотя и не понял сперва, кто и откуда. Король вздрогнул, когда зов впервые плеснул на уровне сознания, мгновенно заглушив болтовню Каулая, которую Келсон все еще пытался слушать. Когда оказалось, что речь его уже слишком сумбурна, король положил руку на запястье старика и покачал головой.
— Достаточно, Каулай. Помолчи минутку, — прошептал он и закрыл глаза, чтобы лучше слышать.
Ничего. Затем — словно перышком повело. Он догадался, что это, наверное, Морган, но даже теперь, когда собрал все свое внимание, ожидая следующего прикосновения, не мог быть уверен, что оно произойдет.
— Что это? — прошептал Дугал, пододвигая поближе свой табурет. — Что-нибудь не так?
Келсон сдержанно покачал головой, стараясь не потерять связь, совсем слабую, трепещущую на пределе восприятия.
— Погоди, — пробормотал он. — Кто-то пытается до меня добраться. Откуда-то издалека. Зов очень слабый. И дело срочное.
Дугал ненадолго затаил дыхание. От него плеснуло смесью благоговения и тревоги. Затем:
— Ты знаешь, кто это?
Келсон медленно кивнул, все еще пытаясь лучше разобрать мысленный зов.
— Морган. Кажется… мне не уловить… не разобрать.
— Морган? Но ты говорил, что он в Кулди.
— Да, насколько мне известно. А на таком расстоянии странно уже то, что я, вообще, его узнал.
Он медленно открыл глаза, чтобы взглянуть на Дугала, хотя продолжал вслушиваться в непрекращающийся зов. Не пропадало ощущение, что это срочно, а убеждение, что источник зова — Морган — непрерывно росло. Келсон понимал, что после всего, что он уже проделал, он не в состоянии поддерживать усилия зовущего, но должен быть какой-то другой путь. Однако это требовалось выяснить.
— Что такое? — поразился Дугал. — Почему ты на меня так смотришь?
— Помнишь, как ты сказал, что ни за что и никогда меня не испугаешься? — произнес Келсон.
Дугал повернулся к нему и Келсон угадал тревожное предчувствие, всколыхнувшееся в груди юного горца.
— Что ты собираешься делать? — прошептал Дугал. — Нет, я не то спросил. Что ты собираешься делать со мной? Я тебе для чего-то нужен, верно? А, чтобы помочь тебе дотянуться до Моргана?!
— Да. — Келсон окинул мгновенным взглядом спящего вождя. — Мне нужен кто-то из вас или вы оба, чтобы умножить мои силы. Его могло бы хватить, но мне хотелось бы, чтобы и ты помог.
Дугал с шумом проглотил комок, не пытаясь скрыть свой испуг.
— Я?..
Келсон вздохнул и не слишком терпеливо кивнул головой. Чем дальше, тем труднее становилось успокаивать Дугала и одновременно поддерживать связь с тем, кто пытался до него дозваться, но в его сознании уже начал обретать форму слегка иной подход.
— Незнание — это самое скверное, так? — заметил он. — Сам видишь, Каулай еще не пришел в себя, а ты боишься того, что может случиться с тобой, и что ты даже ничего не узнаешь. Потеря контроля над собой.
— Д-да, наверное.
Снова кивнув, Келсон встал и обошел изножье постели, знаком удержав Дугала, который поднялся было с места, готовый отпрянуть.
— Тогда давай попробуем поступить чуть по-другому, чем я намеревался с самого начала, — сказал он, сев на табурет и движением руки предложив Дугалу встать сзади. — Это будет совсем не так пугающе. Мне нужно телесное соприкосновение с тобой, чтобы образовалась связь, но нет причин, по которым ты не мог бы управлять вместо меня. Для меня будет чуточку сложнее, если ты окажешься в полном сознании, но я хочу попробовать, если ты согласен.
— Что я должен делать? — настороженно полюбопытствовал Дугал.
— Просто встать позади меня и положить ладони мне на плечи. И чтобы твои большие пальцы лежали у меня на затылке…
— Так? — спросил Дугал, выполнив распоряжение.
— Да. Прекрасно.
Келсон взял левую ладонь Каулая, вялую и безжизненную, и приложил лодочкой к своему колену, затем, выпрямляясь, бросил взгляд через плечо.
— Теперь подойди чуть ближе, чтобы я мог опереться о тебя для поддержки. Это будет похоже на то, как если бы я вдруг уснул, а не на то, что я вчера проделывал с Берти. И я не хочу свалиться с табурета. Не смейся, — добавил он, ощутив изумление Дугала. — Я, действительно, буду вроде как отдан на твою милость.
Он почувствовал, как Дугал позади него напрягся всем телом. Затем раздался слабый голос:
— Келсон, я не уверен, что справлюсь.
— Справишься, — терпеливо возразил он. — Дугал, здесь нет никакой опасности. Если ты вдруг лишишься чувств, что совершенно маловероятно, самое худшее — это я потеряю контакт. А теперь доверься мне, ладно? — и потянулся назад, чтобы наскоро, для подъема духа, коснуться предплечья Дугала. — Вдохни несколько раз поглубже, чтобы расслабиться, и попытайся ни о чем не думать. — Он тут же сам последовал своим наставлениям и уловил отклик Дугала. — Молодец. Теперь еще один глубокий вдох, и медленно выпусти воздух. Закрой глаза. Представь себе, будто все напряжение покидает твое тело при выдохе. И ты паришь, — продолжал он, в то время как Дугал осторожно подключился к нему. — У тебя просто прекрасно выходит. Скоро я поведу тебя дальше, на глубину, но если он не сможет дать мне достаточно сил, мне понадобится черпать и у тебя. Ты этого можешь даже и не почувствовать. В крайнем случае, возникнет нечто вроде легкой щекотки в голове. А теперь опять дыши глубоко…
Предоставив Дугалу продолжать, он ненадолго переключил внимание на Каулая, протянув к нему мысленный щуп, как его учили Морган и Дункан, и присоединившись к источнику силы. Он не ожидал, что мощи окажется достаточно, и потому не был разочарован. По крайней мере, он сумел убедиться, что ищет действительно не кого-то, а именно Моргана, и что Морган ощутил ответное усилие по установлению связи. Он осязал непочатую силу Дугала у себя за спиной, пылко поддерживающую его, но, пожалуй, слишком неуверенную, чтобы стать реальной опорой, и понял, что ему придется зайти чуточку дальше, чем он намеревался.
Он мягко потянулся и скользнул к краю сознания Дугала, подбираясь к точкам, с помощью которых ему удастся погрузить Дугала в легкий управляемый транс, вопреки тому, о чем говорил — ибо он не мог позволить, чтобы Дугал заколебался в решающий миг. Мало-помалу голова Дугала клонилась все ниже, пока наконец его подбородок не уперся Келсону в макушку, хотя по-настоящему он не уснул, а лишь парил в безмятежных сумерках. Еще несколько биений сердца спустя, Келсон вновь переключил внимание на ожидающего собеседника, раскрыв свой ум для послания Моргана.