Каждую ночь, после жатвы, Сатхи напитывался светилом, до боли, до бессилия, чтобы днем иметь возможность прикоснуться, вдохнуть, ощутить. Но никогда, после той ночи он не видел любимую, потому что никогда не рисковал ее разумом.
Тяжело вздохнув, Фаара лизнула его в шею, и легким прыжком покинула ложе.
Сатхи не двигался, он знал, что еще минуту она будет наблюдать, бороться с желанием разорвать его на клочки. Бороться с желанием рискнуть и встретить его взгляд... Монстры тоже умеют любить, но во имя Тьмы, как же это больно...
Немногим позже Сатхи спешил в другую часть города. Сегодня ночью время жатвы, но только сегодня он сам выбирает жертву. Сегодня он еще свободен.
***
Дверь кабака распахнулась, впуская во влажное нутро, пахнущее дымом и кислым вином, молодого щеголя.
Его крысиные усики, словно приклееные к бледному лицу, брезгливо вздрогнули. Тонкий аристократический нос, уместный больше на девичьем лице, пополз вверх. Взгляд голубых глаз, впрочем, уже изрядно замутненный обильными возлияниями, как магнитом притянуло к дальнему углу, где, за составленными в пару столами, шла азартная игра в карты.
Зажатой в руке вычурной шляпой, с плюмажем из золоченого пера и мелкими рубинами по тулье, гость хлопнул по бедру и неестественно твердой походкой отправился к игрокам.
Те, заметив богатую жертву, поспешно уступили ему и место за столом, и место в игре.
Холеная кисть метнула пару звонких кругляшей в банк. Тонкие пальцы атакующей коброй цапнули лакированные пластинки карт. Усики дернулись и игра началась.
Мало кто запомнил самого щеголя. После людишки вспомнят его усики, его словно присыпанные мукой, собранные в дворянский хвост волосы, его быстрые нервные пальцы и тихий голос, слишком часто упоминавший шикарную шляпу.
Ею он клялся, ею божился, ее призывал в свидетели, ее же поставил на кон после того, как выгреб из карманов даже завалившуюся медь и снял с руки печатку с багровым камнем. Ее и потерял, когда хохочущий в восторге от своей удачи рыжий боров, уже нацепивший печатку на мизинец, нахлобучил роскошный убор на свои патлы. В гневе поднялся и убрался уже без хмеля во взоре.
А ближе к утру, на втором этаже кабака, поделив с подельниками добычу и, отсыпав долю хозяину, вдруг, забился в конвульсиях рыжий здоровяк, слишком любивший цеплять на свою тушу трофеи, взятые в игре или на нож.
Покатилась в угол, сверкая красными стекляшками, роскошная шляпа. Блеснул багровым цветом камень в выигранном перстне, словно перемигнувшись с другим - на указательном пальце - нежно розовым. Любимым цветом мертвого старика с улицы вечнозеленых платанов.
***
Полумрак внутреннего дворика метался, корчился в агонии, пытаясь убежать от яростных бликов двух раскручивающихся мечей. Полированные бока этих двуручных чудовищ с радостью ловили свет фонарей и жаровен, хаотично расставленных по круглому, словно колодец двору. Тени прыгали, пытались спрятаться за кучами хлама, за округлыми валунами, раскиданными тут и там, зарыться в желтый песок, что покрывал южную четверть двора, но все было бесполезно.
Альбин, равномерно дыша, раскручивал огромную мельницу большим фламбергом со сложной рукоятью и длинным рикассо. Сейчас, удерживая меч за передний клык, он подкручивал вращение, перехватывая его то за противовес, то за рикассо, почти у второй гарды. Совершив маленький шажок в сторону, он пустил меч в подплужный удар, снизу вверх и слева направо, с расчетом, что неискривленная четверть клинка уж точно войдет в тело противника. Тот, однако тоже был не промах, и погасив вращение своего цвейхандера, мощным пинком, отправил его навстречу фламбергу, толкнул вгоняя острие между плит двора, рванул рукоять на себя, наклонил, спрятался за ней.
Мечи столкнулись с оглушающим звоном. Альбин сжал зубы, присел толкая всем телом фламберг вперед, пока он не застрял у клыков второй гарды цвейхандера, закряхтел перекручивая рукоять, фламберг крутанулся, ударив волной в прямое полотно меча противника, и отпрыгнул, почти неконтролируемый хозяином. Противник толкнул рукоять от себя, практически бросив меч в юношу,и ,вдруг, отпустив оружие, метнулся к потерявшему равновесие Альбину, толкнул, сбил с ног и покатил по двору, помогая пинками и толчками. Когда нор Амос пришел в себя перед ним мягко покачивалось лезвие короткого кошкодера.
Раздраженно отпихнув клинок кацбальгера от себя, Альбин встал и, отряхнувшись, поклонился противнику.
--Благодарю вас, мастер Север, за науку, - он сделал маленький шаг назад, что не укрылось от взгляда наставника.
--Эй, ты куда это собрался? Я тебе сейчас покажу! Благодарит он, а ну быстро поднял оглоблю и на позицию, - Север вложил кошкодер в специальные ножны на спине, устроенные так, чтобы прикрывать спину от ударов плашмя и чтобы его S-образная гарда не мешала прохождению большого клинка вдоль тела. Поднял свой цвейхандер, задумчиво поглядел на лезвие, - Посмотрел бы я, как ты выполнил бы свой трюк малыш, если бы сам заплатил за клинок своего меча? Знаешь, раньше фламберги делали из дрянного железа, и они разлетались от подобного, как палочки стеклодувов.
--Этот не разлетится, - Альбин, кряхтя, поднялся с земли, отряхнул кожаный камзол, сдернул перчатки, критически осмотрев горящие огнем ладони, надел их обратно. Сегодня настроения не было, совсем.
Вернувшись в столицу поздним вечером, он полночи писал отчет о нахождении в усадьбе герцогини ван Дерес. Две трети этого отчета пришлось уделить несносной девице, которую герцогиня все же затащила к себе в гости. Но самое неприятное, что леди Сар, все же выбила из него обещание сопровождать девицу в ее дебюте. Всю вторую половину ночи он размышлял о том, как это случилось и чем грозит в итоге. А теперь, не выспавшись, пропустив вчерашний ужин, еще до грядущего завтрака был пойман Севером, вручившим ему стального монстра, и отправлен на тренировку, ибо "враг не будет ждать пока ты выспишься нор Амос, скорее, он попробует поймать тебя со спущенными штанами.."
Для таких целей был специально оборудован дворик на "варварской" половине дворца. Сюда никогда не заходили слуги, здесь почти не бывали гости, и даже император прежде, чем посетить эту часть крепости-дворца, отправлял адъютанта за приглашением и распускал свиту.
В этой части дворца "варвары" могли вести себя в соответствии со своими привычками и верованиями, здесь сложно найти позолоченные светильники и шелковые гобелены, только шерсть, сталь и железо. Холодный камень залов и переходов закрыт шкурами и коврами, вместо наборного паркета - мягкий мех и запах кожи, вместо батальных картин неимоверное количество оружия. Право слово, если враг захватит арсенал, то личных игрушек варваров вкупе с развешанным по стенам вполне хватит для вооружения гвардейского полка, да еще и останется.
--Ладно, смотри сюда, - Север сменил хват, аккуратно пристроив клинок на сгиб локтя, - Когда ты делаешь прямой удар, ты слишком зажимаешь кисть, волнистое лезвие само найдет дорогу, не застрянет в кости, если ты не будешь слишком крепко держать рукоять, дай ему немного свободы, - он толкнул локтем меч и, перехватив рукоять за верхнюю гарду с противовесом, толкнул вперед, сделав длинный выпад, - Смотри, ты толкаешь запястьем контролируя силу, но кисть не напрягаешь... если попал, то сможешь вытащить быстро, если нет тебя - не поведет за мечом. Благодаря большой массе эту оглоблю не так то просто выбить, а поймать его ты всегда сможешь, - потянув рукоять на себя и вниз он пристроил клинок на плечо, - Возьми болвана из кучи, потыкай, пока я соберу тебе камней.
--Камней? - Альбин выгнул бровь, направляясь к куче хлама, отыскав в ней нужные части, стал собирать манекен, устанавливая крепежные брусья в специальных ямках, выбитых в плитах двора, накинул на него мешочки с песком и старый турнирный доспех, извлеченный из той же кучи.
--Конечно, разве я не сказал тебе? У нас сегодня охота, - Север облизнулся, если нам повезет, то и завтрак.
--Я слышу подвох в твоих речах, наставник, - Альбин закатил глаза. Слишком уж он привык к каверзам варваров. Выходя в свет, каждый из них одевал маску, но здесь, скрытые от чужого взгляда, они вели себя иначе. Казалось жестокий северный бог наделил их неисчерпаемым оптимизмом и таким же неисчерпаемым даром находить неприятности, которые горохом сыпались на его голову.
--О, никакого подвоха, малыш, мы идем на охоту, - Север скинул куртку и остался в коротком меховом жилете. Татуировки, густо испещрявшие его руки, радостно зазмеились вокруг мощных запястий, словно радуясь каждому глотку воздуха, каждому лучику тепла и света. Север посмаковал слово,- Охоту. Я здесь совсем заскучал... Все эти балы и пиры - это не развлечение для мужчины. Только противоборство силы и разума, инстинктов и умения, только запах свежего мяса, добытого в опасном противостоянии - вот настоящее занятие!
--Я уже жалею, что спросил, - нор Амос, собрав болвана, встал напротив, аккуратно пристроил клинок на сгиб локтя, расставил ноги пошире и,с хеканьем бросив клинок всем телом, толкнул шар противовеса от себя. Меч с лязгом проломил турнирную кирасу словно парадный доспех, вспорол мешок с песком и глубоко завяз в деревянном теле куклы.
--Но какую дичь ты нашел в лунной крепости? - он раскачал фламберг, вернул клинок на сгиб, поменял расположение ступней и снова отправил его в полет к мишени.
--Очень страшного зверя, это будет славная охота, - Север усмехнулся в усы, проследил за полетом стальной полосы, скомандовал, - С другой руки. Я дам тебе десять камней и короткую пращу, если ты принесешь мне за это пять крыс, то можешь разделить со мной трапезу.
--Крыс?! - такого Альбин не ожидал. Конечно, во время выездной практики они, слоняясь по лесам, питались всякой гадостью вроде жуков и червей, но крысы? - О нет, Север, ты не заставишь меня жрать крысу! - от расстройства он смазал выпад и клинок, чиркнув по доспеху увело в сторону, потянув за собой и юношу.
Восстановив равновесие и вернув меч на место, на сгибе локтя, Альбин повернулся к наставнику, пытаясь разглядеть на его мясистом лице признаки усмешки. Но взгляд серых глаз был спокоен и тверд.
- Север я скакал весь день и последней трапезой для меня были два растегая с рыбой, что удалось перехватить вчера пополудни. Может мы лучше совершим охотничью вылазку на кухню? За большим, сочным, запеченным окороком с травами и рассыпчатым картофелем под красным соусом, - Альбин добавил в Голос модуляции, - И хлеб... я попрошу Сару и она достанет прямо из печи. Ты помнишь, дальний родник? Тот, что у графини ван Дерес в предгорьях... ах, эта прозрачная хрустальная вода! Я привез тебе четыре огромных бурдюка. Мы создадим эту трапезу великолепной, возьмем колотого льда и сядем в надвратной башне. Север, ты слышал, как звенит этот родник... словно молоко самой земли, над ним тихонько вьется легкий парок, а отражение звезд в глубине собирающей чаши обещает неземное наслаждение, - добавив в модуляцию силы Альбин мягко раскачивал ритм, наблюдая, как заволокло мечтательной дымкой взгляд сурового варвара, как разгладились морщины на лбу, смягчилась усмешка.
--Хорошая попытка, малыш, я почти увидел..., но, не сегодня, хотя за водичку, спасибо. Пить местную мочу, не разбавив вином, мне иногда просто страшно, - Север усмехнулся, хотя и приврал. Императорские водовозы привозили чистейшую воду каждое утро, а замковые колодцы, хотя и отдавали металлом, проверялись и чистились раз в две декады. - Ты растешь, но не сегодня. И конечно, я не заставляю тебя есть крыс. Ты сможешь присоединиться только, если поймаешь хотя бы пять штук. А это ох, как непросто. Но ты еще не пробовал охотиться с пращой на крыс в темноте. Ах, чуть не забыл, твой Голос был хорош, но за то, что ты провалил попытку, следующая твоя трапеза будет только тогда, когда ты их мне принесешь.
Альбин выругался в голос, толкнул рукоять от себя. Фламберг разогнавшись пробил болвана насквозь крепко увязнув в сырой древесине, подергав меч, юноша вздохнул и отправился за топором. Надо извлечь меч и поставить новою мишень. Обычный выходной день, зато без девиц в кринолине и их тетушек с матримониальными планами.
Наскоро собрав все железо, отправив измочаленный доспех с частями маникена в кучу хлама и пристроив густо смазанные маслом мечи на стойку, нор Амос с наставником вышли в небольшой зал, где была сложена повседневная одежда и стояли кадки с водой, плошки с щелоком.
Помылись и привели себя в порядок. Варвару пришлось еще, поворчав, побрызгать на камзол старым скисшим вином и, растрепав усы и аккуратную бороду, подпоясаться плетеной змеей - кнутом без рукояти, распихав по потайным кармашкам кучу ножей, лезвий, игл и прочей опасной амуниции. А Альбин еще засунул в рукав пращу и раскидал по карманам каменные пули для нее. Надо отдать Северу должное, пули были не просто камнями, а весьма качественными булыжниками, схожими по форме и весу.
Они вышли в длинный коридор, освещаемый лишь одной газовой лампой. Пройдя общие залы и свернув в Охранный коридор, Север кивнул, сидящему у противоположной двери, Володару. Тот нес дежурство в единственном проходе соединяющим "варварскую" часть дворца-крепости с "людским". Рядом с креслом висела огромная пластина гонга, любой посетитель нечаянно забредший в эту часть или приглашенный заранее, кроме своих, встречался звоном этого монстра, далеко разносившимся по каменным коридорам. Володар потянулся всем своим огромным, жилистым телом и, встав, приоткрыл дверь, выпуская спутников наружу. В тот момент, когда Альбин проходил мимо, он почувствовал как его карман стал немного тяжелее, проверив юноша убедился - в кармане стало на 3 пули больше.
После выхода из "своих покоев" в спутниках обнаружились некоторые изменения: походка Севера, ранее прямая и уверенная, стала небрежной, ноги заплетались будто их хозяин недавно изрядно перебрал. Подняв плечи и согнув спину, распространяя вокруг себя волны ароматов дешевого вина, с растрепанной бородой и мутным взглядом, Север совсем не походил на того грозного воителя, который с пяти утра гонял по плацу юношу, не давая ему ни передышки, ни шанса на победу.
Альбин же напротив, расправил плечи, вздернул подбородок, взгляд его стал самоуверенным и заносчивым. Тонкие губы кривились в недоброй презрительной усмешке. Рука устроилась на рукояти легкой шпаги. Молодой и агрессивный протеже герцогини и грязный вечно пьяный северный варвар, свернув в общий коридор, затопали к кухням, на ходу громко переговариваясь.
--...я тте... говрю, - варвар изрядно запинался, а его акцент был ужасен, - тама большущие... бочки с винищем прямо стоят... прямо тама, пшли скорей... покажу тте.
--Нет там никаких бочек, - голос Альбина был спокоен а речь ленива. - Уверяю тебя, мой дикий друг, винные подвалы в другой стороне и нас туда не пустят.
--...а я говрю, есть! ...я сам видал, - варвар уверенно, хотя и немного кривовато устремился вперед, распугивая прислугу и масляно улыбаясь служанкам.
С их дороги спешно убирались слуги с подносами, кубками, кувшинами. Несмотря на ранний час, дворец жил, огромные печи не гасли даже ночью. Кто-то из благородных любил встать пораньше, часть слуг завтракала в общей столовой, а службы, палаты и департаменты, располагавшиеся во внешних покоях, уже приступали к работе.
--Альбин, ты вернулся! - юная племянница поварихи выпорхнула из-за огромного чана, подлетела и звонко чмокнула в щеку. После чего пихнула ему в руки свежую булку, разрезанную вдоль с начинкой из мяса, листьев салата, лука и прочей зелени. - Ешь, я сама пекла хлеб сегодня, - похвасталась она. Улыбнулась, погладила его по плечу, чмокнула еще раз в то же место и упорхнула так же неожиданно как и появилась.
На смену ей из-за того же чана, гордо держа голову над невероятным бюстом и величаво перемещая дородное тело, появилась распорядительница кухонь. Вся в белом, аккуратная, с убранными под белый же платок седыми волосами.