Чудодейственное благоухание свежеиспеченного хлеба из булочной, столичный эль из элитного паба с видом на Имперский канал, запахи яблок и груш, мясца, жаренного на горящих углях, рыбы, капустного пирожка и каши из гречихи, запахи заокеанских специй, тухлый русалочий душок и запах только что выпавшего дождя...
Благоухание цветочных клумб и парфюмерных, зловонная амбра люмпенов и всяких босяков, запахи птичьих перьев, чаячьего помета и прибитой влагой пыли, свалявшейся на асфальте. Душераздирающая вонь мануфактурных отрыжек, химикалий, горелого металла с металлообрабатывающих цехов и топливных хвостов дирижаблей. Ненавистный Иену мегаполис переливался миллиардом оттенков ароматов, и все они были восхитительны и нещадно колотили в сверхчувствительный нос, аморфной изменчивостью напоминая ему мерцающую огоньками каракатицу, затаившуюся в водорослях. У него шла кругом голова от волн запахов, навалившихся после восстановления обоняния.
Он снова мог быть одновременно повсюду, как Бог.
Освежающие брызги, летевшие в лицо, заставляли его прищуриться. Катер обходил полусонные гондолы, растрясывая их на черной речной глади, ревущий дизельный мотор приглушал сыплющиеся оскорбления гондольеров. Солнечная сфера молочным блеклым пятном пробивалась через гороховый суп белых облаков, едва окрашивая пасмурный день исключительно в серо-желтые оттенки монохромного уныния.
Катер обогнул "Адель-ленд", вырастающий из воды зубьями воздухоочистительных маяков. Поднявшись по узеньким бетонным ступенькам с причала, где остался дизельный катер, Иен с удивлением обнаружил, что наверху его ждала присланная заранее самоходка с шофером. Збынек вприпрыжку шел за Иеном по асфальтированной влажной дороге, они погрузились в салон, пахнущий новой кожаной обивкой, и машина тронулась в сторону Каннескарской маговской школы. Ехали они пятнадцать минут, тем временем Иен, закрыв глаза, наслаждался симфонией запахов, не обремененных смрадами города. Его окружали древонасаждения, сладострастные запахи свежескошенной травы и цветочных клумб. Он простирал обоняние сквозь металлический остов самоходки, возносясь подобно птице над обыденностью. Отовсюду пахло тошнотворной лакрицей, но его это не расстраивало, он упивался возможностью ощущать любые запахи снова и снова, как приникший к оазису путник, затерявшийся на несколько дней в пустыне, и утерявший надежду на спасение. Он с непреодолимой жадностью глотал все эти запахи, обнюхивал мир, оплетенный паутиной тончайших ароматов и зловоний.
Его ноздри снова наполняла жизнь.
Сквозь окно, облепленное бриллиантовой пеленой мельчайших капель мороси, Иен разглядел грандиозное здание, напоминающее огромный праздничный торт. Здание КМШ напоминало не что-то цельное, но вычурное попурри из многих пристроек разномастной архитектуры с разнообразной отделкой: цветастой мозаикой, малиново-бурым кирпичом, аспидно-черным мрамором, эмалью, деревом, черепицей и даже металлом. Бесформенное здание, муравейник из шатров, белокаменных колонн и высоченных витражей, зубчатых копий, антаблементов, украшенных помпезными композициями скульптур домарианских героев мифов и легенд. Иен покинул салон, зажмурившись от плюющегося в лицо дождя, который разыгрался не по-детски. Вдали слышался гогот приближающейся грозы.
В школу его препроводили сторожа через внутренний двор с красивым фонтаном, на бортиках которого восседали русалки непохожие на белобрюхих рыбин с выпученными глазами, а мифологические девы с чешуйчатыми хвостами.
- Входи, входи, - добродушно распростер приветственно руки Ласло.
Иен вошел на вечнозеленую опушку леса, где никогда не пахло никакой зеленью, и земная твердь под ним пошла ходуном. Серо-молочные стволы смоковниц и изумрудно-черные листочки на них ужасающе оплавились, будто раскаленный металл. Чудотворный зеленый ландшафт первозданной природы опалился с шипением разогретого до кипения масла, синеватые небеса почернели, проступили кроваво-бурыми пятнами. Наблюдая весь этот фантасмагорический ужас, Ласло похлопал в ладони, опуская зажеванный пустотной аурой ауто-да-фера мираж.
- Прости, - виновато улыбнулся Иен.
- Я совсем запамятовал, следовало отключить голографиты.
Теперь это был не вполне просторный полукруглый кабинет, наглухо заставленный антикварной мебелью и шкафами со стеклянными дверцами цвета морской волны. Перед Иеном стоял ссутулившийся старик под грузом накидки архимага с меховой окантовкой в очках с непроницаемыми синими стеклами, скрывающих его пустые глазные имплантаты, в пружинистой бороде ползали желтые моли. На широкой груди его не было привычного атрибута мага: амулета со встроенным опалом, да в этом и не было ничего особенного для мага-Исхода.
В стародавние времена маг Молотовержец Морус заметил, что некоторые минералы способны повышать магический фон, в особенности этот эффект лучше всего достигался с использованием кровавого опала. Он сделал опаловые доспехи, которые давали огромную мощь, усиливая его магию стократ. Но его магия была столь неуправляема, что он просто-напросто выжег себя в опаловой ракушке, как сваренный в панцире краб. С тех пор опал использовался как универсальный усилитель магии, но Исходу, и даже после вживления серебряно-железными вставками в его кости, никакие усилители не нужны были вовсе, их магия и без того оставалась околобожественной.
- Давно не виделись, Иен, - улыбнулся Ласло. - Ты практически не изменился.
- Вот ты изменился, старый друг... - грустно заметил он.
Ласло был тридцатилетним стариком, усталым от жизни.
- Такова жизнь, - невесело заметил он. - Я бы хотел предложить тебе стул.
Иен благодарно кивнул и сел на стул, поставленный напротив стола. Ласло сел тоже, приподнимая пальцами рук края золотистой мантии. Иена всегда раздражали эти мантии, в которые обряжают магов, и которые являют собой уничижительный символ покорности магов установленному Гвидо порядку.
- Итак, - он сложил руки домиком пред собой. - Теперь объясни мне, почему ты не обратился ко мне с официальным письмом?
- Я обращаюсь к тебе за помощью как друг, а не как секретарец, - ответил Иен.
- Весьма непредусмотрительно. Я прочел твое письмо только сегодня, нужно было поставить секретарскую печать на конверт, тогда я прочитал бы его раньше...
- Все же, я здесь, Ласло.
- Это верно, - согласился он. - Лучше поздно, чем никогда.
Ласло был Иену давним другом.
Прежде, чем занять пост архимага и возглавить сообщество магов всего Каннескара, он пробовал себя в разных отраслях.
Исход есть Исход.
Такие, как он, были талантливейшими колдунами, способными осваивать все четыре школы магии из классификации Тивариса одновременно. Тиберий Тиварис - знаменитый маг-Исход, появившийся на заре эпохи лицензирования магов, именно он заложил основы академической магии и определил четыре каноничные школы, тетракласса современной магической науки: медицинской магии, спиритологии, боевой магии и инженерной. Ласло пробовался в качестве войскового мага, оружейника, врача, инженера и мага-охотника на магов. Около полугода он практиковался в выслеживании магов вместе с Лидией Кэйрнс в Наристске.
- Ты хочешь моей протекции на разбирательстве от имени магического сообщества города, - констатировал, растягивая слова, он. - Конечно же, я отвечу - да.
- Спасибо тебе огромное.
- Пока не за что, - грустно улыбнулся он. - Я слышал, приезжает мисс Гиллерт. Есть предположение, что ее будет трудновато убедить, она ведь тебя ненавидит всем сердцем.
Внутри Иена что-то упало, его затянуло в воспоминания: звук выстрела, ужасающий вопль, атласное кипенное платье и маковые головки, освещенные кровавым закатом... Он встряхнул голову, отгоняя поганые мысли вон.
- Ненавидит... - он попробовал это слово на вкус. - Ты знаешь, - вдруг произнес он. - Некоторое время назад, в тот день, когда я получил телеграмму от дисциплинарного комитета, я повстречал девушку-отступницу, и она сказала, что Магос Теус вернулись. Не знаю, может она это сказала, чтобы напугать меня и сбить с толку, но...
Нависла тишина, которая разлилась по помещению как патока.
Черный пес, устроившийся в ногах Иена, обеспокоенно забухтел. Разнообразнейшие приспособления на столе враждебно бренчали, вертелись волчком, звучно позвякивали и поскрипывали, объединяясь в сумбурную кашу звуков, тщась сломать пугающую тишину. За выложенным мозаикой окном загремела разразившаяся летняя гроза. Высокомерный смех небес потрясал землю, аккомпанируя ослепительным вспышкам ветвящихся молний. Сильнейший ливень вперемешку с градом разъяренно забарабанил в разноцветное стекло агрессивным аллегро. Желтые моли, завязшие в бороде мага-Исхода стали быстро-быстро перебирать лапками и раздраженно бить крылышками.
Крохотные духи-покровители были взволнованны, как и их хозяин.
- Да, я слышал, - вздохнул маг. - Сегодня я осматривал труп мага, что выловили в реке этим утром. На нем было клеймо, и ты сам знаешь какое. Я собирался сообщить тебе сразу, но решил дождаться приватной беседы.
- Сначала маг-реаниматор наворотил дел на Бульваре розы, и, к слову, мы так и не узнали, в чем состоял его мотив. Расшифрованные шифрограммы содержали лишь только дату и время, когда следует атаковать Бульвар, - Иен принялся загибать пальцы. - Затем проклятая игрушка Олдеринга спровоцировала появление мага-Исхода, в этом я убежден. Затем появляется беглая маг, называющая себя малефиком Магос Теус... Я чую, что нас ждет что-то очень плохое.
- Вероятно, ты прав, как всегда, - кисло сказал маг и добавил после внушительной паузы: - Да решит все случай.
За окном снова разразилась вспышка, затем последовал смешливый гром.
* * *
Ливень с мелкими градинками продолжал лить как из ведра оставшийся день.
Иен смиренно стоял под растянутой парусиной и докуривал последнюю сигарету из пачки, наблюдая прибытие черного дирижабля без маркировок и обозначений. Он грузно спускался с лилово-черных небес к недостроенному аэродрому на месте руин старого.
У арочного входа в новый аэродром стояла выскобленная дождем мраморная плита.
Иен выбросил недокуренную сигарету в лужу под своими ногами, когда дирижабль опустился на землю. Скоро из-под китового пуза облачного корабля показалась процессия прикрывающихся черными зонтами людей. Они отправились в здание городского реестра и управления.
Стены аудитории для переговоров были выложены из малинового камня, просторное помещение с эхом освещали фигурные лампы из латуни в виде средневековых факелов с абажуром из матово-голубоватого стекла. Посередине аудитории по форме пчелиной соты была поставлена кафедра, укоризненно глядящая на скошенную трибуну с деревянными скамейками. Позади этой кафедры стоял длинный накрытый пурпурно-золотой скатертью стол, за который расселись седовласые присяжные и сам судья. Иен был вынужден стоять перед кафедрой, чувствуя себя отвечающим на экзамене школьником, который ничего не выучил. Немного погодя в аудиторию вошла она...
Златокудрая, с осиной талией, она, обмундированная в исключительно черный наряд с вышитой на груди литерой "C". Рядом с ней встала невысокая типичная серая мышка, ее секретарь. Анна Гиллерт смерила Иена пронзительным взглядом, ее живой глаз светился злой синевой, а снежный шар безжизненного импланта из криолитового стекла вынуждал вставать дыбом на затылке волосы каждого, на кого он посмотрит. Безупречно белый, как здоровенная жемчужина, глаз смотрел прямо на Иена с такой ненавистью, что у него под пищеводом кольнуло булавками. Он вспомнил, что не ел сегодня, но если бы поел, сейчас бы его вырвало. Черный пес тихонечко заскулил, да и Иену самому захотелось заскулить и завыть по-собачьи.
- Уважаемый суд, - объявила секретарь. - Дисциплинарное разбирательство по делу Иена Маршака, действующего с разрешением Верховного сана магоборческого ведомства Секретария в Каннескаре провинции Ригэсс ауто-да-фера энсина, объявляется открытым. Рассматривается вопрос грубого нарушения указа о своевременной нейтрализации угрозы гражданскому населению, исходящих от лиц с магическим даром.
Сморщенный судья с неудовольствием выпрямился и встал.
Он был приземистым, острые плечи мантии делали его похожим на черный квадрат.
Иен был уверен, что Анна похлопотала над тем, чтобы его дело рассматривал самый бесхребетный и флегматичный судья в провинции - Джозеф Спиноза. Анна обошла своим властвующим взглядом аудиторию, присяжных и присутствующих на трибуне зрителей, среди которых были все представители Тетраконклава с Ласло во главе, Маркус, Ханна и сопровождающая секретарскую делегацию имперские гарды в кричащих мундирах.
- Секретарский обвинитель, зам прокурора судебного ложа - Анна Кэйтли Гиллерт, - представил Анну морщинистый судья безынтересным тоном.
- Сторона протекции обвиняемого - архимаг Каннескарского Тетраконклава, Ласло Фог, - представился маг, поднявшийся с трибуны.
Судья хотел было что-то сказать, но его перебила Анна:
- Если достопочтенные присяжные не против кандидата официального протектора обвиняемого, мы продолжим, - сообщила она. - Маккормаш, зачтите акт обвинения.
Нафталиновый старик-судья растерянно заморгал, но смиренно промолчал, глядя на адресованную только ему одному обезоруживающую улыбку и кроткий взгляд прилежной гимназистки. Невысокий мужчина с рыжевато-платиновой залысиной и в нелепом пенсне поднялся с места с краю стола, помощник обвинителя.
- Обвиняемому вменяется в вину то, что он, пренебрегая жизнями гражданских лиц и административной собственности, сознательно решил не уничтожать новорожденного мага-Исхода мисс Аннабель Баркер, находившейся в состоянии магической одержимости. Согласно указу семнадцать ауто-да-ферского догматория, цитирую: "сертифицированный ауто-да-фер должен незамедлительно уничтожить Исхода, если состояние последнего не нормализуется в кротчайшие сроки". Конец цитаты, спасибо.
Маккормаш смиренно сел.
- Маршак, - обратилась обвинитель. - Вы признаете, что нарушили указ семнадцать ауто-да-ферского догматория?
- Абсолютно точно нет, - произнес он.
- Поясните причину вашего проступка.
Ее стеклянный глаз прожигал в нем дыру. Он чувствовал, что проваливается прямо в Тартар от всей той ненависти, с которой она на него взирала со своего возвышения.
- На место происшествия, - спокойным тоном начал он. - Мы прибыли уже намного позже того, как магом-Исходом были свершены нападения на людей. Следовательно, я не имел возможность обезвредить ее раньше и предотвратить жертвы.
- У обвинения есть свидетели, говорящие, что вы так и не приступили к устранению мага по прибытии, это верно? - язвительно улыбнулась она.
- Я полагал, что еще есть шанс вернуть ей рассудок. Если бы ситуация вышла из-под контроля, я бы ее застрелил, разумеется. Однако я сумел выждать время, и она обессилила раньше коллапса...
- По каким это признакам вы определили, что ситуация находится под контролем и что... - издевательские паузы, это ее конек. - Выжидание времени не повлечет все новые жертвы? - она саркастично улыбалась, присяжные начали откровенно посмеиваться.
Иен решил не углубляться в поиск наиболее точных формулировок:
- Я основывался на своем личном опыте и специфических проявлениях магического истощения у Исходов. Есть научные исследования и неоднократные наблюдения, которые подтверждают, что силы мага-Исхода высвобождаются выплесками. И по моим подсчетам очередное истощение должно было наступить вскоре после нашего появления, и чем мне пытаться лезть в пасть ко льву, я решил немного подождать, пока лев закроет пасть и даст себя погладить, так сказать.
Анна приподняла уголки губ в коралловой помаде. Ни один человек, кроме Иена, не смог бы заметить этот едва различимый хищный жест. Под ее верхней губой промелькнул бугорок: она облизнула клыки перед тем, как вонзить его в стратегию защиты противника. Иен чувствовал себя полузадушенной ланью в когтях у пумы.