— Спасибо, — растерянно пролепетала Женечка, — А откуда вы знаете?
— Димка сказал, — гордо заявил Олег Иванов.
А говорят, что мужики не сплетничают, ага, как же. Теперь понятно, откуда ветер может дуть. Остается надеяться, что Димка больше ничего не знает, или ему хватит ума не рассказывать подробности. Женька поморщилась. Еще один сюрприз, и снова неприятный.
— Покажи кольцо, — кто-то дернул Женечку за рукав.
— Я его не надела, — еще больше смутившись, ответила Енька. И, то ли с удивлением, то ли с радостью, вспомнила, что кольца-то не было, а значит помолвка не настоящая, по крайней мере, для неё, для Евгении.
— Что, потерять боишься? — с издевкой спросила Кира Блумина. Женечка промолчала, сделала вид, что не услышала, — Или такое маленькое и страшненькое колечко жених тебе преподнес, что надеть стыдно? — не унималась Блумина.
Женечка даже растерялась, она никак не ожидала такой злости от Киры. Они, конечно подругами не были, но и не враждовали никогда, поэтому сейчас девушка стояла, молча офигевая от удивления.
— Ну, а что удивляться, какая невеста, такое и кольцо, — продолжала свою злобную философию Кира, — Я бы вообще тебе пластмассовое подарила. Нет, тебе бы, — она выделила голосом последнеё слово, — вообще не подарила.
Все, кто стояли рядом, тоже пребывали в шоке от такой немотивированной агрессии. От хохотушки и заводилы Кирочки никто не ожидал такого выпада.
— Кир, ты чего к Женечке цепляешься? Чем она тебя обидела? — выдал, наконец-то выйдя из оцепенения, Олег Иванов. Кира только фыркнула и ушла в другой конец аудитории.
После пары Енька зашла в раздевалку за своими вещами. Была поздняя весна, но выдалась она холодной. Кое-кто, как и Женька, еще носил плащи и куртки. За одной из вешалок с одеждой Енька услышала одногруппников.
— Какого ты цепляешься к Малиновской? — окликнул Киру Блумину Иванов.
— Она увела у меня парня!
— Серьезно? И кто он? — удивился Иванов, а Еньке стало смешно.
— Не придуривайся, тебе не идет. Я говорю об Андроне, — начала заводиться Кира.
— А можно с этого места поподробней? — все еще не веря словам Киры, прикалывался Олег. А вот в душу Еньки посетили очередные нерадостные предчувствия, она даже задержала дыхание, боясь выдать свое присутствие.
— Мы с Андроном решили встречаться, когда были на днюхе у Витька. Он весь вечер от меня не отходил…
— Кира, да он же был пьян, как фортепьян. О каких серьезных отношениях ты говоришь? — перебил Иванов, захлебываясь непонятными даже себе эмоциями.
— Ты не понимаешь! Он мне все рассказал, его предали, поэтому он выпил! Его предала девушка, которую он любил. Эта гадина еще и слила какую-то важную информацию конкурентам, и Андрон потерял важный контракт! Он не был пьян! Он был сильно расстроен! А мне он поверил, он знает, что я его не предам, я его люблю…
— И вы переспали, — буквально офигев от такой новости, перебил Олежка.
— Откуда ты знаешь? — ошалело выпалила Кира.
«Все-таки приврал Лутак, нет никаких свидетелей Ивановых. Вот скотина!» — мелькнула мысль у Еньки.
— Догадался. Короче, я все понял… — проговорил Иванов, выходя из-за вешалки, но замолчал на полуслове, увидев Малиновскую.
— Ты что замолчал-то? Договаривай… — с вызовом отчаявшегося цыпленка потребовала Блумина, картина повторилась, но уже с участием Киры.
Только выражение лиц у них было слишком разное. Олег излучал сочувствие и сожаление, что Женечке пришлось услышать неприятную для новоиспеченной невесты информацию. А вот Кира готова была кинуться с кулаками на соперницу.
Саму же Еньку уже душила обида. Ну как можно было перепутать её, Женьку, с Кирой. Кира субтильная, невысокая, коротко стриженая блондинка с большими голубыми глазами. Куколка и милашка, как называли её все друзья и знакомые. А Енька длинноволосая шатенка с темно-серыми глазами, ростом чуть выше среднего и спортивной фигурой.
Единственное, что в тот день их могло сделать похожими — это толстовки. Кира приехала на дачу в черной толстовке с аппликацией котейки из стразов на груди, с капюшоном и кошачьими ушками на нем, а Женечка была в черной толстовке с принтом MUSE. Ну и джинсы. В них ходят все. Нормальному человеку и в голову не могло прийти, что этих двоих можно перепутать даже по-пьяни. Но, оказывается, можно.
— Да забирай себе этого Андрона, я буду только рада… — сорвалось у Еньки с языка.
— Хочешь сказать, что ты его не любишь и не будешь за него бороться? — меняясь в лице, недоверчиво уточнила блондинка. Её наивность граничит с инфантильностью.
— Хочу сказать, что и он меня не любит, а этот брак — коммерческая сделка, в которой я не заинтересована, — припечатала Енька, развернулась на каблуках и пошла к выходу, потом, сообразив, что сморозила, обернулась и сказала, — Надеюсь, у вас двоих хватит ума не болтать на эту тему.
Обида душила новой волной: «Ему настолько безразличны девушки, что он даже не запоминает их! Как можно с таким человеком строить семью? Бред какой-то!»
Неделя ничем особенным не отличалась. Студенческие будни омрачала только подготовка к сессии. Ажиотаж по поводу замужества Малиновского прошел, умы студентов занимали только зачеты, рефераты и курсовые. Кира больше к Еньке не подходила. Они вообще игнорировали друг друга. Так было проще. Зато, как-то к девушке подошел Олег:
— Женечка, ты почему мероприятия прогуливаешь?
— Ты о чем? — не поняла Малиновская.
— Ну как же? День рождения Димы… — смутился такой реакции Иванов, — в прошлую субботу… Были все друзья Димки со своими парами… а Дрон один пришел… сказал, что ты приболела… — Олежка выдавал информацию с большими паузами. Может, надеялся, что Женечка вспомнит и сама продолжит? Вспоминать Малиновской было нечего, она просто не знала о мероприятии. Этот спектакль начинал смешить, но она решила подыграть:
— А, да, точно, живот прихватило, ага. Ты извинись там за меня перед Димой. Надеюсь, было весело?
— А разве Лутак ничего не рассказывал? — задал очередной глупый вопрос Олежка.
— А, нет. Мы еще не виделись после вашего праздника. У Андрона дела, у меня сессия. Наверное, только в выходные сможем увидеться, — Енька не могла понять, прикалывается Олег или просто не поверил, что брак планируется договорной. В любом случае, было очень неприятно. Толи выглядеть жалкой дуррой, толи делать окружающих дураками, а скорее всего, все вместе, не хотелось совсем.
— Да? А Лутак говорил, что вы с ним каждый день видитесь, что ты почти все вещи к нему перевезла, — проговорил недобитый следователь, он все-таки решил выяснить, кто врет — Женечка или Дрон, но Малиновская не собиралась облегчать ему задачу.
— Ну, про переезд он пошутил. Последнеё время он часто выдает желаемое за действительное. Ты же знаешь, мои родители такого не позволят, — отбилась Енька и нацепила дежурную улыбку, — Ладно, Олежа, мне пора, мама совсем замучила подготовкой к свадьбе. Пока-пока! Привет Диме!
Енька боялась проболтаться, да и действительно спешила. У неё была назначена встреча. Всю неделю после занятий девушка пыталась найти опытного риэлтора, чтобы поскорей разобраться с наследством бабули и, наконец-то, ей повезло. Молодой мужчина оказался классным специалистом, отзывы в интернете не врали. Его услуги стоили прилично, но в пределах разумного. Сроки, которые он назвал, Еньку тоже устраивали. Риелтор даже взялся помочь с продажей библиотеки, коллекции чайников и мебели, что остались от бабули.
Глава 5
Женечка брела по весенним улицам, ветер и солнце высушили все лужи и теперь играли прошлогодней листвой и пылью. Маленькие смерчики появлялись то тут, то там, раскидывая мусор и дразня дворников. Была очередная суббота, значит родители дома, значит надо подольше погулять.
После того жуткого разговора Енька виделась с мамой пару раз. Они сталкивались на кухне, когда девушка уже убегала, а мама шла готовить завтрак отцу. Они только здоровались, и лишь однажды Римма поинтересовалась, когда Женечка вернет подписанный брачный контракт. Девчонка буркнула что скоро, и убежала. С отцом они не пересекались вообще. Енька откровенно его избегала. Родителей же, похоже, все устраивало.
От назойливых мыслей девушку отвлек звонок мобильника. Звонили Малиновские-старшие, напомнили, что на вечер запланирован визит к Лутакам. Женечка не стала притворяться, что ей жаль пропускать вечеринку, просто соврала, что еще в институте, вернется не скоро, и даже не просила извиниться за свое отсутствие. На это Борис Васильевич заявил, что Евгения своим поведением позорит фамилию, добавил в адрес дочери еще несколько красочных выражений, позаимствованных из Большого Загиба Петра Великого, и резко отключился. Эмоциональный порыв Еньки был настолько сильным, что она, ни на секунду не задумавшись, рванула в сторону стоянки такси:
— В районный ЗАГС, пожалуйста…
Тишина и холодность официального учреждения не способствовали спокойствию Женечки, она разнервничалась и еще сильнее себя накрутила. Обида разрослась до вселенского масштаба, перекрыв своими объемами способность мыслить, а посему, в эту минуту никто не смог бы отговорить девчонку от задуманного. Она нашла бланк и написала заявление о смене фамилии. Немного подумала, смяла исписанный лист, схватила новый и заодно внесла изменения в графы «имя» и «отчество». Просто так, на всякий случай, чтобы уже ничем не позорить и не компрометировать Бориса Васильевича Малиновского и его родственников. С выбором новой фамилии она заморачиваться не стала — списала с образца, висевшего на стенде. Отчество она списала оттуда же, а вот имя придумала сама. Производное от Евгения. Евгения — Ева. Через два месяца Евгении Малиновской предстояло стать Евой Александровной Шаниной.
Настроение улучшилось. Уже сейчас девушка чувствовала себя другим человеком. Она была новой и чистой, не запятнанной презрением и ненавистью теперь уже чужих для нее людей. Теперь можно было идти домой и собирать вещи, до счастливого освобождения оставалось совсем чуть-чуть.
В родительский дом Женечка вернулась на подъеме.
— Евгения Борисовна, Ваши родители уехали всего десять минут назад. Если желаете, я вызову для такси, платье висит в комнате. Вы еще успеете на встречу, — отрапортовал дворецкий.
— Спасибо, но сегодня я останусь дома. Устала, — ответила Енька, а про себя раздраженно подумала: «Чтоб ты так в чужие дела лез, когда меня Лутак позорил. Смелый, только когда отца рядом нет».
Енька поднялась к себе в комнату, включила лэптоп и занялась поиском подходящего университета. Как ни крути, а доучиться надо. Ей повезло, специалистов её профиля готовили во многих вузах. Девушка выбрала наиболее престижные и начала активную переписку, в какой возьмут переводом на бюджет, сколько предметов досдавать, есть ли общага и прочие организационные вопросы, которые надо было решить до отъезда.
***
В начале июля все, что можно было продать, было продано, деньги в виде векселя на предъявителя были у Еньки на руках. Квартиру, по договору, она должна освободить только через полтора месяца. Девушка об этом не просила, но риэлтор настоял на этом пункте договора, со словами: «Мало ли что». Потом подумал и добавил: «Выписаться не забудь». Документы на квартиру бабули мужчина видел, не раз держал в руках, читал и прекрасно знал, что в квартире никто не зарегистрирован. Это было самым большим намеком на то, что чужой человек догадался, что у Еньки проблемы и не просто выполняет работу, но и помогает в силу своих возможностей. Женечка благодарно улыбнулась. Больше никаких намеков со стороны молодого мужчины не было.
Чуть раньше, в середине июня, девушка получила свидетельство о перемене фамилии и сразу отнесла заявление на замену паспорта. Еще через месяц на руках был новенький, пахнущий типографской краской, документ. Дальше — открытие счета в банке, получение карты. И непредвиденные проблемы, из-за которых последние дни перед отъездом оказались очень насыщенными.
***
Андрон заявился поздним вечером, когда родителей Женечки не было дома. Женька встала, чтобы встретить незваного гостя. Но тут, же застыла немым изваянием. Парень снова был пьян в лоскуты. Дрон, не проронив ни слова, шатаясь, подошел к девушке и со всей дури прижал её грудью к ближайшей стене. Силу, как и любой пьяный, он явно не смог рассчитать. Женечка попыталась оттолкнуть этого медведя:
— Дежавю, блин! Дебил, ты что творишь? Руки убери, с-с-скотина… — почти хрипела Енька. Удар об стену выбил весь воздух из легких, а Дрон навалился всей своей пьяной тушей. Обе кисти девушки были перехвачены правой рукой насильника и закинуты над головой. Второй рукой он шарил по телу девушки, как будто что-то разыскивал.
— Дрянь, урод, прекрати… Убери руки, скотина! Я тебе этого никогда не прощу! Ты сядешь, гад, за изнасилование, — хрипела девушка и пыталась выкрутиться из жесткого захвата.
Андрон молча сопел и продолжал свое дело. Казалось, что он настолько туго соображает, что не в состоянии сконцентрироваться на двух вещах одновременно. Малиновская поняла, что Дрон её просто не слышит и, если она не позовет на помощь, то проиграет. Плевать на репутацию. Енька заорала:
— Спасите, насилуют! Помогите, полиция! А-а-а-а-а! — она орала на грани своих возможностей, прямо в ухо Лутаку, но и это не останавливало насильника.
Женечка уже лишилась половины своей одежды: футболка была разорвана, домашние штаны болтались в районе колен. Девушка изо всех сил брыкалась, старалась оттолкнуть Дрона и продолжала орать во весь голос, в надежде, что хоть кто-нибудь из обслуги придет на помощь. Помощи не было, времени тоже. Енька вывернулась, насколько смогла и, в отчаянии, вцепилась Дрону зубами в плечо, во рту тут же появился привкус крови. Лутак рыкнул и ударил девушку наотмашь по лицу. Сознание девчонки поплыло. Мужчина подтолкнул девушку в сторону дивана, Енька упала на пол. Дрон молча схватил девушку за волосы и попытался дотащить до горизонтальной поверхности. Не получалось, толи но сил не хватало, толи схватился неудачно. Ноги заплетались, сила притяжения увеличилась кратно количеству принятого на грудь и не давала возможности свободно перемещаться. Тогда он выкрутил девушке руки, перевернул на живот и прямо на полу гостиной овладел ей.
Сознание вернулось, когда пьяное тело еще елозило на Женечке, причиняя невероятную душевную и физическую боль. Потом Лутак выплеснулся и захрапел. Когда Енька смогла выбраться из-под спящей туши, первым делом она направилась в ванную. Почти весь путь пришлось преодолеть на четвереньках, встать на ноги не представлялось возможным. Болело все, даже корни волос.
В зеркале отразился весь ужас «акта любви». Тело было в синяках, даже на шее остались следы от пятерни, по ногам стекала кровь. Сил плакать не было. Она только скулила и тихо подвывала во время движений, приносящих особенно сильную и резкую боль. До неё дошло, что если на её крики не откликнулась прислуга, то на это была причина. Единственной причиной мог стать страх перед отцом. Видимо, лезть в их с Дроном отношения, было запрещено всем. Хотя, вряд ли отец предполагал изнасилование, но запрет был жестким. Сначала в груди появилась обжигающая боль: «Почему?», а следом накрыли пустота и безразличие. Было не до размышлений.
Она выпила обезболивающее, четыре таблетки сразу. Больше не стала — испугалась отравления, хотя соблазн из-за резкой боли был громадный. Посидела полчасика на полу в ванной, дождалась, когда боль начнет затихать. Вымылась. Доковыляла до своей комнаты, надела черные штаны бойфренд, первую попавшуюся водолазку и темно-серую толстовку с капюшоном, не важно, что не по погоде, зато можно спрятать лицо и синяки. Собрала волосы в низкий хвост. Вызвала такси. Пока машина ехала, покидала в спортивную сумку самое необходимое, брать что-то еще не было сил, да и время, оставшееся до приезда машины, поджимало. Туда же сунула рюкзак. Возвращаться в этот дом Евгения больше не собиралась, здесь было все чужое, злое, даже стены и воздух.
Сейчас, чтобы защититься, необходимо спрятать себя от всего мира. И она окуклилась, закрылась щитами ото всех. Ощущение, что каждое живое существо, каждый предмет несет потенциальную угрозу и при удобном случае активируется, стало единственным, которое связывало с миром. Надо защищаться! Все остальные чувства были либо мертвы, либо находились в коме. А еще внутри жила обида, и она жалила, жалила, жалила, разливая яд апатии, безразличия и неверия. Диагноз — обширный некроз души. И с каждым отмершим участком связь внутреннего и внешнего миров становилась все меньше. Она только помнила, что надо жить, а вот зачем — нет.