Секунду в воздухе не было слышно ни звука, а потом озверевшие от крови люди заорали и вцепились в глотки друг другу. Началась свалка, в которой рубили, кололи, душили голыми руками и не давали пощады никому. Часть наемников, расстреляв все стрелы, прыгали на головы противнику и устраивали вакханалию смерти. И уже неважно, что сюда они приехали за добычей. Неважно, что можно было подождать немного, завалив телами крестьян округу, вымотав врага и заставив его потерять еще солдата-другого. Уже никому не было дела до награбленного золота и пушнины. Наемники убивали, рубили, кромсали, получали в ответ удары копьями и мечами, но шли вперед. Гудернар мог быть доволен: в его честь приносились обильные жертвы. Пощады никто не желал…
Через хинк все закончилось. Полторы сотни ополченцев были истреблены полностью. Из деревенских бойцов осталось чуть больше сорока, по большей части раненых. Наемники потеряли человек двадцать. За мятежниками осталось поле битвы, усыпанное трупами, с пылающими избами и холодным снегом, который вновь валил с небес…
Вечером, собрав остатки отряда, Хаваскатт тыкал острием кинжала в спешно нарисованную карту:
– Часть селян уходит вот сюда. Здесь, рядом с болотами, они укроются в урочище. Женщины и дети. Туда же уходят жители остальных деревень. Мы вместе с самыми крепкими парнями пойдем на юг, вот сюда. Север, как я понимаю, перекрыт. И это лишь первый отряд, который двинул против нас лорд Лэксеф. Единственный способ оторваться от его псов – это добраться до Стинкадских болот и оттуда уже мимо отрогов Огаттеслутас уйти на запад, в Тайстаджерн.
Хейдер внимательно слушал наемника и задумчиво разглядывал чернильные линии рек, болот, изгибы лесов и тайных троп.
– А что с крестьянами? С теми, кто пойдет с нами? Они тоже пойдут на запад? – спросил он.
– Нет. Они погонят часть скота, покажут ищейкам, будто все деревни двинулись южнее. По дороге мы постараемся поднять еще несколько йортов. Не только местные страдают от поборов и бесчинств лорда и его приспешников. Думаю, мы сможем собрать неплохой отряд. Этот отряд закрепится на болотах и дождется, когда король пришлет своих людей для наведения порядка. Его величество всегда выслушивает обе стороны. Можешь быть уверен, крестьян никто не тронет.
– После того, что мы здесь сотворили? – Голос бастарда был еле слышен.
– Мы лишь ответили ударом на удар, – отмел любые сомнения убийца. Помолчав, закончил: – Там, укрыв людей на болотах, мы двинемся на запад. Наша работа выполнена… Пора собираться. Выходим прямо сейчас.
Подождав, когда Хейдер и большая часть наемников вперемешку с крестьянами вышли на улицу, Хаваскатт посмотрел глаза в глаза оставшимся четырем десятникам и усмехнулся:
– Конечно, мы дойдем на юг вместе с крестьянами. Кто еще будет прикрывать наши спины?.. Конечно, мы будем гнать часть скота и сменных лошадей. Иначе что мы будем есть и как будем прорываться по болотам домой… И разумеется, мы обязательно взбаламутим все земли, по которым будем идти. Потому что чем больше парней с кольями будут на каждой лесной тропинке ловить ополчение и латников, тем нам лучше… Да и добыча в богатых домах еще не собрана… А я собираюсь разграбить и спалить все богатые поместья отсюда и до самого Вэрделэда!
О том, что он собирается бросить остатки отряда в какой-нибудь гибельной битве, командир предпочел промолчать. Потому что искать беглых преступников, поднявших на дыбы целую провинцию, будут без отдыха. А если этих мерзавцев порубят на куски доблестные латники или конные разъезды, то и поиски не понадобятся. Поэтому Хаваскатт звал своих бойцов на юг, обещая сбить погоню со следа и провести тайными тропами на запад. Сэвинделлер собирался похоронить всех среди гибельных непроходимых болот, бросив тело молодого бастарда среди павших бойцов отряда. Чтобы исчезнуть затем незримой тенью, затеряться на просторах королевства, как он делал уже неоднократно…
Решительно свернув карту, седой мужчина поднялся и снял с крюка теплую шубу:
– Выходим, пока расчищенная нами дорога не перекрыта латниками или кем похуже… Хоп-хоп, ладошка, ключик, кулачок… Хоп-хоп[37]…
Расхохотавшись, тиорены двинулись вслед за командиром. На юг…
– Именем короля! – кричали стражники, расчищая себе дорогу через толпу, запрудившую улицу.
Народ беззлобно ругался и расступался. Что за собачья работа у парней? Пока горожане отмечают последний день отдыха, завершивший тяжелую трудовую неделю, городской страже приходится нести службу, следить за порядком и таскаться по холодным улицам, не смея и носу показывать в какой-нибудь кабачок.
За спинами крепких солдат уверенно шагал закованный в железо кривоногий молодой мужчина. Не обращая внимания на толпу, он пытался сообразить, ради чего отец спешно вызвал его во дворец. В краткой записке было буквально несколько слов: «Немедленно ко мне». Письмо доставлено с городской стражей, а не гвардейцем короля. Значит – это не война. Но все же что-то достаточно спешное и важное…
Перестав ломать голову над загадкой, мужчина аккуратно переступил через еще свежую конскую лепешку и сплюнул под ноги:
– Пороть надо жулье из градостроительной гильдии, совсем за столицей не смотрят…
– Именем короля! – надрывались солдаты, пробиваясь к замку через веселую толпу.
Что поделаешь, кому-то приходится выполнять и эту собачью работу…
Звякнул кувшин о край золотого кубка, и вино щедро полилось в сосуд, наполняя воздух ароматами лета. Отхлебнув, Гудернар неодобрительно покосился на брата, который развалился в кресле рядом с жарким огнем.
– Никогда не понимал эту моду, терять дарованные богами волосы… Что ты, Нидс, что старшенький Йорен похожи своими лысыми головами на старцев из церкви. Ладно, будущий глава Храмового ордена. Он пытается походить хотя бы внешне на своих верных слуг. А тебе это зачем?
Будущий король лишь печально улыбнулся, проведя ладонью по лишенной волос голове:
– Я потерял большую часть рыжей шевелюры еще десять лет тому назад. Мне кажется, что с жалкими клочками за ушами я больше смешон, чем без них. По крайней мере, про бритых воинов древних времен я читал и не один раз. А про лысеющих не слышал ни разу.
Гудернар, мнящий себя великим полководцем, лишь фыркнул в ответ. Допив вино, снова уставился на брата:
– Что стряслось? Ради чего меня вызвали и теперь поджаривают здесь, в этой душной комнате?
Нидс встал и поклонился отцу, стремительно вошедшему в комнату:
– Думаю, он сам сейчас расскажет. Я знаю не больше тебя…
Обнявшись с сыновьями, огромный старик устроился на лавке и подождал, пока появившийся следом слуга накроет на стол. Отломив краюху хлеба, он с удовольствием вцепился зубами в горячее мясо, жестом пригласив мужчин садиться рядом. Быстро расправляясь с ужином, Кайлок Могучий вводил в курс дела Гудернара:
– Ты мне все уши прожужжал еще с лета, что мечтаешь о серьезном деле. Мечтаешь проявить себя в очередной раз как великий и мудрый полководец…
– Разумеется, отец. Я скоро тут коростой покроюсь, среди замерзших скал.
– Ты быстрее на охоте голову свернешь… Вот, попробуй запеченного госса[38], только утром выловили… Нашему доброму подданному с юга запустили злющих муравьев в штаны. Лорд Лэксеф прислал уже второе паническое письмо. Гонец ввалился ко мне буквально только что… Какие-то оборванцы взбунтовали крестьян в лесах, режут эггендомов семьями, жгут поселения. А у господина лорда из всех сил лишь жалкое городское ополчение поблизости и шесть сотен гвардии, которую он спешно собрал в замке, спрятавшись от возможного нападения…
– Патлатая свинья, – рассердился Гудернар. – С шестью сотнями можно выпотрошить весь его хегтигдем и не потерять ни одного человека!
– Ну, скорее он их потеряет при первой же стычке, – желчно заметил Нидс, аккуратно потроша куропатку, фаршированную кашей.
– Именно… Но как бы там ни было, я хочу навести порядок. Кто бы ни стоял во главе этих земель, это наши земли. И терять крестьян из-за бесчинств каких-то разбойников я не собираюсь…
Быстро обмакнув жирные руки в чашу с горячей водой, король вытер пальцы о холстину и повернулся к сыну:
– Поэтому ты пока отложишь травлю кабанов или чем там развлекался в последнее время… Я приказал к утру собрать для тебя три сотни конницы, сотню пехоты и сотню следопытов.
– Этого мало! – немедленно отозвался Гудернар. – Гонять зимой в лесу бандитов – надо намного больше…
– Знаю, – отрезал Кайлок. – Это твой основной резерв. Остальную армию соберешь на месте. Сейчас конец зимы, люди поиздержались, за звонкое золото с радостью пойдут в загонщики. Письмо о подготовке конных отрядов я уже направил Лэксефу. Пусть почешется и поспешит до твоего приезда… Думаю, если тебе понадобится, ты сможешь привлечь мечников с юга и наемный сброд из Индерфлератты.
Налив себе вина, старик качнул чашей в сторону замолчавшего сына:
– Выступаешь завтра. Пехота подойдет чуть позже. Вдруг надо будет перекрыть дороги или прижать где смутьянов… Главная опора – конница. Постарайся определить, сколько йортов взбаламучено, что именно стряслось и кто нам противостоит… Слышишь? Сначала разузнать, а потом уже рубить головы.
– Если тебе нужен увещеватель, почему бы не послать Иннэте с ее проповедями? – окрысился Гудернар. – Ты же знаешь, я верю лишь в холодную сталь, а не в сказки про всеобщее счастье и любовь к ближним.
– Вот и разберешься. Если кто-то с оружием в руках болтается по провинции, втопчи их в землю. Но если там лишь нищие крестьяне, ободранные до нитки любимым лордом, то постарайся не сажать их на кол без разбора. Нам пока нужны подданные, а не мертвые земли от моря до моря…
Отправив брата во двор следить за сборами и готовиться к великим битвам, Нидс задумчиво посмотрел на отца.
– Сомневаешься? – спросил старик, прислушиваясь к резким командам, рвущим воздух на дворе.
– Да. Все же голодные бунты проще гасить при помощи хлеба и повешенного жулья, чем заливать кровью жар ненависти. При всей любви к брату, Гудернар лишь мнит себя великим полководцем, мечтая затмить славой бога войны, даровавшего ему свое имя. Но в реальной битве…
– Реальной битвы не будет… Это всего лишь крошечный бунт в глубине лесов одного из лордов. Вот пусть и тренируется на такой маленькой войне. Ведь надо с чего-то начинать…
Кайлок вернулся к столу, поковырял пальцем в одном блюде, задумчиво поднял птичью лапу и раздраженно бросил ее обратно.
– Ты нужен мне здесь. Отправить Халефгена, и он споит всех соседей, включая бунтовщиков… Да и не королевское это дело, по первому взвизгу перепуганного идиота садиться в седло и мчаться по холоду… Будь там Дейста или Бьофальгаф, этих горлопанов уже бы вешали, не дожидаясь моей помощи. А мать Мэра успела бы прислать мне гневное письмо, обвиняя в заговоре против ее семьи и организации восстания на ее бедных-несчастных землях.
– При этом походный шатер она бы разбила на телах перебитых мятежников, – не удержался от колкости Нидс.
– Разумеется. Старая ворона способна удавить любого, кто посмеет недобро покоситься на ее надел… Поэтому пусть Гудернар собирается в дорогу. Нечего ему ходить по дворцу и ворчать вечерами, жалуясь на судьбу. Он хочет показать свои великие таланты, пройдя мечом и огнем? Пусть пройдет. А мы в довесок сунем ему в свиту побольше монахов из церкви. Туда же напросится сам лорд с приближенными. И вместо резни мы получим выезд на природу с громкими трубами и требованием сдаться немедленно, во славу богов и великого полководца…
– Но при этом ты отправляешь пять сотен солдат. И брат наверняка постарается тряхнуть казну Лэксефа по максимуму, чтобы нанять любого проходимца, способного сидеть на лошади и участвовать в облаве. И не будет обращать внимание на количество убитых в бою…
– И пусть. В следующий раз лорд будет решать проблему сам, а не бежать к нам со слезами… Пять сотен прикроют спину моему сыну. А остальное отдаю на откуп ему и богам… Пусть порадуется, помашет мечом, сорвет голос на морозе… Пусть покажет, чему он действительно научился, двигая солдатиков на картах и штудируя хроники времен Пути на Запад…
Шагнув к дверям, король на секунду задержался и буркнул с усмешкой:
– Не забудь меня поднять утром пораньше. Я хочу благословить его в дорогу. А то ведь так и умчится, забыв сказать: «Я вернусь с победой, отец!..»
Крепкий старик, похожий на широколапого тролля, мерил ногами крошечную комнату, бросая свирепые взгляды на испуганно сжавшегося за столом писаря. Не выдержав очередного мрачного всплеска глаз, сморщенный мужчина неопределенного возраста лишь пробормотал:
– Его величество примет вас, как только будет возможно! Он знает, что вы прибыли, лорд Дейста, и обязательно вызовет…
– К черту слова, – рассерженно выплюнул старик, – слова оставь болванам, которые тащат тебе подношения и глупые бумажки! А мне надо поговорить с королем, пока еще не потеряно драгоценное время!
– Конечно, уважаемый лорд, конечно, – раздалось у него за спиною, и полная женщина с огненно-рыжей шевелюрой сердечно обняла замершего старика. – Пойдемте, отец уже ждет вас. Прошу прощения за задержку, но если бы вы известили нас чуть раньше, мы бы приняли вас без промедления!
Буркнув что-то неразборчиво под нос, лорд Дейста пристроился сбоку от дочери короля и зашагал рядом, с трудом стараясь не сорваться на стремительный бег. Невпопад отвечая на вопросы Иннэте, старик думал о чем-то своем, изредка кривя зло губы и воюя с какими-то своими, глубоко спрятанными призраками. Запустив гостя в жарко натопленную комнату, женщина изобразила лицом «Поосторожнее, папа, старик явно тронулся» и закрыла дверь.
Покончив с объятиями, король усадил хозяина Ланграссена напротив себя, налил ему вина и широким жестом указал на разнообразные угощения, заполонившие небольшой стол.
– Ну, мой старый друг, что стряслось, почему на тебе лица просто нет? Надеюсь, коротышки из Фьерранлонда не отказались торговать в твоих наделах?
– Нет, Кайлок, – дернул щекою лорд Дейста. – У меня проблема другая. Отчасти семейная…
– Слушаю тебя, – враз посерьезнел собеседник.
Семейные дела – самые кровавые и жестокие. Только близкие люди способны рвать друг друга на части без перерыва, превосходя в жестокости и коварстве любого иного.
– Осенью взбунтовался один из моих бастардов. Я готовил его для службы на северных рубежах, а он уволок казну и бежал к речным крысам в таверны Сторагела.
– Разве Рэдда Каменный посмел оказать ему поддержку? – неприятно удивился король.
– Нет, этот хитрец никогда не полезет в чужую свару. Но при этом он с радостью берет золото от любого сброда, что шатается по улицам его города. В болотном клоповнике можно найти кого угодно.
– Про твоего соседа я понял. А что с бастардом?
– Ублюдок просадил все золото, наняв наемников и захватив на несколько дней старую крепость в лесу. Когда я подошел с войсками, наемники выдали мне болвана без сожаления. И я сделал ошибку… Я отправил его к гномам, на рудники. Думал, труд на благо каменного народа заставит его подумать о своем будущем…
Кайлок пригубил вино и задумался. Похоже, вариант с продажей незаконнорожденного сына на каторгу как-то не приходил ему в голову. Решив не обсуждать этот вопрос, он лишь приподнял густую бровь:
– И после рудников?..
– Бежал. Ублюдок бежал. Его видели в Сторагеле. А потом он во главе наспех навербованного отряда отправился на юг.
– На юг… – протянул вслед за гостем Кайлок. – Все пути ведут на юг…
– Да… И я прошу помощи у тебя… Если я сунусь к Лэксефу с сотней-другой конницы и арбалетчиками, он будет орать хуже бабы на сносях. А участвовать в поимке бастарда откажется категорически… Даже если этот смутьян разведет у него под задницей костер и начнет жарить пятки не только лорду, но и всей семейке…