— Сиди на месте! — прошипела Таня.
Оберон послушался.
Открылась дверь, и вошла Флоренс, негромко ворча. Погремела чем-то в буфете и снова ушла в гостиную. Таня слышала, как она сметает осколки разбитого стекла, и потом Флоренс вернулась на кухню. С того места, где, скрючившись под столом, сидела Таня, ей были видны старомодные бабушкины тапочки. Флоренс ссыпала осколки в мусорную корзину и ушла, выключив свет в коридоре. Было слышно, как шлепали тапочки, когда она поднималась по лестнице.
Таня с облегчением закрыла глаза. На дрожащих ногах вылезла из-под стола и подошла к Оберону, очень удивленному ее странным поведением. Достала из кармана красный, расшитый бисером шарф, обвязала вокруг его шеи, а свободные концы засунула под ошейник. Вдвоем они выскользнули в холодный ночной воздух и через сад пошли к калитке.
Фабиан уже ждал их снаружи, молчаливый и даже бледнее обычного. Он подскочил, когда Оберон в знак приветствия ткнулся влажным носом ему в ладонь, а потом удивленно посмотрел на пса.
— Это не твой ли шарф на нем?
— Он тоже нуждается в защите, — сухо ответила Таня.
— Ну, по-моему, красный — не его цвет, — сострил Фабиан.
Таня была слишком напряжена, чтобы заставить себя рассмеяться.
— Потише, — сказала она. — Нам ни к чему привлекать к себе внимание.
Фабиан тут же смолк, непроизвольно протянув руку к макушке, — наверное, вспомнил, как в прошлый раз на него напала ворона.
Они двинулись в сторону леса, Оберон бежал впереди. Казалось, он уже привык к этим поздним прогулкам.
Ночь была ясная. В темном небе висел серп луны, звезды мерцали, точно прозрачная серебристая вуаль. Таня обхватила себя руками, радуясь, что оделась тепло. Поверх джинсов и своей единственной красной футболки она надела старый непромокаемый плащ, тот самый, который был на ней в грозовую ночь. В правом кармане плаща лежали компас и железный гвоздь, в левом — ножницы, которые дала ей Мораг, и маленький матерчатый мешочек с солью.
Неожиданно Фабиан остановился, вглядываясь во тьму.
— Что такое? — спросила Таня.
— Ничего, — пробормотал он.
— Скажи!
— Просто… Просто у меня такое чувство, что за нами кто-то идет. Не обращай внимания. Пошли.
— Ты видел кого-то?
— Нет, я ничего не видел, — ответил Фабиан. — Просто ощущение. Пойдем.
Они молча продолжили путь и быстро добрались до ручья, за которым раскинулся лес.
— Где фонарь? — спросила Таня.
— В рюкзаке. Я достану его, как только мы окажемся в лесу, — здесь и без него светло.
Фабиан пересек ручей, Таня за ним, по скользким камням, под шум быстро бегущей воды. Спустя несколько минут они уже стояли на опушке леса.
Фабиан снял рюкзак, поставил на землю и опустился рядом с ним на колени. Достал фонарь, карту и бутылочку Мораг. Вынув пробку, быстро смазал оба глаза.
— Сколько сейчас времени? — спросила Таня.
Фабиан надел рюкзак.
— До полуночи тридцать одна минута. Нужно поторопиться.
Они в молчании углубились в лес. Единственным звуком, нарушающим тишину, было шуршание сухих мертвых листьев под ногами. Таня шла в нескольких ярдах за Фабианом и чуть не упала, споткнувшись о лежащую на земле ветку. Фабиан включил фонарь.
— Тебе по-прежнему кажется, что нас кто-то преследует? — негромко спросила Таня. — Если это правда, свет нас выдаст.
— Не знаю. Но теперь без фонаря мы далеко не уйдем. — Он развернул карту. — Нужно идти ко второму входу в катакомбы — там мы ее встретили. Значит, там же можем увидеть снова. — Он похлопал по карте. — Это недалеко, первый провал совсем рядом.
Они пошли дальше. В лесу стояла какая-то сверхъестественная тишина. Иногда из темноты на них смотрели желтые глаза ночных созданий. Внезапно Таня вскрикнула — что-то тяжелое ударило ее по ноге.
— Что такое? — спросил Фабиан.
— Компас, — ответила Таня. — Он провалился через дыру в кармане. Наверное, ее проделал гвоздь, он тоже провалился.
— Дай его сюда, — сказал Фабиан. — Я положу его в рюкзак. Там он будет в безопасности.
Не без труда Таня просунула руку сквозь дыру и вытащила компас, но гвоздь найти не сумела. Надо полагать, он остался где-то под подкладкой.
— Положи его в надежное место, — сказала она, передавая компас Фабиану. — Если мы потеряем его, у нас останется только карта.
Они все шли, шли и забрались так далеко, что Таня уже начала сомневаться, правильно ли они выбрали направление. И тут, словно бы из ниоткуда, возник первый вход в катакомбы.
Фабиан прыжками устремился к перилам.
— Все верно! — крикнул он через плечо. — Теперь уж точно недалеко!
Таня побежала следом, стараясь ориентироваться на свет фонаря, что было нелегко.
— Помедленнее! Я ничего не вижу!
Вскоре они вышли на маленькую поляну.
— Вот где мы видели ее.
Руки Фабиана дрожали от возбуждения, когда он провел лучом фонаря по плотной стене деревьев.
— Ты уверен? Я не вижу ограды. Может, это другая поляна?
Фабиан сверился с картой.
— Нет, это она… должна быть она.
— Смотри. — Таня указала чуть в сторону от толстого дерева. — Посвети туда фонарем.
Фабиан поднял фонарь; между деревьями сверкнуло что-то серебристое.
— Вон она.
Они двинулись в сторону ограды; внезапно послышался звук, от которого кровь застыла в жилах.
— Что это?
Взгляд Фабиана испуганно метался по сторонам.
— Похоже на… плач, — пробормотала Таня.
Они осторожно пробирались дальше, Танино сердце колотило в груди, точно молот. Неподалеку от ограждения под деревом сидела девушка, сгорбившись и обхватив руками колени. Длинные черные волосы стекали к земле, где в изобилии росла наперстянка, еле заметно покачиваясь в ночном воздухе.
— Это она, — прошептал Фабиан. — Морвенна Блум.
Ветка хрустнула под ногой Тани, но девушка не подняла головы, продолжая плакать, уткнувшись в ладони.
— Морвенна! — окликнул ее Фабиан, когда снова обрел голос. — Морвенна Блум!
При звуках своего имени девушка вскинула голову, и Таня со страхом поняла, что она вовсе не плакала — она смеялась.
— Вы нашли меня.
Она встала и отряхнула с платья листья. Выглядела она точно так же, как прежде: едва ли на день старше, чем на фотографии.
— Мы знаем, что произошло с тобой много лет назад, — заговорила Таня. — И… И пришли, чтобы помочь тебе.
Просто не верилось, что девушку оказалось так легко найти… пожалуй, слишком легко.
— Помочь мне? Как?
— Мы хотим вывести тебя отсюда, — сказала Таня.
Внезапно ей стало страшно. В лунном свете Морвенна выглядела почти как дух. Таня достала из плаща ножницы, засунула их в задний карман джинсов, сняла плащ и протянула его девушке.
— Возьми. Он тебя защитит.
Морвенна сделала шаг к ним; странная улыбка играла на ее лице, когда она взяла плащ.
— А чем ты защитишь себя, хотела бы я знать?
Из горла Оберона вырвалось низкое, громкое рычание. Шерсть на загривке пса встала дыбом, тело словно окаменело. Он занял позицию между Таней и Морвенной.
Именно в этот момент Таня поняла: что-то ужасно, чудовищно неправильно.
— Защищу себя от чего?
Морвенна смотрела на нее остекленевшими, угольно-черными глазами.
— От меня, конечно.
У Тани мелькнула мысль, что она ослышалась.
— Ты знаешь, почему я здесь? — Голос Морвенны зазвучал нараспев. — Я здесь, потому что пятьдесят лет назад кое-что произошло. И теперь я могу освободиться, только если будет уплачен долг.
— Какой долг? — спросил Фабиан. — О чем ты?
Морвенна улыбнулась — холодной, недоброй улыбкой.
— Долг одного моего давнего друга. — Она посмотрела прямо в глаза Тани. — Твоей бабушки.
— Что? — Таня попятилась. — Не понимаю!
— Ясное дело, не понимаешь. Откуда? Видишь ли, Флоренс и я много лет назад заключили… соглашение или, если угодно, договор. Я сдержала свое обещание, она нет. И теперь Флоренс должна расплатиться.
— И какова же цена? — спросила Таня, в ужасе догадываясь, что она сейчас услышит.
Морвенна сделала еще шаг к ней.
— Ты.
23
Тане хотелось бежать, но ее удерживали на месте первобытный страх, от которого выворачивало внутренности, и болезненное желание узнать наконец всю правду. Уголком глаза она отметила, что Фабиан буквально оцепенел.
— Я… Я все еще не понимаю.
— Тогда давай я тебе объясню, — прошипела Морвенна. — Много лет назад я походила на тебя. Одиночество, непонимание… как тебе известно, таким, как мы, нелегко завязать дружбу.
— Тем, кто обладает вторым зрением, — сказала Таня.
Морвенна улыбнулась.
— Да. Тем, кто обладает вторым зрением. Но потом я нашла друга: человека, который понимал меня и которого я понимала, потому что мы были похожи. Этим человеком была твоя бабушка.
— Моя бабушка не обладает вторым зрением. Ты лжешь.
— Правда? Судя по выражению твоего лица, ты не так уж в этом уверена. Я знаю Флоренс. Она умело скрывает это. Она защищает тебя от истины и ради этого отталкивает тебя. Смею предположить, что вы не слишком близки.
Таня смотрела на нее в полном ошеломлении, потом опустила взгляд.
Морвенна засмеялась.
— В точности как я и думала. Ты никогда не задавалась вопросом: почему тебе здесь не рады? Почему она не хочет видеть тебя рядом с собой? Ну, еще немного, и ты поймешь.
— Зачем ты говоришь все это? — прошептала Таня. — При чем тут я?
— Все это имеет прямое отношение к тебе. Можешь поблагодарить свою бабушку. — Морвенна намотала на палец прядь черных волос. — Мы с Флоренс были лучшими подругами. Неразлучными. Все делали вместе. Однако ее родители предоставляли ей больше свободы, чем мои мне. — Ее лицо омрачилось. — Иногда с моим отцом бывало очень… трудно. Почтенный священник Блум… или, по крайней мере, так он выглядел со стороны. Реальность же была совсем другой. Он подавлял своим властным характером. Мне приходилось умолять его, чтобы он хотя бы выпустил меня из дома. Однажды мы шли по этому лесу, Флоренс и я. — Морвенна нахмурилась. — Я была сильно расстроена. Отец решил в конце лета отослать меня в школу-интернат в Лондоне. Флоренс умоляла меня не уезжать — тогда она потеряла бы свою единственную подругу. Я и сама не хотела уезжать, и поэтому мы начали обдумывать, как сбежать. Мы говорили об этом, когда заметили, что за нами наблюдают… и прислушиваются к нашим словам.
— Фэйри, — сказала Таня.
— Они предложили нам убежище. Место, где никто не найдет нас, где ничто не причинит нам вреда, где мы никогда не состаримся. Королевство фэйри.
— Но они забрали тебя… ввели в заблуждение… захватили тебя…
Морвенна продолжала говорить, как будто не слышала Таню.
— Для меня это был шанс сбежать… но Флоренс сомневалась. Она разрывалась между желанием пойти со мной и остаться со своими родными. Однако времени у нас было мало. Фэйри сказали, что в канун дня летнего солнцестояния мы должны сделать выбор. Я молила Флоренс пойти со мной, но она никак не могла решиться. Потом, за день до назначенного срока, у нее произошла серьезная ссора с родителями. После этого она приняла решение — мы поклялись убежать и никогда больше не возвращаться. Однако из нас двоих Флоренс всегда была слабее. Я чувствовала, что сомнения продолжают точить ее. Не доверяя просто слову, я заставила ее поклясться, что она исполнит свое обещание. Мы прокололи себе пальцы и скрепили наш договор кровью. Наступил канун дня летнего солнцестояния. Я ждала Флоренс в лесу, но она так и не пришла. Я пошла в поместье, и домоправитель сказал мне, что она плохо себя чувствует. Иными словами, Флоренс струсила. Но для меня было уже слишком поздно. Я не могла отступиться.
— Этим домоправителем был Амос, правда? — спросил Фабиан. — Он мой дедушка.
— Влюбленный дурак, — сказала Морвенна. — Я рассказала ему, что решила сбежать, и он стал умолять меня не делать этого. Я дала ему локон своих волос на память и просила сохранить его в тайне, в безопасном месте. Он и понятия не имел, что этот «подарок на память» был частью гораздо более значительного плана. В свой локон я вплела несколько прядей волос Флоренс, стащила их с ее расчески — чтобы придать ее обещанию еще большую силу.
— Локон волос? — напряженно спросил Фабиан.
— Ключ к моему бессмертию, — ответила Морвенна. — Что-то, бывшее частью меня. До тех пор пока он хранится в мире смертных, они могут видеть меня, если я сама того пожелаю, и я навсегда останусь четырнадцатилетней. И такой же буду, когда вернусь. В полночь я вошла в королевство фэйри. Вначале я была счастлива, хотя знала, что никогда не прощу Флоренс ее трусость. Но шли годы, и это бессмертное существование было наполнено таким ужасным одиночеством, что я стала сожалеть о своем решении. Однако если человек добровольно уходит в королевство фэйри, то способа вернуться назад нет. Кроме одного.
— И что это за способ? — внезапно охрипшим голосом спросила Таня.
— Обмен на другого смертного, связанного с ним кровным родством и обладающего вторым зрением. У меня не было кровных родственников со вторым зрением, но когда мы с Флоренс поклялись друг другу на крови, это связало нас. Получалось, что она единственная могла занять мое место, но у нее хватало ума и шагу не ступать в лес. Поэтому я ждала. Проходили годы. Флоренс вышла замуж и ждала ребенка. В конце концов передо мной открылась возможность, которую я так долго искала. Никогда не стоит недооценивать силу материнской любви.
— Ты украла ребенка, чтобы он занял твое место, — хриплым от отвращения голосом сказала Таня.
— Нет, не для этого. — Морвенна злобно рассмеялась. — Ребенок, конечно, был кровно связан с Флоренс, но не обладал вторым зрением и, следовательно, не мог занять мое место в королевстве фэйри. Ребенок был просто моим «тузом в рукаве». Я украла его, чтобы выманить Флоренс в лес. Точнее, его принесли мне. Я не сомневалась, что Флоренс догадается, кто стоит за этим, и будет готова лицом к лицу встретиться со своим прошлым. Найдя нас, она, как я и ожидала, стала умолять меня вернуть ей ребенка. Я сказала, что согласна — если она сама прямо здесь и сейчас займет мое место. Но если она откажется, я заберу младенца в королевство фэйри и она никогда больше его не увидит. Флоренс понимала, что выхода у нее нет. Она согласилась поменяться со мной местами, но умоляла сжалиться над ней и позволить хотя бы первые несколько лет самой растить ребенка. Обещала, что, если я дам ей семь лет, потом она с готовностью займет мое место. Клялась, что в седьмой день рождения ребенка вернется сюда и выплатит свой долг. И я по глупости согласилась. После столь долгого ожидания какая разница — еще несколько лет? Я не потеряла ни дня своей жизни и могла позволить себе проявить великодушие. Мне и в голову не пришло, что она уже тогда задумала обмануть меня. — Морвенна вперила в Таню ненавидящий взгляд. — Ребенок, о котором я говорю, твоя мать.
Таня вспомнила укрытую в глубине дома детскую комнату.
— Но моя мать родилась двадцать девятого февраля — в добавочный день високосного года.
Фабиан изумленно открыл рот.
— Значит, до ее седьмого дня рождения должно было пройти двадцать восемь лет!
— Вот именно, — сказала Морвенна. — Природа позволила Флоренс спастись еще раз. Я знала, что после случившегося и близко не смогу подойти к этому ребенку: Флоренс предпримет необходимые меры, чтобы защитить его. Мне оставалось одно — снова ждать долгие годы, пока она должна будет исполнить свое обещание. Однако, когда подошел срок, произошло кое-что неожиданное. На свет появился еще один ребенок, кровно связанный с Флоренс. И вместе с ним прекрасная возможность отомстить. — Она улыбнулась Тане, у которой ум за разум зашел от ужаса. — Ты.
— Нет…
— Должна сказать, с тобой все оказалось непросто: ты была хорошо защищена, — продолжала Морвенна. — И все же недостаточно хорошо.
— Кто защищал меня?
Морвенна не отвечала.
— В полночь мы должны поменяться местами.
— Нет! — закричала Таня и посмотрела на Фабиана, но он застыл в полном оцепенении.