– Извините, что столько беспокойства доставляю, – прогнусавила Даша. – Я сейчас пойду. Я вас не сильно задерживаю?
Черный дарк поднапрягся и не без некоторого усилия сформулировал не менее учтивый ответ:
– Что вы, что вы. Я совершенно не тороплюсь. Я здесь живу, так что ни малейшего беспокойства вы не доставляете.
Даша начала собираться с силами, чтобы оторваться от земли и оставить сомнительное существо в полном покое. Только встать всё еще оставалось большой проблемой. Пришлось продолжить великосветскую беседу:
– Вы прямо здесь живете? На валу? Наверное, не слишком удобно. Вы ведь брауни?
– Вы ошибаетесь, – суховато заметил черный. – Из брауни была только моя мать. Отец был хогменом. Я – полукровка.
– О! – сказала Даша.
– Если бы я был чистокровным брауни, мог бы я выть? – с явным вызовом поинтересовалось существо. – И не важно, что меня отовсюду гонят. Я все равно буду гордиться своим отцом.
– Вполне вас понимаю, – согласилась Даша. – Хогмены широко известны.
Уж в этом девушка была уверена. Племя дарков-холмовиков имело в Каннуте славу злобных, к счастью, давно вымерших дикарей. Что-то вроде аналога индейцев-апачи. Вообще-то, Даша была уверена, что хогмены относятся к чисто фольклорным персонажам. Хотя этот черный – еще тот ночной персонажик.
– Вы не боитесь хогменов и полукровок? – недоверчиво спросил черный. – Не будете визжать, и звать стражу?
– Я уже визжала сегодня, – напомнила девушка. – Теперь у меня разбит нос, и половина зубов шатается. Стражу я на вас науськивать ни за что не стану. Я не такая неблагодарная. И вообще, расизм и сегрегация у меня всегда вызывали протест.
– Вы очень образованный человек, – с уважением отметил черный. – Я вижу, вам трудно встать. Если хотите, обопритесь на меня.
Даша неуверенно оперлась о лохматое плечо.
– Смелее, – подбодрил полукровка. – Я выдержу.
Девушка уцепилась за неширокое, но крепкое плечико, и с трудом воздела себя на ноги. Кусты и звезды закачались. Черный ухватил Дашу за юбку, помогая устоять на ногах.
– Спасибо, – прошептала девушка. – Я вас, наверное, кровью вымазала.
– Я отчищусь, – успокоил черный. – Идите осторожно. Вас сильно побили.
Это уж точно. Шаг, другой, – земля насмешливо манила, качалась как пьяная.
– Извините, я могу потом собрать ваши помидоры? – неуверенно спросил черный.
– Конечно, – пробормотала девушка. – Если поможете добраться до дома, я угощу вас настоящим ужином.
– Приглашаете меня в дом?! – изумился черный.
Даша помнила, что с приглашениями в дом мирных дарков дело обстоит не очень просто. Какие-то там обычаи и церемонии. Может с полудикими еще сложнее? Впрочем, в дом приглашать гостей она все равно не имеет права.
– Извините, дом мне не принадлежит. Но я уверена, что могу вас пригласить на ужин. Ужин хороший, с тушеной рыбой.
– С рыбой? – неуверенно переспросил черный. – Давайте, я вам просто так помогу. Без рыбы. Мне и помидоров хватит. Нам куда идти?
– Западный угол. Чуть ближе к центру от площади Двух колодцев.
– Тогда лучше вдоль канала пойдем. Стража не прицепится. А если кто плохие появятся, я скажу, спрятаться успеем.
Бок и голова болели страшно. Даша брела, опираясь о голову дарка. О широкое темя держаться оказалось куда удобнее, чем о низкое плечо. Черный полукровка не возражал. Деловито советовал, куда ступить в особенно темных местах, на подъемах тактично подпихивал неуклюжую девушку сзади. Несколько раз предлагал посидеть на корточках в укромном месте, дабы пропустить нежелательных прохожих. Даша слушалась, соображать самой сил не было. Временами черный что-нибудь принимался рассказывать – вероятно, для моральной поддержки. Девушка действительно едва держалась на ногах. У рынка дарк признался, что дальше дороги не знает. Выяснилось, что в Каннуте он живет не очень долго. На рыночной площади под фонарем как всегда торчала стража, пришлось обходить.
Когда дотащились до родной улочки, Даша уже и не понимала, как держится на ногах. Впереди показалась высокая фигура. Судя по неловко согнутой толстой белой руке, это была Эле. От облегчения Даша захлюпала носом.
– Ты где пропала? – издалека начала хозяйка. – Уже ночь глубокая… – тут Эле разглядела черную фигуру рядом с Дашей и выдернула из-за пояса дубинку: – Это еще кто?!
Дарк шарахнулся за спину Даши, едва не опрокинув девушку.
– Эле, не трогай его! – поспешно загундосила Даша. – Он мне помог. Я ему ужин обещала.
– Какой еще ужин!? – зарычала Эле, рассмотрела лицо подруги и ахнула: – Да что с тобой стряслось-то?
– Меня побили, – пробормотала Даша и начала садиться на землю. Полукровка поспешно уперся ей в тыльную часть, Эле бросила дубинку и обхватила за плечи. Общими усилиями девушку удержали на ногах.
– Живо в дом! – в панике приказала Эле.
* * *Проснулась Даша уже днем. Сквозь щели в стенах пробивалось яркое солнце. Ныл бок, но уже слабее, никакого сравнения со вчерашним. Еще было больно морщиться и шею припекало. Даша потрогала, – ага, свежая повязка, – это она еще помнила. Сесть оказалось непросто, девушка заскулила. Чтоб они сдохли – били всего несколько мгновений, а как будто два дня палками лупили. Даша откинула одеяло, полюбовалась на худые, густо усеянные синяками ноги. Выше пострадавшее тело милосердно прикрывала широкая рубаха Эле. Что в боку так болеть может? Почки тебе отбили, или печень?
За перегородкой негромко разговаривали. С кем это Эле болтает? Полукровка завтракать остался?
Заглянула Эле:
– Проснулась, ненормальная? Сейчас пить принесу.
Вернулась с большой чашкой яблочного взвара. Пить и правда хотелось. Даша присосалась, втягивая прохладный кисловатый компот. Разбитые губы болели, но можно терпеть. Все можно терпеть. Все что угодно…
За плечом Эле возникла узкая физиономия Костяка.
– Этот откуда? – пробормотала Даша.
– Я позвала, – сухо сказала Эле. – Нужно же было узнать, что с тобой стряслось?
– На меня у Земляного вала напали…
– Полукровка рассказал, – буркнул лохматый, разглядывая разукрашенное лицо девушки.
– А где он сам? – спросила Даша, опуская голову. Не хватало еще, чтобы Костяк, гад блудливый, ее распухшим носом любовался.
– Этот дарк ненормальный теперь в хлеву сидит, – Эле фыркнула. – С Вас-Васом разговаривает. Большой любитель кабанов. Вроде тебя. Сроду их близко не видел, теперь не налюбуется. Ты Костяку расскажи, что с тобой случилось, а я пойду с обедом поковыряюсь. Этот полукровка всю нашу рыбу сожрал.
– Он, по-моему, очень голодный был, – смущенно сказала Даша.
– Это уж наверняка, – хозяйка ухмыльнулась. – От рыбы и костей не осталось. Не волнуйся, на обед я ему полную миску навалю. Если у меня что съедобное выйдет. А ты рассказывай, рассказывай, с какой такой пьяни ты у Земляной стены оказалась?
Даша рассказала. Костяк не перебивал – всё, что он думает о дебюте подружки в качестве шпионки, и по глазам было видно. Даша начала злиться. Пришел, сидит как истукан. Чего припёрся? По окончанию недолгого рассказа Костяк все-таки задал несколько вопросов. В основном интересовался, о чем бандиты между собой разговаривали, да как друг-друга называли.
– Это не наши. Не городские, – обдумав, категорично заявил лохматый.
– Это я и без тебя поняла. Они не из Каннута, и дураку понятно, – Даша поморщилась, – губа снова лопнула и неприятно сочилась соленым. – Откуда они взялись, и куда делись? Собираются ли вернуться? Вдруг они нам дом сожгут? Ты можешь узнать?
– Попробую, – Костяк встал и подтянул ветхие штаны. – Дуракам значит все всегда понятно, только рожа у них на головешку похожа? Ну, да. Ладно, отлеживайся. Вечером зайду.
Даша хотела сказать, чтобы не вздумал утруждаться, но было слишком обидно. Еще другом назывался. Трахнул и теперь «рожа на головешку похожа». Ну и проваливай, криминал нечесаный.
Даша пролежала весь день. Лишь раз встала, добралась до отхожего места. На обратном пути завернула в хлев. Полукровка сидел на корточках, смотрел в глаза Вас-Васу. Кабан так же задумчиво разглядывал дарка.
– Умное животное, – сказал полукровка. – Вы себя лучше чувствуете?
– Спасибо. У вас в Холмах разве свиней не разводят? – Даша вынужденно привалилась плечом к хлипкому столбику, поддерживающему крышу.
– Я в Холмах очень давно был, – уклончиво объяснил дарк. – Там в основном коз разводят. Вы не волнуйтесь, я в темноте уйду. Спасибо за рыбу.
– Рада, что вам понравилось. Я не волнуюсь. Вы с хозяйкой поговорите, – Даша смотрела на полукровку с некоторым удивлением. Почему-то при свете дня дарк казался гораздо скромнее размером и более человечным. Только рожица безносая на людскую совершенно не похожа – жутковатая. Даша посмотрела на висящие в углу черные лохмотья. Вот дура, – он же просто разделся. То не шкура была, а какой-то комбинезончик устрашающий.
– Я, пожалуй, пойду, лягу, – пробормотала Даша. – У меня что-то голова плохо соображает.
– Вас сильно били, – со знанием дела заметил полукровка. – Ногами и убить могли. Хорошо, что тот вас захотел.
– Хорошо, – согласилась девушка и поплелась на свой топчанчик.
Лежать было куда легче. Можно было думать. Эле принесла миску с жидким супом-кашей. Готовила хозяйка и раньше не сильно хорошо, а сейчас и отвыкла, да и скованная гипсом рука мешала. Впрочем, пересоленное варево вполне отвечало настроению Даши.
Сволочи. Сволочи бородатые, отмороженные. Значит, просто так можно людей «кончать»? И как свидетельница не страшна, и как информатор совершенно не потребна. Ублюдки. «Амара немытая», значит? Сами вы козлы вонючие. Снизошел, сука. «Отбарабанить» напоследок решил. Благодетель. Мразь чесоточная.
Ненависть. Вот что это такое. Спокойнее, Дарья. Что толку психовать? Что ты, хилая, со своей мордой почерневшей, безобразной, этим бородачам сделать можешь?
К ужину Даша самостоятельно доползла до стола. Полукровка сидел на табурете, над столом одна голова торчала. Ложкой орудовал неумело, но разговор вел вежливый. В основном, говорили о свиноводстве. Даше, непонятно почему, пришлось рассказывать о диких лесных кабанах.
В разгар лекции явился Костяк. Эле брякнула на стол миску для него, но лохматый чинно отказался:
– Простите, хозяйка, некогда. Сейчас уйду, – он мигнул Даше в сторону загородки.
Даша села на койку, потом не выдержала, прилегла:
– Из дома не выходи денька два, – сказал Костяк. – Твои знакомые скоро уйдут. Ты им не нужна, не ищут. Но если случайно натолкнешься – не пожалеют. Так что отдыхай. С твоим везением, на них и вполне случайно налететь можешь.
– Ты знаешь, где они?
Лохматый пожал плечами:
– За рекой живут. У Навьих камней. Видать, со дня на день их кто-то подберет. Но я, Даша, их резать не пойду. Не справлюсь. Их четверо. Кто такие – непонятно. Откуда-то с побережья. Но рубиться точно умеют. В городе как-то стакнулись с ребятами Корня. «Деловые» двоих потеряли, а гостя только одного легко поцарапали. Не смотри на меня так, я убивать чужаков никого из своих людей повести не могу. Было бы это еще в городе… А так, с какой стати? Если моей женщине лицо попортили – мои проблемы. «Деловой» десяток за такое на мечи не полезет. Да и Гвоздь не позволит…
– Это я-то твоя женщина? – с удивлением пробормотала Даша.
– А чья? – холодно поинтересовался лохматый. – Думаешь, в банях ты треть заработка никому не отдаешь, потому что у тебя глаза серые? Тебя в городе кто трогал? Я от благородных кровей далек, но к себе уважение заработал. Поостерегутся тебя задевать. С чужими другое дело.
– Понятно, – Даша заставила свои распухшие губы не дрожать. – А те четверо – они кто? Они с Флота?
– Не знаю, – Костяк с яростью поскреб нос. – Опытные, смелые. А кто такие – аванк их знает. Или шпионы, или остаток банды какой-то лихой, залетной.
– Если шпионы, нельзя ли на них городскую стражу напустить?
– Я уже думал, – лохматый странно посмотрел на девушку. – Городская стража не пойдет – не их территория, да и выгоды никакой. Королевские шпики может, и занялись бы чужаками, да у меня на королевских выхода нет. А те, у кого выход есть, возиться не станет. Сейчас каждый второй приезжий в Каннуте – шпион. Время такое – ни война, ни мир. Даша, если эти твои крысы речные в городе задержаться – я их на «перо» посажу. А за реку не дотянуться. Там мне самому кишки выпустят задаром.
– Понятно, – Даша вытянулась на постели. – Ты иди, раз торопишься. Потом поговорим. Я спать хочу.
Позже заглянула Эле:
– Спишь уже? Ну отлеживайся, отлеживайся. Я что хотела спросить – если этот твой полукровка еще ночку у нас переночует, ничего?
– Ты же хозяйка, – с удивлением сказала Даша. – Тебе решать.
– Да я сейчас – полхозяйки, – Эле с досадой помотала загипсованной рукой. – Сама еле на ногах стою. А этот безносый под Вас-Васом в хлеву все так вычистил – и у тебя такой чистоты не получалось. Странное оно чудище, этот полукровка. Лучше я его завтра вечером до Земляной стены сама провожу, а то еще прибьет кто-нибудь это чучело с перепугу. С миски каши мы не обеднеем, пусть жрет. Завтра обещал поилку для кабана поправить.
– Пусть ночует, – согласилась Даша. – Он такой воспитанный. Даже странно.
– И я говорю – странно. Как бы он нашего кабана не сожрал ночью. Тоже, свинопас косолапый…
«Покою мне не будет», – думала Даша, глядя в темный низкий потолок. «Мне до склероза еще жить и жить. Такое не забудешь. Лучше сразу покончить. Не прощу себе. Что мне терять? Разве что Эле с Вас-Васом еще повспоминают, пожалеют».
* * *Собиралась Даша в потемках. Эле посапывала, неловко свернувшись на кровати, и уступив тощую подушку больной руке. Даше стало немного стыдно. Ну ладно, найдет хозяйка кого-нибудь, снимут гипс. Ничего там сложного, Даша уже не раз подробно рассказывала, что нужно дальше делать, успокаивала переживающую хозяйку.
Девушка выскользнула во двор. Прохладно, зима все-таки. Пока еще солнце встанет, пригреет. Привыкла глупая Дарья к тропической жаре. Московская зима уже чем-то сказочным кажется. Может, если умереть, опять там окажешься, в сугробах?
Даша окинула прощальным взглядом дворик. По-крайней мере, подметено. Скрипнула дверца хлева. Выглянул низкорослый дарк:
– Уходите? По делу? Уже оправились?
– Вполне, – заверила Даша. – Вы спите, спите.
– Утро еще, – удивился полукровка. – Я, если и сплю, то днем.
– Всё равно. Вы потише. Кабана разбудите. И хозяйку.
– Ладно, – низкорослый передернул мохнатым плечом. По случаю прохладного утра на дарке опять была его нелепая звериная одежонка. – Вообще-то, они крепко спят. Я пока над поилкой подумаю. Там трещин много.
– Вот-вот, – одобрила Даша, отпирая калитку. – Только заприте за мной сначала…
Переправилась в Заречье девушка на знакомом пароме. Идти в круговую, конечно, далеко, да только и торопиться некуда.
Трава, упругая и зеленая, пахла утром. И река пахла утром. Еще рыбой, ракушками, тростником и широкой водой. Почти как на пикниках, что с лохматым устраивали. Ха, тогда Даша еще своя собственная была, а не «чья-то женщина». Нет, нечего думать о воре. Пусть свое серебро в городе копит. У него своя дорога, у Даши своя.
Дорога, вернее, тропинка, вела по пологим холмам. Идти удобно, вид широкий, красивый. Люди здесь еще попадались. Особенно, у кромки берега. Рыбаки сети снимали, дальше мальчишки «перловиц» собирали. Дед длиннобородый их на лодке привез. Прямо граф Толстой, экий благообразный. Или дед Мазай. Зайцев здесь вроде не водится, зато кроликов полно. Надо бы хоть раз приготовить. В сметане. Нет, в сметане дорого. Лучше потушить с той травой, что здесь кислолистом называется.