Старик Неис вскинулся.
- Если вы о Ломане, то ему нужны лишь костыли, чтобы он начал передвигаться. Его рана зажила, хоть нога и покалечена. Если у него будут костыли, он пойдёт сам.
- Женщина… - начал было Алексеич.
- Мы донесём её на плащах, - заверил старик. Он так заволновался, что даже шагнул ближе к Алексеичу, чуя в нём старшего.
- Мальчика понесём мы, - встревоженно сказала Вика. - Я и его мать. Его здесь оставлять нельзя!
- Нет, - на этот раз перебил Макс. - Видел я этого пацана - тощий, как былинка. Пронести его некоторое время, скажем, привязанным к спине, мне будет несложно. Я всё равно не могу участвовать в охране.
- Значит, так, - задумчиво сказал Алексеич. - Начинаем собираться. Неис… Скажите своим людям, чтобы взяли только самое необходимое. А ребята пока сбегают вниз. Посмотрят, из чего можно будет сделать костыли для вашего Ломана.
Вика вдруг оглянулась. Макс проследил её взгляд. На выходе с “последнего этажа” стояла старуха, с седыми космами волос и в лохмотьях похожая на ведьму, если бы не обеспокоенное лицо с испуганными глазами. Она тихонько кивала девушке. Вика шёпотом извинилась перед Алексеичем и побежала к этой старухе. Вернулась быстро.
- Что? - прошептал Макс.
Вика виновато улыбнулась.
- Она боялась, её со всеми не возьмут. Говорит - боится быть обузой.
И отбежала к позвавшему её Алексеичу. А парень вздохнул: наверное, не будь они из более цивилизованного мира, и впрямь решили бы, что так и надо: слабых и старых - немощных - не брать в опасную дорогу.
Потом он наблюдал, как старик Неис послал Вику вниз - объявить о том, что спасшиеся должны готовиться к переходу через лес, к горам, чтобы присоединиться к тем, кто выжил в страшной войне с растительными вампирами.
Влад в помощь себе взял Валеру-Стрелка, Игоря и Сашу, после чего вчетвером они спокойно, но настороже спустились к краю леса, подступавшего к белой горе. Макс, глядя им вслед, вдруг подумал: не это ли место оказалось тем страшным для Вики, собирающей съедобные корни, после которого она резко очутилась в своём мире, притянутая силой Тасиного сынишки?
Когда десантники оказались внизу, к ним рванули зелёные волны. Валера развёл руками, и плохо видные с высоты лианы растительных вампиров рухнули на землю.
- Боги… - прошептал старик Неис, которого уже машинально перевела Вика. Он вцепился в край плиты, следя за десантниками и неверяще хлопая глазами. - Вы боги…
- На чей-то взгляд - возможно, - пробормотал Алексеич и тут же спросил: - Почему оружие только у вас?
- Остальные дрались камнями, - вздохнул старик.
- Но всё же? - настаивал тот.
- Почти все спасавшиеся в храме - его прихожане и ещё три человека, которые успели добежать, когда он начал падать. Когда храм начал рушиться, нас было больше, но с оружием в храм никто не имеет права заходить. Кроме меня. Были и есть у мужчин ножи, но против вампиров они… - Неис беспомощно пожал плечами.
Через два часа тридцать человек были готовы выйти в трудный поход, а девять десантников - защищать их. Четверо бегавших к лесу сумели походными топориками срубить сучья и изготовить из них не только костыли для одноногого Ломана, намотав тряпки поверх, но и две трости для женщины с больными ногами. Она могла какое-то время идти сама, тем более Саша, энергодонор, пять минут сумел посидеть с нею, вливая силу в её организм. Для Макса изготовили поноску, куда и сунули отравленного мальчишку, после чего ещё и прикрутили того так, чтобы он не выпал. Руки-то у него слабые. Держаться за плечи парня не мог. А Макс ещё подумал, что, не будь пацан таким тощим, он не решился бы предложить свою помощь в его переноске на такое расстояние. Тем более “такое расстояние” отличалось одной особенностью - неизвестной протяжённостью пути. Но сияющие глаза Вики с лица неизвестной девушки… Макс хмыкнул и только слегка тряхнул присмиревшего пацана, чтобы тот держался лучше. А потом слабо улыбался, чувствуя на затылке тёплое дыхание своей живой ноши.
Когда они начали спускаться, впереди шли Алексеич и Валера. Неису велели не тратить пока стрел. Но даже при виде того, как мгновенно умирают растительные вампиры под указующими махами двух пришельцев, беженцы остановились в ужасе. И Неису стоило огромного труда убедить всех, что переход не будет отмечен чьей-либо смертью. Печальный опыт переубедить трудно…
А потом Макс сообразил.
Алексеич именно это и сделал - заставил беженцев спускаться с белой горы так, чтобы вампиры видели: труднодоступная до сих пор, но вожделенная добыча добровольно лезет им прямо в пасть! И таким образом Алексеич решил довольно сложную задачу, заставив вампиров поверить в сумасшествие прятавшихся до сих пор людей: он выманил основную массу лиан и совместно с Валерой уничтожил её.
Уничтожили. Основную массу.
Теперь оставалось убивать ядовитые лианы, которые будут их преследовать. Неизвестно, как в других городах, но остатки здешних вампирских полчищ Алексеич, кажется, рассчитывает уничтожить до конца похода.
Вампиры присмирели после почти тотальной зачистки и теперь только преследовали людей на почтительном расстоянии, уже не пытаясь напасть, а, видимо, надеясь на ночь либо на неосторожно отошедших в дороге. Старик Неис провёл и своих, и десант вокруг развалин и показал дорогу через лес. Выложенная плитами, она выглядела довольно широкой, и в свете дня можно было не опасаться, что какой-то растительный вампир сумеет незаметно подобраться к беглецам.
Тридцать человек сначала, шагая по дороге, шарахались друг к другу при виде появляющихся растительных вампиров, потом осмелели и пошли спокойней. На первом же привале десант из другого мира обеспечил им спокойный отдых, свалив пару деревьев и устроив огненное заграждение недолгого бивака. Беженцев оповестили, что отдых продлится где-то с час, не более. После того как всех обнесли едой, многие, с непривычки уставшие так, что валились с ног, решили воспользоваться оказией и задремали. Макс, освобождённый на время отдыха от своей живой ноши - мать забрала сына, присел ближе к Алексеичу. Пока остальные десантники сторожили беглецов, старик Неис, который не только соскучился по новым людям, но и до сих пор не нашёл тех, кому мог бы высказать историю о налёте на родной город, рассказывал о том, как впервые увидел растительных вампиров.
… Час дневного богослужения на нижней площадке подходил к концу, когда в храм вбежал человек и закричал. Он успел выкрикнуть лишь часть слова, как вдруг словно задохнулся, а потом его просто-напросто выдернуло назад, за дверь. Мелькнули только руки-ноги. Удивлённые люди медленно стали подходить к храмовым дверям… Неис, считавший себя на время богослужения ответственным за жизни вверившихся храму, пошёл быстрей остальных и первым оказался на крыльце. Уже перешагивая порог, он услышал истошные вопли и мольбы о пощаде, многие из которых мгновенно прерывались. Но первым делом его взгляд намертво приклеился к странной картине: тот самый человек, который с криком ворвался в храм, лежал на ступенях ниже крыльца и резко трясся, словно его дёргали со всех сторон за прочные верёвочки. Верёвочки были. Зелёные. Именно они впились отростками-лианами в его тело…
Улица, на которой располагался храм, была всегда очень оживлённой, будучи одной из главных городских улиц, - обратной стороной здание вписывалось в близкий лес. Потрясённый Неис поднял глаза от дёргавшегося по чужой воле мертвеца (а то, что перед ним мертвец, он разглядел сразу) и одним взглядом окинул происходящее. В душу впечаталось ужасающее: разбрызганные ярко-красные пятна на зелёных лианах выглядели неестественно, но ещё страшней оказался мгновенный процесс впитывания этих пятен в зелень, в странную плоть необычайного врага.
Он попятился, чуть не наступив на ногу человеку, который шёл, буквально дыша ему в затылок. Именно это нечаянное столкновение привело храмового служителя в себя. Он быстро развернулся к взволнованной толпе людей, стоящей за его спиной, и, воздев руки, закричал:
- Все назад! На улицах смерть!
Он сумел втолкнуть прихожан, вышедших было за ним, назад, в помещение храма, снова быстро обернуться и захлопнуть двери, отрезая, как он надеялся, путь страшным зелёным плетям, высасывающим из человека его жизненные соки. В последний момент он заметил неподалёку человека. Образ отпечатался в памяти, и, вспоминая его уже в закрытом помещении, по храмовой одежде Неис вспомнил первого служителя храма. Тот валялся чуть в стороне от лестницы, и однажды на нём была какой-то плоской, будто человек невероятно похудел в одночасье.
Как всегда бывает в таких случаях, среди прихожан нашлись те, кто Неису не поверил.
Несмотря на болезненные и умоляющие крики и плач, доносящиеся с улицы, трое решительных мужчин посчитали, что они-то справятся с ситуацией. Вооружившись своими ножами, они попытались заставить Неиса открыть им дверь, пообещав, что закроют их немедленно, как только окажутся на улице. Он отказался даже подходить ко входу, продолжая оттеснять прихожан подальше от них. Тогда мужчины сами отодвинули брус в засове.
Когда брус оказался в руках одного из мужчин, двери без их участия резко распахнулись, впустив не ожидаемый свет с улицы, а странную тьму, и на всех троих слишком смелых упало тёмно-зелёное нечто.
Прихожане, на глазах которых растительные вампиры мгновенно сожрали трёх крепких мужчин, не успевших даже понять, что с ними происходит, с криком бросились к противоположной стене нижнего храма. Надеялись выскочить из него с другой стороны, благо дверь здесь тоже была. Но Неис, приняв во внимание численность врага, первым сообразил, что зелёный ужас может поджидать уже и там. Он с трудом обогнул перепуганных людей, кое-где пробиваясь между ними, и закричал, срывая голос:
- Сюда! Сюда!
Ему поверили, как служителю храма. Вся толпа бросилась в указанную сторону.
Оглядываясь, он заметил, что некоторые мужчины по дороге хватают всё, что может оказаться оружием: металлические треножники для священного огня, тяжёлые кадильницы для благовоний - на крепких цепях. Сам сдёрнул два колчана со стрелами с алтаря, символизирующего божество охоты… И внезапно снова сработала ассоциативная интуиция: дымящиеся кадильницы - деревья боятся огня! И Неис закричал:
- Факелы! Хватайте факелы и топливо к ним!
За факелами к стенам бросились даже женщины и дети.
А по плитам храма, будто угри в прозрачной воде, к новой лёгкой добыче уже мчались-летели зелёные лианы-убийцы. И наступил момент, когда Неис испугался, наверное, больше, чем прихожане, которых продолжал подгонять, посылая их в небольшую дверцу: среди них, зелёных отростков, бежал один из мужчин - из тех, кто был только что на их глазах съедаем вампирами заживо. Он бежал среди этих людоедов так, словно его никто не тронул, разве что одежда его пестрела разбрызганными или смазанными пятнами крови. Словно не он только что валялся у храмовых дверей усохшим огородным чучелом, сбитым с шеста. Вот только глаза его полыхали нездешней жёлтой тьмой! Жадной и ненасытной!
Пропустив мимо себя последнего прихожанина, Неис захлопнул за собой дверь и не только водвинул брус засова на место, но и поставил упор: схватил один из шестов для разжигания факелов в храме, укрепив одним концом в дверь, другим - в пол. Лишняя подпорка не помешает - уже понимал он, очумелый от скорости происходящего.
За дверцей находилась лестница, по которой прихожане принялись бегом подниматься на самый верх храма - туда, где служители молились божествам солнца и воздуха. Туда, где спрятан рычаг, уничтожающий храм.
Неис не думал об уничтожении святилища. Он всего лишь хотел спасти людей. Но, крепко-накрепко закрыв за собой последнюю дверь на крышу, он подбежал к краю храма. Перегнулся через невысокую стену и окаменел. Кровопролитию на городских улицах он бы не удивился - поучаствовал не в одной войне. Но это… Он даже не мог бы назвать, что именно происходило на дорогах. Лианы накидывались на бегущих, падающих людей, захлёстывали их в беге, оплетали, впивались в их тела, а потом… Он не поверил глазам. Посчитал, что у него начинаются галлюцинации - слышал о таком. От упавших людей вставали их двойники, которые тут же начинали искать тех живых, которые пытались спрятаться от неизвестного, но ужасающего врага. И двойники сами набрасывались на тех, кто попервоначалу решался довериться им.
Пошатываясь от воспринятого, Неис встал на ноги и окинул взглядом ту часть города, которая открылась ему. Мельтешение на далёких улицах, чего быть не должно в предобеденный час, подсказало ему, не желающему верить в видимое, что город умирает под натиском врага. Зелёные волны погребали под собой живых, пожирая их на месте, а потом перевоплощаясь в них. А потом он краем глаза уловил движение внизу, под стенами храма. Снова нагнулся, чтобы разглядеть, что именно там происходит. Следил недолго. До тех пор, пока не понял, за чем именно наблюдает. Растительные вампиры впрыгивали на стену. Лианы старались одолеть стены, чтобы добраться до живых. И не могли. Интуитивно старик понял: камень, из которого построен храм, этому врагу недоступен.
Пошатываясь от сводящих с ума впечатлений, он обернулся к людям, которые тоже медленно отходили от краёв крыши, кто - плача, кто - онемев от ужаса. Собирались в центре крыши и растерянно оглядывались, не понимая, что делать в такой ситуации.
И тут дрогнула дверь.
Прихожане застыли, глядя на неё.
А дверь уже не просто вздрагивала. Она сотрясалась от мощных ударов.
Если бы там были люди - рассудил старик Неис, внезапно отстранённо от происходящего на улице, там бы закричали. Но за дверью молчат, только дубасят в неё изо всех сил. Так что…
Он взглянул на свои руки. Левая сжимала ритуальный лук, бесполезный сейчас.
Дверь уже тряслась так, что стало ясно: один сильный удар с той стороны - и она вылетит… Неис оглядел плачущих женщин, жмущихся к ним детей, мужчин, которые встали впереди, сжав в кулаках горящие факелы и ножи… И твёрдым, пусть и подрагивающим шагом старик пошёл к кругу, сплошь изрисованному значками, символизирующими храмовых божеств. Настала пора божествам реально помочь людям, которые им поклоняются. Иначе не останется тех, кто верит в них.
Он быстро присел на корточки и положил ладонь в небольшое углубление - строго по его пальцам. С усилием повернул ладонь, и в центре круга отошёл невидимый до сих пор люк. Появился квадратный проём. Неис, поглядывая на дверь, сунул в него руку и вцепился в рычаг. Потянул на себя. Рычаг поддался натужно. Но поддался.
Вспомнив, как именно будет проходить уничтожение храма, старик закричал прихожанам, не вставая с корточек:
- Я разрушу здание! Все за мою спину!
Его поняли сразу и немедленно перебежали в нужное место, сгрудившись за ним. Он слышал треск огня в факелах, тяжёлое дыхание измученных стремительными событиями людей, еле сдерживаемый плач и всхлипы… И снова потянул рычаг, не сводя глаз с трясущейся двери.
Убить людей, которые, возможно, находились в здании, он не боялся. Он уже понимал, что, кто бы ни находился в храме, он уже стал жертвой этих жутких агрессоров-людоедов. Как наверняка это случилось со вторым служителем храма, который должен был через час начинать собственную службу.
Медленно и торжественно начал рушиться второй этаж из четырёх. Одновременно с ним, разве что запоздав на секунды, прогнулся третий, затем четвёртый - и его слабое место, та самая лестница на крышу.
Дёрнув рычаг до упора, старик Неис поднялся на ноги и подбежал к толпе, которая медленно, но точно начинала паниковать.
- Слушайте только меня! - раздирая горло криком, чтобы услышали в грохоте падающих строительных блоков, скомандовал он. - Плиты падают в определённой последовательности! Вы знаете, что храм должен упасть так, чтобы его обломки не оказались на улице! Он должен упасть в пределах собственных границ! Переходите за мной - и мы останемся в живых!
И толпа в человек сорок покорно бегала за ним, боясь уронить факелы и другие предметы, прихваченные снизу, потому что краем одежды приходилось ещё закрывать носы и вообще лица от вздымающейся густой пыли. Приходилось не только перебегать. Храм будто схлопывался вовнутрь. Когда до конца обрушения оставались секунды, люди были вынуждены цепляться за края переворачивающихся плит - тех плит, которые им подсказывал служитель. И старик Неис был благодарен судьбе и божествам за послушное выполнение его приказов прихожанами.