— Что они делают?
— Похоже, сейчас поднимать будут. Пора бы уже. Полдня тут торчу. Эта тетка все не разрешала поднимать, но теперь, похоже, ее все устраивает…
— Главное, чтоб не уронили, — сказал Стивен.
— Ага. Вон тот мужик — он, кажется, из «Вестника».
— А вы его видели? — спросил Стивен.
— Ага, подходил, заглядывал. Он, наверно, целую тонну весит! Один конец отвалился, но все равно завидная находка. То-то они все так суетятся…
Собеседник Стивена умолк, и мальчик обнаружил, что гул толпы стих. Воцарилась тишина. В тишине рабочие вылезли из ямы, Том с репортером отошли на безопасное расстояние, а тетка-археолог еще раз, озабоченно хмурясь, осмотрела тросы. Наконец и она отошла. В воздухе повисло ожидание.
Прораб кивнул. Человек в комбинезоне без рукавов перемахнул через стену, протолкался сквозь толпу и что-то подкрутил в лебедке. Все ждали. Стивен заметил стальную тележку вроде тех, какие можно видеть на вокзале, только более массивную, стоящую наготове возле траншеи. Тележка была застелена полиэтиленом.
— Валяй, Чарли! — сказал прораб и сплюнул сигарету через плечо в траншею.
Человек у лебедки кивнул и нажал кнопку. В лебедке что-то зажужжало, закрутился барабан, и тросы начали натягиваться. Они напряглись, как струна, потом что-то дернулось, и барабан зажужжал чуть громче.
Толпа хранила молчание. Слышалось только гудение мотора лебедки.
И вот из траншеи показался крест. Он был весь облеплен глиной и в длину больше человеческого роста. Находка была надежно обмотана тросами, двумя — в нижней части и одним — за верхний конец. Рыжая глина делала очертания креста неправильными и корявыми. Одного конца недоставало, он был обломан у самого края каменного круга. Когда крест подняли в воздух, Стивену вдруг вспомнились фильмы о спасателях: как безвольно поникшие тела жертв снимают с какого-нибудь скального карниза или выдергивают из моря вертолетом. Стивен обнаружил, что затаил дыхание — и что дыхание затаил не только он. Вся толпа не дыша следила за крестом. Все были молчаливы и суровы. Даже Том перестал улыбаться и озабоченно поджал губы.
Минуты через две ровного гудения Чарли еще раз нажал кнопку. Крест завис над траншеей, футах в двух над поверхностью земли. Крановщик, ни слова не говоря, потянул рычаг, и крест двинулся влево. Поначалу стрела дернулась слишком резко. Крест сильно мотнуло в сторону, и он принялся угрожающе раскачиваться. Один из тросов сдвинулся в сторону конца перекладины. Чарли, побледневший, с выпученными глазами, замедлил движение стрелы. Мало-помалу колебания креста ослабевали и наконец сделались почти незаметными. Теперь он оказался над тележкой, завис всего в нескольких дюймах над ней. Никто по-прежнему не произносил ни слова.
— Отлично, Чарли! Давай опускай! — крикнул прораб хриплым от волнения голосом.
Чарли принялся стравливать тросы, и крест лег на тележку. Мотор затих. Толпа дружно выдохнула. Стивен обнаружил, что футболка у него мокрая от пота.
Без единого слова, как будто очнувшись от заклятия, люди стали расходиться. За стеной Том хлопал прораба по спине, а рабочие откупоривали банки с пивом. Стивен поспешно зашагал прочь. После пережитого напряжения он ощутил потребность в том, чтобы двигаться. Две минуты спустя он оседлал свой велосипед и заработал педалями что было сил.
Глава 5
Майкл открыл глаза. Боль, которая ослепила его час тому назад, вернулась снова, но уже не такая резкая — она как будто выдохлась.
Мальчик расслабил сощуренные веки и впервые огляделся вокруг. Он по-прежнему сидел на дне ложбины в окружении кустов папоротника, валунов разной величины и травяных кочек. В небе висела пара рваных облачков. Все точно так же, как тогда, когда он — сто лет тому назад! — отложил книжку и закрыл глаза. Все точно так же… и в то же время все переменилось. Мир вокруг словно подкрасили багровым. Сухая, некогда желтая трава теперь выглядела тускло-красной. Небо, прежде голубое, висело над головой серым куполом кованого металла, слегка тронутым розовым. Все летнее разноцветье как будто смыло.
Майкл ощупал себе голову, потом осторожно надавил на горящие веки и невольно отдернул пальцы — он чуть не обжегся. Он снова посмотрел вокруг — вид не изменился. Все казалось странно плоским, как плохо нарисованная картинка, лишенная перспективы. Майкл никогда прежде не замечал, насколько объемен мир — до тех пор, пока этот объем не исчез. Теперь его ужасно не хватало. Мальчик мимоходом подумал, не опасно ли будет спускаться с горы в таком состоянии… Но в сущности, ему было безразлично. Хуже все равно некуда.
На самом деле состояние было странное. Физически он ощущал себя сильнее, чем раньше, что удивительно: жара никуда не делась, солнце припекало по-прежнему. Однако внезапный прилив сил волной разошелся по телу. В голове прояснилось, и перестало трясти.
Мальчик встал на ноги и побрел прочь. Все продолжало выглядеть плоским. Пару раз он неправильно определял расстояние до камня или кочки и спотыкался, но в целом его новое зрение оказалось не настолько предательским, как он сам опасался, и вскоре ему удалось благополучно добраться до хребта. Майкл остановился, чтобы сосредоточиться на своем самочувствии.
Чувствовал он себя хорошо. Прямо-таки отлично. Видимо, полезно было пройтись. Если бы еще и зре…
По противоположному склону ложбины пробежал кролик, миновал уступ и скрылся из виду. Майкл застыл на месте, сердце его отчаянно заколотилось.
Кролик выглядел призрачным!
Зверек бежал быстро, Майкл наблюдал за ним буквально пару секунд, не больше, но этого хватило, чтобы осознать, что не так.
Он видел кролика насквозь!
Хотя все происходило на открытом месте, кролик был почти невидим в багрово-сером мареве, застилавшем глаза Майкла. Мальчик отчетливо различил силуэт зверька, длинные уши, мелькающие лапки… Но куда делось то, из чего состоял кролик, где плоть, кости и шкурка? Майкл отчетливо видел сквозь его тело траву на склоне. А что это за хрустальный блеск на месте головы? Что за остроугольный предмет, выделяющийся на фоне тусклого красно-серого мира, точно жемчужина, оброненная в грязь?
Майкл потряс головой. Солнечный удар. Вспомни, Стивен тогда тоже бредил! Все это неважно. Надо добраться домой. Мальчик поспешно повернулся спиной к ложбине и принялся спускаться вниз по восточному склону Уиррима, огибая провалы на месте старых рудников и курганы, поросшие невысокой травой.
Пять минут спустя он увидел еще кое-что и окончательно убедился, что сошел с ума.
Навстречу ему по тропинке, которая изящной дугой спускалась в сторону Фордрейса, поднимались две фигуры. Когда они показались из-за поворота, до них было несколько сотен ярдов. Они шли рядом, рука об руку. Нижние половины их тел почему-то выглядели расплывчатыми. Майкл обнаружил, что совершенно не может разглядеть их ноги, но ему и так было не до того — в такой ужас повергли его головы идущих.
Головы у них были овечьи.
Длинные, заостренные овечьи ушки, тупые, глупые мордочки с раздвоенными губами. И все выражение у них было овечье: мирное, дружелюбное и глуповатое. Однако, если не считать внешнего вида и выражения, Майкл никогда в жизни не видел ничего менее похожего на овец.
Эти головы представляли собой великолепный узор из движущихся огоньков. Они мерцали и переливались, точно рыбья чешуя или грани бриллианта. Когда странные создания подошли ближе, Майкл обнаружил, что их поверхность представляет собой поток меняющихся цветов. Цвета клубились, исчезали и появлялись вновь в непрерывном движении. Очертания голов размывал яркий нимб, но, несмотря на это, они все равно выглядели четче, реальнее и объемнее, чем все, что Майклу доводилось видеть прежде. Мальчик застыл на месте и глазел на них, не в силах отвести взгляда.
— Добрый вечер! — сказала левая голова.
— Привет! — сказала правая.
Мужской голос. И женский. Они прошли мимо, до Майкла донесся аромат духов, он различил хруст камешков на тропинке. Он услышал, точно во сне, как левая голова сказала правой, коснувшись овечьими губами овечьего уха:
— Экий приветливый парнишка!
Ирония была вполне человеческая.
Майкл смотрел им вслед, разинув рот. Потом моргнул. И как будто отдернули занавеску — все изменилось. Небо снова стало голубым, трава сделалась привычной желто-зеленой, а две фигуры оказались самыми обычными мужчиной и женщиной, которые гуляли, сдвинув головы слишком тесно, чтобы любоваться пейзажем.
И тогда Майкл бросился бежать. Он понесся вниз в ужасе, который не давал обращать внимание на дорогу или задумываться об опасных обрывах. Он бежал, боясь моргнуть снова — вдруг мир тогда опять изменится. Папоротники хлестали его по ногам, от встречного ветра глаза наполнились слезами. В конце концов Майкл запнулся о корень, рухнул на тропу и покатился вниз, вниз, вниз, пока наконец жесткий папоротник не остановил падение и не сомкнулся над ним.
Глава 6
Когда мистер Кливер заглянул в церковь, он обнаружил Тома в ризнице. Викарий, сменив церковное облачение на легкий костюм, смывал с поверхности креста остатки глины.
Восьмерым рабочим и одному священнику стоило немалых трудов провезти тележку вдоль церкви и вкатить ее через главный вход. Это и впрямь была «адова работенка», как выражался мистер Пердью. Однако на этом настояла миссис Трафтон из музея. Перед тем как уехать в Стоунмаркет, она потребовала, чтобы крест хранился в запертом помещении, и никакие возражения, стоны и ругань не помогли. Поэтому крест был водворен в ризницу, и теперь Том мог спокойно созерцать свою добычу.
— Святые небеса! Викарий, да вы никак полы сами моете? — воскликнул мистер Кливер, входя в церковь, и расплылся в улыбке.
— Да нет, мистер Кливер, просто глину смываю.
Том только теперь заметил ручейки рыжей воды, ползущие между плитами пола.
— Хотел получше разглядеть узоры на нашей находке.
— Ну да, разумеется. Не возражаете, если я тоже гляну? В совете только об этом и разговору, я просто не мог не прийти посмотреть. По слухам, вещь просто уникальная.
— Конечно, конечно.
Том отступил назад, вытирая руки полотенцем.
Он смотрел, как мистер Кливер идет в его сторону, как всегда невольно обращая внимание на плавность и сдержанную мощь его движений. Член приходского совета был мужчина крупный — высокий, с лысеющим лбом, бледно-голубыми глазами и улыбкой, которая зарождалась как-то невнятно, а потом растекалась по всему лицу, словно у Чеширского Кота. Запоминающаяся была улыбка. Тому регулярно приходилось видеть ее, общаясь с мистером Кливером, — тот, помимо того что состоял в приходском совете, возглавлял также молодежное объединение и председательствовал еще в нескольких местных обществах. Он излучал энергию и решимость. В деревне он пользовался популярностью.
Том обычно относился к мистеру Кливеру с опаской, но отдавал себе отчет, что никаких причин для опасений нет — скорее всего, он просто завидует… Вот и сейчас в нем шевельнулось то же неприятное чувство. «Ну да, конечно, ему непременно нужно было явиться сюда! Почему он не мог подождать до завтра, как все остальные?»
Мистер Кливер остановился по другую сторону тележки, не сводя глаз с большого креста, распростертого между ними. В прихотливых, переплетающихся каменных завитках еще блестела вода.
— Так-так… — сказал он. — Так-так…
И довольно долго ничего больше не говорил. Том бросил губку в ведро и тоже остался стоять, глядя на крест.
Поначалу у него рябило в глазах от всех этих спиралей и завитушек, но, промывая губкой выемки и впадины и мало-помалу оттирая уирримскую глину, он все отчетливее различал суть узора.
Все линии резьбы вели к центру креста, внутрь круга, к перекрестью. Там было изображено причудливо изогнувшееся животное, обвивающее само себя бесчисленными петлями. Рисунок был настолько стилизованным, что среди извивов лентообразного туловища узнавались лишь отдельные части тела. Вот лапа, протянутая к обломку левого конца креста. На лапе — два длинных изогнутых когтя, похожих на птичьи, растопыренных то ли для обороны, то ли для нападения. Вот еще лапа и коготь в нижней части круга. А вот, очевидно, нечто вроде хвоста, увенчанного несколькими тонкими шипами, которые торчали во всех направлениях, — однако же и хвост был аккуратно вплетен в изгибы тела. Все это выглядело почти абстракцией — только очертания головы подсказывали Тому, что это все же некое животное. Голова была опущена, в раскрытой пасти зажата одна из петель тела. Просматривались большой глаз, длинная морда и множество острых зубов.
«Явно не травоядный зверь!» — подумал Том.
За пределами круга крест был исчерчен извилистыми линиями, идущими вдоль всех трех уцелевших концов. Там и сям виднелись маленькие веточки, заканчивающиеся какими-то шариками — должно быть, листьями или почками. На нижнем конце крестовины линии оплетали два длинных тонких копья, скрещенных посередине. Острия копий почти касались круга.
У самого круга линии расходились в сторону; на небольшом пространстве между ними был высечен абстрактный символ. Наверху — треугольник, внизу — несколько волнистых черточек, которые соединялись, образуя нечто вроде искривленной короны. Символ справа явно был глазом.
— Великолепно! — выдохнул мистер Кливер.
— Потрясающая вещь, — согласился Том. — Интересно, какого он века?
— Думаю, это кельтская работа, почти наверняка, — уверенно сказал мистер Кливер. — Судя по кругу. Но стиль в целом очень необычный. Никогда раньше не видел ничего подобного, даже в Лондоне.
Мистер Кливер был председателем археологического кружка прихода Фордрейс и иногда организовывал экскурсии. Он бережно коснулся края креста.
— Какое изящество! Чрезвычайно тонкая работа.
— И довольно странная символика, — заметил Том. — Все эти рисунки внутри и снаружи круга…
— Да-да. Как вы думаете, что они означают? — спросил мистер Кливер, глядя на Тома оценивающе и слегка насмешливо.
Том уловил усмешку во взгляде и почувствовал, как растет раздражение. Он снова перевел взгляд на крест.
— Существо внутри круга, — начал он, — по всей видимости, может символизировать дьявола. Его часто изображают в образе дракона либо змея. На некоторых нортумберлендских крестах встречаются подобные изображения, если я правильно помню…
— Ну, на этих крестах с христианством зачастую сливаются северные мифы! — перебил мистер Кливер. — Впрочем, надо признаться, тут действительно наблюдается смешение идей… Так вы думаете, это Старый Ник?[2]
— Но такая мысль сама напрашивается, — сказал Том. — Разумеется, для вас, мистер Кливер, это, должно быть, чересчур очевидно… Но я — скромный священнослужитель, и, увы, подобные вещи — первое, что приходит мне на ум.
Он мысленно выругал себя за то, что не совладал с эмоциями.
— Так что круг — ну, разумеется, и крест в целом — служит для того, чтобы сковывать и удерживать злую силу.
— Хорошая идея. Она мне нравится! — сказал мистер Кливер.
— Но что означают эти символы — треугольник, и глаз, и вот эта штука внизу, — понятия не имею. Быть может, глаз символизирует Бдение, если уж мы говорим о средствах противостояния Врагу, а это тогда могла бы быть корона, но к чему тут она? И треугольник? Не знаю.
Мистер Кливер улыбнулся.
— Да, это все действительно очень загадочно.
В его улыбке снова проскользнула тень лукавой насмешки, которая так бесила Тома.
— Ну, а какой теории придерживаетесь вы? — осведомился он, не желая и дальше плясать под дудку советника.
— Хотелось бы найти недостающую часть, — сказал мистер Кливер. — Весьма жаль, что она потерялась. Как вы думаете, она до сих пор где-нибудь там, в земле?
— Почти наверняка, — откликнулся Том. — Могу побиться об заклад. Люди мистера Пердью пробовали его искать, но было уже темновато, и к тому же земля, вероятно, осела за все эти годы, что он там пролежал… Завтра поищем — если, конечно, музейщики нас не опередят.
— Что за музейщики?! — резко осведомился мистер Кливер, но в эту минуту под сводами церкви послышались шаги и появилась Элизабет Прайс со своим портфелем.