— Работа будет сложной, приступить к ней вам придётся уже сегодня. Дело в том, что Зомби несколько переутомился, и я планирую отправить его в отпуск. Вот, возьмите свои подъёмные, — доктор протянул мне конверт. — Заплатите, в конце концов, за квартиру.
Я и не знал, что у Серёги до такой степени язык без костей. Тут открылась дверь кабинета, и показалась голова жены доктора.
— Там к тебе пришли, — сказала она ему.
Доктор показал мне глазами на дверь. Я взял конверт и вышел, чуть не столкнувшись с женщиной средних лет, имевшей страшно расстроенный вид.
Она прошла мимо меня в кабинет. Я же побрёл к своим коллегам. По дороге не удержался, заглянул в конверт, погладил пальцами лежавшие там купюры. Нет, отдавать за квартиру сразу весь долг — просто безумие. Отдам половину, хватит с них для начала и этого. И так налоговая припрётся, будут допытываться, где взял деньги и почему не поделился с ними.
Я обязательно куплю себе дорогого коньяку. И схожу в какой-нибудь шикарный ресторан. А домовому подарю спортивные трусы с подтяжками — он будет в них классно смотреться. Пёс с ним, с сознанием психов, — эти-то трое работают.
С такими мыслями я пришёл в комнату, где Зомби, Красавчик и Пчёлка резались в карты. Никакого внимания на меня они не обратили. Комната была довольно большой. Там стояло три топчана, стол с каким-то пультом, компьютер и два кресла.
— Значит, так, сегодня в восемь вечера все у меня, — с порога распорядился я. — Будем знакомиться ближе.
— В преферанс играешь? — спросил Зомби.
— Нет, это для меня слишком сложно. Мне бы чего попроще.
— Что, тоже за длинным рублём гонишься? — продолжал интересоваться Зомби. — На мель сел?
— Вообще-то, я зять Рокфеллера. А сюда пришёл просто из спортивного интереса.
— Понятно, — ответил Зомби. — Чего там тебе доктор наговорил?
— Сказал, что тебе в отпуск пора, потому как у тебя крыша поехала. Успехов пожелал в овладении новой профессией. Всё, вроде бы.
— Там у него кто-то есть? — полюбопытствовала Пчёлка.
— Да, пришла какая-то дама в роскошном платье. Вся в слезах.
— А к нему только такие и ходят, — ввернул Красавчик.
— Интересно, а почему доктор прозвал тебя Тристаном? — вслух подумала Пчёлка.
— Кажется, он тоже слегка того, — я постучал себя согнутым пальцем по лбу.
— Не исключено, — ответил Красавчик.
И они снова взялись за карты. На подоконнике стоял маленький переносной телевизор; я включил его и принялся щёлкать переключателем каналов.
*
Доктор явился через час.
— Зомби, ваше задание на сегодня состоит в том, чтобы проверить состояние пациента под кодом Т-47. После этого вы свободны на целый месяц. Настоятельно вам рекомендую съездить на море, за отпускными зайдите в мой кабинет. Красавчик, для вас иная работа. Шизофрения, депрессивное состояние с ипохондрическим бредом. Тристан пойдёт с вами в качестве стажёра.
Пчёлка села за пульт и защёлкала тумблерами. Доктор занял второе кресло и принялся что-то набирать на компьютере. Пришла его жена, она принесла три голубоватого цвета таблетки и три высоких стакана с водой на маленьком подносе.
— Сначала Красавчик и Тристан, — сказал доктор.
Зомби, потянувшийся было к подносу, убрал руку и отошёл в сторону. У меня что-то ёкнуло внутри. Зачем эти таблетки? Не зря, кажется, Изольда вела себя так странно. Сколько уже о подобном писали в бульварных газетах! Сейчас они меня усыпят, потом повырезают все мои печёнки и продадут богатеньким пациентам, нуждающимся в пересадке органов. А самое паскудное состоит в том, что убийц и искать-то толком никто не станет. Ну, зарезали какого-то безработного — делов-то, мало ли их шляется? И некому будет даже Серёге по морде съездить за подобную заботу о ближнем.
— Послушайте, я же говорил вам о том, что этот препарат абсолютно безвреден для здоровья, — сердито сказал доктор, заметив мою нерешительность.
— Жри таблетку, — поддержал его Красавчик. — За это тебе деньги и платят.
После чего подал мне личный пример. Эксперименты, что ли, какие-то ставят? Большая часть моего сознания упорно сопротивлялась происходящему, но конверт с деньгами так приятно грел карман… И вообще, много думать вредно. В конце концов, мой ливер никому счастья не принесёт — я ведь и пил, и курил, и лопал что попало. Рискну!
И я принял таблетку, после чего разлёгся на одной из кушеток рядом с Красавчиком.
*
— Тристан, вызывает Пчёлка, — послышался голос у меня в голове. — Как дела?
Я открыл глаза и обнаружил себя в какой-то сырой и мрачной пещере. Костёр, горевший где-то вдали, отбрасывал на её стены красноватые блики. Рядом со мной стоял Красавчик. Он докладывал в маленький передатчик, висевший у него на груди:
— Пчёлка, это Красавчик. Мы на месте. Да, Тристан со мной.
Тут я обнаружил, что и у меня есть передатчик, а приёмник засунут мне прямо в ухо.
— Пошли на огонь, — распорядился Красавчик.
Мы двинулись вперёд. В пещере было прохладно, где-то журчала вода. Красавчик шёл к костру довольно уверенно и беззаботно, а у меня в голове роились разные нехорошие и тревожные мысли. Я тронул своего попутчика за плечо и спросил:
— Где это мы?
— В сознании пациента, — ответил Красавчик. — Доктор изобрёл препарат и разработал специальную программу, которая позволяет в него проникнуть. Только не спрашивай его, как ему это удалось, — всё равно не скажет.
За разговором подошли к костру. Около него стояло невысокое, коренастее существо, обросшее густой и тёмной шерстью. Оно точило наждачным бруском здоровенный нож. Рядом, под стеной, сидела девушка лет восемнадцати.
— Пациентка, — шепнул мне Красавчик, кивнув на неё.
А затем шагнул прямо к существу. Я в нерешительности стоял у костра.
— Здоров будь, Бабай, — пожелал Красавчик, подойдя к волосатому.
В ответ оно пожало ему руку и равнодушно поинтересовалось:
— Опять будешь морду бить?
— Пока не знаю, — туманно ответил Красавчик. — Вот, познакомься, это Тристан, наш новобранец.
Бабай и со мной обменялся рукопожатием, после чего снова взялся за нож.
— Это что, тот самый? — шёпотом спросил я Красавчика. — Которым детей пугают?
— Нет, просто мы его так прозвали. У нас вообще не работа, а сплошная сказка: есть и Дед Мороз, и Баба-Яга, и даже Карлсон. С ними ты ещё встретишься.
Я подошёл к сидящей под стеной пациентке, опустился рядом с ней на корточки. Она кинула на меня встревоженный взгляд и снова уставилась в костёр. Красавчик вдруг обнаружил, что там печётся картошка. Он нашёл палку, выкатил из огня картофелину и спросил меня:
— Хочешь?
Я отказался.
— А скажи мне, Бабай, — заговорил Красавчик, перебрасывая с ладони на ладонь горячую картофелину. — Что ты, скотина эдакая, сделал с девушкой?
— Я?! — Бабай вытаращил глаза и одарил моего напарника недоумевающим взглядом. — Красавчик, чтоб мне сдохнуть, пальцем её не тронул!
— Ага. Ты вообще никогда никого пальцами не трогаешь.
— Послушай, Красавчик, я тут ни при чём. Моей вины в её болезни нет. Да мне к ней даже прикасаться противно!
— Что так? — удивился Красавчик. — Очень даже симпатичная девушка.
— Эта, что ли? — Бабай кивнул на свою жертву, продолжающую молча сидеть под стеной пещеры. — Очень может быть. Очень может быть, что на первый взгляд она кажется симпатичной. Но давай копнём глубже.
— Давай, — согласился Красавчик.
Они подошли к девушке. Я посторонился. Бабай провёл пальцем по её животу, и он вдруг стал совершенно прозрачным.
— Ну, и что ты видишь? — спросило существо Красавчика.
— Внутренние органы. Кишечник.
— Попросту говоря, кишки, — поправил Ба-бай. — До сих пор не понятно?
— Нет, — признался Красавчик.
— Ох! — вздохнул Бабай. — Ладно, объясняю дальше. Что находится в этом, с позволения сказать, кишечнике?
Мы с Красавчиком промолчали. Бабай выдержал паузу, переводя взгляд с него на меня и обратно, а потом поднял вверх указательный палец и торжественно провозгласил:
— Дерьмо!
Мы с Красавчиком переглянулись между собой.
— Целые килограммы дерьма! — вещал Бабай. — В котором копошатся многомиллиардные колонии болезнетворных бактерий. Да девка просто гниёт заживо. Симпатичная! А её кости вы видели? — он провёл пальцами по рёбрам девушки. — Какое мерзкое и отвратительное зрелище! Фу!
И Бабай демонстративно отёр лапы о мохнатые бёдра.
— Первый раз с таким сталкиваюсь, — шепнул мне Красавчик. — Девочка сошла с ума, узнав о том, что у неё есть кишки, а в них живут бактерии.
— Что делать будем? — спросил я его.
Красавчик пожал плечами.
— А ты меня ещё упрекаешь, — закончил свою анатомическую лекцию Бабай. — Лучше пойдёмте картошку есть.
*
— Одним мордобоем тут не обойдёшься, — поведал мне Красавчик. — Придётся работать непосредственно с пациенткой. Кстати, ипохондрический бред — это когда люди находят у себя болезни, которых на самом деле не существует. Пример этого заболевания — причём живой пример — сидит прямо перед тобой. Картина Сальвадора Дали «Сон загнивающей заживо». Девочка, наверное, начиталась медицинских книжек или увидела свои рентгеновские снимки, чёрт её знает.
Я смотрел на Красавчика, ожидая каких-то действий с его стороны, а он вдруг пригнул голову, словно к чему-то прислушиваясь, затем сказал:
— Понял.
— Ты меня спрашиваешь? Кто из нас стажируется?
Красавчик ещё раз поразил меня своими познаниями в живописи, пробормотав:
— Фреска Андрея Рублёва «Он сказал — поехали!». Ладно, Тристан. Ты пока побудь здесь, а я узнаю, в чём дело, вернусь, и мы закончим тут всё вдвоём.
Он хлопнул меня по плечу и тут же исчез.
— Тристанчик, миленький, — послышалось из приёмника. — Ты там как? Помощь нужна?
Внезапно в мою голову ворвалась одна интересная мысль.
— Пчёлка, ты можешь музыку организовать? — спросил я в передатчик.
— Какую? Рок-н-ролл, хэви метал?
— Вальс.
Тотчас же что-то щёлкнуло, и по пещере полилась плавная мелодия «Сказок Венского леса». Бабай удивлённо оглянулся и полез в костёр за картофелиной. Девушка даже не пошевелилась.
Я подошёл к ней, присел около неё на корточки, повернул её лицо в свою сторону и сказал:
— Позвольте пригласить вас на тур вальса.
— Меня??? — изумилась девушка.
— Именно вас.
Чёрт его знает, как оно получилось, но теперь на мне был гусарский мундир, и длинная сабля свисала с левого бедра.
— Я не могу, — сказала пациентка.
— Но почему? Всего на один тур!
— Я же сказала, что не могу, — отрезала девушка, отползая в сторону.
— Но в чём причина вашего отказа?! — воскликнул я, прикинувшись обиженным.
Девушка посмотрела на меня с отчаянной беспомощностью во взгляде.
— Разве вы не видите, что я больна? — прошептала она.
— Нет, не вижу. Чем, интересно? Болезнь, надеюсь, не заразна? У вас такой прелестный румянец на щеках.
— Вы мне льстите, — ответила девушка. — Не знаю, правда, зачем. Я больна. Внутри меня всё гниёт. И миллиарды микробов пожирают мои внутренности заживо.
— Мадемуазель, танец заканчивается, — поторопил её я.
— Нет! Я не могу! Послушайте, как вы не понимаете, — пациентка перешла на трагический шёпот. — Это же распад. Гниение. От меня должен исходить ужасный трупный запах. Прошу вас, уйдите.
— Вы тоже почувствовали эту вонь? Её издаёт вон то существо у костра, — я кивнул на Ба-бая, мирно пожиравшего горячую картошку. — Идёмте.
— Нет!
Не теряя больше времени на разговоры, я встал на ноги, схватил девушку за руку и рванул на себя. Она пулей взлетела с пола и врезалась в мою грудь, после чего мы закружились под музыку по пещере, стараясь при этом не влезть в костёр.
(Краткое отступление. Тут около меня стоит Серёга и не даёт мне работать. Он бубнит, что я не умею танцевать вальс и нечего тут лапшу на бумагу вешать. Пошёл он! Тоже мне, великий танцор нашёлся. Ладно бы какой-нибудь балетмейстер лез критиковать.)
Девушка вначале казалась оцепеневшей, скованной, смотрела на меня с ужасом и передвигалась будто робот. Но всё же увлеклась и она. Вскоре мы уже лихо кружили по пещере, и Бабай смотрел на нас, разинув рот.
Пчёлка вырубила музыку. Я церемонно отвёл девушку к стене, склонил голову и сказал:
— Благодарю за танец. Когда мы можем увидеться снова?
— Никогда, — ответила пациентка, переводя дух. — Я больна. Могу даже до завтра не дожить, так стоит ли давать пустые обещания?
— Вы симулянтка.
— Но меня же пожирают микробы! — возразила она в отчаянии. — И я загниваю! Отчего и кости у меня какие-то жёлтые, неровные…
— А какие они у вас должны быть? — перебил я. — Синие и под линейку? Кстати, насчёт микробов. Что вы о них знаете?
— Ну, они такие… Маленькие…
— Ваши познания в этой области просто безграничны. Вы, вероятно, знакомы с работами микробиолога Йенсена?
Научные диспуты глупо проводить в гусарском мундире, и Пчёлка мигом меня переодела. Теперь я был в строгом костюме, белом халате, наброшенном на плечи и в очках (без стёкол, правда).
— Не знакома, — ответила пациентка.
— Ага! Значит, вы читали доклад профессора Харди на медицинской научной конференции в Генуе в 1976 году?
— Тоже нет.
— Тогда всё ясно. Вам попались работы доктора Куницына. Но он ошибался в своих выводах, что потом убедительно доказал его коллега Марский. Кстати, Куницын после этого и сам осознал свою ошибку.
— Послушайте, я в первый раз в жизни слышу все эти фамилии, — прервала меня пациентка.
И неудивительно — ведь я придумал их только что. К тому же очень сомнительно, будто в Генуе в 1976 году была медицинская конференция, на которой делался доклад по микробиологии.
По-моему, начинала просматриваться перспектива. Я разбирался в микробиологии не больше своей пациентки, но надо было хватать быка за рога:
— Тогда придётся вам рассказать. Микробы начнут вас пожирать лишь после того, как вы скончаетесь. А сейчас ваши молодые и здоровые…
В этом месте пациентка попыталась возразить, и мне пришлось повысить голос:
— Я говорю: здоровые клетки успешно им в этом противодействуют. Да, спору нет, микробы — штука нехорошая и прожорливая. Но клетки, как следует из курса лекций профессора…
Девушка обречённо вздохнула.
— …Бернштейна — самостоятельные организмы, — продолжал я. — И вполне могут дать в морду враждебному вирусу.
Пациентка впервые за день несмело улыбнулась. Бабай сожрал всю свою картошку и подошёл к нам.
— Ты чего-то там про морду говорил, — напомнил он. — Бить меня будешь?
И в самом деле, врезать ему, что ли? Но чего из этого выйдет и куда потом войдёт — вот вопрос. Во всяком случае, нож в его лапе выглядел довольно зловеще, а я ещё не успел потратить денег, выплаченных мне доктором. Пусть лучше Красавчик ему морду бьёт, между собой они быстрее столкуются. И я ответил:
— Хоть ты и порядочная скотина, но мордобой мы пока отложим.
Бабай был приятно удивлён моими словами.
— Как, ты говоришь, тебя зовут? Тарзан?
— Тристан, — поправил я.
— Пойдём, я тебе выход отсюда покажу.
Затем Бабай почесал в мохнатом затылке и выдавил из себя, повернувшись к моей подопечной:
— Знаешь, а ты и правда того… Симпатичная.
*
Я открыл глаза.
— Лежи! — взвизгнула Пчёлка и, подскочив ко мне, сняла с моей головы какую-то блестящую штуковину с наушниками. Затем мне было позволено встать.
— Ты молодец, — сказала Пчёлка, снова усаживаясь за пульт. — А Зомби с Красавчиком поспорили, справишься ли ты самостоятельно.
— И как? Я справился?
— Ну ты даёшь, — сказала Пчёлка, покачивая головой. — Зомби теперь должен Красавчику бутылку водки.
После этого она произнесла в микрофон:
— Красавчик, о Бабае можешь больше не думать.
Затем Пчёлка подняла трубку внутреннего телефона и сообщила:
— Доктор, Тристан вернулся. Да, всё в порядке.
— Пчёлка, а ты откуда знаешь, что я там делал?