— Если честно, не очень. — Я решил быть откровенным. Собственно, какой у меня выбор? — На женское смахивает. Юмеко, Юмеки… Юме-тян, как там твой суженый? Вот в таком духе.
Юме прыснул. Во сне, несмотря на власть над всем происходящим (и надо мной, в том числе), он действительно казался моим ровесником, как и утверждал Кано. Легкомысленным и смешливым молодым человеком, для которого происходящее — сущая забава.
— Конечно, забава! — охотно подтвердил ханец. — А добрая шутка ещё никому не причиняла вреда. Если она действительно добрая. Да ты и сам такой же, как я — разве нет? Достаточно вспомнить наше обоюдное ребячество в самом начале беседы. Прибежище сладких утех… Вовек не забуду!
Ага, и припоминать будешь при каждом удобном случае! Ох… А когда это мы перешли на «ты»?
— После «Юме-тян[18]», — сообщил тот. — Если любезный посланник не возражает, я бы тоже предпочёл непринуждённую форму общения.
Согласен. В свете наших споров и взаимных подколок придворные манеры выглядят нелепостью. Ну что ж, главное: все живы и никто не обиделся. К тому же, сон — это просто сон, и следование установленным правилам сейчас было бы странным. Раз новый знакомый так захотел, значит, на то есть причина. И не мне сопротивляться этому невыносимому… терпение, Хитэёми-но Кайдомару! Вот выберешься отсюда — и будешь размышлять, сколько твоей душеньке угодно!
— Давно бы так! Слова должны находиться в согласии с мыслями, а форма — следовать за содержанием. Предаваясь грёзам, нелепо сковывать порывы души вежливым лицемерием. И тем более, обращаясь к человеку, которого собираешься… как ты выразился, вздуть?
— Взгреть, — буркнул я. Ну разве так можно? Чувствуешь себя обнажённым среди уличной толпы. Ладно. Хотел искренности — будет искренность!
— Ах, конечно же, взгреть! Чего ещё ожидать от представителя твоего клана… Ну и какое имя ты предложишь, раз мой выбор тебе не по вкусу? Надо сказать, после приведённых доводов оно и мне разонравилось…
Обрадованный сменой направления беседы, я задумался. И чего только во сне ни бывает! Вот, юмеми имена придумываешь…
— А что, если сократить ещё немного? Давайте, вас… тебя будут звать Ю?!
— Ю?
— И даже по-ханьски звучит! Замечательное имя! Я вообще на редкость удачлив в подборе имён. Между прочим, весь двор стоял на ушах, когда императору привезли нового павлина (он души в них не чает и кормит собственноручно), и он (дядя, не птица!) вызывал к себе каждого с вопросом: «Как назвать?», а я был единственным, чьё предложение дядюшке угодило.
Что не удивительно, ведь надменная птица оказалась ну просто вылитый Министр Левой Руки! И если кто и остался недоволен кличкой нового питомца, так это последний. Все прочие ликовали.
— Надо же, и вообразить не мог, что Сын Пламени склонен пошутить, не говоря уже о похвальной любви к животным… Я подумаю насчет имени. Кстати, тебе не кажется, что ты здесь задержался?
Пелена впереди и впрямь просветлела, словно раздвинули две ширмы.
— А как отсюда выбраться? — ко мне вернулась осторожность.
— Попробуй найти выход, — беззаботно предложил юмеми.
— А куда идти? Прямо?
— Тебе решать.
Вот так всегда. Намаюсь с этим Ю, чует моё сердце!
— Я ещё не согласился на имя! Иди, куда хочешь. Договорим, когда проснешься.
— Ю, не сердись!!!
Но того и след простыл. Точнее, звук.
— Ну что ж, вперёд, так вперёд, — пробормотал я для храбрости. Однако! А ведь со сновидцем можно было болтать и не вслух. Поздно спохватился. С другой стороны, всё лучше, чем в тишине. Я зашагал в сторону просвета меж «тучами», напевая пришедшие на ум строки:
В битом зеркале просвет —
Как забыть про свет
Средь осколков тьмы!
Даже не помню, кому принадлежат эти стихи, неужели сам сочинил? И размер непривычный. Вообще, что за ерунда — как может быть зеркало разбитым на осколки, словно глиняный кувшин? Оно же бронзовое. И откуда такие глупости в голову лезут?..
Внезапно я осознал, что совсем не приближаюсь к области разрежения в той клубящейся дымке, которая составляла Пустой Сон. Подозрительно.
Может, надо искать другой… выход?
— Хочу выйти из Юме в Хонне! — торжественно провозгласил я.
И некоторое время с надеждой озирался по сторонам.
— Хочу попасть в… комнаты Ю… то есть, юмеми… жаль, не знаю, как они выглядят, ну хоть куда-нибудь хочу! Эй, я же понятно объяснил?!
Никаких изменений. Проклятье! Ох уж этот Ю, любитель загадок! А может, попробовать иначе?
— Хочу дверь, открытую, чтобы она вела в зал двадцать пятого дома в квартале Поздних Хризантем Южной Столицы Кёо!!!!
Слава богам, знакомая обстановка! Здравствуй, ковер с белым тигром! Какой пушистый, так бы и присел на тебя… Позвольте, что значит, «так бы и присел»? Висит-то он на стене…
Неужели ещё не кончилось?
Комната виделась под каким-то странным углом, который то и дело менялся. Будто моя голова порхала под потолком. Я вспомнил байки про Крылатый Череп, которыми Дзиро так любил стращать меня в детстве, и немного растерялся.
В зал из правого коридора вошла Мэй-Мэй. Увидев меня, поманила пальцем, и я подлетел к ней, словно бабочка к свече.
— Ах, какой красивый огненный мотылёк! Идёмте, господин! — красавица серебристо рассмеялась и направилась по одному из коридоров.
Я последовал за ней. Ага, а вот и комната — наверно, та самая опочивальня. Девушка раздвинула фусумы и пропустила меня вперёд. Я рванулся внутрь, едва успев заметить Ю, сидящего на одном из своих ханьских стульев рядом с кроватью, тоже возвышающейся на ножках. То, что приковало моё внимание, было телом молодого мужчины в алых одеяниях, распластанным по покрывалу и словно разметавшимся во сне. Руки сжаты в кулаки, дыхание быстрое и порывистое. Прядка волос цвета тёмной меди прилипла к влажному лбу. Напряжённо сведены тонкие брови, но черты лица мягкие, почти девичьи, хотя хорошо очерченный подбородок и противоречит этому обидному заключению. А ямочки на щеках видны, как бы ни хмурился!
Всё равно, что в зеркало на себя любоваться, причём с закрытыми глазами. Ведь тело-то принадлежало мне…
— И как спалось? — ехидно вопросил Ю, после того, как я вскочил с ложа, словно ужаленный. — Я даже забеспокоился, где вы так долго пропадаете… Ну скажите, как вас угораздило вспоминать о зеркалах? Самая неподходящая тема для размышлений в Пустом Сне! Признайтесь, вы хотели там остаться навсегда? И сделать меня виновником своей преждевременной кончины?
— Разве мы не отошли от правил? — поморщился я, пытаясь пригладить волосы и осмыслить всё случившееся. К чему столько шума? Распекает, как нашалившего ребенка!
— Превосходно. Значит, можно не спрашивать, помнишь ли ты наш разговор! — голос ханьца вернул себе былую кротость. Всё-таки, во сне он немного другой. Беззаботнее и веселее!
— Пожалуй, помню. А сколько сейчас времени?
— Если ты волнуешься о слуге, то он отправился в гостиницу. Мэй-Мэй вышла к нему и предупредила, что ты задержишься у нас на ночь.
— Да как ты посмел меня усыпить? Человека, отлечённого высочайшими полномочиями! — гневно вскричал я, спохватившись.
— Но это лишь сократило время! — пожал он плечами. — Представляешь, сколько бы я тебе втолковывал те немногие истины, которые следовало прояснить, чтобы ты смог мне помочь? И в любом случае, пришлось бы предъявить доказательства. А во сне всё прошло быстро и, можно сказать, безболезненно. Так разве мой поступок не в интересах Сына Пламени, служить которому я считаю своим первостепенным долгом?
Скользкий тип, всегда выкрутится!
— Ты ещё многое должен рассказать, понятно? И в первую очередь — о той услуге, которую ожидаешь! — я наставил палец на невинно улыбающегося ханьца и неожиданно зевнул.
Юмеми рассмеялся, звонко и задорно — совсем, как во сне.
— Завтра, любезный. А теперь позволь проводить тебя в комнату, которую Мэй, должно быть, уже приготовила для дорогого гостя. После такого сна не грех отоспаться!
Глава 3
Тайна
(Ночь между Вторыми Днями Золы и Земли месяца Светлой Воды, 499-ый год Алой Нити)
«Да у него тут гостиницу можно открывать», — в полудрёме размышлял я, лёжа непривычно высоко над землей. Хозяин дома покинул меня, препроводив в уютную комнатку и пообещав исключительно добрые сновидения. Что ж, юмеми виднее. Глаза слипались, я погасил светильник. Сны действительно поджидали, толпясь на пороге моего разума, отпихивая друг друга и жалобно поскуливая. Вот только… впустить я их не мог.
— Невыносимо… Свалюсь, стоит только заснуть! — сообщил я одной из стен, перевернувшись на бок. Желание сдёрнуть покрывала на пол и создать там подобие благопристойного ложа через некоторое время показалось вполне простительным. Да и как можно спать на весу? Кто я им, летучая мышь?
Жажда сна и невозможность погрузиться в него доведут кого угодно! Я вздыхал, вертелся, как угорь на жаровне, изгрыз губы чуть ли не до крови, и уже решился пренебречь приличиями, когда почувствовал чьё-то присутствие рядом. Точнее, неподалёку. В комнате я был один. Но за пределами дома, возле самого моего изголовья, бродило какое-то животное. Я отчётливо услышал шорох гравия и трепет стены, которой в тот миг касался мой локоть, когда оно проходило рядом и нечаянно задело ее. Сделалось неуютно. Бамбуковые брёвна, ограждавшие моё убежище, показались хрупкой и ненадёжной защитой. Свирепому вепрю они — что палочки для еды.
Почему-то подумалось именно о диком звере, вышедшем из леса. Вепре или, может быть, олене. Неужели у ханьца есть ручной олень? Да и к чему заводить кабана? Что ж, олень или кабан, дорожками он не ходит, иначе последствия звериного присутствия мне бы непременно встретились.
Мысль о том, что лесок слишком мал для обитания в нём такого животного, возникла и тут же испарилась. Мне захотелось выяснить, кто же это. В конце концов, если я всего лишь выгляну с порога…
За стеной фыркнуло. Всё, какой уж тут сон! Я осторожно спустился с кровати, накинул на нижнюю рубаху одну лишь алую хитоэ[19] и, завязывая хакаму на ходу, втихомолку выбрался наружу. Двери, свободно ходящие в пазах, и не зашуршали, когда я просачивался в коридор.
До зала я добрался на ощупь, ведомый любопытством и слабым пятном света впереди: коридор заворачивал под прямым углом. Там я потыкался в поисках выхода. В безлунной ночи всё казалось одним сплошным мраком, и наличие в зале окон мало, чем помогало. Наверно, на небе и звезд-то не сыскать, всё тучами заволокло. Наконец, нащупал ногой асагуцу,[20] под стать моему вчерашнему облачению. Дверь даже не скрипнула, отворяясь. Я не замерзну снаружи, столь легко и небрежно одетый?..
О, какой туман! Вредные каппа[21] с реки притащили, не иначе. В Оваре я таким и не любовался. А ведь красиво: чёрная земля у дома и опушка леса, скрытая за серой поволокой, медленно переползающей через нее. Верхние ветви отчётливо видны — каждый листик бы разглядел, окажись ночка хоть чуточку светлее. Какая всё-таки жалость, что по облачному морю не плывёт маленькая лунная лодочка…
Я сделал несколько шагов от двери и вгляделся в темноту. Было тихо: то самое время, когда даже совы отдыхают в гнёздах. Впрочем, пора гнёзд лишь начинается, весна даже сюда пришла совсем недавно. Удивляет, что деревья в лесу Ю уже распустились. Повсюду ещё только почки да молоденькие клейкие листики, сакура едва отцвела — а здесь настоящее лето. А бабочек сколько порхало! Если, конечно, это были настоящие бабочки, а не души несчастных посланников, погубленные коварными обитателями этого дома…
Покой и безмолвие. Если что-то здесь и фыркало, то оно удалилось в лес, а плутать в потёмках не хотелось бы. Я зевнул. Ха, а, может быть, ханец просто-напросто держит лошадь? Или вола, обычную бурую и рогатую скотину! Да, скорее всего, так оно и есть, а я — болван! Вернусь-ка в постель. Вот теперь действительно пора на боковую, не хватало ещё завтра клевать носом, внимая откровениям таинственного Повелителя Снов.
Я окинул туманный пейзаж взглядом, желая попрощаться с ним так, чтобы навеки сохранить в памяти, и тут вдали что-то блеснуло. Присмотрелся. Так и есть, вон та туча — вовсе и не туча, а столб дыма, приникший к земле и распластавшийся по горизонту. А отблеск — от пламени. Что-то горит. Не по соседству, но какая разница?!
В дом, скорее будить хозяев! В столь позднее время квартальная стража наверняка попустительствует себе да сырой погоде. Что же такое могло загореться? Что бы это ни было, Городская Управа может узнать о бедствии последней!
— Ю, проснись!!!
Я влетел в коридор, который вёл, по моим представлениям, в опочивальню хозяина дома, но наткнулся на чулан, заваленный всякой рухлядью. «Хранилище диковинок», — сообразил я, и поторопился прочь, на всякий случай. Нехорошо. Всё равно, что монеты на чужой связке пересчитывать.
— Ю! Да где же вы все?!
Другой коридор, рядом с моим. Створки фусум, ведущих в комнату, распахиваются. Традиционная обстановка, никаких ханьских штучек. И ни души. Футон[22] скатан, его край торчит из стенной ниши. Свиток с изречением взирает на меня из глубины другой. Ширма, низенький столик, на последнем — старинное зеркало, несколько безделушек и усаженная напротив зеркала небольшая кукла. Надо же, девушка настолько юна… А может быть, это подарок. Что ещё преподносят молодым хорошеньким особам?
— Мэй-Мэй! Ю!!!
До меня доходит, что парочка, наверно, где-то уединилась. Ох, какое нелепое положение! Но… надеюсь, они меня простят?
— Ну и что вы здесь делаете?
Вкрадчивый голос заставил меня подпрыгнуть. Слава богам…
— Ю, я ищу тебя по всему дому! Пожар!
— О-хо-хо… вы… то есть, ты всё-таки ухитрился что-то поджечь?
Будь у меня время, я бы обиделся.
— Нет, но неподалёку что-то горит!
— Что?!! — тот остолбенел, поднеся ладонь к горлу. Надо же, полностью одет, будто и не ложился. Хотя одежда — не чета моей, натянуть можно вмиг и одной рукой.
— Горит, Ю! А стража напивается в трактире! Если даже сырость не помешала воспламенению, то пожар, должно быть, нешуточный. Или чей-то злой умысел. Надо предупредить власти…
— И всё-таки это случилось!
Меня схватили за руку и поволокли из комнаты. Возможности спросить, что бы сие означало, не было. Мы выскочили из дома, и юмеми резко замер. Пожар разгорался. Возможно, уже соседние дома захвачены. Как быстро! Почему мы медлим?
— Да, это она! — произнёс Ю.
Кто, она?
— Кайдомару! — ханец впервые назвал меня по имени. — Твоё предложение помочь ещё остаётся в силе?
— Если… если оно касается того, что происходит — разумеется! — возмутился я. Нашел, о чём спрашивать. При пожаре посторонних нет!
— Да, касается. — Южанин взял меня за плечи и резко развернул в сторону двери.
Мэй-Мэй уже стояла на пороге. И где же она скрывалась, когда я искал? Выходит, что в спальне Ю…
Я встряхнул головой. Не до этого сейчас! Он что, предлагает мне не путаться под ногами?!
— Выведи его чёрным ходом, — приказал тем временем хозяин дома. — Кайдомару, следуй за Мэй.
— Но… хорошо, а ты?!
— Я воспользуюсь главным, так надо. Не спрашивай, время поджимает. Встретимся снаружи! — с этими словами он в несколько грациозных прыжков преодолел пустое пространство и скрылся меж каменных глыб в туманной мгле. Только радужные пряди мелькнули.
— Идёмте, господин? — вопрос и почтительный поклон не вязались с повелительным жестом, который сделала девушка.
— Да, — кивнул я.