– Про семью мою расскажите, про родителей. Кто они, чем на жизнь зарабатывают.
– Неужто и этого не помните? – ахнула служанка. Настя качнула головой, и та продолжила, – батюшка ваш купец известный, лавку скобяных товаров в столице держит, Еолофеем Баевичем его зовут. Матушка ваша померла, вас родивши, до 10 лет отец вас один воспитывал. А опосля вторично женился, на мачехе стало быть вашей, Айене Марвек. В смысле, в замужестве она теперь Марвек. Ну и вы Марвек. Это-то хоть помните? – Настя еще раз качнула головой, – да неужто и имени своего не помните?! Мисс Наиля Марвек вас зовут!
Анастасия даже 'спасибо' сказать не успела – в комнату завалился невысокий круглый пожилой уже мужчина с заметными залысинами и полуседой.
– Ну, дочь, не ожидал от тебя! Ты чего это удумала? Семью подвести и обесчестить?! Как бы я Таисам в глаза смотрел, коли померла бы?
Да, родительской любви тут, видно, и в помине нет. Что ж так не везет с родителями? Матери в обоих мирах умерли, отцам на меня плевать с высокой колокольни, был бы только прок какой от дочери.
– Наилечка память потеряла, Еолофей Баевич! Даже имени своего не помнит! И вас не помнит! Ничего вообще не помнит!
– Было бы еще, что помнить! На меня вот сейчас посмотрела – запомнила, а событий в ее жизни и не было никаких. Росла, играла, как все дети. Теперь вот выросла, замуж пойдет. А здоровье ее Лютен проверит, может, и память поправит.
– Неужто сам Авар Лютен приехать соизволит? – удивилась молоденькая.
– Почему нет? Ему все равно послезавтра на церемонию помолвки приезжать бы пришлось, а так погостит у нас на пару дней дольше.
Батюшка покинул комнату.
– А кто такой Авар Лютен?– поинтересовалась Настя.
– Это очень известный лекарь-маг! – похвасталась эрудицией говорливая молодка. Такая служанка – просто находка для попаданца. Тут Настя окончательно осознала ее слова.
– Как маг? Тут что, маги есть?!
– Где тут-то?? У нас в доме нет, само собой. А так, имеются, конечно. Куда ж они денутся?– удивилась девица, поднимая хозяйскую дочь из воды и ловко заворачивая ее в большое полотенце, – вы ложитесь, мисс. Отдохнуть вам надо. Завтра ведь жених со своим батюшкой пожалуют. Знакомиться будете, – и, наклонившись, зашептала, – про сегодняшнее дело-то не говорите им ничего, и батюшка ваш уже молчать всем повелел. Лекарю-то сказано, что случайно вы на берегу оступились.
Анастасия Николаевна Орлова была наряжена служанками в тонкую батистовую сорочку, уложена под пуховое одеяло и оставлена почивать. Свечи, по ее просьбе, были оставлены горящими на столике у кровати.
'Наконец-то все ушли! Где тут зеркало виднелось? Ну, здравствуй, новая Настя. Хорошо, что в женское тело попала. А то могла бы, как в голливудском фильме 'Подмена' или в нашем 'Любовь-морковь', в теле другого пола очутиться. Теперь, похоже, мне снова семнадцать. Личико довольно миленькое: в форме сердечка, с большими голубыми наивными глазками под тонкими темными бровками. Губки пухленькие, бантиком. Волосы белокурые крупными локонами до талии спускаются. Ну прям, девочка-куколка, не обремененная интеллектом. Фигура еще не до конца женские очертания приобрела. Что ж ты в воду прыгнула? Чего такого мне не рассказали? Судя по словам 'батюшки' и служанок, ничего значительного в моей жизни не происходило, любимого человека не было. Ну, замуж по расчету выдают. Так что за беда? В нашем мире полно таких браков, и ничего, живут. Кто-то даже счастливо. Я-то точно только из-за денег нос от мужа воротить не буду. Сама же вчера о муже, семье и детях мечтала. Раз он такой важный господин, как говорят, то вряд ли глуп. И отец его еще жив – стало быть, есть надежда, что жених не стар. Стерпится – слюбится. Основа счастливого брака – уважение. Вот и начнем с него. Надо бы завтра с утра в библиотеку попасть, хоть что-то об этом мире почитать, чтоб за неграмотную не приняли. Кажется, все попаданки с библиотеки начинают'.
С этими мыслями Настя улеглась и на удивление быстро и спокойно уснула.
Утром землянка проснулась от шума льющейся в умывальный тазик воды. Прежняя молоденькая служанка готовилась помочь хозяйке с утренним туалетом.
– Доброго утречка, мисс! – прощебетала она.
– Доброго ..., а как зовут тебя, девушка? – поинтересовалась Настя.
– Калира, мисс. Вы так ничего и не вспомнили? – служанка посмотрела, как Настя с печальным видом качает головой, и защебетала дальше, – Сейчас лекарь к вам придет, он уже прибыл. А если Лютен память вернуть не сможет, так жениха вашего попросите: говорят, он маг посильнее многих!
'Как маг? Мой жених тоже маг? Так это же здорово! Совсем не ясно, почему куколка помереть решила! У них ведь маги в большом почете, как я понимаю. Вон с каким восторгом Калира слово 'маг' произносит! Срочно! Срочно в библиотеку!'
Визит в библиотеку пришлось отложить до окончания медицинского осмотра. Известный в данной местности лекарь-маг оказался интересным мужчиной, с бархатными карими глазами, лет тридцати на вид. Поводив над Настей руками, он сообщил, что все в порядке, девушка абсолютно здорова, а психические заболевания и память вылечить ни один маг не может, как всем образованным людям должно быть известно. 'Я образованная! Высшее образование имею! И в вашем мире буду образованной, как только до книг доберусь! Надеюсь, проблем с умением читать тоже не возникнет'.
После ухода мага Калира принесла завтрак прямо к Насте в спальню ('в обеденной зале к приезду важных господ готовят все, не до вас им там'), а потом проводила 'мисс Наилю' в библиотеку. Первым делом Анастасия проверила, может ли она читать, схватив первую попавшуюся книгу. Бурно порадовавшись, что может, девушка стала искать книги по физической и политической географии этого мира. Этот процесс оказался длительным и сложным, так как в 'батюшкиной' библиотеке книги стояли, как попало: философские трактаты рядом с пособиями по дрессировке охотничьих собак, книги по этикету вперемешку с детскими сказками в картинках, учебники по арифметике с сентиментальными романами и так далее. Вряд ли домочадцы использовали библиотеку по прямому назначению. Через час Настя отчаялась найти в этом хаосе хоть что-то срочно ей необходимое. Приближалось время обеда и знакомства с женихом, а Настя так ничего и не узнала об этом мире.
'Придется больше молчать, чем говорить. Прикинусь смущенной застенчивой невестой. С такой-то внешностью это как дважды два!'
В процессе своих поисков Настя приблизилась вплотную к гардине, что висела на дальней стене. Из-за гардины тянуло сквозничком и слышались мужские голоса.
' А вот и потайная дверь нашлась! Какая-то она условно потайная. Ну, книг тут не нашла, так хоть послушаю, что люди говорят. И совесть меня мучить не будет! Каждый выживает, как может!' – и Настя прильнула ухом к щели в приоткрытой двери.
– А почему я должен гореть желанием спариваться с этой человечкой?!
– Прекрати! И прояви уважение к этой особе – это мать твоего будущего ребенка!
– О, нет, не мать! Матерью она бы стала, если бы вышла замуж за кого-нибудь человеческого парня, родила бы ему детей, заботилась бы о них, читала бы им сказки на ночь, вытирала бы им сопли и слезы и пекла пироги на их дни рождения. А у моего сына матери не будет! Когда достаточно подрастет, чтобы проявить хоть каплю понимания, я, как и все, отвезу его в лаприкорий и укажу, какое именно из обезумевших существ дало ему жизнь!
– У твоего сына будет отец. И он будет понимать (да-да, будет!), что другого варианта у нашей расы все равно быть не могло. И что это великая удача, что человеческие женщины с нами совместимы и способны родить нам сыновей!
– Похоже, человечки со всеми совместимы! – с презрением произнес жених. – Интересно, если у горных троллей начнутся проблемы с рождаемостью, люди и им своих женщин продавать будут?
– Прекрати, сын. Ты не хуже меня все понимаешь. Даже лучше – ведь именно тебя дед прочит в свои преемники, – устало заключил тихий мужской голос.
Настя в ужасе прижималась к двери. 'Если я выйду за него замуж – я стану безумной? Или это произойдет еще раньше – во время завтрашней помолвки? А я-то, дура, и не подумала, как это странно, что на помолвке в обязательном порядке присутствует врач. Мне заморочили голову тем, что он маг, а надо было насторожиться, что он лекарь! Закон равновесия в природе: дали тело – отняли разум? Я сойду с ума? Я сойду с ума! Какая досада!'
Из смежной комнаты послышался шум отодвигаемых стульев, и попаданка метнулась прочь. Настя, что есть сил, бежала к комнате Авара.
– Господин лекарь! Позвольте спросить! – воскликнула задыхающаяся девушка, увидев выходящего из дверей мужчину.
– Конечно, мисс. Пройдемте в гостиную, – сделал широкий приглашающий жест Лютен.
– Нет! Можно поговорить в вашей комнате?
Авар окинул Настю задумчивым взглядом, но кивнул. Они прошли в двери и закрыли их за собой.
–Итак, я вас слушаю.
– Вам ведь уже говорили, что я потеряла память и самых простых вещей не помню... – начала Анастасия.
– Поверьте, в вашем случае это совсем не важно. А может и к лучшему, – вздохнул доктор.
Настя начала паниковать. 'Во что ты опять вляпалась, Орлова? Профукаешь новую жизнь, как старую? Собирай информацию, потом решишь, что делать. Тысячу баксов за инфу!'
– Пожалуйста, я хочу знать, что со мной будет!
– Замуж выйдешь, сына родишь.
– А чем грозит мне это замужество? И почему именно сына, не дочь?
Лекарь-маг Авар Лютен внимательно заглянул в умоляющие, встревоженные голубые глаза, и начал рассказывать.
Смысл его рассказа, как поняла его Настя, заключался в следующем: этот мир, с названием 'Доин, создали боги-близнецы: Донатос и Доната, мужское и женское начало, вечные янь и инь. И заселили они его тварями разными, разумными и неразумными. К разумным расам относились люди, горные и степные тролли. А над всем живым высшей расой были поставлены маги, призванные следить за равновесием в природе, предотвращать различные природные катаклизмы и помогать развиваться своим менее разумным собратьям, то бишь, людям и троллям. И даны были этим магам способности: кому дар управления стихиями, кому дар общения с животными, кому целительский, а кому и дар силой живой растения питать и способствовать их росту и плодоношению. В каждом маге был только один дар: маг-стихийник никак не мог быть еще и создателем амулетов (с даром передачи магической энергии неживым предметам). Но забыли маги о своем призвании, возгордились сверх меры всякой, стали притеснять малые народы. Донатос поддержал магов в желании абсолютно властвовать на планете, а Доната за других разумных заступилась, да напомнила, для чего изначально магов создали. Переругались боги между собой и развязали в этом мире большую войну. И Донатос с магами победил людей да троллей, поддерживаемых сестрой его богиней. Так и остались маги у власти. Но Доната не зря свою манну небесную ела: забрала она у расы магов свое инь изначальное, и перестали у них женщины рождаться. Маги в ответ все храмы богини в мире порушили, один только остался, тот, что здесь, недалеко от столицы, стоит, ибо поздно заметила злодейства их богиня, лишь последний храм силой своей укрыть успела. Теперь имя Донаты в этом мире под негласным запретом, и жриц у нее совсем мало и редко пополняются их ряды. А маги вынуждены стали брать в жены женщин человеческих и стали рождаться у них опять-таки сыновья (проклятье богини – вещь долгоживущая). И все бы было не так плохо, если б не одно 'но'. Организм магов не идентичен человеческому и выделяет вещество, которое самим магам позволяет управлять своими способностями, а при попадании в организм человека действует, как очень сильный наркотик (да, именно наркотик, даже слово такое в их языке имелось, хоть и звучало, конечно, иначе). Когда люди были лишь слугами, то и проблем не было: со слугами гордые маги не целовались, сексом не занимались, из одного стакана не пили. А вот с женами беда вышла. С первого же поцелуя начинали они чувствовать неодолимую тягу к мужу своему, да так, что про все на свете забывали, только о контакте и новой дозе этого интим-наркотика думали. А последствия, как и при регулярном приеме любой наркоты: обеднение и ослабление психики, утрата эмоций, психопатическая деградация личности, при которой все мысли и силы человека подчинены одной цели – найти и употребить наркотик. Через пару лет женщины становились полными, хотя и весьма здоровыми, идиотками. Видно, физическое здоровье эти магические феромоны не задевали, зато по мозгам бедных женщин прокатывались паровым катком: бедные девушки даже навыки простейшего самообслуживания к концу второго года утрачивали, не говоря уже об утери понимания речи. Так что задача жены – успеть родить в первый год, пока у организма еще есть возможность хоть немного реабилитироваться, после чего ее 'милосердно' отправляли в лаприкорий (местная психлечебница для бывших жен), доживать свои дни тихой сумасшедшей. А чтоб люди охотнее отдавали дочерей своих, маги регулярно их запугивали силами своими и очень хорошо платили за каждую 'жену'. Магов было очень мало в сравнении с людьми, и жили они гораздо дольше, так что девушек для рождения наследников требовали не часто, и большинство людей было всем довольно.
Конечно, в изложении мага Лютена, это звучало иначе. Гордые, невинно обиженные маги, выживали как могли, всячески помогали людям и по мере сил заботились о женах. Он минут десять расписывал, как хорошо женщинам живется в психушке, как хорошо там кормят, красиво одевают, ведут реабилитационную работу. И несколько раз подчеркнул, что реабилитация эта и результаты дает: именно из стен лаприкория выходят иногда жрицы Донаты. И еще удивляла его полная убежденность в реальности существования местных богов. Будто сам их видел!
Когда Настя вернулась в свою комнату, глубину ее отчаяния трудно было описать. Бежать? Куда она одна, без денег и друзей, в чужом мире денется? Здесь глухое средневековье, Homo homini lupus est! (человек – человеку волк). Свои же родные найдут, свяжут и отнесут, им уже хорошо золота отсыпали!
В памяти всплывало отцовское 'А ты сама попробуй, тогда и суди'. И шанса избежать этой 'пробы' у нее не было.
– Так вот ты какая, высшая справедливость! 'Мы судим других по поступкам, а хотим, чтобы нас судили по возможностям' (Хорхе Луис Борхес). Что ж, придется совершать поступки. Скоро обед. Надо морально подготовиться к встрече с 'женихом'.
Однако морально подготовиться ей не дали. Окно ее спальни распахнулось, и кто-то кубарем влетел в ее комнату. Этот кто-то оказался молодым симпатичным и глазастым парнем лет семнадцати, ровесником ее нового тела.
– Наиля, бежим со мной! Я спасу тебя! – схватил он за руку Анастасию Николаевну и потянул к окну.
– Ты кто?– недоуменно произнесла девушка.
– Так ты, правда, ничего не помнишь? И меня забыла?! Я Олан, жених твой, настоящий, мы с детства любим друг друга! У моего отца лавка в городе рядом с вашей. И твой отец был согласен на наш брак, пока Таис на тебя глаз не положил!
Настя посмотрела на его по-детски еще округлое лицо с первыми усиками над верхней губой, заглянула в его огромные серые глаза, опушенные длинными ресницами, с такой надеждой и лаской смотрящие на нее. И решилась.
– Бежим!
Добежали они только до окна. Под окном уже стояли вооруженные вилами хмурые слуги и грозный отец, потрясающий кулаком. Олана связали и посадили в погреб, пообещав после свадьбы выпустить.
– А ты, неблагодарная, быстро надевай свое лучшее платье и в обеденную залу спускайся. Слуги уже закуски расставляют! За столом и на мужа будущего посмотришь.
– Ах, неблагодарная? Ах, вспомнить в жизни нечего? А о том, что жених у меня любимый был, почему промолчали?
– Дура! Что он дать тебе мог, третий сын нищего купца!
– Любовь! Семью настоящую! Детей, которых я сама бы воспитывала и любила! Ненавижу вас! Вы все обо всем знали, но все равно меня продали! Жизнь мою новую продали! Не пойду я на ваш обед! Или нет, лучше пойду! Еще как пойду! Я все этим магам недобитым в глаза скажу!