странное чувство, будто меня обернули в тесную банановую шкурку. Кем бы ни была Мэг
МакКэффри, каким бы образом она меня ни нашла, теперь наши судьбы связаны. Это смущало
почти так же, как угревая сыпь.
Мы свернули восточнее Восемьдесят Второй Авеню.
К тому моменту, когда мы достигли Второй Авеню, окрестности начали выглядеть знакомо:
ряды многоэтажек, хозяйственные магазины, супермаркеты, индийские ресторанчики. Я знал,
что Перси Джексон живёт где-то здесь, но открывавшийся во время путешествий по небу на
солнечной колеснице вид напоминал карту Google Earth. Мне ещё не приходилось
путешествовать на уровне улиц.
Также в этом обличье моя безупречная память стала... не столь безупречной. Смертные страхи и
потребности переполняли мои мысли. Я хотел есть. Хотелось в туалет. Тело болело. Одежда
воняла. Я чувствовал себя так, словно голову набили мокрым хлопком. Вот правда, как вы, люди,
так живёте?
Не успели мы миновать несколько кварталов, как начался мокрый снег. Мэг попыталась поймать
языком снежинку, что, по моему мнению, было не самым эффективным способом добычи воды,
причем воды очень грязной. Я весь дрожал и пытался сконцентрироваться на приятных
воспоминаниях: Багамы, Девять Муз в идеальной гармонии, ужасные наказания, которые я
нашлю на Кейда и Майки, вновь став богом.
Меня до сих пор интересовало, кто их босс и откуда он знал, куда именно я упаду. Ни один
смертный не мог обладать этим знанием. По правде говоря, чем больше я размышлял об этом,
тем больше убеждался, что даже бог (за исключением меня, конечно) не мог настолько точно
предвидеть будущее. В конце концов, я был богом пророчеств, хозяином Дельфийского оракула
и дистрибьютором высококачественных сник-пиков судьбы на протяжении тысячелетий.
Конечно же, у меня не было дефицита врагов. Одним из естественных последствий подобной
крутости является то, что тебе всюду завидуют. Но на ум приходил лишь один противник,
способный предсказывать будущее. И если он найдёт меня в столь ослабленном состоянии... Я
попытался выбросить эту мысль из головы. У меня и без того накопилось предостаточно
проблем, чтобы терзать себя всякими "а что, если".
Мы начали обыскивать переулки, проверяя имена на почтовых ящиках и панелях домофонов. На
Верхнем Ист-Сайде проживало на удивление много Джексонов. Я нашел это досадным.
После нескольких неудачных попыток мы свернули за угол и наткнулись на старую модель
Тойоты Приус, припаркованную под миртовым деревом. На крыше виднелись вмятины от копыт
пегаса. (Почему я был в этом уверен? Да потому что я знал, как они выглядят. А еще нормальные
лошади не скачут по крышам машин. Пегасы скачут.)
— Ага, – сказал я Мэг, – мы уже рядом.
Через полквартала я узнал строение: пятиэтажный каменный дом с ржавыми кондиционерами,
нависающими над окнами.
— Вуаля! – воскликнул я.
На ступеньках Мэг остановилась, словно врезалась в невидимый барьер. Она посмотрела назад, в
сторону Второй Авеню. Ее тёмные глаза беспокойно забегали.
— В чем проблема? – спросил я.
— Мне показалось, я снова их увидела.
— Их? – я проследил за ее взглядом, но не увидел ничего необычного. – Отморозков с аллеи?
— Нет. Пару... – она пошевелила пальцами, – светящихся шаров. Я видела их на Парк Авеню.
Мой пульс ускорился с анданте на оживлённый аллегретто.
— Светящиеся шары? Почему ты мне ничего не сказала?
Она поправила дужки очков.
— Я много странных вещей повидала, говорила же. Обычно они меня не беспокоят, но...
— Но если они преследуют нас, – сказал я, – это плохо.
Я вновь оглядел улицу и не заметил ничего подозрительного, но ни капли не сомневался, что
Мэг действительно видела нечто подобное. Многие духи появляются в такой форме, даже мой
отец Зевс однажды принял вид светящейся сферы, чтобы соблазнить смертную женщину. (Не
представляю, почему она нашла это привлекательным.)
— Нам нужно идти, – сказал я, – Перси Джексон поможет нам.
Мэг, как и прежде, держалась позади. Она была бесстрашна, забрасывая тех грабителей мусором
в пустой аллее, но сейчас казалось, что ее одолевают сомнения насчет звонка в дверь. Мне
пришло в голову, что она могла и раньше встречать полубогов. Возможно, эти встречи были не
очень приятными.
— Мэг, – сказал я, – признаю, не все полубоги хорошие. Я могу рассказать тебе истории о том,
как убивал их или превращал в растения.
— В растения?
— Но Перси Джексон всегда был надежным парнем. Тебе нечего бояться. Кроме того, он меня
любит. Я научил его всему, что он умеет.
Мэг нахмурилась:
— Ты?
Ее невинность казалась мне очаровательной. Столь очевидные вещи были ей до сих пор
неизвестны.
—Конечно! А теперь пойдем.
Я позвонил в дверь. Через пару секунд искаженный женский голос ответил:
— Да?
— Привет! – сказал я, – Это Аполлон.
Тишина.
— Бог Аполлон, – постарался я выразиться конкретнее. – Перси дома?
И вновь тишина, сопровождаемая приглушенным разговором двух голосов. Дверь загудела, я
открыл ее. Перед тем, как войти внутрь, я краем глаза уловил движение. Но, вновь выглянув на
тротуар, ничего не заметил.
Возможно, это было отражение или вихрь мокрого снега. Или, возможно, светящийся шар. Меня
охватило дурное предчувствие.
— Что такое? – спросила Мэг.
— Да ничего, – ответил я нарочито бодро. Мне не хотелось, чтобы Мэг решила сбежать, когда
мы так близко к безопасности. Теперь мы связаны. Я пошел бы за ней, прикажи она, а мне вовсе
не улыбалось жить на улице вечно.
—Пойдём, не будем заставлять хозяев ждать.
После всего, что я сделал для Перси Джексона, я ожидал, что он будет в восторге, узнав о моем
прибытии. Слёзное приветствие, несколько жертвенных сожжений и небольшой праздник в мою
честь были бы весьма уместны.
Вместо этого юноша распахнул дверь и спросил:
— Зачем?
И снова я был поражен его сходству с отцом, Посейдоном. Те же глаза цвета морской волны,
взъерошенные темные волосы, красивые черты лица, легко сменяющие радость на злость. Тем не
менее, Перси Джексон не унаследовал отцовскую любовь к шортам-бермудам и гавайским
рубашкам. Он был одет в рваные джинсы и синюю толстовку с надписью "AHS SWIM TEAM".
Мэг осторожно двинулась назад, прячась за мной.
Я попытался улыбнуться:
— Мои благословения, Перси Джексон! Я нуждаюсь в помощи!
Перси переводил взгляд с меня на Мэг:
— Кто твоя подруга?
— Мэг МакКэффри, – сказал я, – полубог, которому необходимо попасть в Лагерь Полукровок.
Она спасла меня от уличных грабителей.
— Спасла?.. – Перси внимательно изучил мое помятое лицо, – То есть облик избитого подростка
не просто хорошая маскировка? Чувак, что с тобой случилось?
— Я, кажется, упомянул уличных грабителей.
— Но ты же бог!
— Ну... Я был богом.
Перси моргнул:
— Был?
— Кроме того, – сказал я, – я совершенно уверен, что за нами следят злые духи.
Если бы я не знал, насколько сильно Перси меня обожает, подумал бы, что он сейчас врежет мне
в уже сломанный нос.
Джексон вздохнул:
— Пожалуй, вам обоим следует войти.
Глава 4
Квартира Перси
А трона златого нет
Серьезно, чувак?
ЕЩЁ ОДНА ВЕЩЬ, которую я никогда не понимал: Как вы, смертные, можете жить в столь
крошечных местах? Где ваша гордость? Ваше чувство стиля?
В квартире Джексона не было ни большого тронного зала для гостей, ни колонн, ни террас, ни
банкетного зала. Не было даже термальных источников. Там была маленькая гостиная, смежная с
кухней, и единственный коридор, который, по моему предположению, вел к спальням. Квартира
была на верхнем этаже, и, хоть я и согласился подождать лифт, я всё равно нашёл странным
отсутствие посадочных мест для летающих колесниц. Что бы они делали, если бы гости с неба
решили навестить их?
За кухонным столом, делая смузи, стояла невероятно привлекательная смертная женщина лет
сорока. В её длинных коричневых волосах было несколько седых прядей, но её яркие глаза,
живая улыбка и надетый на неё солнечный сарафан делали её моложе.
Как только мы вошли, она выключила блендер и вышла из-за стола.
— Священная Сивилла, – воскликнул я. – Мадам, с вашим животом что-то не так.
Женщина остановилась и в недоумении посмотрела на свой раздутый живот:
— Да, я на седьмом месяце беременности.
Мне хотелось утешить её. Ношение такого веса казалось мне неестественным. У моей сестры,
Артемиды, есть опыт в акушерстве, но я всегда считал это той сферой лечения, которую лучше
оставить другим.
— Как вы это выносите? – спросил я. – Моя мать, Лето, страдала из-за длительной беременности,
но лишь потому, что Гера прокляла ее. Вы прокляты?
Перси шагнул в мою сторону:
— Эм, Аполлон? Она не проклята. И мог бы ты не упоминать Геру?
— Вы бедная женщина, – я покачал головой, – богиня никогда не позволит чему-то так
обременять себя. Она родит тогда, когда почувствует себя готовой.
— Это должно быть здорово, – согласилась женщина.
Перси Джексон кашлянул:
— Короче, мам, это Аполлон и его подруга Мэг. Ребята, это моя мама.
Мама Перси улыбнулась и пожала нам руки:
— Зовите меня Салли.
Ее глаза прищурились, когда она увидела мой сломанный нос:
— Дорогой, это выглядит больно. Что случилось?
Я попытался объяснить, но слова застряли у меня в горле. Я, сладкоголосый бог поэзии, не мог
заставить себя описать моё восхищение от изящности этой милой женщины.
Я понял, почему Посейдон был настолько поражен ей. Салли Джексон была невероятным
сочетанием сочувствия, силы и красоты. Она была одной из тех редких смертных женщин,
которые могли относиться к богу как к равному – не страшиться нас, но и не обожать только из-
за наших возможностей, а действительно любить.
Если бы я всё ещё был бессмертным, я мог бы пофлиртовать с ней. Но сейчас я был 16-летним
подростком, и моё смертное тело работало по своим собственным правилам, независимо от моих
желаний. Я видел Салли Джексон как мать – это смущало и пугало меня одновременно. Я
подумал о том, сколько времени прошло с тех пор, как я навещал мою собственную маму. Мне
наверно следует позвать её на обед, когда я вернусь обратно на Олимп.
— Знаете, что, – Салли положила руку на моё плечо. – Перси может помочь вам прийти в себя и
перевязать раны.
— Правда? – спросил Перси.
Салли наградила его легко поднятой бровью:
— У нас была аптечка в ванной комнате, милый. Аполлон может принять душ, а потом одеться в
твою запасную одежду. У вас двоих примерно одинаковый размер.
Перси вздохнул:
— Это действительно удручающе.
Салли дотронулась до подбородка Мэг. Слава Зевсу, Мэг не укусила её. Выражение лица Салли
оставалось милым и расслабленным, но я мог видеть тревогу в её глазах. Без сомнений она
думала: «Кто нарядил это бедное дитя как светофор?»
— У меня есть одежда, которая может тебе подойти, дорогая, – произнесла Салли. – Конечно, я
имею в виду одежду не для беременных. Давай подберем тебе что-то. А потом приготовим чего-
нибудь поесть.
— Я люблю еду, – пробормотала Мэг.
Салли рассмеялась:
— Это у нас общее. Перси, проводи Аполлона. Мы встретим вас здесь через некоторое время.
Если вкратце, то я принял душ, перевязал раны и оделся в подержанную одежду в стиле
Джексона. Перси оставил меня одного, чтобы я смог сделать всё сам, и я был ему благодарен за
это. Он предложил мне немного амброзии и нектара – пищи и напитка богов – для того, чтобы
залечить раны, но я не был уверен в том, что это будет безопасно для меня в моём смертном теле.
Я не хотел самовозгорания, поэтому пришлось использовать лекарства из аптечки.
Закончив, я посмотрел в зеркало на своё побитое лицо. Возможно, страх подростка впитался в
одежду, потому что я так сильно чувствовал себя угнетенным старшеклассником, как никогда
прежде. Я думал о том, как несправедливо был наказан, как неправ был мой отец и о том, что
никто и никогда не испытывал проблем, которые были у меня.
Естественно, это было правдой. Преувеличивать и не требовалось.
По крайней мере, оказалось, что мои раны заживают быстрее, чем у обычных смертных. Отёк
носа спал, и, хотя губы все ещё болели, больше не было чувства, как будто кто-то вяжет свитер
внутри моей груди при помощи раскаленных спиц.
Быстрое выздоровление было наименьшим из того, что Зевс мог сделать для меня. В конце
концов, я был богом медицины. Зевс, вероятнее всего, сделал это, чтобы я мог испытать еще
больше боли, но, тем не менее, я был благодарен.
Я подумывал о том, чтобы разжечь небольшой огонь в раковине, может быть, сжечь несколько
бинтов в знак благодарности, но решил, что это может навредить гостеприимству Джексонов.
Потом я осмотрел футболку, которую мне дал Перси. Спереди она была украшена логотипом Led
Zeppelin: крылатый Икар, падающий с небес. У меня не было каких-либо проблем с этой
группой. Я вдохновлял их на их лучшие песни. Но у меня было смутное подозрение, что эта
футболка была своеобразной шуткой – падение с небес. Да, ха-ха. Мне не нужно было быть
богом поэзии, чтобы уловить метафору. Но я решил не заострять на этом внимание. Я не дам ему
повода для удовольствия.
Я сделал глубокий вдох и, глядя в зеркало, произнес мотивирующую речь: «Ты великолепен и
люди любят тебя».
Я вышел, чтобы встретиться с миром лицом к лицу.
Перси сидел на своей кровати, всматриваясь в дорожку из следов от капель крови, которую я
оставил на ковре.
— Прости за это, – сказал я.
Перси развел руками:
— На самом деле я думал о том, когда у меня в последний раз шла кровь из носа.
— Оу….
Хотя бы частично, но память вернулась ко мне. Афины. Акрополь. Мы, боги, сражались плечом
к плечу с Перси Джексоном и его командой. Мы победили армию гигантов, но капля крови
Перси упала на землю и пробудила Гею, Прародительницу-Землю, которая была далеко не в
хорошем настроении.
Именно после этого Зевс обозлился на меня. Он обвинил меня во всём происшедшем просто
потому, что Гея обманула одного из моих детей, Октавиана, и заставила его устроить
гражданскую войну между лагерями греческих и римских полубогов, которая чуть было не
уничтожила всю человеческую цивилизацию. Интересно, как это могло быть моей виной?
Кроме этого, Зевс сделал меня ответственным за поступки Октавиана. Ему казалось, что эгоизм
этот мальчик унаследовал от меня. Это же глупо, я слишком хорошо знаю себя, чтобы быть
эгоистом.
— Что вообще с тобой случилось, друг? – голос Перси отвлёк меня от размышлений. – Война
закончилась в августе, а сейчас январь.
— Что?!
Хотя по зимней погоде об этом можно было догадаться, но я не придал этому особого значения.
— Когда я видел тебя в последний раз, – сказал Перси, – Зевс ругал тебя в Акрополе. А потом
БАМ – и ты исчез. Никто не слышал о тебе абсолютно ничего 6 месяцев.
Я попытался вспомнить, но моя божественная память взяла отпуск. Что произошло за эти 6
месяцев? Мог ли я быть в трансе? Неужели Зевс так долго думал, что со мной сделать? Может
быть, была причина, из-за которой он ждал так долго, чтобы сбросить меня на землю.
Отцовский голос всё ещё звенел у меня в ушах: «Твоя вина – твоё наказание». Я вновь