– Это когда же ты успела? – опешил орк.
– По наследству досталось. – Мое пожатие плечами, кажется, его успокоило. – Официально претензий никаких быть не может, но пара десятков трупов… это не может не иметь последствий.
– Да уж, учудил, старый лис, – с заметным неодобрением покачал головой военный. – И как он вас таких в одну компанию собрать-то ухитрился?
– Никто нас не… – начал было Гроткар, но осекся на полуслове. Думаю, не только у него в голове зародились страшные подозрения.
– Архимаги могут многое, – сформулировала общие мысли всех присутствующих здесь и сейчас волшебников-студентов эльфийка. – И искусство плетения интриг у них стоит на втором месте после искусства плетения заклинаний. Вот только зачем ему было собирать в одно время в одном месте нас?
– Чтобы окончательно меня доконать. – Орк мрачнел на глазах. – Он явно не забыл о той истории с храмом. Посоходержатель мстительный. Ну ничего, сочтемся, вот придет из академии первая партия неправильно оформленных амулетов, устрою я ему ритуальные танцы по задабриванию бюрократов. В общем, так, мелюзга, до окончания практики сидеть здесь или поблизости, никуда с территории не уходить. Охранный периметр вас защитит от всего, кроме вражеской армии, и он не будет разбираться, что за диверсанты через него лезут. А если кто прибудет официально, так с него глаз не спустят.
– Каким храмом? – заинтересовалась я, но наш непосредственный начальник лишь рукой махнул и утопал куда-то по своим делам, громыхая обутыми в казенные сапоги ножищами. Оставил нас сидеть, приводить в порядок Лаэлу и думать о своей нелегкой судьбе.
– Вы и правда думаете, что это архимаг собрал в одну компанию тех, у кого нелады с правительственными структурами? – решил наконец спросить у коллег по несчастью их мнение Торкат.
– Или он, или сама академия постаралась, – фыркнула в ответ эльфийка. – Она построена на фундаменте какого-то грандиозного сооружения Древних и, говорят, имеет собственную душу, которой нравится играть судьбами смертных, находящихся в ее стенах. Какая версия вам видится более вероятной?
– Дела… – Гроткар был полон пессимизма. Интересно все же, чего они с братом такого сотворили и для кого? – И до окончания практики всего дней двадцать осталось. А летние каникулы, во время которых не только студенты, но и преподаватели разъехались кто куда, будут длиться еще два месяца. А куда же нам деваться? Пустые стены альма-матер не слишком хорошая защита. Да и дома появляться не хотелось бы.
– А давайте ко мне, – предложила неожиданно сама для себя я. – Места у нас глухие, каждое новое лицо за тысячу шагов видно, и, в случае чего, спрятать в окрестных лесах можно хоть полстраны. К тому же для папы прокормить трех гостей, ешь они хоть как пять голодных троллей, задача, не стоящая внимания. Да и пустого места в особняке хватает.
– Ну раз ты приглашаешь, то я, конечно, согласна, – не стала отказываться Лаэла. – И мальчики, думаю, тоже.
Гномы согласно закивали.
– Вот только как быть с дорогой? – задумалась эльфийка. – Там мы будем почти беззащитны в случае любого нападения. И людей в привокзальной суете всегда толпы. Идеальные условия для любого ассасина.
– Големостроители мы или кто? – гордо фыркнул Гроткар. – Соберем себе защитника. Или двух. Потом незаметно вынесем за периметр, а когда будем покидать военную базу, подберем. В этих завалах все равно столько материала и в таком удручающем состоянии, что паровоз сделать можно, и пропажу никто не заметит.
– И ту думаешь, нам удастся обмануть охранные системы военного лагеря? – скептически осведомилась я.
– Сделаем, – гномы хитро переглянулись, – есть кое-какой опыт.
После такого вот наглого заявления коротышек мы с Лаэлой тоже переглянулись и, не сговариваясь, ласковыми голосами, наполненными просто-таки любовью к ближнему, поинтересовались, выступая эхом друг друга:
– Мальчики, вас не из-за этого ищут?
Как оказалось, воздействие на психику рефрена из звонкого эльфийского, больше похожего на перезвон хрустальных колокольчиков или, что скорее всего, пение тончайшего лезвия так любимых остроухими стилетов из вулканического стекла, и моего, хоть и не такого высокого, но тоже не лишенного своеобразного шарма, голоса подобно хорошему заряду динамита. Во всяком случае, только этим можно было объяснить прозвучавшие, хоть и крайне неуверенно, слова:
– Да заказик один! Не-э, мы что, гоблины какие-то! – Одновременно произносить речи у братьев получалось крайне отвратно, гораздо хуже, чем только что у нас. После первых вылетевших слов гномы растерянно посмотрели друг на друга и, осознав, что уже проговорились, решили расколоться. Причем резать правду-матку начал старший, хоть и на несколько минут, Гроткар, периодически прерываемый младшеньким.
– Звукоглушители для нарезных винтовок видели?
Вопрос Гроткара, заданный размеренным настоящим гномским голосом, с соответствующим выражением лица, был немного подпорчен буквально сочащимся гордостью комментарием Торката:
– Так вот это мы!
Взгляд, которым Гроткар чуть ли не пришпилил братца к броне разбираемого голема, мог бы с легкостью пробить пару дюймов лучшей оружейной стали.
– В общем, обратился к нам клиент один с предложением изготовить что-то типа маленького арбалета для скрытого ношения и обязательно многозарядный. С арбалетами-то мы не особенно, но вот мыслишка одна была… – Тут гном глубоко вздохнул и озадаченно огладил растрепанную бороду с торчащими из нее кусочками ржавчины. – В общем, мы даже патент оформить не успели, как все закрутилось…
– Понятно, – глубокомысленно кивнула Лаэла. – Слышала об этом деле от дяди. Так, значит, это вы те два самородка, которые грозят в скором времени стать героями профессиональных шпионских анекдотов.
– А у них они разве есть, профессиональные? – удивилась я.
– Ты удивишься, но да, – кивнула девушка. – Уж кому, как не мне, знать это. Эльфы живут долго. И мы, все как один, любим делать так, чтобы сделать поменьше, а получить побольше. И вот из-за этого-то контрразведка и может попытаться ударить по мне на опережение.
– Ну так это все народы без исключения так поступают, – пожал плечами Гроткар. – Но при чем здесь ты? Я что-то не очень понял.
– Моя семья, – остроухая печально вздохнула, – очень знаменита тем, что торгует информацией. Родственнички, чтоб у них волосы повылезали, считают это выгодным и относительно безопасным, при таких-то доходах и накопившихся за столетия связях, делом. Слышали про кланы легендарных эльфийских шпионов, которые в состоянии стянуть планы главнокомандующего вражеской армии раньше, чем он сам их составит? Главу одного из них я зову прапрадедушкой.
– И ты тоже… – ахнул Торкат и осекся.
– Нет, – покачала головой Лаэла. – По мнению родичей, я еще маленькая для семейного дела и могу заниматься чем хочу, пока подростковая дурь из головы без остатка не выветрится. Вот лет через сто – сто пятьдесят они, скорее всего, начнут меня натаскивать на кражу чужих тайн. Но не раньше.
После этого Лаэла внимательно так посмотрела в мою сторону и задумчиво произнесла, как бы раскладывая по полочкам для себя самой известную ей информацию:
– Н-да… Попали… Но ничего – еще побарахтаемся. – После чего эльфийка с омерзением отвела в сторону попавшую на лицо больше похожую на мертвого червяка прядь и передернула плечами. – Все! Я так больше не могу – перерыв. И только пусть попробуют сказать, что баня у них не работает именно сегодня.
Практически каждая из разумных рас, заселяющих известные нам земли, хоть что-то, но внесла в копилку культурного опыта. Гномы – табак и огнестрельное оружие. Эльфы – чай и сопутствующие церемонии. Орки… Орки познакомили других разумных с такой изумительной вещью, как термы. Конечно, обычная оркская передвижная баня из войлочного шатра, пропитанного запахом конского навоза и дыма, ни в коей мере не похожа на отделанные мрамором королевские термы (единственное, что, к слову, осталось от правившей когда-то королевской династии), но сам факт от этого не меняется.
Ожидать от армии хоть какой-нибудь роскоши было нереально, но некоторые послабления военные себе все-таки делали. Опробованная еще в первый день обшитая лиственницей парная, в углу которой стоял со снятым теплозащитным кожухом малый алхимреактор от тяжелого штурмового «Рокота», была просто верхом сибаритства. А уж после того как выяснилось, что неприметная дверца в углу открывает доступ к небольшому бассейну, на дне которого уютно пристроилась система охлаждения от того же реактора, то моему счастью не было предела. Как говорится, в армии хорошо живут только летуны и тяжелые штурмовики. Правда, отец всегда уточнял, что за все это им приходится платить, и платить страшно. Смерть первых красива и быстра, а вторых часто неприглядна и довольно затейлива. И тут уж не поймешь, что лучше – падать с высоты в пару миль вместе с ездовым грифоном, сбитым картечным залпом в окружении сонма перьев, капелек своей и чужой крови и ошметков мяса, или гореть в чадящем огне поврежденного алхимреактора, зачастую живьем разлагаясь от льющихся из пробитых трубопроводов реагентов. Так что извечная зависть пехоты и кавалерии, хоть и имевшая под собой почву, была в какой-то степени оправданна. Захватить на броню навесом пару контейнеров различного полезного барахла и разобранные щитовые домики? Да даже разведывательной «Блохе» можно при умении и некоей сноровке подвесить пару-тройку тонн груза. А уж со списанными запчастями (или считающимися таковыми) у големотехников никогда проблем не бывало. Да и руки, если уж честно, у них растут из нужных мест. Иные в штурмовых войсках долго не живут.
Так что примерно минут через двадцать, отдраив друг друга до скрипа, мы с Лаэлой сидели в предбаннике, завернувшись в простыни, и потягивали свежесваренный эльфийкой – уж по какому-то жутко секретному семейному рецепту – чаек, отходя от всего, свалившегося сегодня на наши хрупкие девичьи плечи.
Следующие два дня после разговора по душам и последующей за ним релаксации мы якобы продолжали работать. На деле, лишь громыхая железками и мотаясь время от времени туда-сюда, мы обшаривали доставшиеся нам на разграбле… демонтаж запасы, с которых, правда, и так уже военные самостоятельно сняли все, что смогли быстро куда-нибудь пристроить. Даже самый великий мастер големостроения не сотворит великую магомашину из ничего. А мы и на подмастерьев-то пока тянули с натяжкой. Но и совсем уж глобальных целей перед собой не ставили.
– М-да, – высказался Торкат, когда удалось подвести итог. – Пороха нет. Топлива нет. Снарядов нет. Вообще ничего нет, что горит или взрывается. Реактивов тоже нет. Совсем. Разве что кое-где в пустых трубках можно попробовать налета наскрести и потом водой разбавить. Кожаные вставки и ремни сгнили, несмотря на алхимическую пропитку, но передаточные цепи вроде бы еще не совсем проржавели.
– Угу, – мрачно подтвердил его брат. – Зато есть много, очень много бронестали, а также порядком других деталей. Конечно, большинство из них, на мой взгляд, излишне громоздки, но кое-что использовать можно. Главное – раздолбать те узлы, куда они вставлены, не вызвав деформации нужных запчастей.
– Итого, что бы мы ни делали, ему или им будет нечем обстрелять противника, и придется бросаться сразу в ближний бой, – подытожила я. – Ладно, есть идеи, из чего будем делать лезвия?
– Можно попробовать сделать что-нибудь вроде парового пулемета, стреляющего болтами или гайками. – Эльфы хронически не переносили идей о возможной рукопашной, и Лаэла исключением из этого правила не была. – Или соорудить баллисту.
– Слишком громоздко и хрупко, – возразил ей напарник. – Из-за недостатка материалов придется импровизировать с рунами, но этого явно недостаточно. Один хороший удар – и наше творение останется без оружия.
– Все равно не хочу бросаться с мечом наперевес, скажем, на винтовку, – упорно стояла на своем городская дочь лесов. – И своих помощников на такое отправлять не желаю, пусть они даже и неживые. Мы же не сможем незаметно таскать с собой армию, так что придется озаботиться чем-то, способным пережить обстрел или хотя бы ответить на него адекватно.
– Можно попробовать сделать несколько типов големов, – подумав, внесла предложение я. – Скажем, соберем три-четыре хорошо бронированных и расторопных для быстрого боя и парочку медленных, но способных чем-нибудь запулить во врага.
– Комбинации рун, способные навести снаряд на цель, изучают на последнем курсе, – засомневался Гроткар.
– Не проблема, – уверил брата второй гном. – Воспользуемся старым проверенным методом. Будем палить не в саму цель, а куда-то в ее сторону, но целым облаком снарядов. Уж что-что, а шрапнель мы точно изготовим.
Рассматривая громоздившиеся кучи барахла – по-другому извлеченное из трофейных големов назвать было трудно, – я все пыталась поймать за хвост ускользающую от меня мысль. А поймав, неожиданно даже для себя, звонко засмеялась, разогнав мрачную атмосферу помещения и моментально прервав многоумные выкладки собравшихся теоретиков современных методов ведения боевых действий. Бросив взгляд на потрясенно застывших гномов и эльфийку, я весело подмигнула друзьям и с легчайшей ехидцей в голосе спросила:
– Вы что решили, что мы реинкарнация священного воинства последнего императора? Или по извечной гномской привычке – бьем всех, кто под руку попадется? Тоньше надо быть, тоньше! Ну ты-то, Лаэла… Я понимаю – от этих двух милитаризмом заразилась, но вот я куда смотрела? Ну скажите мне, как разумные существа разумному: мы что, собираемся единолично перестрелять всех сторожащих нас убийц? – Взгляд, который пришлось бросить при этих словах на братьев, обычно применялся мной для низвержения ну совсем уж недалеких ухажеров, но в этом случае сработал тоже хорошо. – Великолепно! Просто великолепно – прорываться с тяжелой осадной техникой и самопальными пехотными големами через всю центральную провинцию… А в конце пути или бросать все это богатство, или арендовать пару вагонов для перевозки. Господа, не кажется ли вам, что мы немного заигрались?
– «Хирда много не бывает». – Гроткар с тоской посмотрел на груды железа, заполняющие ангар, и процитировал старинную пословицу своего народа. Хозяйственная натура гнома явно жаждала забрать все это добро с собой. Самовывозом. – Да и потом, не слишком уж и безопасны ваши так называемые человеческие земли, особенно на удалении от столицы с ее древними магами, способными вывести почти любую неприятность, не выходя из заклинательного зала. Города еще туда-сюда, окромя трущоб, а вот если выйти из них, то тогда держись. Твари, что из лабораторий некромантов сбежали и размножились, волки, рыси, а если к болотам приблизиться, то на гоблинов или гидру нарваться можно. Да и потом, где в провинции кончаются власти и начинаются бандиты, ни один эльфийский предсказатель не скажет.
– В словах Клер есть рациональное зерно, – не поддержал его брат. – Будь мы в ее родном городке, то да, имело бы смысл сделать небольшую армию. Там ей и дело найдется, и до нее дела никому не будет, если, конечно, големы на чей-нибудь огород не забредут, поломав забор к каменной матери. Но пересечь с большим отрядом боевых механизмов всю страну нам действительно никто не даст. Да и пользы от него в случае, к примеру, снайперской засады или заминированного вагона не будет. Нужно делать что-нибудь компактное и не вызывающее больших подозрений, чтобы те, кто за нами следит, не стали прибегать к экзотическим средствам, а попробовали банально пристрелить нас, маскируясь под обычных грабителей. Предлагаю каждому сделать самодвижущийся чемодан. С бомбою.
– Бомбой?! – Панический возглас эльфийки был понятен любому, кто хоть немного общался с ушастым племенем и знал их просто-таки патологическое отвращение к любым особо громким звукам, а уж в особенности к взрывам. Излишне чувствительный слух – это одновременно и подспорье в ремесле следопыта или шпиона, но и очень большое неудобство. Во всяком случае, первое заклинание, которое учат эльфийские боевые маги, – это, как ни странно, не огненный шар или ледяное копье, а обычнейшая сфера безмолвия. В ином случае, особенно после изобретения подгорными коротышками пороха, эльфы бы падали на поле боя просто пачками от первого же взрыва пяти-, а то и десятидюймового снаряда. Страсть к большим калибрам у гномов просто парадоксальна и давно уже вошла в кучу поговорок и анекдотов. Да взять хотя бы моего любимого папочку и периодически подсовываемые мне «пистолетики» калибра «палец влезает и еще место остается». Причем, хочу заметить, палец папин. Моих в это жерло можно напихать… в общем, много.