Не говоря ни слова, Таша подхватил ее на руки и перебросил через плечо.
– Пора возвращаться, принцесса. Тебе, чтобы удовлетворить свое любопытство, придется дождаться другого раза.
Фрина стала брыкаться и колотить кулачками по его спине, требуя, чтобы он немедленно опустил ее на землю. Пантерра и представить себе не мог, что дочь короля может так вести себя, и ему не понравилось то, что он при этом почувствовал. Очевидно, Фрина Амарантайн была из тех, кто привык добиваться своего любой ценой, и она приходила в ярость, когда ей отказывали.
– Это глупо! – продолжала буйствовать принцесса на высоте своего положения на плече двоюродного брата. – Мы ведь отправились в разведку! Мы должны узнать как можно больше!
– Мы можем сделать это в следующий раз, – ответил Тенерифе, шагая рядом с братом, но стараясь держаться от него на безопасном расстоянии на тот случай, если Фрина решит наброситься и на него. – Когда мы лучше подготовимся.
– Когда с нами будет больше людей, когда мы будем лучше вооружены. Не нужно суетиться, – добавил Таша. – А нука перестань брыкаться! Кому я говорю!
И принцесса послушалась. Она обмякла у него на плече, словно лишившись последних сил. Повисев так пару секунд, она спокойным тоном попросила:
– Опусти меня на землю.
Таша заколебался, но потом все же поставил ее на ноги и быстро отступил в сторону.
– Мы пришли, чтобы узнать, в каком состоянии находится барьер, что ограждал нас от внешнего мира, Фрина. Мы узнали то, что хотели. И теперь нам нужно вернуться и доложить обо всем твоему отцу и Большому Совету, и пусть они решают, что делать дальше.
– Знаю, – проворчала принцесса, поправляя одежду и отряхиваясь. – Я просто подумала, что, раз уж мы здесь… – Она оборвала себя на полуслове. – Я просто подумала, что мы могли бы сделать больше, разузнать еще чтонибудь. Но я понимаю, что ты имеешь в виду, Таша. И я согласна с тобой. Но я обязательно вернусь сюда!
– И мы пойдем с тобой, – пообещал ей Таша.
Пантерра надеялся, что здоровяк говорит не от лица всех присутствующих, потому что он совсем не был уверен в том, что им с Пру захочется вернуться сюда. После увиденного юноша склонялся к тому, что должен вернуться в ГленскВуд и сообщить о случившемся Погу Крэю и членам Совета. Принять им это будет нелегко, но он был уверен, что теперь им с Пру удастся убедить всех в своей правоте. Всем в долине предстоит осознать тот неприятный факт, что защитные барьеры рухнули и что отныне их дом открыт для внешнего мира. Людям потребуется время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, и чем скорее это произойдет, тем лучше.
Внезапно он увидел коечто, чего не замечал раньше. Слева, неподалеку от отвесной стены прохода, в небо поднимался дымок, едва заметный во влажном воздухе. «Это дым от костра, – моментально определил юноша, – причем до него не более четверти мили».
– Смотрите! – воскликнул он, привлекая внимание остальных, и указал рукой в ту сторону.
Все принялись всматриваться в серые сумерки и тоже увидели дымок.
– Чьято стоянка… – негромко произнес Тенерифе и умолк.
– Теперь мы просто обязаныотправиться туда! – тут же заявила Фрина. – Это ведь совсем рядом! Правда, Таша? Ну, отвечай же!
Но ее двоюродный брат не спешил с ответом. Пантерра видел, что тот тщательно подбирает свои слова.
– Мы пришли сюда не за этим, кузина, – наконец сказал он.
Но он явно колебался, и это не ускользнуло от внимания принцессы. Она обернулась к Пану:
– Мы можем подойти поближе, посмотреть, что там такое, и сразу же вернуться обратно. Это ведь недалеко, да и времени займет совсем немного. Скажи ему, Пан! Если мы сделаем это, то, быть может, сумеем узнать чтолибо важное. Разве тебе не хочется взглянуть на тех, кто сумел приспособиться к жизни в таких условиях?
Пану и впрямь хотелось посмотреть на них, но рисковать понапрасну он не желал. Они попрежнему не имели понятия, насколько опасен этот новый мир, и ему не хотелось выяснять это, рискуя жизнью.
– Мы только взглянем одним глазком, – настаивала Фрина. – Ты и я. А остальные подождут нас здесь.
Пру тут же шагнула вперед. Во всей ее маленькой фигурке ощущалось напряжение, губы ее были плотно сжаты, а лицо нахмурено.
– С Паном пойду я, – заявила она. – Он – мой напарник, и мы вдвоем лучше знаем, как прикрывать друг друга. – Она взяла Пантерру за руку. – Пойдем и побыстрее покончим с этим. Я же вижу, что ты уже все решил.
– Ладно, идите, – согласился Таша. – Но только будьте осторожны!
– Ничего с нами не случится! – храбро заявил Пан.
Пру так сильно стиснула его руку, что он поморщился.
– Я на это рассчитываю, – пробормотала она, увлекая его за собой.
Пантерра выждал, пока они не отошли настолько, что их не могли услышать остальные, и обернулся к девушке.
– Почему ты так себя ведешь? – спросил он, стараясь говорить потише.
Зеленые глаза девушки обдали его ледяным холодом.
– Веду себя как, Пан?
– Как будто сердишься на меня. Как будто я в чемто провинился перед тобой. Кстати, зачем ты вообще пошла со мной? Я же вижу, что тебе не хочется идти. Ты наверняка жалеешь, что встряла в это дело!
– Да, жалею. Но если бы я не пошла с тобой, ты оправился бы в разведку с Фриной и поэтому мог погибнуть!
Он уставился на нее, не веря своим ушам.
– Как ты можешь такое говорить? Я не собираюсь пропадать изза кого угодно! Я могу позаботиться о себе. Кроме того, кто сказал, что я непременно пошел бы с Фриной?
– А ведь ты сам себя не знаешь, верно? Во всяком случае, не настолько хорошо, как я. Можешь мне поверить, ты бы пошел.
Она отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Он последовал за ней, стиснув зубы и кипя от негодования. Разумеется, она ошибается. Он не имел ни малейшего намерения идти с Фриной, что бы там ни думала Пру. По крайней мере, он предполагал, что не пошел бы. Он бы сказал принцессе «нет», и они вернулись бы к проходу, а потом и домой. А если бы она настаивала на том, что пойдет одна, он бы остановил ее. А не он, так Таша. Даже если его и впрямь заинтересовал источник дыма и возможность контакта с Людьми, живущими за пределами долины, он бы никуда не пошел. Пру ошибается.
Но как так получилось, что он всетаки идет на разведку, если не с Фриной, то с Пру? И он почемуто не попытался остановить ее. Ему хотелось узнать, о чем это говорит.
Он пожал плечами, отгоняя от себя непрошеные мысли. Теперь было поздно предпринимать чтолибо – уже никто из них не мог повернуть назад. Им придется отложить выяснение отношений до лучших времен.
Следопыты крались вдоль скальной гряды, прижимаясь к стене и медленно приближаясь к источнику дыма, используя в качестве прикрытия невысокий кустарник, завалы из высохших стволов и веток и груды камней. Там, где это было возможно, они пробирались по дну промоин и канав. Продвижение вперед затруднялось тем, что они изо всех сил старались производить как можно меньше шума и избегать открытых мест. Они внимательно смотрели по сторонам, опасаясь неожиданного нападения, прекрасно понимая, что здесь могут водиться твари, которых они никогда не видели, равно как и ловушки, волчьи ямы и прочее, предназначенные для хищников. Друзья больше не разговаривали, сосредоточившись на выполнении поставленной задачи.
Им понадобилось около часа, чтобы подобраться к месту, откуда они могли рассмотреть источник дыма. Укрывшись в горловине неглубокого ущелья, заросшего густым кустарником, они увидели, что футах в пятидесяти от них от костра, обложенного круглыми камнями, лениво поднимается вверх струйка дыма. С одной стороны костра грудой были свалены какието мешки, а рядом лежали аккуратно сложенные одеяла. Но обитателей лагеря нигде не было видно. Пантерра стал настороженно смотреть по сторонам. Ему не нравилось, что он никого не видит ни возле костра, ни поблизости.
Он оглянулся на Пру, но та в ответ лишь пожала плечами. По тому немногому, что они видели, трудно было сделать какиелибо выводы или предположения. Пантерра вдруг ощутил острый укол разочарования. Все их усилия оказались напрасными. Подобравшись к костру, они не узнали ничего нового.
«Если не считать одной вещи», – внезапно пришло ему в голову. Теперь они совершенно точно убедились в том, что здесь обитают существа, похожие на них, которые носят заплечные мешки и пользуются одеялами. Это означало, что в этом мире живут Люди, а не только твари и драконы, с которыми они уже встречались.
Следопыты оставались на месте, не зная, на что решиться, – возвращаться назад или идти вперед. Они внимательно рассматривали лагерь, все еще надеясь узнать чтонибудь новое. Шло время, сгущались сумерки. Никто не показывался, ничто не двигалось в поле их зрения, и ни единый звук не нарушал мертвую тишину, если не считать крика какогото создания, донесшегося издалека. Окружающий мир казался огромным и вымершим.
Наконец Пан протянул руку и коснулся плеча девушки.
«Нам нужно выбираться отсюда», – одними губами прошептал он.
Она кивнула, и они осторожно двинулись по склону ущелья, намереваясь вернуться обратно по своим следам. Но они прошли всего лишь несколько футов, когда Пру вдруг схватила его за руку и отчаянно затрясла головой, призывая его замереть на месте. Чтото было не так. Она беззвучно шевелила губами, пытаясь объяснить ему чтото, но он не мог ее понять. Девушка беспомощно оглядывалась, чувствуя опасность, но будучи не в силах определить, откуда она исходит. Пантерра вместе с ней напряженно вглядывался в тени, заполонившие ущелье, но они были слишком густыми, чтобы там можно было рассмотреть чтолибо. Он так ничего и не увидел. Он посмотрел на девушку, надеясь, что она скажет ему, что можно двигаться дальше, точнее, что они могут спасаться бегством, но Пру попрежнему напряженно вглядывалась в темноту.
Пантерра присел на корточки, пытаясь взять себя в руки и решить, что делать дальше.
А потом на него упала огромная тень, и на его плечи обрушилась неподъемная тяжесть. Мир опрокинулся и померк, и уже ничего нельзя было предпринять.
Глава 15
Ему уже шестнадцать. Прошло чуть больше года с той поры, как он впервые влюбился, когда к нему пришел носящий черный посох. Старик появляется совершенно неожиданно. Сидер Амент знает, кто он такой, и даже несколько раз видел его, хотя и никогда не разговаривал с ним, даже не приближался к нему. До этого старик тоже ни разу не подходил к нему вплотную, как делает это сейчас, вынырнув из за деревьев.
Первая мысль, явившаяся Сидеру в этот момент, будет преследовать его до конца жизни.
«Что ему от меня нужно?»
Позже он поймет, что не стоило задавать себе этот вопрос.
Год для юноши выдался просто замечательный. Каждый день был наполнен мечтами о девушке из Гленск Вуда. Когда они вместе, некоторые его мечты становятся реальностью. Но это бывает слишком редко, потому что он по прежнему живет на ферме своих родителей и должен изобретать предлоги, чтобы спуститься в долину и увидеться с любимой. Но, несмотря на то что он не может все время проводить с нею, он постоянно думает о ней. Он представляет, как они живут вместе, став мужем и женой, что у них есть свой дом и дети и что они неразлучны. Он знает, что когда нибудь так и будет, и с нетерпением ждет этого. Он поглощен своими мечтами и ожиданиями, не замечая ничего вокруг себя.
И вдруг к нему приходит старик.
Стоит самый обычный день, и Сидер работает на северном пастбище – чинит ограду, которую развалила несколько дней назад домашняя скотина, после чего ему пришлось собирать животных и гнать их домой. Работа не требует умственных усилий, и он в мечтах уносится к тому, что по настоящему имеет для него значение. Он знает, что не пройдет и недели, как он увидится с нею. Ему предстоит поход в деревню за продуктами и хозяйственными товарами, так что они обязательно встретятся. Она будет ждать его – она всегда его ждет. С того самого первого раза, когда он был с нею, он ясно представлял их будущее. И хотя она никогда не говорила ему об этом, он чувствует, что и она тоже это представляет.
Он отрывается от своего занятия, выпрямляется и ждет, пока к нему не подойдет старик. Он знает о его существовании с самого детства. Его отец рассказывал ему о носящем черный посох, об одиноком и уединенном образе жизни того, кто хранит покой жителей долины. Отец рассказал ему о наследии старика, об истории его посоха и о Рыцарях Слова. Эти знания не являются общедоступными, но откуда то отцу известно об этом. Быть может, он узнал это от странников, которые иногда проходят мимо, от мужчин и женщин с высокогорий, живущих вдали от мира. Не исключено, что об этом ему рассказал сам старик.
Как бы то ни было, Сидер никогда особо не задумывался над этими вещами. Они его попросту не касались.
– Сидер Амент? – интересуется старик, останавливаясь в нескольких шагах от него.
Он опирается на посох, крепко вцепившись в него обеими руками. Он выглядит усталым, даже изможденным. Нечеловеческая усталость и тоска читаются в его глазах, в складках морщин на его лице, в его манере держаться и осанке.
Сидер лишь молча кивает.
– Нам с тобой нужно поговорить, – заявляет старик. Голос его звучит на удивление мягко. – Пойдем со мной.
Вместе они идут по поросшим травой склонам. Идут медленно, безо всякой видимой цели и непонятно куда, и лишь постепенно Сидеру становится ясно, что так и должно быть. День выдался теплый, в воздухе пахнет свежестью, и ему кажется, что время замедлило свой бег. Голос старика сохранил богатство оттенков и сочность, и, хотя сам он выглядит бесконечно усталым, в голосе его чувствуется сила.
– Я наблюдаю за тобой, – говорит старик. – Когда у меня есть время и возможность. Я присматриваюсь к тебе. И мне нравится то, что я вижу. Многие хорошо отзываются о тебе, в том числе и твой отец. Ты человек упорный и целеустремленный, что говорит о силе твоего характера. Когда тебе поручают какое либо дело, ты старательно выполняешь его. Ты не избегаешь ответственности и не ищешь оправданий. Ты принимаешь труд как часть жизни, а самопожертвование – как составную часть труда. Когда нибудь ты, если захочешь, заживешь прекрасной жизнью здесь, на ферме, но, думается, твое предназначение в ином.
Сидер не понимает, что имеет в виду старик. Он с любопытством смотрит на него, но старик глядит куда то вдаль.
– Мир, в котором мы живем, достаточно безопасен, но и очень хрупок. Нам кажется, что он будет существовать вечно, но это не так. Никто не желает признавать этого, никто не желает верить в то, что такое существование не будет длиться вечно. Этот дом мы получили в качестве убежища после разрушения старого мира, после апокалипсиса, ознаменовавшего собой гибель прежней цивилизации. Мы получили его как место, в котором сможем жить до тех пор, пока не настанет время покинуть его. И это время приближается.
Теперь Сидер начинает понимать, что имеет в виду старик, но он не может принять этого. Его слова кажутся юноше бессмысленными.
– Что вы хотите этим сказать? – спрашивает он.
– Я хочу сказать, что наше пребывание в долине заканчивается, все изменится коренным образом и, скорее всего, еще при нашей жизни, и мы должны подготовиться к этому.
Сидер изумленно качает головой.
– И как же мы можем подготовиться?
– Переход от привычного образа жизни к новому будет трудным, жертвы неизбежны. Путь в долину был опасен, а путь отсюда еще опаснее. Мало кто согласится с тем, что это необходимо. Но если люди не примут этот непреложный факт сами, обстоятельства заставят их пойти на это, и весьма болезненным способом. Внешний мир не станет, подобно им, раздумывать и колебаться. Внешний мир вторгнется сюда, а ведь те существа, что населяют его, сумели выжить в условиях тотального уничтожения всего живого. Подумай, кем и чем они должны были стать, чтобы уцелеть.