Мелчитте встал.
— Мой господин добр. — Он перешагнул через скамью и направился к двери.
— Когда вернешься, приведи с собой пленника. — Марно ухмыльнулся, и Фабии стало не по себе.
Она заметила, как странно на него посмотрели Дантио и Гвинетта, и вспомнила слова Фелиса о сюрпризе, который приготовил для них Кавотти.
Марно забросил в зубастую пасть круглый зеленый фрукт и спросил:
— Какие у вас планы?
— У нас нет планов, есть лишь желания, — ответил Дантио. — Во-первых, я должен освободить мэйнисток, которых похитил Стралг. Отправившись завоевывать Флоренгию, он не обратил ни малейшего внимания на протесты Старейшей и забрал с собой дюжину прорицательниц. Нам известно, что большинство из них погибли, но оставшимся в живых следует сообщить, что договор нарушен и их страдания закончились. Если мы сумеем их освободить, Кулак ослепнет.
Однако предложение Дантио не вызвало у Кавотти энтузиазма.
— Да, нам это поможет в долгосрочной перспективе. Я согласен, надо освободить несчастных женщин, но прежде всего стоит обдумать, как использовать изменившуюся ситуацию. Гвинетта, можно ли сообщить прорицательницам эту важную новость?
Они втроем принялись обсуждать, как связаться с прорицательницами. Ваэльс улыбался. Орлад хмурился.
— Армия охотно сражается только в том случае, — громче произнес Кавотти, — если есть уверенность хотя бы в небольшом численном преимуществе. Рано или поздно я сумею загнать Стралга в угол, соберу все свои резервы и раздавлю его. Я пришел сюда, поскольку Веритано стал уязвимым. Стралг ошибся в расчетах или сам надеялся заманить меня в ловушку. В любом случае, наживку я проглотил. Я планировал сжечь Веритано, рассчитывая, что он попытается вернуть город, без которого путь на другую Грань для него закрыт. Направив дополнительные силы сюда, он ослабит оборону в другом месте, упростив нам задачу. Но мы не хотим терять людей.
И теперь я узнаю, что у лорда Стралга обратного пути нет. Не только из-за сожженных мостов, но и потому, что Вигелия восстала против отродья Храга. Его братья и сестра мертвы. Он остался один. А это все меняет, нам потребуется иная стратегия. Любой зверь становится особенно опасным, когда его загоняют в угол. Что нам делать — попытаться скрыть новости от Стралга или, наоборот, поскорее его осчастливить? Надо предугадать его реакцию. Как он поступит? Будет прорываться на юг, прекратив попытки вернуться домой?
— Начнет переговоры? — предположил Дантио, но Кавотти явно спрашивал у Орлада.
Между двумя веристами возникло очевидное напряжение.
Орлад задал Фабии несколько вопросов, чтобы убедиться, правильно ли он все понял. А потом неуверенно сказал по-флоренгиански:
— Войдет в Селебру?
Кавотти кивнул огромной головой и оскалил жуткие зубы.
— Наверняка он так и сделает! Займет город и будет держать его в заложниках — а ценой освобождения станет, к примеру, заключение мира.
И как поступит Мятежник? Селебру ждет та же участь, что и Миону?
— Получается, — заговорила Фабия, — вернувшись во Флоренгию, мы обрекли Селебру на уничтожение. Мой господин, прежде всего мы бы хотели навестить отца, если он еще жив, и утешить мать. Мы просим вас о помощи. Вы нам не откажете?
И вновь Кавотти оскалился.
— Я хочу уничтожить Стралга. Все остальное не имеет значения. Ваша просьба должна быть рассмотрена с учетом того, что идет война. Я сообщу вам о своем решении, как только его приму. В этой кошмарной игре в тегаль я должен показать вам еще одну фишку, хотя и не такую существенную, как прочие.
Кавотти стоял лицом к двери, а Фабия — нет. Она обернулась на странный шум.
Командир охоты Мелчитте вернулся, толкая идущего перед ним пленника, который был выше его ростом и примерно в три раза худее. Флоренгианин со скованными руками и ногами шел, приволакивая босые ноги. Он был одет лишь в грязную набедренную повязку, такую узкую, что ее не хватило бы даже на рукав Кавотти. Фабия разгневалась: он же еще совсем мальчишка! Зачем так обращаться с ребенком?
Она повернулась, чтобы сказать об этом, но увидела ужас на лице Дантио. Фабия внимательнее посмотрела на пленника. А тот, в свою очередь, не сводил злобного взгляда с Кавотти, тщетно скрывая вполне объяснимый страх. На кого же он похож? Она видела это лицо во сне. И на одной из скульптур Бенарда. А еще она полгода провела с Салтайей Храгсдор.
— Мой господин, — молвила она, поскольку все остальные подавленно молчали, а усмешка Мятежника ей не понравилась. — Очевидно, вы захватили в плен одного из внебрачных сыновей Стралга. Однако он еще ребенок. Зачем было заковывать его в цепи?
Мятежник перевел тяжелый взгляд на Фабию.
— Надо было его проучить.
— Они меня боятся! — крикнул мальчишка.
— Раз он способен вам отвечать, то я не могу не восхищаться его мужеством, если не умом. Вы боитесь, что он сбежит? Неужели ваши боевые звери не способны выследить беглеца?
Кавотти ухмыльнулся. Фабия повернулась к мальчишке, который с изумлением глядел на нее. Она догадалась, кто он такой — неужели и он ее узнал, совсем как Бенард в их первую встречу? Теперь она поняла игру Кавотти. Охваченная яростью, Фабия вскочила на ноги и подошла к мальчику.
— Я Фабия Селебр. А как зовут тебя?
Даже сейчас, с опущенными плечами, мальчик был выше ее ростом.
— Чайз Селебр, — ответил он после недолгих раздумий.
Нет — Чайз Стралгсон! В ее видении Стралг куда-то тащил ее мать.
— Значит, ты мой сводный брат.
Он кивнул, но голову поднимать не стал, словно боялся удара.
— Ты так похожа на маму!
— Приятно слышать! А ты очень похож на своего отца. Рада с тобой познакомиться, брат Чайз! — Она поцеловала его в щеку. — А это твой старший брат Дантио.
Дантио успел прийти в себя и решил поддержать Фабию. Он подошел к юноше и обнял его.
— Рад встрече, брат Чайз. Мы не знали о твоем существовании, но не станем держать на тебя зла. Как мама?
Юный Чайз выглядел так, словно на него обрушилось небо.
— Хорошо, — пробормотал он. — Во всяком случае, так было, когда меня… похитили. Похитили эти…
— Не тычь палками в медведей, Чайз, когда сидишь с ними в клетке, — быстро сказала Фабия. — А это… наш младший брат Орландо. Но лучше называть его Орлад.
Несколько мгновений Орлад свирепо смотрел на худого юношу, а тот с ужасом взирал на вериста.
— Почему бы мне попросту не оторвать ему голову? — осведомился Орлад.
— Не рычи, — сказала Фабия. Как ни странно, Чайз вроде бы понял их слова. Быть может, отец учил его вигелианскому, как Паола учила ее флоренгианскому?
Орлад перешел на флоренгианский.
— Добро пожаловать. Чем больше братьев в семье, тем лучше. — Однако из-за стола он не встал.
— Спасибо, — ответил Чайз.
Оказавшись среди родственников, готовых стать его союзниками, он вздернул подбородок и бросил торжествующий взгляд на Кавотти. Что ж, мальчишка не лишен мужества.
— Скажите, мой господин, как получилось, что мой брат в плену? — спросила Фабия.
— Сначала объясните, как вы его узнали. — Кавотти прожил бы совсем недолго, если бы доверял первым встречным.
Фабия не собиралась говорить ему о видениях, посланных Ксаран.
— Я знала, что Стралг похитил мою мать, и теперь понимаю, зачем он это сделал. Кроме того, я знакома с братьями и сестрой Стралга, а мой брат Бенард изобразил его на мозаике. Пожалуйста, снимите с него цепи. Вы же знаете, он никуда не сбежит.
— Освободи щенка, командир охоты, — распорядился Мятежник. — Ваш отец умирает, миледи. Совет должен избрать нового дожа, а этот паскудник начал вести себя так, словно он принц крови. Едва ли старейшины настолько безумны, что выберут его самостоятельно, но Кулак может их заставить. Вот почему мы постарались лишить их такой возможности.
— Он хочет использовать меня, чтобы заманить в ловушку отца! — прорычал Чайз.
Мальчик немного все перепутал. Увы.
— У него завышенные представления о собственной значимости, — сказал Кавотти. — Стралг даже улицу не перейдет ради его спасения.
— Если вы видите в нем фишку для политической игры, то и Кулак может думать так же, — заметила Фабия, понимая, что теперь сама тычет палкой в медведя.
Тут вмешался Дантио, задав вопрос, который было необходимо задать.
— А наш отец назвал преемника, мой господин?
Кавотти рассмеялся.
— Похоже, что назвал. Ко всеобщему удивлению у него хватило сил выразить мнение умирающего.
— И?..
— Он сказал: «Победитель!» — Из-за густых бровей взгляд Кавотти показался Фабии особенно жутким. — Быть может, он имел в виду Стралга. Однако вряд ли речь шла о Чайзе.
— Тогда решение будут принимать старейшины, — заключила Фабия. — Поскольку мы вернулись, и у них теперь большой выбор, вы позволите нашему сводному брату сопровождать нас в Селебру?
— Сядьте все! — рявкнул Кавотти. Цепи Чайза с грохотом упали на пол. — И ты, мальчик. Поешь, если голоден. Миледи, Селебра находится на территории Стралга. Вы — сбежавшие заложники. Понимаете ли вы, какая опасность угрожает вам в городе? — Он посмотрел на Орлада. — Особенно тебе. Ни один флоренгианин с медным ошейником не смеет войти в Селебру. Понятно?
Орлад кивнул.
— Я готов рискнуть.
— Мы все готовы, — добавил Дантио.
— Ваши шеи — не моя забота, — пожал плечами Кавотти. — Я не сомневаюсь в вашей верности, но ублюдку не доверяю. Он останется здесь. Мои люди попытаются доставить вас в Селебру. Однако никаких гарантий я вам не даю. И если доберетесь туда благополучно, постарайтесь не привлекать к себе внимания.
Чайз, уплетавший за обе щеки, выговорил:
— Он хочет меня использовать, чтобы заманить моего… заманить Кулака в Селебру и сжечь ее, как Миону.
Фабия, которой такая мысль уже приходила в голову, заметила:
— Твой отец слишком умен, чтобы дважды попасть в одну и ту же ловушку, Чайз.
Однако Мятежник мог оказаться еще хитрее.
ГЛАВА 32
Чайз Селебр со смешанными чувствами наблюдал за отъездом новых родственников. С их стороны было бы разумно отрубить ему голову, но они вроде бы решили принять его в семью. Дела начинали поправляться. С него сняли проклятые цепи.
Если Стралг проиграет войну, Чайз Селебр останется братом дожа. Если Стралг победит, Чайз Стралгсон будет сыном Кулака. Однако дома он чувствовал бы себя увереннее. Ему позволили услышать, как Мятежник велел командиру охоты Мелчитте хорошо обращаться с пленником, пока тот будет вести себя прилично, и убить его в противном случае — или если Кулак попытается захватить Веритано. Чайз считал, что нечестно делать его заложником желаний отца.
Он вернулся в комнату и устроил себе праздник, доев все, что осталось на столе — за исключением луфаря, которого он не любил, — а потом опустошил фляги с вином. Мир сразу приобрел куда более приятный розовый оттенок.
Мелчитте заглянул в комнату.
— А вот и ты! — Он оглядел стол. — Свинья!
— Мать всегда говорила: «Добру нельзя пропадать».
Свиное рыло ответило:
— А ты, конечно, всегда ее слушаешься. Ну, ублюдок, мне велели хорошо с тобой обращаться. Веди себя скромно, и мы поладим. В противном случае все споры закончатся в мою пользу. Тебе ведь известно, что боевые звери выследят кого угодно и опередят любую колесницу? А что бывает с беглецом, когда его догоняет стая?
Чайз попытался сострить:
— Что вы, мой господин! Я так славно поел! Да и зачем мне убегать? Кормят здесь лучше, чем во дворце. Через день-другой мне потребуется девушка, но пока это не срочно… если только у вас не найдется где-нибудь лишняя?
Мелчитте рассмеялся и ушел. Веристы-повстанцы мало отличались от тех веристов, с которыми до сих пор Чайз имел дело. Будь понахальнее и побольше ругайся — и они начнут есть из твоих рук.
А сейчас неплохо бы прилечь. Из-за цепей ему вот уже несколько суток не удавалось как следует выспаться, а сегодня он набил живот и хорошо выпил. Однако даже в подпитии он додумался вытащить ключ из замка своей комнаты и спрятать его под расшатавшейся плиткой пола.
На следующий день, когда в животе все улеглось, он начал слоняться по городку: искупался, изучил загон с гуанако, мельком взглянул на груду тел, которую Герои называли кормушкой для птиц. Когда ему все это наскучило, Чайз принялся болтать с веристами. Среди такого количества людей обязательно найдется тот, кто не устоит перед улыбкой обаятельного парня, и очень скоро Чайз познакомился с Сесто Панотти, командиром заднего фланга синей стаи. Сесто был немногим старше Чайза и не менее привлекательным — впрочем, Чайз не искал серьезных отношений. Он предпочитал девушек, но ради стоящего дела мог немного и потерпеть.
Сесто потерял одного Героя в сражении, и у него осталось одиннадцать человек на шесть колесниц. Ничего страшного ведь не будет, если он возьмет с собой Чайза на патрулирование? «Я поеду с тобой, Сесто?» Сесто заинтересовался и спросил разрешения у вожака стаи. Тот пожал плечами и согласился. Наблюдать за возможным приближением сил Стралга со стороны моря — задача ответственная, но задний фланг патрулировал перевал, а оттуда до самой весны никто не придет. Командир посоветовал новому другу найти подходящую хламиду и готовится к отъезду после полудня.
Флангу Сесто достались легкие быстрые колесницы из гнутого дерева и ивняка, а обода колес с четырьмя спицами были укреплены бронзой. Для охоты Сесто прихватил колчан, вот только вместо стрел в нем лежал топор с длинной ручкой. В колесницы впрягли по четверке гуанако — подъем на Альтиплано предстоял долгий. Тем не менее они не торопились.
— Никогда не управлял четверкой, — с надеждой сказал Чайз.
— Что ж, самое время попробовать. — Командир фланга передал ему поводья.
В колеснице было тесновато, а хламида с двух сторон открывала тело. Вскоре Сесто воскликнул:
— У тебя отлично получается! — И одобрительно хлопнул Чайза по заду.
Ну да ладно. Чайз знал, какую цену ему придется заплатить, а править такой упряжкой было здорово. Жаль только, что остальные воины фланга ехали совсем рядом и видели, что делает их командир.
— Далеко нам ехать? — спросил Чайз.
— А как далеко ты бы хотел?
— Я про другое. А вообще ты уже далековато заехал. Лучше подожди до ночи, и поиграем вместе.
— Обещаешь?
— Конечно! Мне нужно получить пару уроков, а ты парень что надо. — Дверцу со стороны Чайза можно было запереть изнутри. — Я хотел узнать, насколько мы должны углубиться в Ледник?
— До второго убежища. Мы все там уничтожим и сожжем. Вот зачем я взял топор. Первое убежище вчера уже сожгли. — Сесто захихикал. — Смерть ледяным демонам! Не видать им пощады.
Чайз вспомнил о груде тел и ничего не ответил. Он и сам был ледяным демоном.
* * *Поездка стала увлекательнее, когда они поднялись на Альтиплано. Дав гуанако отдышаться, Сесто подстегнул их, и они помчались вперед, словно морской шторм. Здорово! Ветер трепал волосы Чайза, и колеса словно летели по воздуху. К тому же Сесто теперь обеими руками вцепился в поручни. Жаль только, что дорога такая прямая, а тучи пыли скрывают Ледник. Вот это жизнь! Когда-нибудь у Чайза будут собственные гоночные колесницы.
Очень скоро они промчались мимо обгорелых останков первого убежища.
— Тпру! — сказал Сесто. — Здесь мы должны притормозить, Убийца. Похоже, у нас появилась компания. Их двое?
Их было трое. Чайз обладал превосходным зрением, но с веристом лучше не спорить.
Очень скоро выяснилось, что их трое, и они едва ковыляли навстречу. Они кутались в меха, однако Чайз сразу понял, что это веристы. Сесто забрал у него поводья и остановил фланг примерно в шестидесяти шагах от незнакомцев. Те упали на колени.
— Пощады? Они просят пощады! — Сесто вытащил топор и оглядел своих воинов. — Надо было просить о пощаде шестнадцать лет назад. Нам приказано убивать без разговоров. Добровольцы есть? — Поднялось десять рук. — Рауль, ты пропустил прошлую схватку. Не переходи в боевую форму без надобности.