Культ Порока. Адепт - Влад Вегашин

Над городом бушевала гроза. Гром раз за разом раскалывал небо пополам, темные, мрачные тучи накрыли Мидиград пугающе непреодолимым куполом, яркие молнии зло вспарывали темноту. Зловеще завывал ветер, швыряя в оконные стекла пригоршни воды. Струи сильнейшего ливня схлестывались в незримом поединке, переплетались, соединялись – и вновь разбегались, разметанные по сторонам порывами ураганного ветра.

Мэхил, вздохнув, окинул взглядом большой зал таверны, оценивая масштаб последствий побоища. Не везло старой доброй «Пушистой наковальне» в последние дни. Не далее как вчера вечером в «Наковальне» отмечал какой-то не то праздник, не то просто день недели небольшой отряд северян. Человек десять. Как водится, хорошо выпили, поорали песни, а потом заскучали… что логично, скуку развеяли дракой. Мэхил, конечно, сумел угомонить разбушевавшихся варваров при помощи молота, чьей-то матери и нескольких знакомых, случайно или не очень, но оказавшихся в таверне. К сожалению, северяне все же успели попортить немалое количество столов и скамей – даром, что те были сделаны из цельного дерева, и далеко не каждому было по силам не то что бросить – даже оторвать такую скамью от пола. Но варвары… что с них возьмешь?

Только трактирщик успел привести зал в порядок, заказать новые столы и скамьи и навестить знакомых гончара и бондаря, которые поставляли в «Наковальню» один глиняную посуду, второй – деревянные кружки для знаменитого эля, как приключилась новая напасть, и как бы не почище прежней. Даже тот факт, что все убытки Мэхилу обещали возместить – а обещавшие господа были не из тех, кто свои слова нарушает, – не примиряли его с сегодняшним происшествием.

Дождь за окном мало-помалу утихал, громовые раскаты вяло рокотали значительно севернее города, небо посветлело, возвещая о приближении рассвета.

Еще раз тяжело вздохнув, трактирщик выбрался из-за наполовину сломанной стойки, добрался до двери, перешагивая через валявшиеся повсюду обломки столов и скамей, разбитую посуду и прочие следы побоища, и повесил на дверь печальную табличку «закрыто».

Спустя десять минут в таверне кипела работа. Двое дюжих парней споро растаскивали обломки, что в сарай – в хозяйстве пригодится, что в поленницу – тоже пускай пользу приносит. Удалившийся в свою комнату Мэхил скрупулезно подсчитывал убытки, перечисляя каждый сломанный предмет мебели, в особенности – дорогую и милую сердцу деревянную стойку из цельного дуба, каждый расколотый кувшин, покореженное блюдо, подпаленную шкуру на стене и все прочие мелочи, впрочем, не пытаясь ничего преувеличить или завысить стоимость. Ребята из тринадцатого департамента мелочиться не станут, заплатят, сколько он скажет, однако и наглеть с ними не стоит. Раз заметят – потом головы не сносить.

От вычислений и подсчетов его оторвал осторожный стук в дверь.

– Хозяин, а с этим чево делать? – В щель между косяком и дверью просунулась сначала лохматая голова, а потом и весь «ходячий шкаф» Кемень. В руках он неуклюже вертел тонкую инкрустированную трость.

Несколько секунд Мэхил силился вспомнить, кто и когда мог ее оставить. Вспомнив, помрачнел.

– В угол поставь.

Когда Кемень вышел, трактирщик попытался вернуться к подсчетам, но подлые цифры не желали складываться и перемножаться. Повозившись с ними еще минут десять, Мэхил плюнул и потянул к себе чистый лист пергамента. Ярлиг с ними, с цифрами, можно и завтра посчитать. А сейчас – составить отчет, пока подробности не выветрились из головы.

Большой зал таверны сегодня почти пустовал. Только двое купцов, собиравшихся отбыть еще днем, но задержавшихся из-за непогоды, мрачно пили эль в углу да трое стражников упоенно резались в кости, поочередно проигрывая друг другу то алебарды, то мечи, то кирасы и шлемы. Впрочем, Мэхил совсем не жалел о таком малом количестве посетителей, и так оставалось всего два свободных стола. Занято, впрочем, было ровно столько же.

Из «купеческого» угла доносилось невнятное бормотание, из которого можно было вычленить многократно повторяющиеся слова: «убыток», «простой», «процентные ставки», «издержки по контракту», «неустойка» и тому подобное, постоянно перемежающиеся гораздо более понятными и эмоциональными ругательствами. Стражники ругались громче и замысловатее, но при том беззлобнее.

Мэхил медленно возил сухой тряпкой по чистой, полированной доске стойки, временами позевывая от скуки. Он уже около часа подумывал, не объявить ли о закрытии таверны и не выдворить ли стражников восвояси, но всякий раз, когда эта мысль укоренялась в мозгу и трактирщик всерьез намеревался намекнуть ребятам, что они засиделись, как из зала летело: «Эй, еще эля и ребрышек!» Мэхил вздыхал, прикрикивал на служанку и наполнял деревянные кружки ароматным пенистым напитком.

Перевалило за полночь. Мрачные купцы, уставшие кидать недовольные взгляды на природное буйство за окном, удалились в свои комнаты. Стражники играли все более вяло, давно запутавшись, кто, кому и сколько проиграл. Проследив взглядом за падением опустошенной кружки, трактирщик выбрался из-за стойки и направился к засидевшимся посетителям.

Позже он неоднократно проклял свою жадность, из-за которой так поздно решил закрывать таверну, и благословил замечательные несколько часов, когда было так скучно!

Едва Мэхил приблизился к теплой компании, дабы указать им на позднее время и необходимость покидать зал, как дверь отворилась. На пороге стоял невысокий человек в плаще с капюшоном.

Вода текла с нежданного посетителя ручьями. Дорожный плащ из плотной, водоотталкивающей ткани, тем не менее, промок насквозь – под столь сильным ливнем защититься от воды невозможно. Человек постоял несколько секунд в дверном проеме, окинув зал настороженным взглядом из-под капюшона, и, опираясь на трость, сделал шаг вперед, прикрывая за собой тяжелую дверь. Свободной левой рукой гость откинул капюшон.

«Нет, не человек» – отметил Мэхил. Полуэльф, причем очень молодой. Тонкокостный, изящный, худощавый до болезненности. Черные волосы мокрыми сосульками обрамляют изможденное лицо, на котором выделяются два огромных, по-эльфийски чуть раскосых фиолетовых глаза. Собственно, глаза и фигура, да еще немного заостренные уши – вот и все, что выдавало в нем эльфийские корни. Полуэльф был по-человечески некрасив. Слишком длинный нос, выделяющийся на вытянутом, бледном лице, слишком острый подбородок, слишком маленький рот, слишком резко очерченные скулы.

Пока Мэхил разглядывал посетителя, тот, пошатываясь и заметно хромая на правую ногу, прошел к дальнему столу, стоящему у самого камина, почти упал на скамью, отставил в сторону трость и, путаясь в рукавах, стянул с себя мокрый плащ. Впрочем, его остальная одежда – темно-фиолетовый колет, из-под которого виднелась белая рубашка, и черные дорожные штаны – были ничуть не суше. Как и высокие сапоги эльфийского покроя, под которыми на дощатом полу уже начали образовываться лужи.

Мэхил грустно вздохнул, расставаясь с надеждой закрыть таверну и лечь спать, отмахнулся от нетрезвых уже стражников и подошел к новому посетителю.

– Чего желаете, сударь?

Полуэльф вздрогнул, в фиолетовых глазах мелькнула тень испуга. Но тут же взял себя в руки.

– Мне нужна комната и горячий ужин. Сколько это будет стоить?

– Один золотой.

Отдав служанке распоряжение быстро приготовить что-нибудь горячее, Мэхил отнес посетителю глинтвейн, а на обратном пути направился к стражникам, твердо решив, что уж теперь-то он их точно выгонит!

Когда сбоку гулко хлопнула дверь, а молодой и звонкий голос трехэтажным матом покрыл погоду, город, таверну, дороги и все прочее и преувеличенно вежливо поинтересовался, не закрыл ли здешний достопочтимый хозяин заведение, или же он тоже желает предложить благородному дворянину ночевку на сеновале, Мэхил поймал себя на смутном и очень нехорошем предчувствии…

Пожалуй, такого наплыва посетителей в ночные часы «Пушистая наковальня» не помнила уже довольно давно. Трактирщик, матерясь, растолкал кухарку – служанка Мелле в одиночку просто не справлялась одновременно и со стряпней, и с обслуживанием посетителей. Они явились один за одним в течение буквально получаса, и Мэхилу было очень сложно поверить, что они – не одна компания.

Бросив взгляд на последнюю страницу большой книги, где записывались все постояльцы, он еще раз оглядел посетителей. Болезненный полуэльф – Анжей Лаорэне фон Элге. Звонкоголосый дворянин, сильно оскорбленный на всех тавернщиков Внешнего Города, кроме самого Мэхила, – Велен дель Криста. Очень красивая светловолосая девушка в легких доспехах и при мече, похожая на варварку с севера – Альвариэ Ллинайт. Еще одна девушка, темноволосая и кареглазая, почти не вооружена, если не считать кинжала на пояса – Лэрта де Гроэль.

И еще один странный человек. На первый взгляд – безоружен. Худощавый и гибкий, похожий на готовую к броску пустынную кобру, даже на взгляд – опасный. Светловолосый и светлоглазый, как северяне, но явно не из Княжеств. Одежда простая, добротная, эльфийского покроя – такие плащи и куртки носили Стражи Леса. Взгляд уверенного в себе человека, скупой на эмоции – казалось, что единственные чувства, которые способен был проявить путник, это ледяной гнев или сдержанная насмешка. Имя короткое и похожее на имя острого клинка – Тэйнар.

Когда в очередной раз распахнулась дверь, Мэхил едва удержался, чтобы не застонать. Ну и куда сажать новых посетителей? Что сегодня вообще за день такой!

Однако новые «посетители» отнюдь не горели желанием присаживаться за стол, пить добрый эль и отдавать должное жаренным на вертеле куропаткам.

Их было семь человек. Темные мундиры Шестого департамента, короткие мечи, так удобные для схватки в тесном помещении, спокойные взгляды. На несколько секунд задержались в дверях, быстро оглядывая зал, и уверенно направились к дальнему столу, где сидели только-только согревшийся полуэльф и красавица-северянка.

– Сударь, не угодно ли вам будет проследовать за нами? – хмуро поинтересовался старший, с нашивками сержанта, обращаясь к Анжею.

Двое стражников с алебардами, вошедшие вслед за полицейскими, замерли у двери.

Фон Элге вздрогнул.

– На каком основании? – спросил он, стараясь держаться спокойно. Тем не менее дрожащий голос выдавал его страх.

– Вам все объяснят в полиции.

Анжей напряженно замер, его взгляд лихорадочно перебегал от одного бесстрастного полицейского к другому.

И тут внезапно заговорила Ллинайт.

– Господа, что вам нужно от этого достойного юноши? – лениво произнесла она, как бы невзначай поправляя висевший на поясе длинный клинок.

– Вас, сударыня, это не касается, – ответил сержант, недовольно покосившись на девушку. Он явно не предполагал ее вмешательства.

– Если дело касается моего аппетита, то это касается и меня, логично, не правда ли? – Альвариэ сверкнула глазами из-под пушистых ресниц.

– Мы заберем его и уйдем. Потом ужинайте, сколько вам угодно, – стараясь держаться вежливо, проговорил полицейский.

Глаза северянки недобро блеснули, однако голос оставался прежним, мягким и даже немного томным.

– Но с кем же я буду беседовать?

– Это не единственный посетитель, в конце концов! – сделал последнюю попытку отвязаться от назойливой девушки сержант.

– Уважаемый, чье общество вам приятнее – этих необразованных чурбанов или?.. – обратилась Альвариэ уже непосредственно к виновнику переполоха.

Тот ответил неприязненным взглядом. Мэхил вообще заметил, что полуэльф поглядывал на свою невольную соседку с плохо скрываемой ненавистью.

– Я предпочел бы отдыхать в одиночестве.

Полуэльф встал, перехватывая трость чуть ниже набалдашника, и пристально посмотрел на полицейского.

– Пока вы не объясните мне, на каком основании вы пытаетесь меня арестовать, я никуда не пойду, – твердо заявил он и тут же согнулся в приступе жестокого кашля.

Стражники переглянулись.

– Берем его! – коротко скомандовал сержант.

Стоявший слева от сержанта рослый детина с мечом в руке шагнул вперед и ударил Анжея по шее рукоятью клинка.

– Эй, господа! – звонко разнеслось по залу. В ясных синих глазах вскочившего со своей скамьи Велена горело веселое желание подраться. – Вы что, совсем в своей столице одичали – маленьких обижать!

– Сударь, вернитесь на свое место и не нарывайтесь на неприятности, – процедил сержант. – А вы, сударыня, уберите руку с меча и тоже сидите тихо, пока я не арестовал заодно и вас.

– Господа, я вижу, вас хорошим манерам и вовсе не учили! Мало того, что вы поднимаете руку на тех, кто слабее вас, мало того, что смеете хамить благородному дворянину, так вы еще и женщине дерзите! – Дель Криста заливисто рассмеялся и сделал шаг в сторону полицейских.

– Взять его, – коротко дернул подбородком сержант. Двое рослых полицейских, один с мечом наголо, другой – со взведенным ручным арбалетом, направились в сторону возмутителя спокойствия.

– Сударыня, не бойтесь, я вполне могу вас защитить, – совершенно неуместно ляпнул Велен, на его довольной физиономии сияла улыбка.

Альвариэ пренебрежительно фыркнула, поднимаясь на ноги.

– Я вполне могу за себя постоять и без вашей помощи, – холодно проговорила она, однако взгляд девушки не без интереса изучал красавца-дворянина.

– Тебе сказали – сидеть! – рявкнул выведенный из себя сержант и замахнулся, пытаясь ударить Ллинайт по лицу.

Не успел. Северянка легко отшатнулась, пропуская нападающего мимо, и с силой ударила ребром ладони по шее. Полицейский свалился под стол, однако сознания не потерял.

– Брать всех! – заорал он из-под стола.

И началось…

Мэхил не стал предпринимать попытку уговорить господ решить дело миром – он прекрасно понимал бессмысленность подобных увещеваний, а также мог дословно угадать, куда конкретно ему предложат прогуляться. Прикинув шансы, трактирщик справедливо рассудил, что его собственная шкура куда ценнее, нежели оставшиеся четыре стола и несколько скамей, а о посуде и вовсе говорить не приходится… Решив таким образом на рожон не лезть, он счел за лучшее не высовываться и тихо сидеть за стойкой, наблюдая побоище через довольно широкую щель между досками.

А в масштабную драку тем временем оказались вовлечены все присутствующие в зале, за исключением разве что давешней тройки стражников – те к этому моменту упились до состояния, в котором мало отличались от скамеек, на которых спали.

Вскочила со своего места Лэрта де Гроэль, напряженно выкрикнула что-то, что, на ее взгляд, должно было утихомирить дерущихся – но в результате только привлекла к себе ненужное внимание. Метко брошенная одним из полицейских кружка вскользь задела висок, и девушка мешком осела на пол. Скверно выругавшись, Мэхил быстро высунулся из-за стойки, схватил пострадавшую за ногу, без церемоний затащил ее под относительно надежное прикрытие дубового массива и снова выглянул в зал.

Расклад был не в пользу полицейских. Трое уже лежали на полу, не подавая признаков жизни, двое наседали на Велена, но их шансы вряд ли можно было оценивать как хоть сколько-нибудь высокие. Один из стоявших у двери алебардистов уже лежал на полу, в его глазнице красовалась рукоять стилета, еще один такой стилет изящно лежал в пальцах светловолосого… как там его… вот, Тэйнара! Альвариэ сосредоточенно рубилась с выбравшимся из-под стола сержантом, еще один, пытаясь встать на ноги, цеплялся за стойку.