— В принципе, я обойдусь, спасибо. — Улыбка Райвина источала не меньший сарказм. — Разве ты не слышал, как мы с ним скандалили дня три назад?
— Думаю, вас слышал весь северный край.
— Полагаю, что так. Тогда ты меня понимаешь. Но как летучий шпион он просто незаменим.
— Посмотрим еще, захочет ли он иметь с тобой дело, — усмехнулся Джерин. — Вполне вероятно, что нет. По-моему, он не слишком-то расположен к тебе. Ведь Маврикс обошелся с ним довольно грубо, а предложил его вызвать, знаешь ли, именно ты.
— Да, как раз из-за этого у нас и затеялась ссора, — признал Райвин, — но я все равно попытаю счастья.
Попытай-попытай, — покивал Джерин и получил в ответ гневный взгляд. — Поговори с ним, по крайней мере. Если после очередной порции оскорблений он снизойдет к твоей просьбе, тогда… тогда тебе повезет, ты получишь превосходнейшего лазутчика.
— Жизнь бок о бок с тобой и Вэном — тяжелое испытание для чувствительных и тонких натур, но она закаляет. Так что любое верещание мелкого раздражительного полубожка меня уже не заденет, — сказал Райвин и пошел прочь, демонстративно проигнорировав скептический взгляд, каким его проводили.
И точно, Фердулф согласился сопровождать экспедицию. Однако после столь диких воплей, причем лишь собственного производства, что Джерин не стал бы винить приятеля Лиса, если бы тот ткнул горлопана головой в ближайшую крестьянскую грядку. По крайней мере на миг воцарилась бы тишина.
Глядя на маленького полубога, то кружащего в вышине, то камнем падающего на всадников, Джерин порадовался, что не находится среди них, точно так же, как он порадовался бы, обнаружив, что стая ворон с расстроенными желудками кружит не над ним, а в сторонке. Хотя вороны обычно опорожняются беспорядочно. Фердулф же, если в нем что-то расстроится, может бомбить и прицельно.
Вэн не смотрел на Фердулфа. Он смотрел на удалявшихся всадников, очевидно пытаясь отыскать взглядом Маеву, но, похоже, без особых успехов. Повернувшись к Джерину, великан бросил:
— Я до сих пор жалею, что ты не отправил ее домой.
— Она делает то, что ей по нраву, ты ведь сам знаешь, — ответил Лис. — Ты мог бы сдерживать ее еще пару лет, не больше.
— Это было бы хорошо, — сказал Вэн. — Через пару лет, скорее всего, империя нам уже бы не докучала.
— Только в случае нашей победы, — уточнил Джерин, — Нет, постой-ка, я, кажется, понял, что ты имеешь в виду. Но нам всегда докучают. Не империя, так Араджис, не Араджис, так трокмуа… или гради, в общем, врагов у нас хватает, клянусь богами. Если Маева захочет драться, она найдете кем. А если ты встанешь у нее на пути, она будет драться с тобой.
— Возможно, возможно. — Перспектива сразиться с собственной дочкой ничуть не обрадовала великана. — Но это не единственное, что меня мучает. Ну… Лис, ты ведь знаешь, каковы эти солдаты.
— Ну и что из того? — сказал Лис. — Любой, кто попытается взять у Маевы то, чего она не пожелает отдать, будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, а в остальном… что случится, то и случится. Мы ведь, если ты помнишь, это уже обсуждали.
— О да. — Чужеземец глубоко и печально вздохнул. — Ну почему она не могла, еще сидя дома, положить глаз, скажем, на Дагрефа? Мы бы их окрутили, и дело с концом.
Нет, Джерин не вытаращился на него, как дурак, не разразился истерическим смехом и даже не закашлялся, хотя тех усилий, с какими все это удалось подавить, пожалуй, хватило бы, чтобы вскинуть храм Айкоса над головой и перебросить на другой край долины.
Небрежным тоном, который вопреки обстоятельствам непостижимым образом оказался не столь искусственным, каким мог бы быть, он ответил:
— Если им понравится эта мысль, я жаловаться не стану. Но нужно постараться представить все так, чтобы им казалось, будто идея исходит от них самих, а не от нас.
— Твой кулак выше, вот как, — кивнул Вэн, подтвердив свое восхищение хитроумием Лиса одной из присказок трокмуа, которых поднахватался, живя среди дикарей, и которые время от времени мелькали в его речи. — Хорошо, что в мои юные годы рядом со мной не было таких умников. — Он склонил голову набок и пристально взглянул на Лиса. — А ведь и при тебе таких тоже не было, а? Ты сам, наверное, был сущим кошмаром для старших.
— Кто, я?
Джерин скроил простодушно-умильную мину. Очевидно, из этого мало что вышло, поскольку Вэн загоготал.
— Йо, ты, капитан, — проговорил он. — Можешь выделываться тут как угодно, но, я думаю, ты обращал не больше внимания на слова твоего родителя, чем Дагреф обращает сейчас на твои.
— Мой отец колотил меня гораздо нещадней и чаще, чем я Дагрефа, — ответил Джерин, ненадолго задумавшись, — Это повышало мою готовность слушать его, но снижало готовность с ним соглашаться.
Вэн хватил кулаком по ладони.
— Иногда без хорошей трепки не обойтись. Иначе этих неслухов не образумить.
— Это ты теперь так запел, — возразил Джерин. — А что думал тогда?
— Ах, да какая разница? — отвечал чужеземец с ухмылкой. — Тогда я был всего лишь желторотиком, у меня еще молоко на губах не обсохло. Впрочем, я непременно бы взъерепенился, если бы кто-нибудь ткнул меня в это носом.
Райвин начал присылать пленных, разрозненные повозки, отбитые у неприятеля, и вести о том, что у Свериласа Увертливого на уме.
— Похоже, имперский генерал стягивает всех своих людей в одно целое, — доложил один из его всадников. — Так улитка убирается в свою раковину, если щелкнуть ее по рожкам.
Он растопырил два пальца, изображая улитку.
— На конце этих рожек у них глаза, — сказал Джерин.
Об этом удивительном факте он узнал еще в городе Элабон и, как и многое прочее, сохранил его в своей цепкой памяти, но за все минувшие с той поры годы ему впервые удалось щегольнуть этим познанием.
Блеснув глубиной своей учености, Лис ожидал по меньшей мере рукоплесканий, однако малый, рассмеявшись, сказал:
— Забавная шутка, лорд король.
— Я не шучу, — возмутился Джерин. — Если эти маленькие черные точки на конце рожек не глаза, тогда где они у улитки?
— Как я могу ответить на ваш вопрос? — удивился посыльный. — Всем ведь известно, что у улиток нет глаз.
— Нет, есть, — заупрямился Лис, но всадник все равно продолжал полагать, что с ним шутят.
В конце концов совершенно разъяренный Джерин отослал гонца назад к Райвину и, все еще кипя от злости, повернулся к Вэну, который слышал последнюю часть препирательств.
— Ты встречал когда-нибудь столь закоренелых тупиц?
Вэн хмыкнул. И покачал головой, но вовсе не так, как хотелось бы Лису.
— О нет, капитан, — сказал он. — Ты, конечно, можешь вешать лапшу на уши какому-то олуху из глуши, да и на здоровье, но со мной это не пройдет, клянусь богами! Если уж говорить напрямую, парень-то прав. У улиток нет глаз, все о том знают.
Джерин прорычал что-то малоразборчивое и зашагал прочь.
Два дня спустя ему вновь пришлось изрыгать брань в связи с тем, что имперские разбили один из его конных отрядов. Ущерб оказался настолько серьезным, что Райвин решил приехать к Джерину и самолично все объяснить.
— Они нас перехитрили, — сказал он. В голосе его сквозила злость, но проглядывало и смущение. — Небольшой группой они пересекали пшеничное поле. А большая их часть, оказывается, пряталась за деревьями. Как только мы навязали им схватку, остальные выскочили из засады.
— Да… прискорбно, — сказал Джерин. И, откинув голову, пристально оглядел приятеля Лиса. — Прискорбно, что ты попался на удочку, которую мы сами неоднократно забрасывали.
— От имперских зануд я ничего подобного не ожидал, — признался с обидой в голосе Райвин. — Ведь главная из причин, по каким я когда-то решил перебраться на север, если ты помнишь, состоит в том, что жить здесь куда интересней, чем за Хай Керс. Здесь всегда что-нибудь происходит, а там одна скука, тоска. То, как южане проводят эту кампанию, лишь укрепило меня в этом мнении.
— Кроме моментов, связанных с Увертливым Свериласом, — поправил Джерин. — Он разгромил нас под Кэссетом, причем тем же приемом. Выставил вперед одно войско, а затем ударил еще одним, чего мы вовсе не ожидали. Если приманка слишком уж привлекательна, мой милый Лис, скорее всего, за ней ловушка.
— Но приманка не выглядела слишком уж привлекательной. — Райвин сердито поддел сапогом ком земли. — Клянусь богами, ты бы и сам, не колеблясь, послал людей в бой. Это была случайная встреча.
— Нет, она просто казалась случайной, иначе ты не попался бы, — возразил Джерин. — Наверняка Сверилас раскинул сеть загодя, просчитав, где находится твой отряд, в какую сторону движется и в каком темпе. — Он тоже ковырнул ногой землю. — И впрямь верткий тип.
— Я накажу его! — заявил гневно Райвин. — Никому не дозволено так со мной обходиться!
— К несчастью, с тобой уже так обошлось, — ответил Джерин, — и я не хочу, чтобы ты в порыве мщения вдруг сломя голову понесся на тех, кто задел твою гордость. Сверилас как раз этого только и ждет.
Как ни странно, но эти его слова дошли до приятеля Лиса.
— А ведь ты прав, — сказал он, остывая. — Именно этого и должен ожидать хитрец из города Элабон, оказавшийся в северных землях. Пусть местные дурни опростоволосятся хотя бы разок, а уж затем, по его расчетам, они опростоволосятся еще пуще, пытаясь исправить свои огрехи.
— Конечно, но он вряд ли знает, что имеет дело с таким же выходцем из-за Хай Керс, — поддел его Джерин.
— Давай-давай, сыпь мне соль на рану. — Райвин нахмурился, но потом рассмеялся. — Кстати о выходцах из-за Хай Керс, лорд король. Я сообщал вам о том, что мы захватили в плен моего кузена?
— Нет. — Джерин поднял одну бровь. — Как это произошло?
— Совершенно обыкновенно, — отвечал Райвин. — Его ранили в плечо, не слишком сильно, он выпал из колесницы, а мы его подобрали. Когда я узнал, что его зовут Улфилас, сын Бэтвина, то тут же припомнил, что сын моего дядюшки Бэтвина примерно одного со мной возраста. Стал расспрашивать. И оказалось, что мы действительно родичи.
— Которых разделяют двадцать лет и горы, — сказал задумчиво Джерин. Он вздохнул и обнял Райвина за плечи. — Ладно, в эту ловушку ты угодил. Но все позади. Впредь будь осторожней. — Он засмеялся. — Я разговариваю с тобой, как с одним из моих сыновей. Старший уже повзрослел, второй на подходе. Быть может, — я, правда, не очень на это надеюсь, — когда-нибудь повзрослеешь и ты.
— Я возмущен вашей вопиющей несправедливостью.
Райвин вновь напустил на себя обиженный вид.
— Да сколько угодно, — весело отозвался Джерин. — Вероятно, мне придется вправлять тебе мозги до тех пор, пока одного из нас не опустят в землю.
— Взамен этого ты мог бы просто заткнуться, — предложил Райвин.
И они засмеялись, хорошо зная, что Джерин заткнется, лишь когда Райвин остепенится, чему никогда не бывать.
Фердулф подлетел к расположению основных сил северян.
— Он приближается! — вскричал полубог. — Этот вонючий Сверилас поспешает сюда, и мне кажется, вовсе не затем, чтобы хлебнуть с тобой эля.
— Что ж, не могу сказать, что я удивлен, — ответил Джерин. Он также не мог сказать, что готов отбить атаку южан, но это в данном случае ничего не меняло. — Далеко ли он, и удается ли всадникам сдерживать его напор?
— Он будет здесь через пару часов… может, и меньше, — ответил Фердулф. — Верховые стараются, но им одним не под силу остановить этого пса. У него слишком много людей. И колесниц тоже.
— Я знаю, — с досадой произнес Джерин. — У него слишком много всего в сравнении с моим войском.
— И что же ты собираешься делать? — визгливо спросил Фердулф.
— Все, что смогу, — сказал Джерин.
— Этого недостаточно! — воскликнул Фердулф. — Ты должен разбить его. Если ты его не разобьешь, северным землям конец.
— Если я его не разобью, мне конец, — уточнил Лис. — А такое вполне вероятно. — Он прищелкнул языком. — Но если меня не убьют, мне просто придется начать все сызнова.
— Ты говоришь так, будто это очень легко. — В тоне Фердулфа сквозило презрение. — И как же ты собираешься начать все сызнова, скажи-ка на милость?
— Не знаю, — признался Джерин. — Я ведь надеюсь, что до этого не дойдет.
Фердулф недоуменно уставился на него. С легким раздражением Джерин продолжил:
— Я не бог. Фердулф. Я даже не родственник бога. Я не знаю, что будет дальше. Все, что я могу, это стараться изо всех сил и ожидать, что принесут мои старания. Я тебе это уже говорил.
— Оставь сантименты, — сказал Фердулф. — И лучше великодушно сообщи мне, что именно в твоих силах?
Джерин как раз обдумывал этот вопрос, когда полубог прервал его размышления. Поэтому ему было достаточно легко ответить:
— Я намерен собрать своих людей в единый кулак и нанести имперским захватчикам самый сильный удар, на какой мы способны. Я не смею делить свою армию, идя против Свериласа. У него слишком много людей и мозгов, чтобы я мог рисковать. Я лишь надеюсь, что мне удастся подловить его на каком-нибудь заумном шаге и наказать, прежде чем ему удастся извернуться и огрызнуться.
Выговорившись, Лис несколько просветлел.
— Слетай-ка и доложи мне, как развертываются неприятельские войска, — велел он Фердулфу. — Таким образом, у меня будет некоторое представление о том, что меня ожидает.
— Ты сумасшедший, — объявил Фердулф с печальной уверенностью, но все же полетел, куда велено.
Джерин вздохнул и принялся выкрикивать распоряжения.
Его люди выстроились довольно быстро и без видимой неохоты, правда, особого рвения никто тоже не проявлял, даже дикари-трокмуа. Может, оттого, что теперь в строю остались практически одни лишь ветераны, не нуждавшиеся в диких воплях для поддержания в себе боевого задора. А может, оттого, что никто из них уже не питал особых надежд на победу. Джерин надеялся, что причина в первом, а не во втором.
Фердулф со свистом примчался обратно, и гораздо быстрее, чем должен бы, учитывая, на каком удалении от северян находились войска Свериласа.
— Ну, что еще? — тревожно вопросил Джерин.
Неужели имперский главнокомандующий ускорил продвижение своей армии?
Но Фердулф на вопрос не ответил и сам со сварливым видом спросил:
— Раз уж ты собираешься сражаться единым уродливым сгустком, то не желаешь ли, чтобы я велел Райвину вернуться вместе со всеми всадниками и присоединиться к тебе?
— О, клянусь богами! — воскликнул Джерин, мысленно ругая себя за то, что отослал полубога раньше, чем все продумал. — Да, да, спасибо тебе, Фердулф! Я у тебя в долгу. Я это признаю.
— Ты в долгу у меня, ты в долгу у своего сына, и ты должен задать трепку имперским. Думаешь, ты сумеешь оплатить все счета?
И Фердулф унесся прочь, прежде чем Лис успел опомниться и ответить.
Он послал своих людей к тому полю, которое приглядел и которое хорошо отвечало малочисленности его войска. По мере того как основная часть северян занимала позиции, всадники Райвина начали к ней присоединяться. Джерин расположил конников в качестве ширмы впереди боевой шеренги и с каждого ее фланга.
— Это не Маева ли там?
Вэн указал куда-то направо и сам ответил на свой вопрос:
— Да, это она.
Он взмахнул огромной ручищей, но потом разочарованно пробормотал:
— Проклятье, она меня не заметила.
Голова Дагрефа была повернута в ту же сторону. Он кивнул:
— И все же это Маева, и, кажется, с ней все в порядке.
Похоже, он таки приучился, упоминая о дочери великана, сохранять небрежный тон.
Джерин взглянул на запад, на пыльный проселок, змеившийся через поле, и кивнул. По нему, точнее, придерживаясь его, приближались имперские элабонцы, обмениваясь выстрелами из лука с последними из отступающих верховых. Как и северяне, люди из-за Хай Керс уже развернулись в боевую шеренгу, растянувшись фронтально по обе стороны от дороги. Ударить по ним в тот момент, когда они еще шли колонной, было бы весьма выигрышно, но Сверилас слишком оправдывал свое прозвище, чтобы дать такую промашку.
— Элабон! Элабон! Элабон! — кричали южане.
Лису изрядно надоел этот клич. Его люди тоже выкрикивали обычный для северян набор боевых воплей и оскорблений в адрес врагов.