Джерин почувствовал, как у него в мозгу закопошились любопытные пальцы (так, по крайней мере, он определил для себя это ощущение позже). Через какой-то миг это копошение сказало ему, что Фердулф, каким бы сильным он ни считался по людским меркам, в сравнении с божественными стандартами был еще слаб. Маврикс, например, свободно ворошил мысли и воспоминания Джерина, словно человек, ищущий булавку в своем поясном кошельке.
— Прекрати! — вскричал Лис, мысленно напрягаясь.
Он не знал, поможет ли это, но не собирался сдаваться без боя.
Фердулф выглядел ошеломленным, как бывало с ним всякий раз, когда что-то шло не так, как ему бы хотелось.
— Как тебе это удается? — требовательно спросил он, — Ты должен думать, как я хочу, а не так, как угодно тебе.
Судя по тону, последнее в его понимании вообще не имело какой-либо ценности.
Копошение в сознании Лиса продолжилось с большей настойчивостью. Джерин замычал. Фердулф имел глупость проговориться, что сопротивление приносит плоды, в чем более зрелый и мудрый противник никогда не признался бы, поэтому он удвоил умственные усилия, мысленно уподобив себя крепостной стене Лисьего замка, сдерживающей напор трокмуа.
Но у него возникло чувство, что этого все-таки недостаточно.
— Вот что, — пропыхтел он. — Сейчас ты запоешь по-другому.
Он не мог протянуть руку и запустить ее в сознание Фердулфа, но существовали другие способы отвлечь внимание полубога. Джерин схватил мальчишку и перекинул через колено.
Фердулф испустил яростный визг.
— Я же сказал тебе, не смей! — закричал он.
Копошение в сознании Лиса прекратилось. По крайней мере, ему удалось сбить маленького негодника с толку.
— Мало ли что ты сказал.
Не без некоторого трепета Джерин нанес шлепок свободной рукой, второй он держал Фердулфа.
Вопль полубога прозвучал сладкой музыкой. Фердулф попытался взмыть в воздух, как он это делал в Лисьей крепости во время игр. Ему удалось взлететь, но невысоко, ибо вцепившийся в него Лис не разжимал рук.
— Ну как, ты понял меня или нет? — спросил Джерин. Несмотря на то, что его ноги оторвались от земли, он сохранил достаточное присутствие духа, чтобы продолжить увещевания. — Почему бы тебе не опустить нас обоих на землю, чтобы мы спокойно и мирно все обсудили?
— О, отлично.
Раздраженный тон Фердулфа очень напоминал тон Маврикса, когда (правда, весьма и весьма редко) ситонийского бога что-либо вынуждало изменить свои планы.
— Благодарю, — сказал Джерин совершенно искренне, когда его ноги вновь опустились на твердую почву.
— Рад быть полезным, — неожиданно вежливо ответил Фердулф.
Видимо, матери все-таки удавалось внедрять в него какие-то представления об учтивости. Полубог подозрительно взглянул на Джерина:
— Почему тебя не так легко изменить, как свиней или уток?
Когда смысл сказанного дошел до сознания Хэрриса и Фулды, они разом охнули. Джерин сглотнул. Значит, Фердулф в самом деле пытался приделать ему утиную голову.
— Я не знаю почему, — ответил он. — Но я очень рад, что это так. И хочу, чтобы ты об этом помнил. Попробуешь еще раз как-нибудь изменить меня — нарвешься на крупные неприятности. Понял?
— Йо, понял.
Фердулф выглядел очень расстроенным, но Джерина это вовсе не трогало. Маленький полубог поднял глаза.
— Как это получается, что ты указываешь мне, что делать, когда ты всего лишь простой смертный?
— Как? — Лис задумался. — Могу найти пару объяснений. Одно из них заключается в том, что хотя я и простой смертный, но живу на этом свете гораздо дольше тебя и знаю о нем намного больше.
Первое из этих утверждений, несомненно, было верным. Второе тоже не вызвало бы сомнений, если бы Фердулф был обычным четырехлетним ребенком, а не пытался улететь с Лисом в небо и наградить его головой дикой утки.
Но как бы там ни было, а логические несоответствия в доводах Лиса от Фердулфа пока ускользали. И потому он принимал его аргументы с большей готовностью, чем это делал бы на его месте сам Лис.
— Это одна причина. А вторая?
— Вторая очень проста, — ответил Джерин, — Я только что продемонстрировал, что достаточно силен, чтобы указывать тебе, не так ли?
Помимо того что, именно демонстрируя свою силу, Араджис пытался убедить Бэлсера подчиниться ему, этот довод также имел логические изъяны. Как долго еще Джерину суждено быть сильнее Фердулфа? И что случится, когда соотношение сил изменится? Ответов на эти вопросы Джерин не знал.
Но Фердулфу, пусть и носителю божественного начала, было всего лишь четыре года. Поэтому, как и любому четырехлетнему малышу, жизнь в своих теперешних проявлениях казалась ему чем-то вечным.
— Да, ты сильнее, — согласился он с сердитым смирением в голосе. — Но не все остальные.
Если это заявление само по себе и не имело целью побудить Хэрриса, а может, и Фулду удариться в бегство, возможно, им все равно следовало бы взять ноги в руки. Джерин осторожно перевел спор в другое русло:
— Я не единственный, кто сильнее тебя, Фердулф. Есть еще, например, моя жена.
Несмотря на то что Мэрланзу было сказано нечто иное, все в Лисьей крепости знали, что Фердулф прислушивается к Силэтр.
— Это нечестно! — воскликнул он. — Ее покровитель все еще за ней присматривает, а мой отец даже не глядит в мою сторону.
— Ты чувствуешь, что прозорливый Байтон до сих пор не оставил Силэтр? — спросил Джерин.
— Конечно, — ответил Фердулф. — А ты разве нет?
Божественный отпрыск даже не представлял, насколько ограниченны ощущения смертных, но он сказал кое-что интересное, видимо, сам того не понимая. Значит, Мавриксу до Фердулфа нет дела? Новость, хотя и весьма важная, Лиса вовсе не удивила. Необузданный бог плодородия никогда не казался ему кладезем нежных родительских чувств.
— Так ты будешь вести себя примерно? — строго вопросил Джерин.
— Попробую, — ответил Фердулф.
— Больше никаких свиноуток и уткосвиней? — продолжал Джерин. Общение с Дагрефом приучило его не оставлять ни малейших лазеек для иного истолкования своих слов. — Никаких смешиваний пород, включая людей, договорились?
— Ладно, — пообещал Фердулф все еще хмуро, но без угрюмости.
Джерин не очень-то верил его обещанию, но… Насколько он мог судить, слово Фердулфа было достойно (или недостойно) доверия, как и слово любого другого ребенка. Рано или поздно маленький полубог забудет о нем и учудит еще что-нибудь. Именно так ведут себя дети, даже дети с большими задатками. Однако можно не сомневаться, что на какое-то время каверзы прекратятся.
— Прекрасно, — повторил он. — Значит, договорились?
Фердулф кивнул и вернулся к игре. Нет, Джерин не думал, что он скачет по воздуху, чтобы досадить надоедливым взрослым. Скорей всего, ему так удобней. Он даже, наверное, не замечает, куда ставит ноги.
Хэррис тоже, видимо, попривык к таким мелким шалостям своего необычного односельчанина. Не обращая более на Фердулфа внимания, он сказал:
— Спасибо вам, лорд король. Поверьте, мы очень благодарны, что вы не даете ему разгуляться.
Джерин взглянул деревенскому старосте прямо в глаза.
— Кря, — произнес он очень серьезно. — Кря-кря-кря.
Хэрриса охватил ужас. Фулда испуганно охнула. Джерин дал им поволноваться, а затем расхохотался.
— Это было нехорошо с вашей стороны, лорд король, — скорей опечаленно, чем сердито сказала Фулда.
Лис обдумал ее слова. Фердулф изводил крестьян, не давая себе в том отчета, просто из прихоти. Мог ли позволить себе это лорд?
— Твоя правда, — сказал он Фулде. — Мне не следовало так шутить. Простите меня.
Его извинение, уже второе за короткое время, смутило ее сильнее, чем кряканье.
— Вы — король, — выпалила она. — Вы не должны извиняться перед такими, как мы.
Он покачал головой:
— Нет, тут ты не права. Это Араджису никогда не придет в голову перед кем-либо извиняться. В этом вся разница между нами.
Фулда не поняла его. Впрочем, от нее этого и не ждали.
II
— Кто приближается к Лисьему замку? — раздался сверху крик часового.
— Я Бэлсер, сын Дебо, — донесся ответ. — Я прибыл сюда, чтобы присягнуть на верность Джерину Лису, королю Севера, признать его моим сюзереном и покровителем моих баронских владений.
Часовой обернулся, ища глазами Лиса. Оказалось, что тот стоит во дворе под стеной.
— Вы слышали, лорд король? — воскликнул страж. От возбуждения его голос звучал высоко и пронзительно. — Вы это слышали?
— Слышал, — ответил Лис.
Он ждал этой встречи давно, ждал и одновременно надеялся, что она не состоится. Но раз уж его надежды не оправдались, надо выжать из ситуации все.
— Бэлсер, сын Дебо, добро пожаловать в Лисью крепость. Впустите его!
Лязгнула бронзовая цепь — привратники опускали подъемный мост. Колесница Бэлсера, влекомая парой породистых лошадей, въехала в крепость. Возница натянул вожжи. Бэлсер спрыгнул на землю и подошел к Лису. Он был молодым, темноволосым, стройным, не очень высоким и носил раздвоенную бороду: этот стиль очень долго считался устаревшим, но неожиданно вновь вошел в обиход.
Подобно первому камню, сорвавшемуся с горной кручи, за которым следует сокрушительный камнепад (Джерин хорошо помнил, как с помощью именно такого обвала империя Элабон перекрыла последний проход в Хай Керс, предоставив северным землям самим разбираться с нашествием трокмуа), Бэлсеру суждено было стать причиной гораздо больших неприятностей, чем те, что он мог доставить кому-либо сам. Собственно, его приезд к Лису и являлся началом схода лавины.
Что ж, ничего не поделаешь. Джерин шагнул вперед. Мужчины пожали друг другу руки.
— Приветствую тебя, Бэлсер, сын Дебо, — сказал Лис. Его люди тем временем уже подтягивались во двор, чтобы поглазеть на происходящее. — Чувствуй себя в моей крепости как дома и оставайся здесь, сколько пожелаешь.
— Спасибо, лорд король, — ответил Бэлсер. — Если вы когда-нибудь отправитесь на юг, моя крепость тоже в вашем распоряжении.
Джерин кивнул. Он, как радушный хозяин, был всегда рад гостям. Паутина таких полудружеских-полуродственных связей, худо-бедно скрепленная традиционными обещаниями гостей и хозяев не причинять друг другу вреда, опутывала все северные земли. Без нее междоусобная вражда баронов приняла бы совсем уж крайние формы, гораздо более жесткие, чем имела сейчас.
Но Бэлсер проделал далекий путь не для того, чтобы погостить у хлебосольного лорда, как бы приятно это ни было для барончика с южных окраин.
— Ты уверен, что хочешь стать моим вассалом? — спросил его Джерин. — Разве тебе не желательней сохранить свою независимость, как хранили ее твой отец и твой дед?
— Моему отцу и моему деду никогда не угрожал Араджис Лучник, — ответил Бэлсер и бросил на Джерина подозрительный взгляд. — Быть может, это вы, лорд король, не хотите, чтобы я стал вашим вассалом? Раньше вы мне давали понять обратное.
— Нет-нет, все в порядке. Араджис сильно насел на тебя. Достал угрозами, видимо ожидая, что ты от страха навалишь в штаны.
Штаны, о каких зашла речь, были клетчатыми и имели яркую желто-коричневую окраску. Такие носили дикари-трокмуа, и их стиль сделался популярным среди элабонцев. Если бы Бэлсеру и вправду пришлось их поменять, это, по мнению Джерина, только улучшило бы его гардероб. Однако суть дела заключалась не в этом.
— Я понимаю твое желание искать у меня защиты, и я тебе помогу.
— Хвала богам и вам, лорд король, за вашу отзывчивость, — сказал Бэлсер. — Именно этого я и хочу. Я недостаточно силен, чтобы противостоять Лучнику в одиночку, и он мне это наглядно продемонстрировал. Вы же даете возможность своим вассалам сохранять самостоятельность у себя под рукой. Лучше я подчинюсь вам, чем позволю Араджису сожрать меня с потрохами.
— Благодарю тебя.
Собственно говоря. Лису совсем не хотелось благодарить Бэлсера. Ему хотелось как следует ему врезать. А заодно врезать и Араджису за то, что тот нагнал на Бэлсера страху. Ему также хотелось врезать Араджису за надменность и за удивительную способность не чувствовать за собой ни малейшей вины. Ведь если бы он вел себя сдержанно, Бэлсер не метнулся бы к Лису.
Впрочем, единственным человеком в северных землях, которому удавалось заставить Араджиса держать себя в рамках, был сам Джерин Лис. Именно потому Лучник и не мог позволить, чтобы столь сильный соперник вступил в управление баронским поместьем, вдававшимся в его собственные владения. Джерин отнюдь не стремился к войне, но это не имело значения. Война уже была здесь, Бэлсер привез ее на своей колеснице.
Весть о его прибытии быстро распространилась. Из замка выскочили Райвин и Вэн, следом за ними вышла Силэтр, а вот откуда вдруг взялся Дагреф, Джерин так и не понял. Только что его нигде не было, а через миг он уже стоял рядом. Дочь Вэна Маева появилась с колчаном за спиной и стрелой в руке, она, видимо, упражнялась в стрельбе. В отличие от Дагрефа девушка к своему отцу не приблизилась, сейчас ее занимал только Бэлсер, в самом имени которого ей уже слышался свист мечей и шум битв.
Видя, что толпа разрастается, Бэлсер сказал:
— Лорд король, я готов присягнуть прямо здесь и сейчас, если вам угодно. Свидетелей предостаточно.
— Верно, — кивнул Лис. — От свидетелей здесь вообще нет отбою.
Словно бы в подтверждение его слов, из-за ближайшего угла с похвальной торопливостью вывернулись Джеродж и Тарма. Вряд ли их волновало, начнется война или нет. Просто они увидели, что люди собираются, и захотели узнать почему. Они ведь тоже были людьми, по крайней мере, сами они в этом не сомневались.
Бэлсер же явно так не считал.
— О лорд король! Я слышал, что вы держите у себя пару жутких тварей, но мне в это как-то не верилось.
— Придется поверить. Как и в то, что мне они вовсе не кажутся жуткими. Я их очень ценю.
Джерин произнес это сухо, совершенно не беспокоясь, как будут восприняты его слова. Если Бэлсеру что-то здесь не по нраву, пусть катится в свое поместье. Это расстроит Маеву, которая просто бредит войной, но не Лиса, который ничем подобным не бредит.
Но Бэлсер, видимо, не желал уезжать восвояси ни с чем.
— Хм… они тоже ваши вассалы? — спросил он. — Просто мне хотелось бы знать, как к ним относиться.
Джерин поднял одну бровь, удивленный умением гостя справляться с собой.
— Скорее, приемные дети, — ответил он и с удовлетворением заметил, что ему тоже удалось удивить сына Дэбо.
— Почему все здесь собрались? — проскрипел Джеродж и ткнул в Бэлсера когтистым указательным пальцем. — И кто этот странный человек?
Услышав, что чудовище разговаривает, и вполне связно, Бэлсер был поражен еще больше. Он мог бы сказать, что Джеродж и сам выглядит странновато, но сдержался. У Джерина это вызвало уважение, равно как и вполне серьезный ответ Бэлсера на вопрос:
— Я Бэлсер, сын Дебо. Я приехал сюда, чтобы поклясться в верности твоему… отчиму.
Джеродж и Тарма захлопали в ладоши (большие и волосатые).
— О, замечательно! — взревели они.
Видя, что все обитатели Лисьей крепости воспринимают чудовищ как нечто само собой разумеющееся, Бэлсер легко настроился на тот же лад. И вновь обратился к Джерину со словами:
— Так на чем мы остановились, лорд король?
Он сам ответил на свой вопрос, опустившись на одно колено.
Кашлянув, Райвин сказал:
— Не хочу никого оскорбить, сын Дебо, но, поскольку король обладает более высоким титулом, чем те, какими довольствуются остальные местные лорды, ритуал принесения ему вассальной присяги требует, чтобы ты опустился на оба колена.
Джерин не собирался заострять на этом внимание. В его представлении клятва не потеряла бы силы и так. К счастью, Бэлсер тоже не был склонен придавать этому особенное значение.
— Хорошо, — сказал он и встал на оба колена, протянув Джерину сложенные ладони.
Лис взял руки Бэлсера в свои, и тот начал произносить текст присяги: