Вэн почесал голову, а затем, самым невоспитанным образом, сунул руку в штаны и почесал там. Зажав что-то между ногтями больших пальцев, он осмотрел находку, вытер пальцы о штанину и глубоко вздохнул.
— Придется поискать у себя вошек, — сказал он и принялся рыться в мешочке, висевшем на поясе, в поисках деревянной расчески с крепкими зубцами. Начав со своей бороды, то и дело шипя, когда расческа застревала в его кучерявых волосах, он погрозил Джерину толстым указательным пальцем: — Не вздумай насмехаться надо мной по поводу этих проклятых животных и по поводу того, откуда они у меня. Я знаю, откуда они, но зато я здорово повеселился.
— Отлично, — сказал Джерин. — Тебе будет так же весело, когда придет время объяснять Фанд, откуда они у тебя взялись?
Но эта подначка нимало не обеспокоила Вэна.
— Существует так много способов заполучить… ой!.. этих вошек, что невозможно с точностью определить, как именно я подцепил их.
Это было правдой. У Джерина у самого зудели свежие укусы клопов, полученные им по милости предыдущего обитателя постели, которую предоставил ему с Дареном Адиатанус. Но он также знал, что Фанд, даже если ей привести тысячу версий случившегося, всегда выберет именно ту, которая приведет к дикой ссоре… и в данном случае будет права.
Он не слишком долго размышлял по этому поводу, хотя все же надеялся, что напасть в виде вшей минует его. Седина, ощутимо побившая его волосы, была плоха уже тем, что не давала с легкостью отыскать в ней каких-либо паразитов и их яйца.
Но в сравнении с необходимостью стронуть объединенную армию с места все тревоги Лиса по поводу каких-то букашек мигом представились ему такими же незначительными, как и их размер. Нет, его люди, собственно, собрались быстро: и кавалерия, и экипажи боевых колесниц. Однако раньше ему никогда не приходилось наблюдать, как трокмуа готовятся к выступлению, поскольку большинство таких походов, совершавшихся ими в северных землях, были направлены против него самого. Теперь же, глядя на дикарей, он заключил, что им нужно бы затевать военные сборы на несколько дней раньше, чем элабонцам, чтобы одновременно с теми отправиться в путь.
Они бранились друг с другом. Делали все кое-как. Пили, вместо того чтобы плотно позавтракать, уходили покувыркаться с девчонками. Любой элабонский офицер убил бы пару своих людей прямо на месте за подобное поведение, а командиры трокмуа не обращали на выходки подчиненных никакого внимания.
И все же лесные разбойники, встречаясь на поле брани с солдатами Лиса, всегда отменно дрались. Ему оставалось только надеяться, что так будет и в этот раз. Но чем дольше… почти бесконечно… он наблюдал за ними, тем слабей становилась эта надежда.
Адиатанус был одновременно везде. Он кричал, угрожал, проклинал, уговаривал. Вождю, конечно, выказывали должное уважение, но, насколько мог судить Джерин, его крик ничего не менял. То есть не ускорял процесса сборов в дорогу. А возможно даже, и замедлял. И эта уверенность все крепла в Лисе по мере того, как солнце подходило к полудню.
Вэн пробурчал:
— По-моему, нам было бы лучше, если бы лесные разбойники вступили в союз с гради.
— Не стану с тобой спорить, — мрачно отозвался Джерин, наблюдая, как двое дикарей выхватили мечи и стали орать друг на друга. Их сотоварищи едва успели их растащить.
Адиатанус вроде бы как признал, что не все складывается удачно, произнеся такую фразу:
— Пф, кажется, вы собрались чуть быстрее, чем мы.
При этом он весело пожал плечами, демонстрируя, насколько это ничтожно в его понимании. Лис, не обращая внимания на скрип собственных зубов, заставил себя кивнуть.
Наконец, когда солнце уже двинулось под уклон к юго-западу, все вроде наладилось, и задержать выступление не могли даже выходки самых безалаберных из трокмуа. Дикари потекли-таки на запад от крепости Адиатануса, возглавляемые людьми Лиса, а их женщины выкрикивали им последние напутствия. Лис тихонько взмолился Даяусу, упрашивая того сделать так, чтобы эта кампания завершилась лучше, чем началась.
VI
Первые предзнаменования были не слишком хорошими. Войско пересекло реку Вениен, впадавшую в Ниффет недалеко от того места, где гради высадились со своих галер и разгромили трокмуа. Хотя лесные разбойники и сожгли тела своих павших в бою товарищей, они все равно тихо переговаривались между собой, проезжая мимо бранного поля.
На западном берегу реки (эта земля все еще находилась в руках элабонцев, а не во власти Адиатануса) у Лиса все волоски на коже встали дыбом, хотя он ничего необычного не увидел и не почуял. Он решил не распространяться по этому поводу, усомнившись в собственных ощущениях, но через некоторое время Вэн сказал:
— В воздухе витает какая-то жуть.
— Именно! — воскликнул Джерин, да так резко, что Дарен вздрогнул, а лошади возмущенно зафыркали. — Йо, вот оно. Здесь такая же атмосфера, как в лесах вокруг Айкоса. В самых жутких их дебрях.
— Точно. — Вэн нахмурился. — Мы проезжали этой дорогой пару раз, и такого никогда не было. А что нас ждет впереди, Лис? Ваши элабонские боги обычно не имеют привычки таким способом оповещать своих подопечных, что они где-то поблизости.
— Ты прав, не имеют. И никогда здесь такого не было, в этом ты тоже прав.
Джерин нахмурился. Вывод, следовавший из его слов, был столь же логичен, как этапы доказательства геометрической теоремы в устах мудрецов Ситонии.
— Не думаю, что мы ощущаем влияние элабонских богов.
— А каких же тогда? — Вэн огляделся по сторонам, дабы убедиться, что ни один из трокмуа его не слышит. — Боги лесных разбойников слишком заняты, ругаясь друг с другом, чтобы заниматься такими пустяками, как производить впечатление на людей.
— Знаю, — ответил Джерин. — Народы довольствуются теми богами, каких заслуживают, не так ли? Итак, кто остается? Не наши, не трокмуа, не… — Он примолк, и в воздухе повисла пауза.
Вэн в своих путешествиях посетил много стран, но Ситония в их число не входила. Однако ему вовсе не обязательно было прибегать к логике, чтобы понять, что имеет в виду Джерин.
— Боги гради, — произнес он голосом, кислым, как молоко недельной давности.
— Более никакие не приходят на ум, — горестно пробормотал Джерин. Он махнул рукой и попытался облечь свои чувства в слова. — Сейчас почти середина лета, но воздух вокруг такой, как в самом начале весны, когда зима только-только отступает, тебе не кажется, а? А еще солнце. — Он указал на небо. — Его свет… какой-то размытый. В это время года оно так не светит.
— Не светит, — повторил Вэн. — Я прожил в этих краях достаточно, чтобы полностью с тобой согласиться, капитан. — Он погрозил кулаком в сторону запада, где простирался Оринийский океан. — Проклятые боги гради решили здесь обосноваться, как дома. Они появляются, будто поганки после дождя.
— Ты читаешь мои мысли, — сказал Джерин. — Волдар и остальные ее сподвижники, наверное, достаточно сильны, чтобы осуществить то… что происходит сейчас. Даяус и элабонские боги не стали бы сбивать солнце с проторенного пути. — Он не добавил «и не смогли бы», хотя это тоже было у него на уме. Но он не знал, так это или нет. Элабонские боги так мало проявляли себя в материальном мире, что он действительно не имел представления об истинных размерах их мощи.
Истинных размеров могущества Волдар он тоже не знал, как ничего не знал и о силе остальных богов и богинь гради. Но у него появилось зловещее предчувствие, что ему предстоит это узнать. Нынешний день можно было бы отнести к прекрасным и теплым денькам, если бы он имел место незадолго до весеннего равноденствия, однако, учитывая, что сейчас практически летнее солнцестояние…
Дарен обернулся через плечо и сказал:
— Жаль, что мы не можем проверить, какая сейчас погода стоит к востоку от Вениен. Тогда бы мы лучше поняли, есть ли у нас серьезные основания для беспокойства или мы просто дуем на молоко.
Джерин улыбнулся.
— Иногда я ужасно сожалею, что не имею возможности отправить Дагрефа в город Элабон. Чтобы он получил возможность вникнуть в то, чему его здесь не обучат. А теперь вижу, тебя тоже следовало бы отправить туда, потому что ты подчас рассуждаешь, как настоящий ученый.
— Йо, точно, — пробасил Вэн. — Но с нами в настоящий момент происходит нечто, что не по зубам учености… или как это там она называется. Дело не только в погоде, парень. Это нечто шевелится под волосами у меня на затылке, и я говорю сейчас совсем не о вшах. — И он для наглядности потер тыльную часть своего шлема.
— И что нам теперь с этим делать? — спросил Дарен, уступая доводам много пожившего человека.
— Бороться, — заявил Вэн. Как и всегда, он смотрел на мир просто.
Джерину тоже хотелось бы просто смотреть на мир. Однако в данном случае он не видел другого выхода, кроме того, что предложил его друг.
До того времени, как они разбили лагерь в первую ночь к западу от Вениен, трокмуа очень тревожились, постоянно озирались по сторонам и что-то бормотали себе под нос. Но все же присутствие более уравновешенных элабонцев, кажется, успокоило их. Джерин с Адиатанусом стали надеяться, что так дальше и будет.
Они по-прежнему находились на земле, принадлежавшей Джерину, однако здесь его власть не была столь всеобъемлющей, как вблизи Лисьей крепости. Местные крепостные очень редко видели как своего лорда, так и его воинов, а потому были не слишком уверены в их добрых намерениях. И вероятно, они повидали немало захватчиков из племени трокмуа, чтобы совсем им не доверять. Едва завидев крупное войско, двигавшееся в их сторону, они бросились наутек — в леса.
Воины взяли — даже Джерину не захотелось сейчас воспринимать это как воровство — достаточно кур и овец для жертвоприношений, которые должны были защитить их от ночных призраков. Помимо этого, они не нанесли опустевшей деревне и окружавшим ее полям никакого вреда. Они разожгли огромные костры не только для того, чтобы держать духов на расстоянии, но также затем, чтобы вовремя заметить гради, если те вдруг окажутся настолько близко, чтобы предпринять ночную вылазку.
Дабы уменьшить риск подвергнуться нападению, Джерин расставил вокруг лагеря караульных. Каждую группу он снабдил птицей для подношения призракам, чтобы те не беспокоили бдительных часовых даже вдали от костров. Адиатанус наблюдал за его действиями с большим интересом. И со вниманием, запоминая, похоже, каждую малость, вероятно затем, чтобы как-нибудь в будущем использовать хитрости Лиса против него же самого.
Быстрая Тайваз приблизилась к первой четверти. Мэт была почти полной, а вот у Нотос, хотя после ее полнолуния миновало четыре дня, был затемнен лишь кусочек восточного края. Там, где свет костров тускнел, люди отбрасывали целых три тени, причем в трех направлениях сразу.
Впрочем, мало кто из воинов, как элабонцев, так и трокмуа, рисковал отойти от огня по иным причинам, чем зов естества или необходимость нести сторожевую вахту. Большинство дикарей и солдат либо кутались в свои одеяла, либо сидели и разговаривали, причем чаще с кем-либо из другого народа. Ибо и те и те более или менее могли изъясняться на языке своих извечных врагов, не говоря уже о том, чтобы его понимать. И с удовольствием пользовались случаем поболтать с теми, кого обычно встречали оружием, а не речами.
Дранго, сын Драго, повернулся к Вэну и сказал:
— Расскажи-ка нам какую-нибудь историю, а?
И тут же остальные элабонцы принялись шумно требовать от чужеземца того же. Ему приходилось видеть и делать такое, чего все они, включая Джерина, и представить себе не могли. К тому же Вэн был отличным рассказчиком. Видя, с каким энтузиазмом накинулись на него элабонцы, трокмуа тоже поддержали их криками.
— Ну, ладно-ладно, — смилостивился, наконец, Вэн. — Я вообще-то собирался лечь спать, да и вам бы это не помешало, но кто знает? Может, мне удастся вас усыпить, и тогда я и сам смогу вздремнуть, а?
Кто-то запустил в него твердой сухой галетой. Он поймал ее на лету и продолжил как ни в чем не бывало:
— Что ж, я немало порассказал историй о всяких диковинных существах, и вроде бы никто после этого не швырялся в меня ужином, так почему бы мне не поведать вам еще одну байку, чтобы остаться целым? Как вы на это смотрите, пареньки?
Никто не сказал «нет». Напротив, многие крикнули «да», причем восторженно, громко. Вэн кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — К юго-востоку от города Элабон, много южнее громад Хай Керс, раскинулось побережье залива Парвелы — между страной Кидзуватна, которая находится очень далеко отсюда и где ужасно жарко, и страной Малабала, которая расположена еще дальше, где еще жарче и очень душно, особенно для новичков. — Он огляделся по сторонам. Ночь, как и день, была прохладнее, чем надлежало. — Приятно подумать о чем-то греющем в такую холодрыгу, не так ли?
Слушатели послушно закивали. Джерину всегда хотелось понять, как именно его приятелю удается всецело завладеть вниманием публики еще до начала рассказа. Если это не собственно колдовство, то уж точно наличие какой-то магии, не иначе.
Вэн продолжал:
— Кое-кто из вас уже слышал, что мне когда-то пришлось покинуть Малабалу в некоторой спешке. — Многие элабонцы вкупе с несколькими трокмуа опять закивали. Он усмехнулся, сверкнув белыми зубами в свете костра. — Клянусь богами, большинство из вас наслышано о целой куче причин, по каким мне пришлось это сделать. Значит ли это, что меня постигла масса неприятностей или я просто наврал вам с три короба в прошлом?
— Вероятнее всего, и то и другое, — подал голос Дранго. Ему было далеко до Вэна по части размеров, силы и разворотливости, но он был крупным, крепким мужчиной — и далеко не из робких. И все же, произнося свою реплику, он усиленно улыбался.
Чужеземец, охваченный воспоминаниями, не воспринял его слова как вызов, что вполне могло бы произойти, будь он помоложе. Он просто сказал:
— Что ж, я был там, причем единственный из присутствующих, поэтому никто никогда ничего не докажет, и это факт. Так или иначе, я отплыл из Малабалы в сторону Кидзуватны, подальше от того, от чего мне требовалось убраться, и мы зашли в несчастный маленький порт под названием Сирте. Надо отметить, что в Сирте корабли заходят лишь по двум причинам. Во-первых, там можно заполнить все бурдюки и бочки водой. Она там жесткая и может вызвать понос с непривычки, зато родник бьет всегда. А во-вторых, на некотором расстоянии от порта, на суше, растет мирровая роща. В долине, где тоже вовсю бьют ключи. Если снять с дерева мирру, которая представляет собой липкую смолу, ее можно сбыть за хорошую цену.
— Это одна из разновидностей фимиама, который воскуряют в Айкосе? — уточнил Джерин.
— Совершенно верно, Лис, — кивнул Вэн. — Когда мы прибыли в Сирте, нас было примерно полдюжины человек, и все далеко не паиньки. Мы решили раздобыть этой мирры для самих себя, а потом пойти дальше, в глубь страны, и посмотреть, что там с ней можно сделать. Не знаю, как остальным, а мне донельзя осточертело сидеть взаперти на корабле.
Люди в Сирте говорили на одном из языков земли Малабала, так же как и мы. Когда они узнали о наших намерениях, то предупредили, чтобы мы опасались змей на пути к мирровым деревцам. Но мы только что выехали из Малабалы, поэтому думали, что кое-что знаем об этих пресмыкающихся. Я, кажется, уже рассказывал вам о них.
— Мне понравилась история о змее, у которой в голове был камень, который якобы может сделать человека невидимым, хотя на самом деле это не так, — сказал Пэрол Горошина.
— Благодарю тебя, друг мой, — сказал Вэн. — Итак, мы думали, что немного разбираемся в змеях, поэтому, когда жители Сирте предупредили нас о тех видах, что обитают в их пустыне… о черсидах, о сеичрисах, сепсах, престерах, дипсасах, небохвостках и еще одни боги ведают каких вертких тварях… мы просто кивали и говорили «да-да» на пространные пояснения о свойствах их ядов. Мы решили, что они все выдумывают, чтобы напугать нас и не подпустить к мирре.