Пару раз он наблюдал, как дикари спускали их на воду, поднимали небольшой парус, сплетенный из каких-то волокон, и лодка довольно-таки резво неслась по воде, поддерживаемая, чтобы не перевернулась, длинным шестом с привязанным к нему большим камнем. Наверняка в тихую погоду на ней можно было достичь соседнего острова, но вряд ли кому придет в голову совершить на этой утлой посудине длительное путешествие по бурным волнам.
«Да и куда плыть? — с тоской подумал варвар. — Где я? На западе от Стигии? Или в Восточном океане, а может, в море Му? Нергал один знает, да ведь не скажет, хвостатая тварь!»
За свою жизнь ему пришлось немало побродяжничать, и кое-что он видел сам, да и в разговорах с моряками и солдатами, с разбойниками и погонщиками караванов киммерийцу привелось услышать немало интересного о дальних странах, неведомых морях и обитающих там народах, но где он находился сейчас, Конан совсем не представлял.
Он попытался вспомнить, не встречались ли в рассказах бывалых людей упоминания об островах в океане, но сколько ни напрягал память, в голову ничего не приходило.
«Если я где-то в Западном океане и поплыву на восток, то попаду к черным племенам в Куш или Стигию, — размышлял варвар. — Дальше все легко, надо продвигаться на север. Ну, а если я, наоборот, в Восточном океане, и поплыву на восток, то прямиком попаду на край света, откуда рукой подать до Серых Равнин. Сделай одно неосторожное движение — и демоны тебя уже ждут. Нет… Лучше остаться здесь. Зачем самому лезть в пасть Нергалу? Время придет, найду я это ожерелье…»
Он никак не мог отделаться от навязчивой мысли о каком-то ожерелье. По несколько раз в день Конан почему-то вспоминал о нем, но никак не мог сообразить, зачем и по какому поводу.
«Хватит ломать голову! — прервал он свои размышления. — Настреляю дичи, разведу огонь, отдохну денек, сделаю хорошую дубину, а потом пойду искать Ванататру. Если покойник Нгунта сказал правду, то колдун обитает именно на этом острове».
Так киммериец и поступил. Наевшись до отвала птичьего мяса, он лежал на подстилке из мягких веток и глядел в небо, усыпанное яркими звездами. Чужое небо. Варвар никак не мог найти ни одного знакомого светила.
«За какие провинности меня забросило в этот край? — думал он, засыпая под шелест ласкового ночного ветерка. — Или наоборот, боги решили меня одарить своей милостью, поселив в такой благословенной земле?»
Глава третьяГУНА-РАЙНАКонан сначала хотел пересечь остров через скалы, чтобы, спустившись на другой стороне, сразу попасть в деревню Помонтохо. Однако, посмотрев еще раз на отвесные кручи, решил не рисковать и идти берегом: кто его знает, может быть, и впрямь там обитают злые духи, да и уж слишком крутыми были склоны, так что путь мог оказаться чересчур длинным. Варвар шел по берегу, внимательно разглядывая прибрежный песок и лесные опушки, но пока следов пребывания человека не находил.
«Может быть, этот остров необитаем, а Ванататра и Помонтохо живут на каком-то другом? — спрашивал себя киммериец, когда даже на третий день путешествия местность оставалась безлюдной. — Этих дикарей один Нергал может понять…»
Однако к вечеру третьего дня он, наконец, учуял запах дыма. Конан принюхался: да, так и есть. Теперь надо действовать крайне осторожно. Варвар вернулся обратно, неширокой лощиной поднялся повыше в горы и увидел, что среди зеленого моря растительности совсем недалеко поднимаются вверх струйки дыма.
«Вот и то, что я искал…»
Варвар забрался чуть повыше, надеясь разглядеть хижины островитян, но ему помешали кроны пальм. Теперь предстояло решить, что делать.
Попросту явиться в селение? Вряд ли второй раз пройдет история с посланцем богов. К тому же Конан вспомнил, что Лусунга говорил, будто в этом племени уже есть такой человек. Разведать, что за селение, сколько там народу? Весьма опасно, но другого выхода не оставалось. Нарваться на засаду варвар не боялся, потому что островитяне не нападали внезапно, и война соседней деревне объявлялась загодя. Опасность была в другом — обнаружить себя. Если дикарей много и они пойдут по следу, рано или поздно его найдут, так что, пожалуй, даже лучше действовать открыто.
Киммериец переночевал в лесу и встал рано утром, когда еще не взошло солнце. Зная привычку дикарей поспать подольше, он обогнул долину поверху и вышел почти к самой деревне. Все было тихо, ничто не нарушало мирный сон туземцев. На обширной поляне Конан разглядел и жилище колдуна, стоявшее несколько особняком, и хижины вождей, и алтарь, почти такой же, как на том острове, откуда он сбежал.
«Явиться прямо сейчас к этому Ванататре, пока он спит, и взять за глотку — вот и все дела», — подумал варвар, но свою удачную, как ему представлялось, мысль воплотить в жизнь не успел.
Селение просыпалось. Из дальних хижин выскочила стайка молоденьких девушек и с криками и смехом побежала по тропе к морю. Следом за ними потянулись на утреннее омовение и старшие обитатели деревни. Группа юношей, загорелых и крепких, идя по лесу, развлекалась тем, что кидала камни в орехи, растущие на самой вершине пальм, взрывами хохота и одобрительными криками приветствуя каждый меткий бросок.
Конан терпеливо ждал, когда же выйдет из своей хижины колдун, тот самый Ванататра, у которого должно находиться ожерелье из зеленых камней. Он еще толком не придумал, как будет действовать, но очень хотел посмотреть на обладателя драгоценности.
То, что произошло в следующий миг, заставило киммерийца вытаращить глаза от изумления: из большой хижины, украшенной цветными лентами и перьями птиц, вышел не кто иной, как Лионель, аквилонец, с которым он не так давно соревновался в метании ножей в одной из таверн Аграпура. За ним выскочили пять молодых женщин, и все они направились к берегу моря вслед за остальными жителями деревни.
«А он как сюда попал? — только и мог спросить себя варвар, наблюдая эту идиллическую сцену. — Вот кто, значит, настоящий посланец богов! А почему не я? — Он даже слегка обиделся, тем более что аквилонца сопровождали не три, как было назначено ему, а целых пять жен. — Клянусь Кромом, все это неспроста!»
Конан стремительно поднялся на ноги и бросился сквозь кустарник и заросли тростника вокруг деревни, чтобы перехватить Лионеля по дороге к морю. Однако, продираясь сквозь стебли, киммериец несколько поостыл.
«Ну, выскочу сейчас на тропу перед ним, и что дальше? — спохватился он. — Девицы завизжат, прибегут остальные, и тогда одним богам известно, что произойдет. И почему этого истинного посланца никто не охраняет? — замедляя шаги, задумался варвар. — Нет ли здесь подвоха?»
Киммериец остановился и решил спокойно все обдумать. Может, попробовать улучить момент, когда аквилонец останется один, и разузнать у него, что происходит?
«Вот еще! — мрачно усмехнулся про себя варвар, — дождешься, пока он останется в одиночестве, как же! Сейчас ему принесут пожрать, потом он займется своими девицами, потом обед, потом сон, потом опять еда или, может быть, какое-нибудь празднество у местных дикарей. А девиц ему выделили что надо, — причмокнул он, — хотя, конечно, и мои были не хуже, но этих все же пятеро… Нужно попробовать дать знак, что я здесь. Вот удивится-то старый знакомый!»
Но как это сделать? — Конан надолго задумался, потому что задача была не из легких. — Нацарапать на чем-нибудь записку и положить в хижину, пока все купаются? — Но тут же он отбросил эту мысль. — Нет, не подойдет: читать-то он наверняка не умеет».
Конан уже не думал о том, каким образом аквилонец оказался в этих землях, а лихорадочно соображал, как бы связаться с ним. Тем временем совсем недалеко от него послышались голоса и шуршание босых ног по листве — это островитяне возвращались наверх, в деревню. Киммериец осторожно выглянул из зарослей, но стволы деревьев мешали видеть, что происходит на тропе.
Пришлось ползти, чтобы не выдать себя и подобраться поближе. Варвар спрятался за небольшим травянистым бугорком и, не шевелясь, ждал, когда покажется Лионель. Наконец он услышал женский смех и веселые крики. Киммерийцу повезло: весело щебеча, пробежали пять женщин, а за ними гордо вышагивал, размахивая набедренной повязкой, совершенно голый посланец богов.
«Наверное, с утра уже успел поразвлечься», — с завистью подумал Конан и, приподнявшись на локтях, выглянул из-за укрытия, чтобы посмотреть, не идет ли кто за Лионелем.
Сзади никого не было видно. Варвар посмотрел по сторонам и, увидев какой-то полусгнивший плод, запустил им в аквилонца. Бросок оказался удачным: темная жижа растеклась у того по плечу. Лионель повернул голову, киммериец высунулся на мгновение по пояс и, прижав палец к губам, нырнул обратно. Теперь пришел черед аквилонца протирать глаза от изумления. Он застыл на месте, пытаясь понять, померещилось ему это или он на самом деле видел своего приятеля-соперника. Конан приподнялся над бугорком еще раз.
— Ух! — непроизвольно вырвалось у аквилонца. — Ты…
— Тихо! — зашипел варвар, боясь, что их услышат женщины. — Я жду тебя здесь. — И он вновь скрылся в траве.
* * *— Как ты попал сюда? — первое, о чем спросил Лионель, когда чуть позже вернулся на то место, где встретил Конана.
— Вероятно, так же, как и ты, — усмехнулся варвар. — Ты хоть помнишь что-нибудь?
— Помню только, что хорошо отметил свое поражение, — буркнул Лионель.
— Ну а я обмывал свой выигрыш. Прекрасно помню, что угостил всех, только не думаю, что с одной кружки ты мог напиться до потери памяти. А вот скажи-ка мне, зачем ты здесь? — осторожно начал Конан, потому что у него уже начало что-то проясняться в голове.
— Да понятия не имею, если честно, — недоуменно поскреб затылок аквилонец. — Проснулся утром на берегу, меня окружили эти, дикие… Пляшут, кричат, что я чуть ли не бог или что-то в этом роде. Повели в деревню, дали жратвы, дом, девок пять штук, — хвастливо добавил он.
— Не много ли для тебя? — не удержался киммериец, опять уязвленный тем, что на его острове ему дали только трех жен.
— Много, — честно признался Лионель. — Знаешь, никогда не задумывался над этим, когда завидовал туранским вельможам с их гаремами.
— И что ты должен за это делать?
— Ничего, — засмеялся аквилонец. — В том-то и дело, что никакой работы за это от меня не требуют…
— Ты давно здесь? — продолжал допытываться варвар.
— Не считал, но думаю, дней десять. — Лионель блаженно потянулся и рыгнул. — Пища здесь, конечно, не совсем привычная, но зато от пуза…
— Столько же, сколько и я, — не слушая его дальнейших рассуждений, произнес киммериец. — Клянусь белоснежными грудями Иштар, нас забросила сюда одна и та же сила. Как увидел тебя, мне сразу чуть понятнее стало, зачем мы здесь оказались.
— Ну и зачем же на твой взгляд? — насторожился Лионель.
— Скажи, тебя посещают какие-нибудь мысли, кроме тех, что скоро принесут поесть, а потом можно сколько угодно наслаждаться со своими красотками?
— Да, знаешь ли… — задумался аквилонец. — Почти каждую ночь во сне вижу бусы из зеленого камня. Я уже сказал об этом местному чародею, чтобы снял с меня порчу, так он…
— Что он? — Конан в нетерпении схватил Лионеля за руку.
— Он сначала побледнел, потом позеленел, но так ничего и не ответил. Я спросил его еще раз, но они такие дурные, эти дикари, от них почти невозможно добиться разумных слов. Знай, себе твердят: табу, табу…
— Понятно, — хмыкнул варвар. — Табу — это запрет. А этого колдуна не Ванататра случаем зовут?
— А ты откуда знаешь? — удивился Лионель.
— Уши прочисти! — гаркнул киммериец. — Не слушаешь меня совсем. Я же сказал, что попал сюда одновременно с тобой.
— Да? — протянул аквилонец. Он и в самом деле что-то пропустил. — И где же ты был?
— На соседнем острове…
И Конан рассказал ему все, что произошло с ним, умолчав лишь о несущественных подробностях, в частности о том, сколько ему выделили женщин.
Лионелю явно не понравилось услышанное.
— Так и меня могут съесть? — почему-то свистящим шепотом спросил он.
— Откуда я знаю? — усмехнулся варвар. — Мне только кажется, что, пока мы с тобой не найдем это ожерелье, дороги обратно нам не видать. Тебе здесь не надоело?
— Да как сказать… — замялся аквилонец. — С одной стороны, вроде бы все здесь хорошо, а с другой…
— Вот! — перебил его Конан. — Ни вина, ни костей, ни оружия настоящего, да и поговорить не с кем. Живешь как истукан какой-то… Верно?
— Пожалуй, ты прав, — согласился Лионель. — Но что можно сделать?
— Почему тебя никто не охраняет? — переменил тему разговора варвар.
— Не от кого, — усмехнулся аквилонец. — На этом острове живет только одно племя. Три деревни, и больше никого нет. Мне рассказывали мои женщины, что они иногда воюют, но только с соседними островами.
— Понятно. В таком случае у меня есть одна задумка.
— Какая? — Лионель недоуменно уставился на киммерийца.
— Надо поймать здешнего колдуна и хорошенько расспросить его, где ожерелье.
— Ванататру?
— А кого же еще?
— А если он применит против нас какое-нибудь колдовство?
— Надо захватить его ночью, когда спит. Кляп в рот — и в лес. Уж там-то мы ему язык развяжем, — убежденно сказал киммериец.
Договорившись обо всем, они расстались, потому что аквилонец опасался, как бы его жены не начали поиски, беспокоясь, почему посланца богов так долго нет рядом.
* * *В ту же ночь, тихую и лунную, Лионель и Конан без всякого шума выкрали Ванататру из его хижины. Колдун не успел даже толком проснуться, как его, спеленав, будто ребенка, уже тащил на плече варвар, радуясь, что луна прекрасно освещает путь среди деревьев. Никто в деревне ничего не слышал, и сообщники, достигнув берега моря, поставили Ванататру на ноги, а дальше он уже бежал вместе с ними, направляемый крепкой рукой Конана. Кляп изо рта у него вытащили, но киммериец строго сказал колдуну:
— Это чтобы тебе было легче дышать, а вовсе не для того, чтобы ты звал на помощь. Один раз пикнешь, и все. — Он выразительно помахал увесистой дубинкой, которая произвела на Ванататру должное впечатление.
Колдун закивал, и все двинулись вдоль берега. Они миновали место, где на ветвях больших деревьев покачивались подвешенные лодки.
«Запомню на всякий случай, — отметил про себя варвар. — Хотя эти посудины годятся лишь на то, чтобы отойти от берега локтей на сто. Тьфу… Лодок человеческих и то делать не умеют».
Киммериец решил отойти подальше от селения, чтобы дикари, обнаружив исчезновение главного колдуна, не смогли быстро выйти на след похитителей. Конан совсем не хотел, чтобы сто раскрашенных воинов с длинными копьями попробовали на прочность их шкуры, тем более что у Лионеля вообще не было никакого оружия. Ванататра был смертельно напуган и только бешено вращал глазами от страха, переводя затравленный взгляд то на посланца богов, то на гиганта с развевающимися черными волосами и холодно блестевшими в ночном полумраке синими глазами.
— Слушай меня внимательно, — сказал варвар колдуну, когда они остановились. — Ты нам все должен рассказать, иначе на твое племя падет страшный мор.
— Кто ты? — стуча зубами, спросил Ванататра.
— Я его старший брат. — Киммериец кивком указал на Лионеля. — Боги прислали меня, чтобы я забрал у тебя зеленое ожерелье.
— Неужели я не понял волю богов? — внезапно возопил Ванататра.
Конан подозрительно посмотрел на него, стараясь определить, не собирается ли колдун наслать на них какие-нибудь чары.
— Заткнись! — рявкнул варвар. — Меня не интересуют твои душевные муки. Говори, где бусы из зеленых камней?
— Она, она… — Похоже, было, что Ванататра и в самом деле сильно волновался и не мог вымолвить ни слова.
— Боги тебя прощают! — успокоил его Конан, догадавшись, что колдун что-то сделал с необходимой ему вещью. — Говори, отрыжка шакала!
Поверив киммерийцу, что высшие силы не гневаются на него, колдун сразу успокоился. Он мгновенно перестал заикаться и уже нормальным голосом рассказал оторопевшему от его слов варвару, что не далее как три дня назад расплатился этим ожерельем за дочь Мархейо, отдав его вместо двух десятков свиней, которые его племя было должно за новую жену одного из своих вождей.