Голова шла кругом, и чем больше она говорила, тем больше я не понимала.
— А где мы в таком случае?
— Мы между мирами, ты на грани жизни и смерти, доченька, только поэтому я могу с тобой говорить, — в её глазах стояли слёзы.
— Я всё-таки умерла, — грустно улыбнулась, — всё же не зря я получила то предсказание, — рассуждала я вслух.
— Ты не умерла, — она покачала головой. — Ты жива, но на грани.
Я всё ещё ничего не понимала.
— Давайте с самого начала, — решила рассуждать вслух, чтобы упорядочить мысли, — если я буду в чём-то ошибаться, Вы меня поправите, хорошо? — она кивнула.
— Итак, Вы — моя мать, которая умерла двадцать два года назад, — кивок, — вы не помните никаких имён и не имеете права вмешиваться в жизни живых, — снова кивок, — а со мной смогли встретиться лишь потому, что я нахожусь в подвешенном состоянии между жизнью и смертью?
— Да, моя хорошая.
— Но раз это против правил, значит, Вы что-то от меня хотите?
— Нет, малышка, я лишь хотела попросить прощения и дать подсказку для поиска отца. — Мои глаза загорелись огнём надежды. Сейчас я узнаю, кто мой отец и найду его.
— Вы скажете, кто он? — она покачала головой, — да, конечно, имена, — вспомнила я об этом моменте с именами, — тогда чем Вы можете мне помочь?
— Тебе, моя девочка, поможет это место, — она обвела рукой поляну, — запомни его, запомни до мелочей и найди Бабу Ягу, она тебе поможет.
Я оглядела поляну, стараясь запомнить всё до травинки, до каждого листочка на деревьях, чтобы картинка в голове отпечаталась как можно чётче. Когда я, наконец, вернулась взглядом к своей матери, она сказала:
— Найди его, милая, ты нужна ему гораздо больше, чем он тебе. Найди его обязательно.
Я решительно кивнула головой, ведь я и так этого хотела, без чьих-либо просьб.
— И, девочка моя, — она подошла и погладила меня по щеке. — Не закрывай своё сердечко, ты нуждаешься в любви. Прости меня, у тебя не было любви родительской, так не закрывай своё сердечко от другой любви — любви, которую дарит мужчина. — Она крепко обняла меня. По моим щекам текли слёзы. Было так тепло и уютно в её объятиях, что именно в этот момент я поверила, что это действительно моя мама. Я нашла её, но уже сейчас потеряла. Сердце сжималось от боли. У меня уже никогда не будет мамы.
— Тебе пора, — прошептала она, — попроси прощение за меня у отца, и помни, я всегда любила тебя и продолжаю любить.
Она поцеловала меня в щёку. Но у меня остался ещё один вопрос.
— Как я оказалась в другом мире?
— Это моя ошибка, — ответила женщина, и я провалилась в темноту. Чтобы через секунду открыть глаза в палате целительского крыла. Из моих глаз хлынули слёзы горечи и боли от утраты.
Слёзы беззвучно катились по моему лицу, в груди образовалась пустота. До чего же обидно, познакомившись с матерью, узнать, что её никогда не будет в моей жизни. Сколько времени я провела в таком состоянии, глядя в потолок, неизвестно, но постепенно слёзы высохли и я была полна решимости во что бы то ни стало, найти отца. Но это позже, сейчас же надо узнать, кто же и почему меня чуть не отправил на тот свет.
Из-под одеяла вылезла мордочка моего дракоши. Увидев меня с открытыми глазами, он ринулся ко мне и начал вылизывать моё лицо. От него пришла волна радости вперемешку с отчаянием и беспокойством. Я удивленно захлопала глазами и потёрлась лицом о его мордашку. В ответ пришла волна счастья и любви.
Повернула голову в бок. Рядом с кроватью, на стуле, сложив руки на груди, спал Крас. Выглядел он ужасно. Волосы растрёпаны, между бровями пролегла хмурая складка, под глазами синяки, рубашка помята. Он выглядел даже не усталым, а измождённым. Бедняга, сколько же он тут находится, и почему? Ему бы хорошенько выспаться, а не дежурить у моей постели. Я не решалась его будить, пусть спит хотя бы так.
Тело было ослабленно так, что любое движение я совершала с трудом. Приподнялась на подушки повыше, это стоило мне большого труда, но спина нещадно болела, видимо, пролежала я в таком положении достаточно долго. Кровать скрипнула, и Крас открыл глаза.
— Лиля, ты очнулась, наконец-то, — выдохнул он и склонился над кроватью. — Милая, что такое, что-то болит? — обеспокоенно спросил он, стирая мокрые дорожки на лице, — Огонёчек мой, почему ты плачешь?
Его неподдельное беспокойство заставило улыбнуться. Сильвер устроился у моей головы, свернувшись в клубочек. Он неотрывно смотрел на меня. А я чувствовала его эмоции.
— Всё хорошо, Крас, — прохрипела я, в горле пересохло, — дай, пожалуйста, воды.
Он в мгновение метнулся к прикроватной тумбе и налил из стоящего там графина воды.
— Спасибо, — уже нормальным, хоть и слабым голосом поблагодарила его, сделав пару глотков.
Парень разворошил и без того растрёпанные волосы и выдохнул:
— Лилька, если ты ещё раз решишь умереть, я тебя своими руками убью, — и завалился ко мне в постель. Сгрёб меня в охапку и уткнулся носом в мои волосы. — Не пугай меня так больше, девочка, — прошептал он мне в волосы, — я чуть с ума не сошёл, когда ты умирала на моих глазах, — и столько боли было в его голосе, что я даже возмущаться передумала из-за его захватнических действий.
Молча уткнулась в его грудь и расслабилась. Было тепло и уютно в его объятиях, они дарили чувство безопасности, а в связи с последними событиями, это было то, что нужно. Мы молча лежали ещё некоторое время. Но у меня было слишком много вопросов.
— Крас, я, кажется, чувствую эмоции дракошки, — улыбнулась парню.
— Неудивительно, что после такого стресса для вас, связь устанавливается быстрее, — с улыбкой ответил он. А я посмотрела на Сильвера, от него пришла волна одобрения, значит Крас прав.
— А почему ты здесь? — спросила парня.
— Глупенькая, — он чмокнул меня в макушку, — я теперь вообще не знаю, как тебя в твою комнату-то одну отпускать, — и сжал ещё крепче в объятиях.
— Ты меня задушишь, — пропищала ему.
— Прости, — ослабляя хватку, повинился парень.
— Крас, тебе бы поспать, — осторожно начала я.
— Даже не думай выпроводить меня. Пока ты здесь одна, я буду с тобой. Не переживай, скоро придет Милка и я отлучусь, всё же мне нужен душ и что-нибудь перекусить, — при словах о еде мой живот недовольно заурчал, напоминая, что его не плохо было бы покормить.
— И тебе заодно прихвачу чего-нибудь легкого, а пока тебе придётся терпеть мою компанию, — закончил он твердо, давая понять, что пререкаться бесполезно.
А я была не против, мне была приятна его близость, да и ответы требовались, а раз он не хочет уходить, значит, пусть рассказывает.
— Крас, расскажи, что было после того, как я упала в обморок.
— Обморок, — эхом отозвался он, снова крепче сжимая меня, но тут же опомнился и разжал объятия. — Тебе повезло с подругой, мой Огонёк. Милка всю академия на уши подняла. Насколько я знаю, она сразу рванула к вашему куратору, а потом, уже вместе с ней, за целителями. Только потом она прибежала ко мне. Она была вся в слезах, её трясло, и она была белее снега. Я сразу понял, что с тобой что-то случилось. Кое-как выпытал у неё где ты, сквозь её всхлипы вообще было сложно что-то понять. И мы рванули сюда. Тут над тобой уже колдовали целители. Меня пытались выгнать, но после того как узнали, что ты моя пара, разрешили остаться. Оказалось, что в конфетах был яд, в конфеты добавили сок аконита. Тебя буквально вытащили с того света — последние слова он уже прошептал. — Мне сказали, что вероятность того, что ты очнёшься — пятьдесят на пятьдесят. Это были самые ужасные четыре дня в моей жизни.
Последние его слова ввели меня в ступор. Как четыре дня? По мне, не прошло и половины часа. Или время там бежит гораздо медленнее, чем здесь?
— Как четыре дня? — переспросила его.
Он приподнялся на локте и посмотрел на меня. На секунду мне почудилось, что в его глазах блеснули слезы, но этот мужчина не мог плакать, так что, действительно показалось.
— Четыре дня, Огонёчек, долгих четыре дня я ждал твоего пробуждения, — поцеловал меня в нос, упёрся лбом в мой лоб и прошептал, — я думал, умру тут вместе с тобой, но ты моя умница, выкарабкалась.
Его волосы рассыпались водопадом вокруг наших лиц. И я заметила то, что повергло меня в ужас. Среди его тёмных волос с синим отливом была идеально белая прядь. Я взяла её кончиками пальцев и поднесла к глазам. Она была седая. Целая прядь волос. Подняла глаза на дракона, он грустно улыбался.
— Крас, что это? — прошептала я, держа в руках эту прядь.
— Это, Огонёк, моё вечное напоминание о том, как тяжело и больно терять свою пару.
У меня на глазах выступили слёзы. Ведь я до сих пор не верила, что я действительно его пара, но я готова дать голову на отсечение, что никаких седых волос у него не было, да и откуда взяться им у молодого парня. А тут….
— Крас, прости, — по моим щекам снова заструились слёзы. Я уткнулась в его грудь и всхлипнула.
— Лиля, что с тобой? За что ты извиняешься? Почему плачешь? — недоумевал парень.
— Ты ведь чуть не умер из-за меня, — подняла на него свое заплаканное лицо — прости, Крас, я чуть тебя не убила. Прости, что тебе пришлось пережить весь этот ужас из-за меня.
Его лицо исказила гримаса ярости, и он прошипел:
— Не смей так говорить! Нас чуть не убил твой поклонник, ты ни в чем не виновата, а вот он ещё заплатит за это.
В его голосе было столько злости и ненависти, что даже мне стало страшно. Слёзы высохли, и я в испуге уставилась на дракона. Он заметил перемену моего настроения, и гримаса ярости сменилась улыбкой, но в глазах всё ещё плескался холод ненависти.
— Ну чего ты испугалась, малышка, тебе я не причиню вреда никогда, даже не смей думать ничего подобного, — он погрозил мне пальцем.
И в этот момент дверь в палату открылась. На пороге появилась Милка, бледная, с красными от слёз глазами. Она на секунду остановилась, глядя на меня. А потом кинулась ко мне. Рухнула на колени у кровати, схватила мою руку и зарыдала, уткнувшись лицом в неё. Она ничего не говорила, только плакала.
— Я оставлю вас, но скоро вернусь, — прошептал он, коснулся моих губ в лёгком поцелуе и встал, направляясь на выход из палаты.
А я лишь хлопала глазами, из которых лились слёзы, я и не ожидала, что моя подруга так бурно будет реагировать на моё выздоровление. Я погладила её по голове свободной рукой, пытаясь успокоить и безмолвно дать понять, что всё уже хорошо, я очнулась и пойду на поправку. Милка подняла на меня свои глаза и прошептала:
— Я думала, что больше уже не увижу тебя живой. Мне было так страшно.
Я улыбнулась сквозь слёзы и потянула её на кровать.
— Спасибо тебе, Милка, если бы вас не было в моей жизни, то и смысла возвращаться бы не было, и за спасение спасибо, я теперь твоя должница, — улыбаясь, благодарила одного из самых дорогих для меня человечка.
— Дура ты, Лилька, — обняла меня подруга, — я тебя так люблю, а ты себя в должницы записала, — слёзы из наших глаз, наконец, перестали литься.
— Ну рассказывай, что тут без меня было, — решила разрядить обстановку, — Крас мне уже рассказал, как ты тут всю академию на уши подняла, — улыбнулась я.
Подруга не разделяла моего веселья. Она побледнела.
— Лилька, ты бы знала, что было с ним и твоим дракошкой, — прошептала она. — Они так выли на два голоса у твоей постели, что было жутко. Краса пытались увести из палаты, так он вашему Будимиру чуть по морде не надавал, он все четыре дня у твоей кровати провёл, я лишь изредка выгоняла его поесть и умыться. На него смотреть было страшно, я думала он тут прямо с тобой сляжет, — в её глазах снова стояли слёзы, — тебя когда принесли, у тебя сердце остановилось, а он прямо тут рухнул и закричал, будто его невыносимая боль раздирала изнутри. Это было самое жуткое зрелище, которое я видела за всю свою жизнь.
— Милка, он моя пара. Истинная.
— Я это поняла, — кивнула она, — иначе ему бы так дурно не было. Лилька, он же поседел на моих глазах. Я такого зрелища никому не пожелаю.
Я грустно улыбнулась. Получилось криво. Чтобы не нагнетать обстановку дальше и снова не удариться в слёзы, решила сменить тему.
— Что с теми конфетами?
— Их забрали на анализы, как и цветы с запиской.
Что-то мелькнуло на краю сознания.
— Записка, записка, — вслух бормотала я, пытаясь уловить мысль, которая меня беспокоила. — Точно! — воскликнула я так, что Милка вздрогнула, — вот что мне в ней не понравилось, Милка, там почерк был другой, похожий, но не тот, уж я-то за эти месяцы его изучила хорошо. Милка, кто забрал конфеты?
— Госпожа Малахитница, чтобы передать следователям, меня уже опросили, скоро и к тебе явятся.
— Милка, миленькая, собери старые записки и отнеси ректору, я уверена, что конфеты отравленные не от моего поклонника, кто-то просто его подставил!
— Конечно, сейчас Крас вернется, и я сразу побегу к ней, — подруга даже подскочила от нетерпения.
— Зачем ждать Краса? — опешила я.
— Я тебя одну не оставлю, Лилька, тебя убить пытались, и это уже не шутки, так что я здесь буду, пока он не вернётся. Ты лучше подумай, кто бы мог подсунуть эти конфеты.
Я задумалась. О записках и цветах знали немногие. Мои ведьмы, их я отмела сразу, не та натура, да и причин меня травить у них не было, остаются только Кристиан, Аринка, и та, которая носила букеты от поклонника, ведь парней не пускали в наше общежитие, значит, это была девушка, но кто она, я не знала. Свои подозрения и озвучила подруге.
Она с беспокойством посмотрела на меня и сказала:
— Аринку похитили в ночь твоего дня рождения, по словам Кристиана, прямо из академии. Так что, теперь у нас тут комендантский час и запрещено без сопровождения преподавателей покидать пределы академии, даже по выходным. Тот, кто похищает девушек — здесь, в академии, но никаких его следов нет. А после твоего отравления, в общежития могут заходить лишь те, кто в них проживает.
Стало жутко, я поёжилась, да что ж такое происходит в этой академии.
В этот момент вернулся Крас. Уже посвежевший, в сопровождении целителя, и с тарелкой в руках.
— Ладно я побегу к ректору, — чмокнула меня в щёку и, уже убегая, крикнула, — я приду вечером, чтобы Крас смог поужинать.
— Твоя подруга на вес золота, повезло тебе, — улыбаясь, проговорил дракон. А меня уже осматривал и сканировал целитель.
Он поинтересовался моим самочувствием. Сказал, что мне восстанавливаться ещё несколько дней, но я приду в норму, поздравил меня с приходом в себя и ушёл, оставив нас с Красом наедине.
Крас присел у кровати, держа тарелку в руках. Я приподнялась на подушках и приняла вертикальное положение, в надежде сейчас поесть. Протянула руки, чтобы забрать тарелку. Но дракон лишь покачал головой. Убрал салфетку, которая прикрывала тарелку и зачерпнул золотистого бульона ложкой.
Он что же, меня как маленькую кормить собирается?! Я была против, это уже через чур, он меня так своей опекой задавит.
— Я и сама могу, — пробурчала я.
— Лиля, не вредничай, у тебя руки трясутся, ты же всё по одеялу разольешь.
Посмотрела на свои руки, те ходили ходуном, вздохнула, он был прав, так что пришлось смириться и открывать ротик. Дракон улыбнулся и поднёс ложку. Это был куриный бульон, вкусный и наваристый. Мой желудок радостно взвыл. Но я не смутилась. Посмотрела бы я на вас, если бы вы четыре дня ничего не ели.
Я слопала всё до последней капли, Крас ничего не говорил, пока кормил меня, лишь одобрительно улыбался.
— Вот и умничка, — похвалил меня, когда я съела последнюю ложку бульона, — а теперь скажи мне, почему ты плакала, когда очнулась?
Вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз.
— Я с мамой виделась, — тихо ответила ему, опуская глаза, — она мертва Крас, а на площади я встретила не её, а бабушку, я вообще не похожа на свою мать, — с горечью ответила ему.
— И что? Ты узнала, кто твой отец? — сразу перешёл он к главному. Я покачала головой.