— Ага, стрекозлиные, я помню! Я только одного понять не могу, чем это я такая ценная, что ты столько усилий приложил, чтобы я здесь оказалась? — я не понимала его, со всеми остальными он так не носился.
— А ты, мерзавка, себе в первую же секунду, как в этот мир попала, приговор подписала, — прошипел Сашка.
— Это когда же я успела то?
— А ты и не помнишь уже? — ядовито осведомился он, — ты мне за пару секунд столько гадостей наговорила, сколько я за год жизни ни от кого не слышал.
А я припомнила свое появление здесь. Злобную улыбку, когда он говорил мне о том, что теперь и мне придётся учиться в этой академии. Видимо, тогда-то он и решил включить меня в свой список жертв, а я подумала, что с учебным заведением что-то не так. И то, как приглашала его на день рождения, а он отказался, сказав, что у него дела в городе. На самом же деле в эту ночь пропала Аринка. Всё в моей голове сложилось. М-да, первое впечатление от фея не обмануло. Ведь он сразу показался мне неприятным, но потом стал любезным и обходительным, стирая неприятный осадок от знакомства. Что я там ему говорила при первой встрече? Расхохоталась.
— А что, я думаю, розовое пышное платье и палочка тебе бы пришлись к лицу. Завершали бы, так сказать, образ сумасшедшего.
— Заткнись! Вот именно за свой длинный язык ты здесь и оказалась, — шипел фей.
— А мне теперь терять нечего, так что ты послушай. Знаешь, как будет выглядеть мир, если ты всё-таки исполнишь свой план по захвату власти? — ответа я не дождалась, но мне он был и ни к чему. — Вполне возможно, что тебя будут бояться и выказывать смирение. Но только при тебе и тех, кто тебе будет служить, что называется, верой и правдой, если такие, конечно, найдутся, — фей остановился и слушал меня, а я готова была нести любой бред, чтобы оттянуть время ритуала. Хотя, в моих словах, мне казалось, была немалая доля правды, — но вот остальные… Остальные будут смеяться над тобой, за твоей спиной слагать о тебе смешные истории и неприличные анекдоты, ты как был клоуном для народа, так им и останешься, только немного в другом амплуа.
— Этого не будет! — орал фей, — меня будут бояться и уважать!
— Мечтать, конечно, не вредно, но видишь ли, в чем проблема, уважение нужно заслужить, а тебя уважать не за что, так что страх, может, и будет, а вот уважения ты не дождёшься, — улыбаясь, покачала головой.
— Это мы ещё посмотрим, — прошипел маньяк, — а теперь заткнись и не мешай мне, — и он снова вышел из нашей тюрьмы. Даже двери по обыкновению не закрыл.
Застонала Алика, приходя в себя.
— Что, главная дурища нашего собрания, — поприветствовала её Кира, — как себя чувствуешь? Ты уже счастлива? Ты же ради этого помогала этому пластилину мира?
Дракайна молчала и в растерянности озиралась. Она подергала руки, но оковы держали крепко.
— Ооооо, так ты действительно надеялась, что он тебя отпустит? — голос Киры сочился ядом, — и как таких безмозглых в академию берут? — задала она риторический вопрос ни к кому не обращаясь, — но ничего, у тебя теперь одна судьба, либо здесь вместе с нами помрёшь, либо вздёрнут на площади, если нас всё-таки вытащат отсюда.
У дракайны появились слёзы на глазах. Но мне её не было жаль. Она сама влезла в эту тёмную историю, помогала этому психу и прекрасно знала, что всем пленницам не жить. И вот она-то никого не пожалела, так почему мне её должно быть жалко? Вот и я думаю, что не должно. Тем более, эта сволочь чуть на тот свет меня не отправила.
К нам вернулся фей с двумя горшочками, в одном из них был огонь, во втором — вода. Мне удалось разглядеть это, когда он поставил их на пол.
— А это тебе зачем? — полюбопытствовала я.
— Всё-то тебе знать надо, — его настроение менялось постоянно, сейчас он был весел и радостен, вот точно у него с головой не в порядке. — Мне для ритуала нужны стихии, огонь и вода — здесь, — кивнул он на горшочки, земля вокруг под ногами, ну а воздух, он вообще везде, и со всем этим смешается ваша кровь!
— А чашка, — я кивнула на чашку, что стояла в стороне и была пустой, — зачем тебе?
— А в ней я смешаю кровь вас всех и выпью, принимая вашу силу, и вся сила, что будет покидать вас вместе с вашей кровью, перейдеёт ко мне.
Я посмотрела на чашу, да в ней же с литр крови уместится, он что, это всё пить собрался? Ком тошноты подкатил мгновенно, как только я представила эту неприятную картину.
— Ты больной! — вынесла я вердикт. — Тебе лечиться надо и от нормальных людей и нелюдей изолироваться.
Этот ненормальный уже ни на что не обращал внимания, он вчитывался в потрёпанный дневничок, сам себе кивнул и двинулся к одной из ведьмочек. Надрезал ей запястья, вскрывая вены, опустился к её ногам и надрезал голени, там, где находилась большая берцовая артерия. Девушка лишь слабо застонала, а кровь из её конечностей хлынула рекой. Я вздрогнула, запах железа разнесся моментально. Фей набрал немного крови в чашку и отошел к горшочкам, капнул по несколько капель в горшочки и отошел к следующей, так повторилось с ещё двумя, та, которая была здесь дольше всех, даже не пошевелилась, когда этот урод разрезал её руки и ноги, он был уже весь в следах крови. Меня он оставил на закуску. Он подходил ко мне с кровожадной улыбкой, медленно, растягивая момент, видимо, чтобы я насладилась ощущением безвыходности.
И я насладилась. Липкий ужас прошёлся дрожью по всему телу, спина взмокла от проступившего пота. Он резанул по рукам, и я вскрикнула от внезапной боли, тоже проделал и с ногами, вызвав новый крик.
— Что, ведьмочка, ты теперь не такая разговорчивая? — улыбался он.
И тут, в тишине, раздался пронзительный визг, и ко мне пришла волна отчаяния, боли, беспокойства и злости. Очень сильной злости.
Мой дракоша. Он все-таки пришёл. И судя по тому, что я слышу топот ног — не один. Я расхохоталась в лицо опешившему фею.
— Что, урод, съел? Нашли твою нору, животное! — меня одолел истерический смех. Мы спасены. Это единственное, что сейчас меня волновало.
Первым в комнату влетел мой дракошка. Он серебристой стрелой метнулся к фею и вцепился в его ногу.
— Сильвер, стой, — из последних сил заорала я, кровь стремительно покидала моё тело вместе с силами, но сейчас меня это не интересовало, мой дракоша, ещё совсем малыш, и если этот гад с ним что-нибудь сделает, я его собственными руками убью.
Фей отшвырнул рычащего дракошку и метнулся ко мне, хватая за волосы, оттягивая голову и приставляя окровавленный кинжал к горлу.
В эту обитель ввалились наши спасители. Здесь был Будимир, Малахитница, Святогор, какой-то незнакомый мужчина, Хакк и… бледный, но невероятно злой Крас.
— Отпусти её, мерзкий ублюдок, — прошипел Крас. По его лицу пробегали темно-синие чешуйки, он был на грани. И это заметила не только я.
— Адепт Змеевский, если Вы здесь обернетесь, мы все погибнем под завалом, не заставляйте меня жалеть, что я разрешил Вам прийти сюда, — отозвался спокойно наш куратор — Будимир Базилевский. Казалось, его совершенно не пугает и не вызывает никаких эмоций представленная картина — адепт, отпустите девушку и пройдёмте с нами.
— И куда же вы меня поведёте? Прямиком на виселицу? — с дрожью в голосе спросил фей.
— Вы же понимаете, что Вы в любом случае уже пойманы и разоблачены, теперь только выбор, вы обойдетесь без жертв и сами пройдёте с нами, либо мы силой утащим вас отсюда.
— Я всё равно умру! — заорал он.
— Умрёте. Ну что ж, раз не хотите по-хорошему, — Базилевский пожал плечами, — действуйте, адепт, — кивнул куратор Хакку. И я не поняла, как всё случилось. Я только перевела взгляд на Хакка, как мои волосы отпустили, кинжал выпал из руки фея, а из руки торчала звезда — сюрикен Хакка. Фей заорал и рухнул на колени, ещё две звезды в ногах не позволили ему устоять. К нему ринулся Базилевский, Малахитница открывала портал, в который входили целители, ко мне подлетел Крас, на его плече сидел мой дракоша. Он руками пытался зажать раны на ногах, его тут же потеснил целитель, который принялся залечивать меня. Я смотрела на Краса, а он на свои дрожащие окровавленные руки. Он опустил руки, сжал их в кулаки и прошипел:
— Я убью этого мерзавца.
Меня подлечили, даже разбитые губы залечили. Так что чувствовала я себя хорошо, несмотря на слабость, всё же крови я потеряла не мало. Как только от меня отошёл целитель, подошёл незнакомый мужчина и молча, вставив ключ, раскрыл оковы — и если бы не вовремя подоспевший Крас, лежать бы мне лицом в земле и крови. Он подхватил меня на руки и понёс на выход. Оглядевшись по сторонам, поняла, что многих девушек уже увели или унесли отсюда, впрочем, и фея с Будимиром и Хакком я не увидела.
Крас бережно прижимал меня к себе, вынося меня из этой обители ужаса. А меня настигла запоздалая истерика. Я уткнулась в его плечо и рыдала. Все страхи и потрясения последних часов нахлынули разом, и я выплескивала их со слезами и всхлипываниями.
— Тише, моя девочка, тише, — шептал Крас, продолжая удаляться от пещеры. — Всё уже закончилось, всё будет хорошо, больше тебя никто не обидит, я никому не позволю. Успокойся, мой Огонёчек, всё уже позади.
Дракошка перебрался ко мне на плечо и начал тыкаться своей мордашкой в мою щёку, слизывая дорожки слёз. От него исходили волны беспокойства и жалости. Мой спаситель, мой храбрый малыш, и что бы я делала без своего оберега!?
Принесли меня в целительское крыло, где потом я провела ещё три дня.
Глава 23. О восстановлении и окончании учебного года
Когда Крас принёс меня в целительское крыло, моя истерика была на пике, так что меня накачали успокоительным и дали сонного зелья. Сон без сновидений, вот что было нужно моему ослабленному организму, потому что я уверена, что теперь меня будут мучить кошмары, в которых я буду оказываться в той злополучной пещере.
Проснулась я на следующий день, ближе к полудню. Рядом с моей кроватью, уже по традиции, сидел Крас и что-то читал.
Чувствовала себя отлично, отдохнувшей и полной сил, будто и не было всего того ужаса.
Я поднялась и уселась на подушках, пока спала, меня кто-то помыл и переодел в больничную сорочку. Надеюсь, это был не Крас.
— Ты проснулась, — с облегчением произнёс Крас и поднялся со стула. Он присел на кровать и сгрёб меня в объятия, крепко прижимая к груди. — Лилька, ты меня в могилу сведёшь, честное слово, это что, такой способ избавиться от меня?
— Я не виновата, знаешь ли, меня тоже не особо устраивает, что меня убить пытаются регулярно. Жила себе спокойно в своём мире, а сюда попала, и что ни день — то какие-то неприятности, — пробурчала я, уткнувшись в его грудь, и вдыхая ставший родным запах.
— Всё, мой Огонёчек, этого урода поймали, и теперь он никому больше не причинит вреда.
— А Алика? — эта дама тоже меня волновала, ведь когда нас нашли, она тоже была прикована и могла сойти за жертву.
— А что Алика? Её тоже поместили в тюремные казематы до выяснения всех подробностей. Не думал, что эта дракайна докатится до такого, в стремлении заполучить меня, — объяснил дракон.
— Но как вы узнали, что она помогала этому психу?
— Так Кира всё сразу рассказала следователю, она хорошо держала себя в руках, в отличие от остальных пленниц, всё же она единственная среди вас была уже обучена и морально лучше подготовлена, чем вы все.
— Да уж, — я выпуталась из объятий, чтобы было удобнее разговаривать. Крас, с явной неохотой, отпустил меня, но остался сидеть рядом. — А что с остальными?
— С остальными по разному, у всех разные степени истощения, хуже всего пришлось вам, ведьмочкам, всё же дракайны и оборотницы выносливей вас, да и до них он добраться со своим кинжалом не успел, — он взял мою руку в ладонь и крепко сжал. — Но всех уже подлечили, так что физически все здоровы, а вот с психикой у всех по-разному. Дракайны, вроде, в порядке, также как и оборотницы — они не так долго пробыли в заключении, их через пару дней отправят к родителям на восстановление. А вот с ведьмочками всё не так просто, ты ещё хорошо держишься, — вновь сжал мою ладонь дракон.
Я пожала плечами, во-первых, я всего ничего пробыла в заключении у этого психа, хотя и этого достаточно, чтобы мне кошмары снились по ночам, а они будут, я уверена, а, во-вторых, я всё же из другого мира, а там и не такие ужасы происходят повсеместно, всё же это оставляет свой отпечаток на восприятии мира.
— С ними сейчас целители находятся, стараются вывести их из состояния шока. Чтобы они поняли, что им, наконец, ничего не угрожает. И ведьмы ваши постоянно рядом, ухаживают и помогают восстановиться, только с одной всё не так просто, та, что была там дольше всех, — продолжал свой рассказ Красимир, — она очнулась, но с ней что-то не так, она почти ничего не говорит, только плачет, кричит, и говорит, что хочет умереть. Её родителей уже вызвали в академию, да и подружки у её постели дежурят и днём, и ночью. Но пока ничего добиться не смогли. Возможно, она сошла с ума от стресса, — он тяжело вздохнул.
— Она была беременна от этого психа, — тихо сказала я, а на глаза навернулись слёзы, — ребёнка она потеряла, всё из-за этого урода. — Меня затрясло от пережитых эмоций. Посмотрела на Краса, он застыл каменным изваянием, да уж, такого зверства, наверное, и представить не мог. А для драконов, которые берегли своих детей как зеницу ока, вообще такое поведение было из разряда фантастики.
— Я сейчас, — охрипшим голосом сказал он, — я к целителям схожу, расскажу им, может это поможет найти способ привести в порядок девочку.
Я кивнула, но сама понимала, что она уже никогда не восстановится от этой потери и никогда не забудет ужасный год, проведённый в заключении, надеюсь, что хотя бы сможет смириться с этим и начать новую жизнь.
Я провела у целителей три дня. Ко мне приходили мои друзья, а Крас снова ночевал со мной, только теперь я всё-таки выгоняла его на занятия и по личным нуждам, будь-то еда или душ. Милка, когда впервые пришла ко мне, напоминала привидение. Глаза запали, синие круги под ними, бледная кожа, мне казалось, она даже похудела, пока я считалась пропавшей. Она плакала, говорила, что как только поняла, что со мной опять случилась беда, грохнулась в обморок. А я плакала вместе с ней, благодаря весь мир за то, что мне послали такую подругу.
Из рассказа Милки и Краса узнала, как нас нашли, и какой у меня оберег — умничка.
Милка поздно ночью вернулась с шабаша, открыла дверь и увидела, как по комнате, повизгивая, носится Сильвер. Он, увидев открытую дверь, ломанулся на выход, Милка рванула за ним, и, догнав, оказалась в общежитии боевиков, у комнаты Краса.
— Я думала, этот дракон тебя к себе затащил и запер, уже собиралась ему головомойку устроить, когда открыла дверь и застала его спящего, как и его соседа, — рассказывала подруга
Крас, само собой, проснулся от того, что в их комнату кто-то вломился. Увидел Милку с Сильвером, который забравшись на грудь лежащего дракона, визжал и прикусывал Краса за что попало. Вот тогда-то подруга и поняла, что со мной опять что-то случилось, и прямо на пороге грохнулась в обморок.
Крас тоже сразу всё понял. Соскочил с кровати и перетащил на неё Милку, сам оделся и рванул за Сильвером. Дракошка привел Краса к комнате нашего куратора — Будимира Базилевского. Они разбудили куратора и объяснили, что я пропала. Крас спросил у Сильвера, чувствует ли он меня, дракошка кивнул, тогда они подняли на ноги всю академию, вызвали следователя — того самого незнакомого мужчину, который был в пещере, Малахитницу, а Милка уже подоспела к главному зданию вместе с Хакком.
Пока они всех ждали, наступило утро. Последним прибывшим оказался следователь. Милку, как девушку, оставили мучиться в неведении, а парням разрешили идти с преподавателями, тем более что Сильвер сам привёл Краса и не отходил от него, значит, и дорогу будет показывать дракону. И они всем составом двинулись вслед за моим оберегом. Он привёл их к академическому озеру и повёл по берегу на другую сторону. Перебравшись на другой берег, оберег метался у холма. Все не понимали, почему оберег мечется у этого места, они решили, что он потерял след. Крас рвал на себе волосы от безысходности и беспокойства.