— Я думаю, Томас, мы можем выступить чуть позже, — снова покачал головой Арилан. — Что касается Варина и архиепископов, то тут несколько дней ничего не решают. Но если мы до встречи с Келсоном выясним все вопросы, касающиеся Дункана и Моргана, нам будет проще потом явиться в Корот к Лорису, мы придем с фактами, а не с голословными утверждениями. Посудите сами — отказавшись поддержать отлучение, наложенное Курией, мы, независимо от того, хотим этого или нет, встали на сторону Моргана и Дункана и, следовательно, впутались во всю историю с Дерини. Поэтому теперь мы сможем о чем-то говорить только тогда, когда будем уверены, что Морган и Дункан действительно невиновны, и сможем это доказать.
— О, я молю Бога, чтобы мы смогли это доказать, — пробормотал Кардиель. — Лично я всегда слышал о Моргане и Мак-Лайне только хорошее. Я даже могу понять, почему Мак-Лайн столько лет скрывал свое происхождение, и, пожалуй, могу простить ему то, что он вступил в сан священника, зная, что он Дерини. Все эти годы он преданно служил церкви и священником был очень хорошим.
— Может быть, и другие Дерини не такие уж злодеи? — улыбнулся Арилан. — Помните, вы спрашивали меня несколько месяцев назад, верю ли я, что все Дерини изначально несут в себе зло?
— Помню. Вы ответили тогда что среди Дерини, несомненно, есть злодеи, как и среди людей. Да, и еще что вы не верите, будто Келсон, Морган и Мак-Лайн замышляют что-то недоброе.
В глазах Арилана сверкнули лиловые огоньки.
— И я готов это повторить.
— Да? Но к чему вы это?
— К чему? Вы же сами сказали, что Дункана вы знаете, как хорошего священника, несмотря на то, что он Дерини. Может быть, то, что он, хотя и принял сан вопреки всем запретам, но стал хорошим священником, говорит о том, что Рамосский Собор допустил ошибку? А если ошибка допущена в одном важнейшем вопросе, то почему не предположить, что в остальных — тоже? — Он искоса посмотрел на Кардиеля. — А это, в свою очередь, вообще наводит на мысль о переоценке отношений между людьми и Дерини…
— Хм… Я не подходил к этому вопросу с такой стороны. По-вашему, значит, мы должны отменить запреты на принятие сана, на занятие общественных должностей, на владение землей для… для…
— Для Дерини. Вот вам и великий заговор! — кивнул Арилан, пряча улыбку.
Кардиель поджал губы и, нахмурившись, покачал головой.
— Как знать, Денис. До меня несколько дней назад дошли странные слухи. Просто к слову не приходилось. Говорят, что заговор Дерини в самом деле существует, что существует Совет высокородных Дерини, управляющий всей деятельностью этого племени. Они пока еще никак себя не проявили, но все же… — Он остановился, нервно потирая руки; в такт движениям заиграл его аметист в слабом свете свечей. В серых глазах стоял тревожный вопрос. — Денис, а вдруг все это правда? И что, если Морган и Мак-Лайн его участники? Или Келсон, да поможет ему Бог? Две сотни лет минуло со времен междуцарствия, две сотни лет, как людские законы восстановлены почти везде в одиннадцати королевствах. Но люди не забыли, какой была жизнь при тирании чародеев, которые во зло использовали свое могущество. Что, если и теперь затевается то же самое?
— Что если, что если… — нетерпеливо передразнил Арилан Кардиеля. — Если, Томас, и существует заговор Дерини, то нити его ведут к Венциту Торентскому. Кстати, от него и его шпионов, скорее всего, и исходят эти слухи, дошедшие до вас. Что до угрозы тирании Дерини, то это точное описание правления Венцита в Торенте, где его род правит уже в течение двух столетий. И это, друг мой, единственный заговор Дерини, последствия которого мы, возможно, увидим в недалеком будущем. А что касается Совета Дерини, — он пожал плечами и понизил голос, — ну, если он и существует, результатов его деятельности я пока не видел.
Кардиель только удивленно моргал, глядя на Арилана, горячность которого привела его в крайнее изумление. Но тут огонь, вспыхнувший было в лилово-голубых глазах Арилана, погас, и выражение лица смягчилось. Со вздохом облегчения Кардиель поднялся, подобрал плащ, и, накинув его на плечи, произнес с кроткой улыбкой:
— Знаете, Денис, временами вы меня беспокоите. Я порой не могу предвидеть, что вы скажете дальше. А когда вы пытаетесь меня в чем-то успокоить, то ваши доводы, случается, пугают меня до смерти.
Арилан ободряюще сжал локоть Кардиеля.
— Простите, что я иногда даю волю своим чувствам.
— Бывает, — улыбнулся Кардиель. — Не хотите пойти со мной, выпьем чего-нибудь освежающего. У меня от этих разговоров о Дерини пересохло в горле.
Арилан усмехнулся и последовал за Кардиелем к выходу.
— Немного позже. Я хочу побыть один. Что-то тяжело на душе.
— Что ж, я желаю вам поскорее прийти в себя, — сказал Кардиель. — Ну, а когда вы обретете душевное равновесие наедине с Ним, — он кивнул в сторону распятия, — то почему бы вам не присоединиться ко мне? Я нынче долго не смогу уснуть.
— Хорошо, будет видно. Спокойной ночи, Томас.
— Спокойной ночи.
* * *Когда за Кардиелем закрылась дверь, молодой епископ поправил мантию и заглянул в боковое крыло. Он вздохнул, на цыпочках прошел в небольшой неф, взял свой шелковый плащ, надел его, завязав на шее фиолетовые ленты, и поправил на темных волосах камилавку. Еще раз оглядев часовню, как будто запоминая каждую деталь убранства, он наконец поклонился главному алтарю и прошел через поперечный неф налево, остановившись перед маленьким боковым алтарем. На Мраморной плите не было никаких украшений, кроме полотняного покрывала и единственной лампады, но Арилану и не нужен был сейчас этот алтарь. Осмотрев мраморный мозаичный пол под ногами, он ступил на едва очерченный его участок и ощутил в пальцах легкое покалывание, возвестившее ему о том, что он не ошибся.
Бросив последний взгляд на закрытую дверь часовни, он подобрал полы своей рясы и закрыл глаза.
Сказав про себя необходимые слова, он представил место, куда хотел попасть, — и исчез из часовни.
Минуту спустя дверь в часовню отворилась, и в проеме показалась голова Кардиеля.
Ожидая увидеть коленопреклоненного Арилана, он открыл было рот, собираясь что-то сказать, да так и забыл его закрыть — в часовне никого не было. На какое-то мгновение Кардиель оцепенел, удивленно сдвинув брови: как же так? Ведь он не успел отойти далеко от часовни, когда вспомнил еще кое-что и решил вернуться, чтобы рассказать об этом Арилану. Куда, интересно, он делся? Сказал, что хочет побыть один…
Впрочем, ладно. Наверное, епископ удалился в свою комнату, чтобы помолиться там, и значит, Кардиелю не следует беспокоить его.
«Да, конечно, — сказал себе Кардиель. — Арилан сейчас стоит на коленях в своей комнате. Хорошо, то, о чем я вспомнил, подождет до утра».
Но епископа Арилана не было ни в его комнате, ни вообще в Дхассе…
Глава VII
«Многое превыше человеческого разума открылось тебе»[7]
Морган стоял у окна полуразрушенной башни и рассматривал плато. Вдали на юге он еще мог разглядеть удаляющегося всадника — это был Дерри, направлявшийся к северным армиям. Рядом, у основания башни, на молодой весенней траве паслись две гнедых лошади.
Дункан ждал его внизу у лестницы, постукивая кнутовищем по испачканным глиной сапогам. Когда Морган подошел к окну, Дункан поднял голову.
— Видишь что-нибудь?
— Вот Дерри вижу, — Морган спрыгнул вниз и оказался рядом с кузеном. — Ты готов?
— Сначала я хочу показать тебе кое-что, — Дункан кивнул на что-то в глубине развалин. — В тот раз ты был не в состоянии ничего воспринять, а сейчас это тебя, полагаю, заинтересует.
— Ты имеешь в виду уничтоженный Переносящий Ход?
— Совершенно верно.
Осторожно ступая, Морган последовал за Дунканом в разгромленный неф, держа руку на рукоятке меча.
Когда-то здесь была преуспевающая монастырская школа, известная как один из главных центров обучения магии Дерини. Но во времена Реставрации всему этому пришел конец. Монастырь был разграблен и сожжен, многие монахи погибли прямо на ступенях алтаря, по которым они сейчас поднимались.
— Вот тот алтарь Святого Камбера, о котором ты мне говорил, — Дункан указал на мраморную плиту, вмурованную в восточную стену. — Я понял, что Ход не мог быть на виду, даже во времена междуцарствия, и прошел дальше. Сюда.
Вслед за Дунканом Морган просунул голову в небольшое отверстие в стене. Лестницу ограждали полусгнившие перила, на полу блестели осколки камня и стекла; когда Морган спустился, он понял, что раньше здесь было алтарное помещение или ризница. Действительно, в глубине он разглядел вделанный в стену алтарь из слоновой кости, почерневший от огня, и обломки шкафчиков и сундуков. Все вокруг было покрыто пылью, тут и там виднелись следы каких-то мелких животных.
— Вот здесь, — сказал Дункан, указывая на плиту перед алтарем и присев на корточки. — Смотри, Ход был в этом месте. Положи сюда руки и слушай.
— Слушать? — переспросил Морган, становясь на колени. — Что же я должен услышать?
— Сейчас узнаешь, — ответил Дункан. — Древние оставили весточку.
Морган скептически поднял бровь, затем, положив ладонь на мраморную плиту, прислушался.
— Страшись, о Дерини! Грядет беда!
Морган, застыв от неожиданности, растерянно взглянул на Дункана.
— Страшись, о Дерини! Грядет беда! Из сотни братьев остался лишь я, дабы разрушить сей ход прежде, нежели он будет осквернен. Родич, будь осторожен! Береги себя, Дерини. Люди уничтожают то, что не в силах постичь. Святой Камбер, защити нас от напасти!
Морган оторвал руку от камня и поднял взгляд на кузена. В голубых глазах священника светилась печаль. Тень улыбки пробежала по его лицу.
— У него получилось, — сказал Дункан, окидывая взглядом часовню. — Скорее всего, это стоило ему жизни, но Переносящий Ход он разрушил. Странно, не правда ли, что порой приходится своими руками разрушать самое для себя дорогое? А нашему народу нередко приходилось делать это. Где наше величие? Мы — жалкое подобие наших могущественных предков.
Морган встал на ноги и похлопал Дункана по плечу.
— Довольно, кузен. Дерини во многом сами виноваты в своей судьбе, ты знаешь это. Идем. Пора ехать.
Они покинули разрушенную часовню и вновь вошли в центральный соборный неф. Лучи солнца, проникавшие сюда сквозь разбитое слуховое окно, ослепили их, вышедших из полумрака; на пыльных камнях заиграли пятна света и тени. Морган и Дункан уже направились к разрушенной двери, где снаружи ждали их кони, когда в дверном проеме внезапно вспыхнул какой-то свет. Двое Дерини замерли, увидев перед собой человеческую фигуру. На человеке была серая ряса, в руках — деревянный посох, а над головой — нимб, свет которого был ярче даже солнечных лучей. Оба сразу узнали в этом человеке Камбера Кулдского — знаменитого покровителя магии Дерини.
— Хадасса! — вскрикнул Морган, невольно отступая назад.
— Господи Боже мой! — пробормотал Дункан, творя крестное знамение.
Фигура, однако, не исчезла, напротив, дверь отворилась, и человек сделал несколько шагов вперед. Морган отступил еще на шаг и натолкнулся на какую-то невидимую преграду.
В момент столкновения сверкнула золотистая вспышка, и Морган почувствовал боль в плече.
Потирая плечо, Морган уставился на незнакомца. Дункан, также не сводя с него глаз, подошел к кузену. Неизвестный откинул левой рукой капюшон, и они увидели его серо-голубые глаза, которые полны были доброжелательства, но, казалось, пронизывали их насквозь. Лицо его было вроде бы молодо, но на нем лежала печать времен, словно гость явился из глубокой древности. Вокруг головы, посеребренной сединами, сиял золотистый нимб.
— Не двигайтесь, не то придется применить силу, — сказал он. — Я не могу отпустить вас просто так.
Морган и Дункан переглянулись. Тот ли это человек, что встретился тогда Дункану по пути в Корот? Да и человек ли? Дункан открыл было рот, чтобы задать вопрос, но гость остановил его движением руки и покачал головой.
— Прошу вас. У меня мало времени. Я должен предупредить вас, Дункан, и вас, Аларик, что ваши жизни в большой опасности.
Морган усмехнулся.
— Это не новость. Мы Дерини, и у нас немало врагов.
— Врагов из числа Дерини?
Дункан изумленно ахнул, а серые глаза Моргана угрожающе сузились.
— Какие враги-Дерини? Вы, сэр?
Незнакомец рассмеялся легким, нежным смехом, словно ответ Моргана доставил ему удовольствие.
— Едва ли я ваш враг, Аларик. Иначе зачем бы мне предупреждать вас?
— У вас могут быть на то свои причины.
Дункан, толкнув Моргана в бок, обратился к гостю:
— Но кто же вы, сэр? Вы похожи на Святого Камбера, но…
— Святой Камбер умер двести лет назад. Могу ли я быть им?
— Вы не ответили на вопрос, — вмешался Морган. — Вы Камбер Кулдский?
Гость в некотором смущении покачал головой.
— Нет. Я не Камбер Кулдский. Как я уже говорил Дункану на дороге в Корот, я лишь один из смиренных слуг Камбера.
Морган скептически поднял бровь. Манеры незнакомца подсказывали ему, что он едва ли может быть чьим-нибудь смиренным слугой. Он больше был похож на человека, который привык повелевать, а не повиноваться.
— Один из смиренных слуг, — повторил Морган, и в его голосе сквозило недоверие. — Но неужели у вас нет имени?
— У меня много имен, — улыбнулся незнакомец. — Но прошу вас не принуждать меня… Потому что лгать вам я не хочу, а сказать правду — опасно для всех нас.
— Вы, конечно, Дерини, — задумчиво проговорил Морган. — Ну, это понятно хотя бы по тому, как вы здесь появились. — Незнакомец чуть заметно улыбнулся. — Но никто не знает, что вы Дерини, — продолжал Морган после небольшой паузы. — Вы скрываетесь, как делали Дерини все эти годы. И не хотите, чтобы вас кто-то узнал.
— Если угодно — да.
Морган поморщился и посмотрел на Дункана, понимая, что его обманывают, но священник слегка покачал головой.
— Эта опасность, о которой вы говорите… — спросил Дункан, подходя ближе, — эти враги-Дерини — кто они?
— Извините, я не могу сказать вам этого.
— Не можете сказать? — начал было Морган.
— Не могу, потому что сам не знаю, — жестом остановил его незнакомец. — Я только и могу сказать, что те, от кого это зависит, решили, будто вы можете использовать могущество Дерини во всей полноте, потому что владеете такими силами, которыми они сами не владеют.
Морган и Дункан открыли рты от изумления; незнакомец, вновь натянув капюшон, двинулся к двери.
— Знайте, что вас могут вызвать на колдовской поединок, каковы бы ни были ваши истинные силы, — обернулся он уже в дверях. — Помните об этом, друзья мои, и не давайте поймать себя врасплох. Берегитесь, пока не будете уверены в своих силах, какими бы они ни были!
С этими словами незнакомец кратко кивнул и вышел во двор, где стояли лошади. Животные, казалось, не видели его. Пройдя мимо них, он в последний раз благословил Моргана и Дункана — и исчез. Морган бросился к тому месту, где незнакомец только что был, пытаясь найти хоть какие-то следы, но ничего не разглядел.
— Ты ничего не найдешь, Аларик, — мягко сказал Дункан. — Не больше, чем я, когда ехал в Корот. — Он посмотрел на землю. — Никаких следов, никаких знаков… Словно его и не было здесь. А может, и вправду не было?
Морган, перекрестившись, наклонился и стал изучать узкую тропинку. Здесь в толстом слое пыли должны были остаться следы, но если они и были, Морган и Дункан сами же затоптали их.
— Враги-Дерини, — вздохнул Морган, возвращаясь к ожидавшему его кузену. — Понимаешь, что это значит?
Дункан кивнул.
— Это значит, что Дерини гораздо больше, чем мы думаем; и таких Дерини, которые знают о своем происхождении и в полной мере могут использовать свои силы.
— А мы не знаем никого из них, кроме Келсона и Венцита Торентского, — пробормотал Морган, проводя рукой по своим светлым волосам. — Боже мой, Дункан! Во что мы впутались?
…К концу дня они начали это понимать.
* * *Несколькими часами позже Морган и Дункан отвели своих коней под уздцы в кусты близ Дхасской дороги и остановились, прислушиваясь. Обросшие бородами, испачканные грязью, на обычных крестьянских лошадях, они не внушали подозрения встречным путникам. А встречались им фермеры, торговцы, солдаты со значками армии епископа Дхасского. Но их не окликнули. Сейчас дорога была совсем пустынна; они подъехали к перевалу, за которым находилась Дхасская долина и гробница Святого Торина, воспоминания о недавних событиях в которой вызывали в них дрожь.