— Бог плодородия.
Валай дернулся и сердито поправил:
— Не только. Скармандр повелевает ветрами, дождями, благодаря Дарам его щедрым я оказался сейчас здесь, переместившись из самой столицы.
Хотелось прервать его, сообщив, что наши соседи на протяжении нескольких сотен лет передают эту способность и множат ее, но, не зная, уместным ли будет спор с одним из жрецов, я молчала. Герцог же лениво махнул рукой.
— Валай, леди Лорелла с удовольствием приобщится к вашей культуре чуть позже. Можешь даже подробный список достоинств своего бога для нее составить, но сейчас мы слишком устали. Соизволь предоставить карету, чтобы мы могли с удобствами довезти мою невесту в столицу, а уже во дворце и поговорим.
— Как вам будет угодно, — скрипнул зубами Валай, и, наградив меня злым взглядом (я-то в чем виновата?), исчез.
— Неприятный тип, — не удержалась я от комментария, когда мы вернулись к лошади и ГримГайл сел позади меня в седло.
— Этот еще достаточно сносный, — хмыкнул герцог. — Вздумай я сказать такое Сардонету — это Верховный Одаренный, нашему государству сразу же объявили бы войну.
— А если бы оскорбили короля?
— Король в этой стране — немая марионетка, за движения которой отвечают семь Одаренных. Вздумай кто воспротивиться их власти, государству было бы только лучше. Эти Одаренные, сборище озлобленных старикашек, ненавидящих женщин, любой прогресс и кичащихся собственным Даром.
— Старикашек, — ядовито протянула я. — Позвольте-ка, а насколько самый старый жрец младше вас?
— Не засчитано. Насколько я знаю, Сардонету больше сотни лет, поэтому право считать их старикашками у меня есть. И не язвили бы вы миледи, бежать вам некуда, все ж таки находитесь в моих объятиях.
Я раздосадовано прикусила язык.
Мы въехали в небольшой приграничный городок, грязный и производящий самое гнетущее впечатление. На окраине домишки казалось, разрушатся прямо на моих глазах, настолько они были ветхие и нескладные. Разломанными ставнями играл ветер, а в некоторых окнах и вовсе не было стекол.
На обочину дороги, по которой мы ехали, выскочило несколько оборванных грязных мальчишек, провожавших нас голодными взглядами.
— Пожалуйста, — я вцепилась в руку ГримГайла. — Мы должны им помочь.
Ни слова не говоря, герцог развернулся и бросил в толпу несколько монет, растаявших, не коснувшись земли.
— Этого мало, — заметила я.
— Предложите способ получше.
По мере того, как мы удалялись от окраин, дома приобретали более симпатичный облик, и я даже увидела женщину, подметающую улицу. Заметив всадников, она тут же упала в пыль и лежала так, пока мы не проехали. Именно в этом районе нас встретил Валай, сопровождающий карету, запряженную парой лошадей.
Вероятно, жрец до последнего момента надеялся, что в карете поедет герцог, а я буду бежать следом, и желательно на привязи, потому что, следя за моей посадкой в повозку, на лице Валая было написано ужасно недовольное выражение.
Карета была отвратительной — в ней совершенно не было окон, а внутри были грубые деревянные сиденья, даже не покрытые тканью, но скорее всего, дело было не в неуважении, а в ужасающей бедности этого городка, где вряд ли было что-то более достойное.
Так и вышло. Когда мы, спустя четыре часа добрались до столицы, мне было предложено более комфортное средство передвижения. В отличие от первой кареты, в ней были окна, и она не походила на высокий трясущийся гроб. Теперь я могла рассмотреть столицу, которая называлась Асселтон. Мощеные крупным камнем улицы, окрашенные побелкой дома, упитанные дети — ни намека на ту бедность, которая царила в приграничном городке. Но почему-то у меня складывалось впечатление, что видимость достатка и благополучия создана специально для приезжих. Поэтому Валай и был недоволен нашим присутствием на границе. Асселтон мне не понравился — слишком безжизненный, слишком усредненный — ни дерева перед домом, ни шторы в окне, ни пылинки под копытами лошадей.
Вся наша процессия продвигалась вверх по улицам, направляясь в центр города. Мужчины останавливались на обочине, провожая нас взглядами, женщины падали на колени при нашем приближении. Я неосторожно выглянула в окно и заметила, как один из прохожих показывает на меня пальцем и что-то возмущенно кричит. Испуганно спрятавшись за бархатную, пропахшую пылью занавеску, я старалась больше внимания жителей Асселтона не привлекать. Представляю, о чем думали эти озлобленные угнетатели — женщину, которую они заведомо презирают, везут в карете, в то время как мужчины вынуждены передвигаться пешком. Меня прямо затрясло от страха перед тем, что ожидает меня во дворце, и я обхватила себя руками.
Карета вскоре остановилась, но в окно я выглядывать не спешила, ожидая пока позволят выйти.
Слышны были чьи-то голоса, наверное, приветствовали герцога, и дверь кареты, наконец, отворилась. Я вышла, с трудом преодолевая нерешительность, и замерла подле герцога, незаметно осматриваясь.
Мы остановились на огромной площади, у ступеней двухэтажного белого, как и все дома столицы, здания. Вокруг полукругом, имея меж друг другом небольшие просветы, располагались семь высоких строений с колоннами и витражами над входом. Изображения на них мне рассмотреть не удалось, слишком далеко, но они были единственными яркими пятнами на бледных стенах этого города. Что-то подсказывало мне, что такие вольности в строении могли позволить себе только Одаренные, поэтому было понятно, что перед нами храмы. Но оставалось неясным предназначение здания, у которого мы остановились.
— Ваша Светлость, вы привезли с собой служанку? — раздался удивленный возглас.
— Это лишнее, мы предоставим вам любую.
Встречали нас двое — высокий крупный мужчина со светло-русой, будто бы выгоревшей бородой и в короне. Думаю, реплика принадлежала ему. Второй — маленький сухонький старичок с блеклыми глазками и пучками седых волос за ушами, выглядел настолько плохо, что сомнения в том, что он еще в состоянии разговаривать, присутствовали. Его место было уже в кровати, окруженной внуками и правнуками (дети вряд ли его пережили) и в ожидании неминуемого конца. Но несмотря ни на что, он стоял перед нами, мелко трясясь всеми частями тела.
— Следите за тем, что говорите, — рявкнул герцог, отчего мужчина мгновенно посерел. — Это моя невеста — леди Лорелла Аманда УолтВисби. Дорогая, спешу представить тебе Его Величество короля Варвальфа, и, — голос ГримГайла стал на толику уважительнее. — Верховного Одаренного.
— Сардонет, — неожиданно твердым голосом произнес старик и поцеловал мою руку. Немного помедлив, король последовал его примеру.
Когда со знакомством было покончено, мы двинулись вверх по ступеням. Я чувствовала себя крайне неуютно в своем сером платье, хотя надо признать, король эгидов и их главный жрец тоже были одеты не броско — на монархе простой белый камзол и черные брюки, заправленные в блестящие сапоги без бляшек; на Сардонете и вовсе, застиранная туника с красным ремешком, а кривые старческие ноги тесно обтянуты гладкой тканью лосин.
Случайно обернувшись, заметила на себе неприязненный взгляд короля. Складывалось ощущение, будто он надеялся, что я или останусь охранять лошадей, или же погружу на себя тюки с вещами, а вместо этого мне пришло в голову сопровождать герцога.
Как оказалось, мы прибыли в административный корпус резиденции короля. На первом этаже располагались зал для переговоров и бессчетное множество кабинетов канцелярских работников, на втором же нам были отведены покои. Насколько я поняла, послов абсолютно всех государств, коих принимают эгиды, селят именно в этом здании. Сначала я удивилась — почему не во дворце, или хотя бы в гостинице, но вскоре поняла — в планы жрецов не входило дать возможность королю сблизиться с любым из иностранных гостей, и к тому же, из здания, окруженного храмами, явно невозможно выйти незаметно.
Комнату мне отвели маленькую и неуютную. Похоже, в ней обычно ночевали слуги, но капризничать не стала. Не надеясь на чью-либо помощь, я начала развешивать вещи, когда в комнату вошла худенькая изможденная женщина. Она явно не знала, как себя вести со мной — сделала неумелый книксен, споткнулась, расстроилась и упала на колени.
— Простите, миледи, — залепетала она. — Я очень неуклюжа.
— Что происходит? — я растерялась. — Немедленно встаньте с колен! Вы же ничего не сделали!
— Но как же, я чуть не упала, вам, наверное, неприятно… Я виновата, я так виновата…
Я приложила ладонь ко лбу, желая проверить, не жар ли у меня, ведь такую глупость слышала впервые.
— Так! — я потянула женщину за руку, чтобы она встала. — Давайте по порядку — вы кто?
— Я Лесли.
— Кем вы здесь служите?
— Служу? — женщина как-то испуганно вздрогнула. — Мне просто разрешили здесь находиться.
— Вы живете в этом месте? — догадалась я. — Хорошо, а чем занимаетесь?
— Чем прикажут.
— А что приказали делать сейчас? — я начинала терять терпение.
— Помогать вам.
— Отлично, разобрались, — я устало вздохнула. — Меня зовут Лорелла, и не вздрагивайте поминутно, я не собираюсь вас ни за что наказывать. Давайте разберем мои вещи.
Я ободряюще улыбнулась и женщина в робкой улыбке растянула губы в ответ. Вдвоем работа пошла быстрее, хотя и изначально мне было под силу справиться самой. Уже убирая сумки под кровать, я обратила внимание, как Лесли с благоговением проводит рукой по одному из моих платьев.
— Чудесная ткань, — прошептала женщина, заметив мой вопросительный взгляд. — Никогда не видела женской одежды из такой ткани, только мужскую.
Я недоуменно покачала головой.
— Как вы здесь живете? Это же должно быть невыносимо. Я не слишком много знаю о вашей стране, вернее ничего не знаю, но того, что уже увидела, хватает с лихвой.
— Мы привыкли, миледи, — уклончиво ответила Лесли, нервно теребя фартук.
— Присядь, — я села на кровать и похлопала рядом с собой. — Скажи, вы всегда были в рабстве?
— Не говорите так, — женщина грустно улыбнулась. — В нашей стране равноправие, а тех, кто считал иначе, уже нет.
— Хорошо, поясни, вы всегда жили иначе, чем мужчины?
— На моей памяти да, но бабушка говорила, что когда-то было и по-другому.
— Ты знаешь свою бабушку? Но ГримГайл сказал мне, что вы не видите своих детей.
— Мальчиков нет, их сразу же забирает отец. А девочки…Простите, миледи, — Лесли вдруг завозилась. — Что-то я совсем заболталась, вам нужно отдыхать.
Женщина принесла мне таз с горячей водой, и я в нем обмылась, попутно злясь на глупые порядки этого королевства, благодаря которым полноценная ванная мне положена не была. После, поминутно извиняясь, Лесли ушла, и выяснить что-то еще о эгидах мне не удалось.
Пришлось отправляться на поиски ГримГайла. Как я и думала, покои ему выделили недалеко от моих.
Куда идти, подсказал караульный, замерший сердитым изваянием посредине коридора.
Распахнув громадные двустворчатые двери, я ахнула, пораженная разительным отличием спальни герцога от моего закутка. Высокие потолки с лепниной не шли ни в какое сравнение с серой побелкой моих покоев, картины на стенах и белая с позолотой мебель, производили впечатление роскоши напополам с расточительством.
Слева хлопнула дверь и в спальню, с намотанным на бедра полотенцем вышел ГримГайл. На груди его остались капельки воды, и невольно я проследила взглядом за их движением вниз. Герцог вытирал полотенцем мокрые волосы, и заметил меня не сразу. Пришлось покашлять.
— Надеюсь, это то, о чем я думаю? — улыбнулся ГримГайл, нисколько не стесняясь своей наготы. Я решила сделать вид, что меня тоже ничего не смущает, и равнодушно пожала плечами.
— Не знаю, о чем вы думали, но тешу себя надеждой, что о бедственном положении женщин эгидов.
— Жаль, наши мысли не совпадают, — посетовал герцог. — Итак, что вы хотели?
— Может быть, сначала оденетесь? — я кивнула на полотенце, вызывавшее во мне справедливые опасения своим нестабильным положением на мужских бедрах.
— Зачем? — будто издеваясь, герцог развел руки. — По-моему, все прикрыто. К тому же у вас должно быть очень серьезный разговор, раз уж вы явились в мою спальню. Не будем терять время.
Я закатила глаза, но спорить не стала. Пересказала герцогу всю информацию, услышанную от Лесли, и замерла, ожидая справедливой возмущенной реакции.
— Ну и чего вы хотите?
— Как чего? Мы не можем оставить все это просто так! Я прикинула сроки, и пришла к выводу, что закрепостил всех женщин как раз Сардонет, раз уж он так стар.
— Очнитесь, Лорелла, — ГримГайл пощелкал перед моим лицом пальцами. — Мы говорим о чужом государстве, какая разница, кто их закрепостил? Мы ничего, совершенно ничего не вправе предпринять!
Напоминаю, с Королевством эгидов наша страна на грани войны, если вы начнете скандал с Сардонетом хоть по этой, хоть по какой другой причине, мирного договора нам не видать.
— Но мы же не можем просто на это смотреть, — разозлилась я.
ГримГайл тяжело вздохнул.
— Что вы предлагаете?
— Для начала, разузнать, с чего это началось? Раз уж когда-то было иначе.
— Стоп. Давайте на этом и закончим. Я даже могу посетить королевскую библиотеку и поискать информацию на интересующую вас тему. И все, абсолютно все, Лорелла, понимаете? Я удовлетворю ваше любопытство и это максимум, на что вы можете надеяться.
— Это было бы просто здорово, — обрадовалась я. — Наведайтесь туда обязательно.
— Подождите-ка, — осадил меня ГримГайл. — Я сказал «могу», но не значит, что пожертвую свободным временем, ради того, чтобы ковыряться в старых книгах.
— Ваша цена? — я скисла.
— Поцелуй, но, — повысил голос герцог, заметив, как я воодушевилась. — Целовать буду я, и вы не посмеете сопротивляться.
На секунду я задумалась — а так ли уж мне жалко эгидовских женщин, но тут же вспомнила горячие объятия герцога и поняла, что соглашусь, и дело даже не в справедливости, а в желании вновь растаять в руках ГримГайла. Как бы я ни ерничала, как бы ни держалась за свою тщательно взращиваемую на протяжении восемнадцати лет ненависть, меня неудержимо влекло к этому мужчине.
— Не слишком долго, — просто ответила я.
Герцог подошел ко мне вплотную и положил мои руки себе на грудь.
— Это необходимо? — приподняла я брови, чувствуя, как в животе начинают свое порхание бабочки.
ГримГайл улыбнулся.
— Мне кажется, или вы не очень-то и против?
— Вам кажется, — заверила я, привстала на цыпочки, поднимая свое лицо к герцогу, и закрыла глаза.
Секунду, две ничего не происходило, а затем я услышала, как ГримГайл тихо смеется.
— Что? — я разозлилась, и в следующий миг ощутила на своих губах прикосновение губ герцога. Я открылась навстречу ему, и острый язык Бриара скользнул мне в рот, объединяя нас, лишая возможности твердо стоять на ногах. ГримГайл подхватил меня, держа за талию одной рукой, а другой, лаская мою шею, плечи, растворяя в своих прикосновениях мои сопротивление и неприязнь. Не помня себя, я обняла мужчину за шею, прижимаясь к нему и не оставляя сомнений в том, что недовольство мое было напускным.
Когда ГримГайл оторвался от моих губ, я с трудом сдержала стон разочарования.
— Мне нужно идти, — прошептал герцог, не выпуская меня из своих объятий. — Хоть мы и опоздали, переговоры никто не отменял.
— Конечно, идите, — кивнула я. Герцог неожиданно обнял меня крепче и уткнулся в мои волосы. Я както неловко себя почувствовала, всем телом прикасаясь к его обнаженной коже. Осторожно вдохнула —
ГримГайл пах не каким-то определенным запахом, который можно бы было облечь в слова или ассоциации, это был его, абсолютно неповторимый запах.
— Почему ты говоришь «идите», Лора? — голос ГримГайла казался глухим из-за того, что говорил он в мою макушку. Я же обомлела и от такого фамильярного обращения, которое прежде позволяли себе только родные, и от абсурдности его претензии. — Мне так хочется, чтобы ты обняла меня, попросила остаться с тобой…
— Прилегла в кроватку, — ядовито продолжила я.
— И это тоже, — ГримГайл грустно вздохнул.
Я тут же отстранилась и, скрестив руки на груди, заметила:
— Боюсь, вы ошиблись адресатом, Ваша Светлость. Для этих целей у вас была леди Бри.